На следующий день, когда Киран цу Шмайсель проснулась и выглянула в коридор, она обнаружила, что комната Адель Дюбуа совершенно пуста. И, судя по тому, что богатырский храп пани Мурыси не сотрясал стены, она тоже успела испариться.
- Нормально… Я все проспала.
Киран двинулась знакомой дорогой в открытую дверь и поняла, что граф позаботился о том, чтобы гости не блудили по опасным коридорам – дверь была накрепко заперта. Вернее, она была заперта до того, как до нее добралась пани Мурыся с топором. Щепки от дверного косяка обильно усеивали пол, а сама дверь аккуратно стояла, прислоненная к стене рядышком с проемом. Замочная скважина была в свежих царапинах, в ней явно кто-то поработал отмычкой.
- Все, как по нотам… И куда это мы ломанулись, интересно?
И тут баронессе пришло в голову, что раз графу известно местонахождение кирпича, то стоит поискать в его покоях. Может статься, кирпич полеживает себе на его письменном столе, и в ус не дует. Мысль настолько ей понравилась, что она забыла про своих товарок и строевым шагом направилась в столовую. Граф всегда появлялся из одной и той же двери, так что логично было бы предположить, что его комнаты находятся за ней.
Киран добралась до столовой и поразилась тому, что при дневном свете она выглядела совершенно по-другому: неверное свечное освещение скрывало беспорядок и недостатки обстановки. Сейчас же стали заметны отставшие обои, пятна плесени на стенах и потолке, паутина по углам и грязный, истертый ковер. Удивительное дело, но замок выглядел нежилым, не чувствовалось в нем человеческого тепла, которое всегда бывает в обитаемом месте.
- Нихт орднунг… - проворчала баронесса и тут же сплюнула, - тьху ты, совсем заговорилась…
Она терпеть не могла грязь.
Дверь в покои графа была, разумеется, закрыта. Киран попробовала ручку, и призадумалась о том, что Адель Дюбуа с ее отмычкой была бы очень кстати. Но Адель не было, и ей пришлось самостоятельно придумывать, как выкрутиться из ситуации. Она немного подумала, потом поковырялась в замке шпилькой без особого успеха, и наконец, просто разбежалась и наподдала в дверь задом.
- А ларчик просто открывался. Пани Мурыся бы одобрила.
Глазам баронессы предстали бесконечные коридоры, заплесневелые и покрытые паутиной. Как граф Вениамин, при всей его утонченности, мог жить в таком свинарнике? Пыли было так много, что Киран немедленно начала чихать, пока из глаз не покатились крупные слезы. Прикрыв нос и рот платком, она двинулась вперед, твердо намеренная отыскать обиталище таинственного графа, и выяснить местонахождение кирпича.
В конце длинного коридора она натолкнулась на дверь, которая была приоткрыта, и это внушило ей надежду на скорый исход задуманного. За приоткрытой дверью оказался кабинет, обставленный старинной мебелью – настолько старинной, что она, судя по виду, давно должна была развалиться. Вековая пыль и паутина покрывали все. Тоской и заброшенностью веяло от этого места, и Киран поневоле захотела закрыть дверь и вернуться в столовую. Но делать этого она не стала.
Слева, возле окна стоял большой письменный стол, заваленный бумагами. Сунув туда нос, баронесса поняла, что все они имеют отношение к замку – там были документы на право собственности, какие-то счета, проекты и сметы. Граф Вениамин, по-видимости, планировал реконструкцию и перестройку древнего сооружения, но присмотревшись внимательнее, Киран отметила, что на бумагах был приличный слой пыли, словно к ним не прикасались как минимум с полгода. Странно… Это осложняло ее задачу осмотреть все незаметно.
Она быстренько пробежалась по ящикам стола, но не нашла там ничего стоящего – никаких следов волшебного кирпича в кабинете не обнаружилось. Маленькая дверь за шкафом вела в спальню, где ее встретила разобранная постель такого же заброшенного вида. Было ощущение, что в этих комнатах никто не жил, и даже их не посещал.
Баронесса задумалась. Яркий дневной свет проникал сквозь немытое окно, золотил пылинки, клубившиеся от неожиданного движения, и высвечивал на полу горячие квадраты. Киран посмотрела на носки своих туфель, вообще-то бордовых, но сейчас ставших серыми от пыли, и на следы, которые она оставила тут во множестве.
- Задача для малолетнего, - подумалось ей. На полу явно читались ее отпечатки вперемешку со следами графа, которых было гораздо меньше. Следы! Она проследила направление его движения, и вдруг поняла, что в спальню он не заходил. Куда же он делся? Обматерив саму себя, что, как слониха, затоптала все улики, она все же сумела различить несколько отчетливых отпечатков, которые обрывались возле книжного шкафа. Сколько бы она ни смотрела, других следов обнаружить ей не удалось. Граф словно дошел до шкафа и вознесся на небеса. Или провалился сквозь землю.
Судорожно ощупывая каждый сантиметр мебели в кабинете, Киран цу Шмайсель вспоминала все приключенческие романы, которые читала еще в Одессе, в доме портного Зильберштейна, где она когда-то родилась. Теоретически полагалось повернуть какую-нибудь картинку или хряснуть каким-нибудь подсвечником, чтобы потайная дверь отворилась и пропустила ее к кирпичу. Но ничего не получалось – картинки вертелись, подсвечники хрустели, а шкаф стоял на месте, как вкопанный.
- Да чтоб тебя! – она попыталась мыслить логически. Если и существовал поворотный механизм, то он должен был быть довольно древним и примитивным. Решение лежало на поверхности, прямо у нее перед носом, но она его в упор не замечала. К тому же именно в этом месте комнаты почему-то скверно попахивало. Киран принюхалась и поняла, что зловоние исходит тонкой струйкой из-под шкафа, где ей удалось нащупать крошечную щель, шириной не больше сантиметра.
Наплевав на все правила приличия, баронесса плюхнулась животом на пол и приникла глазом к щели, пытаясь высмотреть в темноте хоть что-нибудь. Чернота и смрад исходили из отверстия, и, сколько бы она ни смотрела, ничего не могла рассмотреть. Сплошная темень. И, когда она уже была готова подняться, в темной глубине вдруг зажглись два красных, сияющих злобой глаза.