Кадр двадцать девятый.
Окрыленный успехами я и не заметил конца смены. Прозвенел сигнал и в инженерную вошли ночные. Я и забыл про Луция. Но, когда вновь с ним поздоровался, опять началось напряжение в памяти: «Где я его мог видеть?».
Всю дорогу до нашего отсека шел, копаясь в своих знакомых. Никого не вспомнив похожего на него, я отбросил это копание и радостный вошел в столовую. Ужин проглотил весь, как впрочем и все ребята. Возбуждение от чувства, что у нас все получилось усиливало аппетит, пока не нарушил радужное настроение Адрастос:
- Почему они делают биоэнергетиков, своих начальников? Если бы производство остановить, то главными были бы синие, а биоэнергетики бы исчезли.
Все замерли. В комнате стоял тихо вошедший Аттиан, которого мы не заметили:
- Этот вопрос задают почти все новички, и почему-то всегда на второй день успеха, - почти неслышно ответил он. – Я предчувствовал эту ситуацию, поэтому и пришел к вам. Теперь расскажу вам правду. Мы не можем не делать биоэнергетиков. Не они командуют нами, а мы командуем биоэнергетиками. Это они выполняют наши приказы.
- Но тогда почему они унижают синих? Почему спускают вниз, под землю? Отрывают от родителей? – воскликнул Хэйдес.
- Не все синие, это истинно синие. Только самые стойкие могут клонировать биоэнергетиков, только самые идейные синие могут вынести все тяготы подземного мира. Мы постепенно отсеиваем самых лучших из вас. За последние года только единицы попали к нам, в мозг нашего острова. То, что вас так много в этот раз – это исключение, а не правило. Бывает даже, что из группы двенадцатилеток ни один не достоин оставаться синим. Тогда они возвращаются домой к родителям, но прежде чем попасть домой, мы немного подчищаем им память.
- Но мы скучаем по родителям! – со слезами на глазах сказала Кризанэ, - почему так рано, а не когда мы повзрослеем?
- Пока вы обучитесь, пройдут года. И когда вы станете взрослыми, то уже будете синими со всем инженерными знаниями. Вас никто не держит. Вот, например, Лакед уже проверил наш коридор на биозащиту: здесь нет болевых полей, - повернулся ко мне Аттиан. Я вздрогнул: «Откуда он узнал?» . Аттиан усмехнулся мне:
- Мы синие, поэтому мы придумал слежение за вами и за всеми. - Он хлопнул по стене один раз, стены стали прозрачными и мы увидели инженерные комнаты, в которой суетились люди. Мы увидели множество комнат, в которых было несколько тысяч людей. Комнаты были над нами, под нами, сбоку, сзади, спереди. Под островом было семь этажей. Мы были на первом.
- Чем больше вы будете знать, тем ниже будете спускаться. Самый высокий уровень – это седьмой. На этом этапе вы будете не собирать биоэнергетиков, а оживлять.
- Но мы уже умеем делать ткани, - сказала Пинна.
- Это еще не все. Есть органы, тканевая жидкость, кожные и роговые покровы, кровеносная система, и мозг. Затем, когда вы всему обучитесь, то будете сменяться этаж на этаж, чтобы не забыть весь процесс. На каждом этаже вы будете по два года, затем, когда научитесь быть инженерами – то по две недели.
- И, еще, лет через десять-пятнадцать вы сами вообще никогда не захотите выходить из острова , - добавил он.
- Вы получаете команды с материка? – перебил я.
- Нет, это они получают команды от нас, - гордо сказал Аттиан.
- Но прадедушка сказал, что их было несколько человек, которые изобрели биоэнергетиков, которые в свою очередь их сбросили сюда, на этот остров.
Аттиан заинтересовался моим ответом и близко подошел ко мне:
- А твою прабабушку случайно зовут не Мелисса?
- Да, Мелисса.
- А, теперь понятно, почему она, как и другого учила быть тебя красным. Она не хотела, чтобы ты попал ко мне. Я твой прадедушка. Это я приходил к тебе ночью, ночью я знаю какой ты, а вот днем я вас почти не различаю друг от друга. И я дал не совсем точную информацию и на то были причины: не хотел, чтобы ты оставался наверху...
Я отшатнулся от него:
- Но прабабушка сказала, то ты умер!
- Она считает, что я предал её. Поэтому и умер.
- Ты фанатик! Может это ты дал мозг биоэнергетику?
- Я тоже. Все кто здесь находится более пятнадцати лет, отдают часть своего мозга Единственная ткань, которая не может расти из дочерней клоновой клетки – это мозг. Мозг растет только из клетки оригинала. Поэтому-то мы и набираем и меняем людей. Из гуманных целей мы берем часть мозга, а не весь мозг.
- Но зачем вам биоэнергетики? – воскликнула Кризанэ.
- Их много, они наша армия.
- Но кого вы держите в страхе?
- Вас, моя дорогая. Всех вас.
Наверное, сейчас у Кризанэ мелькнула мысль, которую впоследствии она воплотила из плана в реальность.
- Вы сумасшедший! Там, на материке люди не сделали ничего плохого. Они просто живут.
- Ты не права, Кризанэ. Если бы люди просто жили – это не страшно. Но у каждого есть потребности и амбиции, есть жилка бунтарства и недовольства. И ради этого они могут убить друг друга. Для этого и нужны биоэнергетики. Все недовольство люди выплескивают не на друг друга, а на злополучных биоэнергетиков. Даже, если люди и убьют их, тут же готовы другие, новые и преданные биоэнергетики.
Кризанэ сжала кулаки:
- Я не буду похожей на вас! Никогда! Биоэнергетики нас унижают! А вы их плодите!
Аттиан высокомерно посмотрел на нее и вышел, предварительно хлопнув по стене. Стена опять стала матовой, непрозрачной.
Кадр тридцатый.
Мы тихо легли спать. Пробус ерзал в кровати, затем его любопытство взяло верх:
- Я же говорил, что управляет всем синий.
- Да, но ты не знал, что это мой прадедушка. Мне стыдно, что мы тут из-за него тоже.
- Почему ты ходил по коридору?
- Хотел сбежать.
- Один?
- Нет, просто проверял и планировал. Аттиан прав, здесь нет биозащиты.
- Но как мы выберемся наружу? Там многотонная вода. Мы захлебнемся, прежде чем достигнем верха, не говоря уже о береге.
- Помнишь, сюда привозят отслуживших биоэнергетиков, а увозят живых?
- Ну… Так ты хочешь вместо… - Пробус сжал себе рот рукой. Подумал немного, -
Вместе с биоэнергетиками нельзя… Они не позволят нам убежать и тут же нас сдадут.
- Мы залезем в пустой контейнер.
- Ну, предположим. А, как мы достигнем материка?
- Об этом я не думал…
- Ладно, давай спать. – Пробус повернулся на бок и сразу засопел.
Я лежал и смотрел в потолок. Теплый ветер подул откуда-то снизу и меня понесла волна, я сопротивлялся, но поток воздуха сильнее и сильнее кружил меня, пока не уволок по коридору, долетел до наглухо закрытой двери. Ударил мною по шлюзу. Шлюз открылся и меня поволокло по воде к материку. Вода выбросила меня возле моего дома. Я закашлялся от, попавшей в рот и в нос, воды. Мокрый так и зашел домой. Дома за обеденным столом сидели тетя Алкеста, дядя Граний, прабабушка Мелисса, бабушка Мнемозина и мама с отцом. Я радостно закричал. Я обнял всех по очереди. Но они меня не видели, не слышали. Тогда я просто сел на свой стульчик.
Бабушка Мнемозина:
- Луций так и не приехал. Который корабль приходил на пристань, но его так и не было.
Дядя:
- Не будем терять надежды. Может еще приедет. Год то еще не кончился.
Тетя:
- У меня сердце обрывается, когда я вижу последнего пассажира с корабля. И это не Луций.
Папа:
- Слушай, Алкеста, прошло целых десять лет, наверняка он намного вырос, изменился, возмужал и вы друг-друга не узнали? Может он слоняется сейчас по городу один?
Тетя грозно встала из-за стола и стукнула рукой по тарелке, которая тут же раскололась:
- Крис, ты свихнулся? Как я могу его не узнать! Пусть даже через тысячу лет, но я его все равно узнаю.
Прабабушка и мама бросились её утешать, цыкнув на отца. Отец смущенно сжался. Бабушка вышла из стола, подошла к буфету и вытащила фотографию.
- Сегодня приходит еще один корабль с острова. Вот все посмотрите на нашего мальчика и как следует запомните.
Она отдала дяде фотографию, который долго смотрел на нее, утирая слезы, затем передал ее моему отцу. Когда он предавал ее папе, я взглянул на фото и подпрыгнул: это был Луций с острова, но младше - такого же возраста как я сейчас. Так вот, где я его видел! У нас в семейном альбоме. И напоминал он мне тетю – Луций был её копией. Это мой двоюродный брат! И его хотели спрятать у красных, но у родственников не получилось.
Когда дошла очередь до моей мамы, моя мать долго смотрела на Луция и сказала:
- Как там мой Лакед, сынок? Дождусь ли я его?
Я закричал:
- Мама, папа! Бабушка, праба! Тетя, дядя! Я здесь! Вот он я! – но вместо крика оказался неслышный сип.
Тут же ворвался ветер, подхватил меня со стула и унес в море. Я стал барахтаться в воде и… проснулся в своей кровати на Детском Острове.