Прототипу главной героини
с любовью, верой, надеждой
и искренним восхищением.
К 20-летию описанных событий)
- Боже, как шумит в ушах! - Женя застонала, с трудом разлепив тяжёлые веки.
- Да это море, вот же оно, прямо под окном - красота-то какая! Ты лежи, лежи, дочка, отдыхай, - санитарка шустро орудовала шваброй . - Умаялась, сердешная, и нас напугала. Детишек принесут кормить, тогда и сядешь. А ребёночек-то у тебя чудный какой - чистый ангел!
Не обманула: и панорама из окна открывалась изумительная (ого, да у меня номер с видом на море!), и мальчик был - просто загляденье.
-Я так и назову тебя - Мариан - морской, - нежно шепнула свежеиспечённая мама своему малышу, впервые взяв его на руки. И произнесла несколько раз вслух, будто обкатывая:"Ма-ри-ан, Ма-ри-ан..." А новорождённый смотрел на неё сосредоточенным, абсолютно недетским взглядом, словно изучая и спрашивая:"Ну? Кого на этот раз мне послали?"
Он и рос таким, её младший сын, - серьёзным и вдумчивым, поражая и близких, и воспитателей, и учителей зрелостью суждений. Иной раз казалось, что в детском теле поселилась умудрённая жизнью душа.
В их новой стране тоже было море - совершенно другое, ласковое, игривое и радостное. И цвета меняло иначе - от нежно-бирюзового до глубоко синего, в отличие от прежнего, где величественно серый переходил то в зеленоватый, то почти в чёрный. Мальчик мог часами сидеть на песке и наблюдать, как волны, то монотонно рокоча, то негодуя и бурля, то успокаиваясь и превращаясь в зеркальную гладь, живут своей неведомой, загадочной жизнью. Он вообще был убеждён, что море, небо, деревья, животные ближе и понятнее, чем многие из людей. Потому что только им можно рассказать о себе всё-всё без утайки , не боясь быть высмеянным или непонятым.
И Женя любила море, любым - и бурливым, и благодушно-спокойным. В нём она видела отражение своей жизни - вверх-вниз-перекат-гладь, и снова - вверх-вниз-перекат...
Безмятежное детство в маленьком и удивительно уютном городке, мимолётная юность обаятельнейшей умницы-красавицы, оглушительный успех у мальчиков, раннее замужество. Потому что любовь. Потому что самый лучший, самый сильный, самый красивый, самый умный, самый мужественный. Влад, её Владик! А ещё... ещё это так романтично - быть женой офицера! Рождение старшего сына, кормления между лекциями в педагогическом институте, единственная мечта - выспаться... Долгожданный диплом - миг триумфа, ощущение, что ты можешь всё. И вот она уже не смешливая душа компании Женька, а серьёзная классная дама Евгения Зиновьевна - "молодой перспективный педагог", по определению школьного руководства, любимица детей и родителей. И гарнизоны, гарнизоны... Первая измена мужа. Депрессия. Долгий путь к себе - прежней. Эмиграция.
Вверх-вниз-перекат-гладь. Вверх-вниз-перекат...
Не смог перенести её самый красивый, самый сильный и самый мужественный всех сложностей великого переселения, захандрил. Не смирился с тем, что один из лучших офицеров части оказался весьма посредственным производственным рабочим, что никому здесь не были нужны его стратегические таланты. А он без их реализации сох и чах, чах и сох. И скандалил. И пил.
Хорошо, с детьми повезло. Старший, Мишка, очень рано стал её надёжным помощником и другом. С самого детства было в нём заложено что-то такое, что вызывает в людях восхищённое "Ну, мужи-и-ик!" Никогда не пытался подстроиться под новомодные требования другой страны, куда приехал уже подростком. Прекрасно знал язык, историю и традиции, соблюдал законы, но неуклонно отстаивал свою "русскость". Если приходилось, дрался. Обрабатывая многочисленные ссадины и застирывая окровавленные Мишкины футболки, она втайне гордилась сыном.
Необычность младшего вызывала в Жене двойственные чувства. С одной стороны, сжималось сердце при мысли о том, как тяжело придётся этой восторженной и бескорыстной душе в жестоком сегодняшнем мире, с другой - она понимала, что не будет у неё уже никогда и никого ближе и роднее , что никто и никогда не будет нуждаться в ней так, как этот удивительный разумный малыш с широко распахнутыми навстречу всему доброму глазами. За сильного деловитого Мишаню она благодарила судьбу. С Мариком же ещё раз, шаг за шагом, взрослела, заново познавая мир, увидев его совершенно иначе - взглядом своего сына. Ма-ри-ан...
Вверх-вниз-перекат-гладь... Вверх-вниз-перекат...
- Я вот всё смотрю на вас и никак не пойму, что здесь делает красивая молодая женщина с такими умными глазами? - картаво произнёс интеллигентного вида старичок с характерным акцентом и недоуменно оглядел прибрежное кафе, где Женя подрабатывала официанткой. Она, расставляя перед любопытным клиентом источающие невероятные ароматы блюда, чуть наклонилась и ласково, почти интимно, произнесла:
- Красивые женщины с умными глазами тоже питаются отнюдь не святым духом!
Старичок всплеснул руками и разразился тирадой о временах и нравах, об измельчавших мужьях, о том, что вот он бы ещё лет двадцать назад... Но покоривший его голос уже обращался к кому-то другому:
- Добрый вечер! Хотите что-нибудь заказать?
Женя стояла у холодильника с напитками, когда почувствовала какой-то странный толчок, словно изнутри, и обернулась. Да так и застыла. Он занимал весь дверной проём - высокий, скульптурно вылепленный, невероятно, ослепительно красивый. И внимательно смотрел на неё. "Как греческий бог! Нет, царь. Спартанский царь Леонид!"- она еле заставила себя отвести взгляд и вернуться к работе, но руки уже не слушались, движения стали не привычно спорыми и уверенными, а какими-то вялыми, заторможенными.
- Евгения, пятый столик! - засуетился невесть откуда взявшийся Жак - хозяин кафе. -Давай, давай, это моряки, они всегда оставляют хорошие чаевые!
Оказывается, он был не один. А Женя поначалу и внимания не обратила на шустрого украинского паренька Андрея, который теперь озвучивал заказ. Приняла, быстро обслужила и буквально сбежала от этого жаркого неотрывного взгляда - нашла себе какую-то работу в подсобке.
- Евгения, посетители просят, чтобы ты посидела с ними, - вездесущий Жак знал, где её искать.
- Хорошо, - душа ликовала, а лицо горело, непослушные ноги дрожали и еле передвигались.
- Присаживайся, Женечка! - запросто кивнул Андрей. - Вот, мой друг хочет с тобой познакомиться, - и что-то быстро сказал по-английски своему спутнику.
-Yes! - подтвердил тот. - My name is Marian.
-Мариан?!
Они по-своему поняли её удивлённо-радостный взгляд:
-Это греческое имя, означает "морской".
-Я знаю, моего сына зовут Мариан. My son is Marian, - с трудом складывая слышанные когда-то английские слова, повторила она.
- Это судьба! - Мариан улыбнулся, взял её руку и задержал в своей. - И наша встреча, и имя... Твой сын тоже будет моряком, вот увидишь!
Она не заметила, как в приятной лёгкой беседе и обслуживании других столиков пролетел вечер. Около полуночи подошёл Андрей и, неловко переминаясь, выдавил:
- Он приглашает тебя в гостиницу...
И Женька, Евгения Зиновьевна, молодой перспективный педагог, любимица учеников и их родителей, красивая женщина с умным взглядом, замужняя дама, тридцатидвухлетняя мать двоих сыновей, не раздумывая кивнула:
- Да.
Вверх-вниз-перекат-гладь... Вверх-вниз-перекат...
Они бросились в эту любовь, как в море: то погружаясь в самую пучину, то всплывая и резвясь на поверхности, то расслабленно покачиваясь на волнах.
Мариан не знал русского, Женя - ни одного из пяти знакомых ему языков. Но влюблённые изобретательны, и там, где не хватало слов, говорили глаза, руки, губы. Она приобрела англо-русский разговорник и носила его с собой в сумочке, готовясь к свиданиям, как к урокам. Моряк тоже проявил недюжинную смекалку. Однажды дома раздался телефонный звонок. Трубку взял муж.
- Это тебя, какая-то девчонка, - и добавил ворчливо: - Даже в выходной не могут оставить в покое!
- Здравствуйте, Женя! - девочка, явно выросшая здесь, старательно выговаривала уже с трудом дающиеся ей русские слова. - Я звоню из кафе. Здесь сидит Мариан. Он ждёт вас.
- Да-да, конечно, я смогу подменить тебя сегодня! Через полчаса буду на месте, - и кинулась лихорадочно собираться.
Никогда и ни с кем она не испытывала больше такого блаженства, такой неизъяснимой близости, такого непреодолимого желания раствориться в нём без остатка.
- Почему ты плачешь, Женя?
- Мне так хорошо с тобой...
- А дома? Разве дома тебе плохо?
- А дома муж. Он всё время ругается и пьёт. Давно мне изменяет. И бьёт меня, - ей вдруг захотелось рассказать ему то, о чём не знали даже лучшие подруги. Всхлипывая, она сопровождала и заменяла слова жестами, боясь, что не поймёт. Но он понял. И долго молчал. Наконец заговорил:
- Завтра мы пойдём в голд шоп, и ты выберешь себе самое красивое украшение, какое захочешь, хорошо?
- Нет! - Женька испуганно замотала головой - не хватало ещё, чтобы он подумал, что ей от него что-то нужно!
Мариан нежно провёл рукой по её волосам, по лицу и продолжил:
- Ты знаешь, я ведь хорошо зарабатываю, у меня много денег. А на берегу всегда много женщин, готовых ради этого на всё. Я мог бы купить любую. Но мне они не нужны. А ты... Когда я впервые увидел тебя, твои глаза, я подумал: "Боже, сделай так, чтобы эта женщина была со мной!" У меня есть жена. Она очень славная, но я никогда не чувствовал с ней того, что с тобой. Я не покупаю тебя, Женя, и знаю, что ты не возьмёшь денег. Но мне очень хочется сделать для тебя что-то, хочется, чтобы осталась какая-то безделушка на память обо мне. Я взял у капитана зарплату за два месяца, и... Позволь потратить её на тебя!
- А знаешь что? - Женькины глаза озорно блеснули.- Давай её прокутим!
И они закутили.
Вверх-вниз-перекат-гладь...Вверх-вверх-вверх!
- Шлюха! Моряцкая подстилка! - с перекошенным от злобы лицом Влад потрясал перед ней разговорником. - Сколько он тебе платит?!
- Сколько платит? Да уж побольше, чем ты - он... я себя с ним женщиной чувствую, понял?! Красивой, любимой, желанной!
- А со мной, значит, уже не чувствуешь?
- А с тобой, как выяснилось, никогда не чувствовала! - и выскочила за дверь, воспользовавшись его замешательством.
Поздней ночью Мариан провожал её домой. В подъезде обнял, притянул к себе.
- Женя... Женя, я сейчас позвоню в дверь. Твой муж откроет, и я скажу ему, что люблю тебя, что ты лучшая из женщин!
-Не надо, Мариан. Я очень люблю тебя, но ты скоро уедешь, а я останусь...- порывисто прижалась и мягко оттолкнула - иди...
Спустя два дня его корабль ушёл к турецким берегам.
Ма-ри-ан... Ма-ри-ан...
Через полгода Женя развелась с Владом. Он уехал в Европу, женился во второй, а затем и в третий раз. Заключение второго брака ознаменовалось курьёзом: в качестве свидетеля под рукой оказалась... Женька! Она-то и заверила регистратора в том, что господин брачующийся никакими подозрительными узами не связан. И даже пояснила, кем является, повергнув служащую мэрии в состояние лёгкого ступора.
Дети выросли, выучились. Когда пришла пора определяться, Мариан Младший, ничтоже сумняшеся, бросил одиннадцатый класс и ушёл в школу морских офицеров - судьба!
А Женя ещё много лет получала со всех концов света открытки, лаконично подписанные твёрдым убористым почерком: "С уважением, Мариан."