Ангел-хранитель
Дамоклов меч висел над головой. Спусковой механизм стоял на предохранителе. Судьба не спешила, а может, она ленилась, кто знает. Лезвие немного даже заржавело.
Отбойный молоток с прозаическим названием «Грубая реальность» висел чуть ниже и время от времени стучал по голове. Это было не очень приятно.
— Хочешь бартер? — спросил вдруг появившийся из-за спины Ангел-Хранитель. Иван Степаныч вздрогнул от неожиданности.
— Чего? — не понял он.
— Так бартер же. Не хочешь? Я тебе дамоклов меч, а ты мне молоток. Мне эта техника во как нужна! — и он, согнув крыло, провел им у себя по горлу.
— Дефицит, понимаешь. Все строятся: кто социализм, кто капитализм, олигархи дачи на Канарах и в Кавминводах.
— Тебе-то чего строить? — удивился Иван Степаныч. — Ты же Хранитель, сторож. Вот и сторожи, что Судьба построила и не лезь не в свое дело.
— Так-то оно так, — миролюбиво согласился ангел, — но ведь и судьбу тоже можно изменить. Или хотя бы поправить. Чуточку.
— Это отбойным молотком, что-ли?
— И им тоже.
— Так, значит, ты мне дамоклов меч, а я тебе этого... дятла? — Иван Степаныч потрогал шишку на голове.
— Ну.
— А, если он раньше времени сорвется и мне башку, это самое, отрубит? — Иван Степаныч весь аж сжался, представив свою отрубленную голову, которая катится по земле, лупая глазами.
— Не сорвется, — ангел ухмыльнулся. — Сам посуди: то каждый день удары Судьбы принимать, а то р-раз — и ваших нет. Да ты об этом не думай. Забудь и все.
Живи себе и радуйся жизни. А если он и сорвется, я тебя, может, и крылом своим заслоню... Хранитель всё же.
— Резонно, — стал размышлять Иван Степаныч. — Что, в самом деле наковальня я, что-ли?
Отбойный молоток последнее время работал почти без выходных:
— Жена ушла — раз, — начал загибать пальцы Иван Степаныч, — друг предал — два, сын — наркоман, в тюрьму попал — три, на работе сплошные неприятности чуть-ли не каждый день. Вчера дорогу переходил на красный свет — под машину едва не угодил. Короче — полоса.
— Ладно! Давай свой меч. Хоть передохну чуток.
Схватив молоток , ангел, взмахнув крылышками, понесся, было прочь.
— Эй! Товарищ! — Иван Степаныч возмущенно протянул к нему руки. — Меч-то давай!
— На месте он, не волнуйся. Ждет своего часа.
— А чего же я его не вижу?
— Почувствуешь, — крикнул ангел, — Отбойный молоток ты ведь тоже не видел.
— Да уж, еще раз прикладываясь к шишке на голове, подумал Иван Степаныч.
...Голова не болела уже целую неделю. Жена прислала ему теплое письмо: Если ты не против, — писала она, — я приеду. Этот Филя, оказывается, такой жлоб и бабник. Короче, я послала его к черту .
... Вместе с женой они встречали на вокзале освобожденного по амнистии сына.
— Все, родители, — сказал он им, — завязал я. Начну новую жизнь. Там, батя, понимаешь, не мед! — И он зябко передернул худыми плечами.
На пятидесятилетний юбилей неожиданно приехал Серега — Сергей Петрович — тот, что его когда-то предал. Он подарил ему девятку «Жигули».
— В возмещение морального ущерба, — сказал он, пряча глаза. Они обнялись.
— Чего уж там. Забудем.
Иван Степаныч улыбнулся, с удивлением заметив, что Серега ему совсем не противен и он даже рад ему. Нет, подарок тут не при чем. Рад просто, как старому другу, школьному товарищу с которым они сто лет не виделись.
Хорошие времена возвращались... На работе его ожидал сюрприз; ему вдруг предложили место коммерческого директора, о чем он втайне мечтал много лет. Все было чики-чики. Зажили они всей семьей легко и счастливо. Жена уже не считала копейки, идя на рынок. И сын стал спокойней и уравновешенней, поступил в институт. Вскоре он познакомил их со своей невестой. Миловидная, скромная девушка понравилась Иван Степанычу, а жена была просто в восторге от будущей невестки и даже прослезилась.
— Это от счастья, — сказала она, немного смутившись.
Как-то, вернувшись из довольно длительной командировки Иван Степаныч почувствовал себя плохо.
— Инфаркт. Срочно в больницу, — сказал врач скорой помощи.
... Очнулся Иван Степаныч в реанимации. Открыв глаза, он увидел девушку в белом халате, поправлявшую капельницу. Когда медсестра вышла, кто-то дотронулся до его руки. Прикосновение было и мягким и жестким одновременно.
— Привет!
— Кто это? — едва шевеля сухими губами, прошептал он.
— Что, не узнаешь? Это я — твой Ангел-Хранитель.
Иван Степаныч вгляделся попристальней. Правое крыло ангела топорщилось словно подрубленное, с перьев на пол стекали капельки крови.
— Ты смотри, поосторожнее, — прошептал Ивай Степаныч. — И далеко не улетай. Пожалуйста.