Супруги Киселевы, усталые оттого, что принимали гостей, и радостные оттого, что те, наконец, ушли, лежали поздно вечером в кровати и делились впечатлениями.
- Почему, как мужики выйдут из-за стола курить, так кто-нибудь из баб сразу предлагает быстро и тихонечко выпить? – приглушенно возмущалась Киселева. – И ни одна не откажется. Мужики гораздо порядочней баб. Взять хотя бы Максим Максимыча, который пьет и жрет, как в прорву, но видно, что бедный переживает, что поделать с этим ничего не может, потому и смотрит виновато своими свиными глазками. А Григорьев со Свистоплясовым чего не поделили?
- Чего, чего… - ворчливо заговорил Киселев. – Ты что, Свистоплясова не знаешь? Как выпьет, так заумности несет и остановиться не может, а сам все смотрит на жену Григорьева, как будто его речь только к ней и обращена, ну и она… того… слушает и улыбается. Ну а Григорьев, он и трезвым-то два слова связать не может без мата, отсюда злоба на него находит.
- Ну, это я видела. А что на лестничной площадке они затеяли?
- Что, что… Я, когда вышел вслед за ними, то увидел, что Григорьев схватил за грудки Свистоплясова и трясет того, как грушу. Ну, я бросился между ними и давай разнимать, и пока растаскивал их как собак, Григорьев мне все ноги оттоптал, а Свистоплясов укусил за палец.
- Не болит?
- Болит.
- Может, смазать йодом надо было?
- Да ладно. У Свистоплясова, хоть он и змей, нет ядовитых зубов, в отличие от этого гада ползучего Березкина, который все же бросил женщину с детьми. Детишки, никто не спорит, не его, конечно, но привыкли и привязались к нему, и женщина была хоть и недалекая, но добрая и не чета этой выдре с тощим задом, которую он имел наглость привести сюда. А когда ты вышла на кухню, выдра и говорит, что, мол, жаль, что нет тут пианино, а то она бы сыграла и спела, неся нам высокие образцы искусства…
- А ты видел, как она быстро снюхалась с этой тихоней, воняющей дешевыми духами, Светочкой? Прямо как подружки - не разлей вода. Смотрю, выдра что-то тихо говорит этой глупой курице. Я перестала жевать... прислушиваюсь. Но смогла разобрать только то, что та, видите ли, не может проснуться без живого поцелуя, а уснуть без горячего апельсина… А ты все из себя молодого строишь?
- Ты про то, что я во время танца Надьку лапал? Так она сама первая…
- Я про то, что может тебе хватит без трусов спать? Не красиво уже.
- В трусах не хватает простора.
- А мы купим такие, где хватит. Видела тут одни в отделе «Все для дома, все для семьи». А этот прыщ лысый все ко мне подкатывает. То стопку мне нальет, то огурчик соленый подаст, не то, что ты…
- А потом лысиной в салат… - тихо хихикнул Киселев и засучил ногами.
- Это он напился потому, что я была к нему холодна, - с сожалением сказала Киселева.
Киселев перестал сучить ногами и проговорил:
- Вот Антон Антонович – единственный приличный человек деликатнейшего свойства. Его за стол приглашают, а он смущенно так: «Я где-нибудь тут с краю…» Я ему стул из орехового дерева, а он еще больше смутился и говорит: «Зачем мне целый стул? Мне краешка достаточно». Скромный, тихий, не пьет, не курит… Вышел с мужиками на лестничную площадку за компанию. Свистоплясов ему: «Антон Антонович, ну где же вы? Рассказали бы что». А тот: «Я постою тут с краю и послушаю вас». За столом молчит и ест мало. Я ему: «Антон Антонович, отведайте курочки». А он: «Спасибо, я ее уже немного с краю отщипнул…»
- Да, да… - ехидно заговорила Киселева. - Моя хата с краю. Так его и зовут.
- Ну и что…
- А ничего. Последний, кто ходил в туалет из гостей, был Антон Антонович. Я это видела своими глазами. Так вот, на унитаз надо садиться прямо, а не на край… В следующий раз сам будешь делать работу деликатнейшего свойства за своим Антон Антоновичем. Давай спать.
Супруги отвернулись друг от друга.
2015