Смеются. Смотрят нагло, пытаясь показать превосходство. Кривят жирно намазанные блеском губы в злобных ухмылках. Поправляют манерно волосы, случайно приоткрывая неразмазанные разводы тоналки около висков и по краям щек. Пытаются как-то зацепить, уколоть, унизить. Или оскорбляют открыто, матерясь громко, повышая голос и уровень презрения в нем, а после снова смеются. Громко, противно, с уверенностью в том, что ничем, кроме, быть может, ненавидящего взгляда, не ответишь.
И ты молчишь. Сидишь тихо, опустив голову, тяжело глядя исподлобья. Сжимаешь кулаки, но молчишь. Почему? Почему, глупая? Здесь нельзя молчать. Нельзя давать слабину. Нельзя не любить себя. Загрызут. Разорвут. Умрешь.
Не молчи, милая. Не копи в душе злость и обиду. Подними голову, выпрями плечи, расслабься, убери волосы, что закрывают лицо. И…
Кричи. Нет, не вслух. Нет, я не сошла с ума. Кричи, милая, кричи! Ты же лучше, ты знаешь об этом. Сильнее духом, прекраснее душой, с каким-то базисом знаний за спиной. Ты прекрасна. Люби себя. И кричи об этом. Кричи!.. Кричи тем душевным криком, что не слышен, но чувствуется интуитивно. Ведь ты всегда знаешь, что нужно сказать, как посмотреть. Так пользуйся. И кричи душой. Кричи широкой циничной ухмылкой, кричи ярким, наполненным радостью взглядом, кричи счастливой улыбкой, кричи этими самыми бесящими всех нотками в голосе, как ты умеешь, кричи громко, пронзительно, докажи мне, что ты живешь. Докажи, что любишь себя. Открой душу, кричи еще громче. Кричи! И ты увидишь, как тонут они в собственном бессилии, размазывая по лицу тонны дешевой косметики. Только кричи…
***
Потеря. Самая невосполнимая, горькая, ужасная потеря. Твой самый дорогой человек покинул тебя навсегда. Вокруг плачут другие, стоит тихий, режущий уши непрекращаемый плач. Боль жжет изнутри, заставляет душу безумно болеть, а сердце сжиматься от такой дикой и страшной боли.
Подходишь к гробу. Дышать все труднее, боль в сердце сильней и сильней, дрожащими руками достаешь таблетку и суешь под язык. Глаза сухие и болят безумно, ведь плакать хочется нестерпимо, рыдать навзрыд, царапая ногтями пол, кусая воспаленные губы. Но ты не плачешь, держишь в себе, стараешься показаться сильной. А ее нет, ты больше никогда не увидишь эту женщину, на которую ты так похожа. И хочется прямо сейчас лечь на пол и никогда больше не вставать, ведь жизнь кажется глупой и нелепой, нафиг ненужной сейчас.
Беги! Уходи отсюда, прочь из этого проклятого дома, от этой поганой боли. Беги далеко-далеко. Туда, где никто не будет тебя искать, туда, где ты будешь одна. Беги быстрее, можешь даже заплакать. А когда прибежишь…
Кричи! Теперь вслух, громко, отчаянно. Выплескивай в этом крике всю свою боль, отчаяние, горечь и обиду на чертов мир. Кричи, рыдай, пинай деревья, разбей костяшки в кровь об крепкие стволы. Кричи! Так громко, как только можешь. Вой. Визжи. Кричи. И тебе станет легче. Ночь услышит твой крик. Она заберет боль и горечь, оставит лишь пустоту, которая скоро наполнится новым, счастливым. Она подарит спокойствие, умиротворение. И ты, валяясь на холодной земле, тяжело дыша и часто моргая, стряхивая с ресниц остатки тех горьких слез, ощутишь это, почувствуешь желание жить и силу новой надежды. Только кричи…
***
Прикасается. Проводит ладонью по обнаженной разгоряченной жарким июльским солнцем спине. Пододвигается ближе, мягко целует плечо, шею. Вздрагиваешь. Чувства обострены сильно, каждое прикосновение пробирает до самого сердца, отдается звоном в ушах, заставляет дышать прерывисто. Улыбается. Ты не видишь, но чувствуешь. Разворачивает к себе. Права. Улыбка на губах такая родная и теплая. Любишь. Любишь до одури, до сумасшествия. И знаешь: он тоже.
Губы сжимают кожу на шее, горячий язык прикасается к ней, обжигая. В ответ тихий стон, что сама вздрагиваешь от неясного удовольствия, что он принадлежит тебе. Отодвигается, жадно целует губы, сжимая руками тонкие плечи, и спускается вниз, обдавая горячим дыханием мигом возбудившийся сосок. Притрагивается языком, лижет. Не можешь сдержать стона. Сжимает губами, сосет. Хватаешь за волосы, громко дыша, и прижимаешь ближе. И сама прижимаешься, выгибаешь спину, пока он гладит теплыми пальцами влажную промежность.
Чувства переполняют, дышать тяжело, хочется быть ближе, разрываясь между желанием подарить всю ту любовь и ласку, что так долго копилась, и животно наброситься, вцепиться ногтями, зубами и не отпускать. Но сначала хочется рассказать, что в душе, насколько ты любишь. Ты знаешь, что делать…
Кричи. Вновь ментально. Тем самым теплым глухим криком, что так похож на рык, из самого низа живота. Кричи ласковыми прикосновениями, грубыми жадными поцелуями на грани с безумием, кричи теплотой своего тела, полным желания взглядом из-под дрожащих от переизбытка эмоций ресниц. Кричи громко. Кричи о своей любви. Кричи! И он услышит. Поймет. И тогда ты услышишь крик его души, я помогу тебе. Это потрясающе, не правда ли? Вы рядом, в прекрасном единении душ, тел, сердец. И ты знаешь, что это лучший момент в жизни. И он путано шепчет на ухо какой-то бред, прижимая тебя к себе сильнее, боясь потерять, обещая больше никогда-никогда не отпускать тебя из своих рук. И ты веришь. Вы оба верите… А потом экстаз. Которого никогда не испытывали. Сносящий ко всем чертям голову. И ты знаешь, что так будет всегда. Только кричи!
Кричи, милая, кричи! Жизнь – это крик! Кричи, ты же знаешь это. Кричи. Кричи! Кричи о всем, кричи всем, кричи всегда! Кричи. Пожалуйста, кричи… И я буду тебя защищать, пока я слышу твой крик…
Твой нерадивый ангел.