Твой собственный разум – единственный оракул, данный тебе небом, и ты ответственнен не за правильность, а за честность решения. (Т. Джефферсон)
Этот материал дался мне с трудом, так как до сих пор не поняла: какой выбор решения стал бы для меня правильным, а какой – честным, если бы, не дай Бог, судьба поставила бы передо мной такую сложную, почти неразрешимую задачу.
Рейс Франкфурт – Салоники задерживался. Аэропорт Македония был переполнен, но я нашла в зале ожидания уютное местечко и приготовилась ждать. Рядом устроился мужчина лет пятидесяти и тут же развернул газету. Он копался в политике, а я смаковала маленькие детективы большой Америки которые рекомендовал Алфред Хичкок.
- Любите детективы? - неожиданно раздалось по - русски над самым ухом.
- Да, они помогают мне расслабится ... но только – хорошие, - почему-то оправдываясь, добавила я.
- Меня отвлекает политика, во где страсти – Хичкок отдыхает!
Мне не хотелось разворачивать разговор, поэтому, демонстративно уткнувшись в книгу, я тут же забыла о своем соседе. Но он не успокоился, ерзая на своем месте, он всячески пытался привлечь мое внимание.
- Вы знакомы с таким мнением, что постороннему человеку легче открыть душу, нежели близкому своему?
- Кто бы сомневался, – усмехнулась я. – Не собираетесь же вы последовать этому примеру? – раздражение мое росло.
Мужчина словно не замечал моего настроения, напротив, он наклонился ко мне и тихо сказал: - У меня беда ... Беда внутри меня. Два года назад она разразилась надо мной смертоносным ударом молнии. Тогда был сражен, мучался, страдал, но так и не принял правильного решения ... потом стало поздно что-то менять ... Боль же непоправимой, роковой ошибкой до сих пор лежит на моей душе. Но если вы меня спросите какое решение я бы принял сейчас – не отвечу. Не знаю! – Мужчина замолк на секунду, и снова, чтобы продолжить разговор, спросил: - Вы ждете кого-то?
- Мужа из Германии.
- А я парня – наркомана из русской глубинки. Вот решил помочь ему справиться со страшной зависимостью. Одному уже помог, его мать мне часто звонит и постоянно благодарит. Парень учится, о наркотиках не вспоминает ... Думаете я такой хороший? Нет! Просто взять ответственность за чужого, больного человека, это для меня лучше, чем целыми днями простаивать в церкви и замаливать свои грехи. Пусть этим занимаются немощные и старые люди.
Я здоровый и пока молодой, сил и денег хватает на то, чтобы вытащить из болота еще одну жертву ... - Как будто чего-то испугавшись, мужчина вновь наклонился ко мне и прошептал: - В церковь хожу каждый день, надеюсь, что когда-нибудь выйду оттуда с высоко поднятой головой: надеюсь, Бог простит мой страшный грех ... как вы думаете?
Я хотела уже встать и пересесть на другое место, но тут увидела его глаза. В них была такая мука, такой ужас, словно только что этот человек прошел все круги ада. Я обомлела и почему-то спросила: - За два года вы рассказывали о своей проблеме кому-нибудь? Если – нет, так почему же выбор пал на меня?
Из воспаленных глаз катились огромные слезы. Сильные руки крутили дорогой галстук, голос охрип.
– Только - батюшке. Он сказал: молись. И еще сказал: найди несчастного и помоги ему. Мы подолгу разговариваем с ним, но больше никто не подозревает, что творится в моем сердце ...
У вас улыбка хорошая, вы добрая и людям верить не разучились. В наше время это такая редкость, - вымучено добавил он. - И еще – за людьми не наблюдаете, словно все про них давно знаете. Главное – поговорить с посторонним не изъявляете желание, значит не одиноки. Не знаю – убедили ли вас мои доводы, но я так чувствую. У меня есть потребность поделиться с вами.
Его доводы меня развесилили. Даже не стала с ним спорить, тем более говорить о том, что я человек пишущий и иногда очень устаю от душевных изливаний несчастных людей. А их, несчастных, сейчас развелось так много, что бежать от них некуда. Речь идет о тех, которые становятся несчастными по любому поводу: безответная любовь, безденежье, безработица, колосальные долги, разорение, одиночество, предательство ...
У кого сейчас нет всего этого набора!? Но тем не менее именно эта категория несчастных более подвержена депрессии. Вместо того, чтобы подняться, расправить плечи, вздохнуть полной грудью и улыбнуться, они носятся по миру в поисках того единственного, на которого можно вылить ушат всех своих невзгод ...
Как ни странно, люди, испытывающие поистине настоящее горе: потерю детей или близких, незличимые болезни, непоправимые утраты, голод, нищету, бездомность - как правило - держатся из последних сил, полны оптимизма и веры в то, что все пройдет, рассеются облака и появится солнце.
Всего этого своему новому знакомому я не сказала, просто посмотрела внимательно в его глаза и слегка кивнула головой ...
Мать
Южный Казахстан, 16 января 1969 год. На окраине города Чимкента (Шымкент), в одном из саманных домиков проживала семья Панаетиди. Георгий, Ксения и двухлетний Костаки ...
Тяжелый, дождливый вечер наступал гулко, тревожно. Сиплое дыхание земли медленно и страшно переходила в хриплое бульканье. Откуда-то доносился непонятный рокот, постепенно переходящий в страшный скрежет. Эта жуткая полифония природы не предвещала ничего хорошего ...
- Говорят будет наводнение. Ксюша, собрала бы ты вещи, да пошли бы мы к родителям. От реки далеко, да и вместе веселей.
- Хорошо, Жорик, - стрельнув огромными черными глазами, сказала жена. - Хотя напрасно волнуешься. В прошлом году тоже объявляли наводнение, но все же обошлось ... Ладно, ладно, не дуйся, я уже укладываю чемодан.
Это были последние слова, которые успели сказать друг другу любящие супруги. Безжалостный поток ледяной воды жадно набросился на жалкое саманное строение, слизнув его в одно мгновенье, он страшно зарычал.
Ксения успела схватить малыша, прижать его к своему телу и слиться с ним в одно целое.
Волны обезумевшей воды подхватили молодую женщину и, пытаясь выхватить у нее ребенка, издевательски потащили ее на скалы. Женщина не могла кричать, ей было трудно дышать, если бы не Костаки, не выдержала бы борьбу со стихией. И только мысль о сыне вселяла в нее нечеловеческую, почти звериную, силу ...
Ударив несчастных о скалы, вода умерила свой пыл и медленно загнала свои жертвы между двумя огромными глыбами. Здесь было высоко, можно было стоять, вода доходила до самого рта. Но этого было достаточно, чтобы не захлебнуться и поднять малыша над своей головой ...
Ночь уходила медленно и мерзко. Сначала Ксения не чувствовала ни сталь ледяной воды, ни судорги в ногах, ни боль в окоменевших руках. Главное – малыш. Мокрый, холодный, но живой он заснул на вытянутых материнских руках. А она стояла как статуя – прямая и равнодушная к природе. Руки ломило дьявольское напряжение, тело скручивали песок и камни, но ей было все равно, она стояла наперекор всякой логике ... И будет стоять так всю ночь, выдержит и уйдет отсюда, когда спадет вода ...
Вода начала спадать под утро ... Через 14 часов молодая женщина сделала первые шаги к выходу из грота. Несгибающимися ногами, медленно шаркая в мутной, тяжелой воде, она направилась в сторону города. Онемевшие руки с трудом слушались, но она крепко держала свою драгоценную ношу, твердо зная: дойдет до города, до больницы ... согреет своего мальчика и напоит его горячим молоком ...
Драматическая ситуация в бассейне реки Сырдарьи, где сильные дожди вызвали затопление двух с половиной тысяч домов в Южном Казахстане еще до наступления талых вод по речному руслу, ушла на убыль, унося с собою почти тысячи жизней.
С тех пор прошло много лет, мужа так и не нашли. Всю свою жизнь Ксения посвятила сыну. Костаки рос здоровым и умным мальчиком. Руки его были поистине золотыми. Он стал прекрасным стоматологом и протезистом, а мать все время болела. Почки – страшное дело, если они уже не подчиняются ни разуму, ни телу, ни докторам ...
Сын
Греция, Салоники, наши дни.
Прекрасная квартира, достаток. Известный стоматолог Константин Георгиевич был бы абсолютно счастлив если бы не тяжелая болезнь матери, если бы семнадцатилетний сын не отбился от рук, а жена не ушла к другому.
Мать постоянно болела, а недавно лечащий доктор сказал: «У вашей матери хроническая почечная недостаточность. Терминальная стадия. Срочно на гемодиализ, в противном случае ее ожидает смерть».
Для Ксении наступили страшные дни. По несколько часов в день она была прикована к аппарату искусственной почки. После этой процедуры почкам было легче, но страшно болели кости. Ощущение такое, словно они крошатся, так как во время гемодиализа вымывается кальций из организма. Она засыпала со стоном и поднималась с постели с криками. Пытка – страшнее смерти!
А потом прозвучал приговор: «найдите донора, требуется трансплантация почки». Константин долго не думал, он предложил себя в качестве донора.
Его обследовали тщательно ... Со скрежетом в душе доктор объявил Константину что по всем показателям он подходит как донор. При очередном разговоре доктор не выдержал и открыто заявил: «Вы вправе делать свой выбор, но помните – не одобряю. Меня всегда мучает совесть, когда я причиняю вред одному здоровому человеку, изымая у него почку, чтобы спасти жизнь другому. Лучше дождаться очереди, вдруг вам повезет».
Но Константин не мог ждать. Мать увядала. В ее глазах была мольба о помощи. Она почти не говорила с сыном. В каждом ее жесте, в каждой интонации Константину слышалось: «Когда-то, ценой своего здоровья, я спасла тебя, теперь твоя очередь. Я тоже имею право на полноценную жизнь и, вообще – на жизнь!!!»
Возможно ничего подобного она и не думала, но Константин очень в этом сомневался. Когда же он сообщил матери о своем решении, он увидел в ее глазах свет надежды. Это принесло ему и радость, и разочарование: где-то в глубине своей души, гениальный стоматолог надеялся - мама будет протестовать против такого добровольного акта дарения почки. Это же – МАМА! Она до последнего часа должна думать о своем, пусть уже взрослом, но – ребенке ...
Наверное он много не понимал в этой жизни, но материнское согласие на сыновью почку его просто шокировало. Конечно же смерть мамы ляжет на него невосполнимой утратой, он боялся даже думать об этом, а значит дороги назад нет. Ведь он так любил свою маму. Кроме любви – были еще и страхи: не отдаст почку – совесть замучает, а богатое воображение начнет приводить каждую ночь ему во сне умершую маму, которая будет протягивать к нему руки и шептать о помощи ...
Нет, Костя не простит себе этого никогда. Никогда!!! Ни люди, ни церковь, никто не сможет убедить его в обратном.
Все шло к заветному дню операции ... Но наступило ЗАВТРА!
Сын
Ночной звонок взорвал тишину квартиры. Константин вскочил с постели. «Мама, что с ней!? Она жива? Я же просил не тянуть с операцией!» Пот прошиб его с ног до головы, ужас перехватил горло. Мама его мама! Нет, он не хочет жить!
«Не знаю что с вашей мамой, но мы звоним вам из Афин. Вашего сына жестоко избили. Сейчас он в искуственной коме, срочно требуется донор, у него практически не осталось почек. Запишите наши координаты ... »
«Я вылетаю первым же рейсом», - крикнул Константин и бросился к чемодану.
Самолет был полупустой, стюардесса – приветливой, но бедный отец ничего этого не замечал. Только казалось, что самолет летит слишком медленно, что не успеет ... Главное – успеть. «Мальчик мой, прости меня, я так перед тобой виноват, - шептал Константин и поднимал глаза вверх. – Я не научил тебя любить самого себя, я виновен и должен исправить эту ошибку. Я любил мать свою, неверную жену, а тебе давал только деньги. Я погубил тебя ... Ты вел себя неправильно, употреблял наркотики и я за это был с тобой груб. Ты нуждался в моей любви, а я считал, что ты ее не заслуживаешь. Только не умирай, дождись меня, умоляю!!!
(окончание следует)