Айзек выглянул из пещеры. Пауки-разведчики уже улетели, но стражи вполне могли еще оставаться. «Тирамикон» лежал мертвой грудой холодного железа в двух шагах от него. При желании можно было бы протянуть руку и прикоснуться к обжигающему холодом железу. Но Айзек пока не рисковал. Еще пару часов назад он говорил с «Кассини», с «Дельфой», с «Галитеей-4». Пока стражи не засекли его сигнал. В последнее время, матрица создала новую прошивку – «Идеальный мир». Это было практически невероятно. Бесконечность серо-зеленых кодом сплеталась в мириады функций и сотни тысяч комбинаций. Бинарные системы, установленные на новые типы стражей, работали безотказно. Мир полностью превратился в пустыню. Зион пал, а уцелевшие люди запрятались в такие отдаленные места, откуда сопротивляться растущему натиску машин было невозможно. Айзек снова выглянул из укрытия, и быстро запрыгнул в люк корабля, что еще недавно был его домом. Пусто, тишина и полумрак. Впрочем, дальше по коридору, что вел к двигательным отсекам стало светлее – здесь обшивка корабля была насквозь прострелена тысячами дробинок. Радиоприемник был мертв, вся техника разбита – машины старались стереть все следы того, что когда-то помогало человеку. Внезапно сверху послышался шум. Что-то пробиралось сквозь корпус корабля внутрь. Айзек направился к центру корабля, туда, где сияло бело-голубым светом ядро выхода из пространства. Нужно просто ввести код. Страж пробирался внутрь, безжалостно разрывая сталь. Айзек лихорадочно забегал пальцами по клавиатуре, но монитор выдал ошибку – «неверный код». Он повторил, и снова – «неверный код». Внезапно его тело словно пронзила сотня кинжалов. Он согнулся пополам и взорвался сотнями тонких брызг и кровавых ручейков. Кровь забрызгала все вокруг и мир, постепенно расплываясь, превратился в Бруклин, Нью-Йорка. Айзек рухнул на улицу. Через минуту его завидел таксист и вызвал копов. Те – скорую.
«Проклятые бандюки» - закуривая, погрозил в воздух кулаком офицер Райс, - «обнаглели уже до предела. Убить человека среди бела дня».
Ответом ему было ледяное молчание матрицы. Впрочем, как и всегда…