- Лохи поганые, козлы уродливые,- шептал Юрий, продираясь по кустарнику, росшему вдоль дороги.
- Что вы понимаете в жизни, колупаясь, как кроты, в этой земле.
Его манила, его неотвязчиво звала полная чашка маковой плесени, которую он спрятал под трубой у насосной станции. Как удалось усыпить бдительность этих презираемых им надзирателей, Андрея и Ивана, обмануть чутких собак, только Богу известно, но сейчас Юрий, будто загнанная лошадь, мчался, словно летел на крыльях, к этой заветной плошке.
- Только одна затяжка,- думал он, -и жизнь вернётся в своё русло. Всё вновь расцветёт разноцветными красками, заиграет радугой, превратится в блаженство. Он день и ночь думал об этом, он долго и старательно усыплял бдительность своих надзирателей, чтобы вырваться на свободу и добраться до насосной. А там, там вершина наслаждения!
- А что мне расстояние, я дойду до края света, лишь бы только покурить, посмоктать заветный бычок, который я спрятал там, на насосной.
Всю ночь Юрий шёл на Царину поляну и утром, когда взошедшее солнце успело высушить росу, он, перейдя у насосной станции речку вброд, добрался до заветной цели. Чашка, полная мака, засохшего в комок, покрытого плесенью, стояла там, где он её спрятал. Клочок газетной бумаги и спички он уже давно хранил в нагрудном кармане пиджака и сейчас, забрав из тайника чашку с зельем, перебрёл обратно реку и немного отойдя от насосной, усевшись под деревом, торопливо свернул самокрутку.
- О-о-о, ка-а-а-а-йффф, - шептал он, полной грудью вдыхая дурман. Глаза его были закрыты, дрожащие пальцы сжимали мокрую от слюны самокрутку и сизый, ядовитый дымок, рассасываясь, плыл в сторону.
В этом положении кайфа и отрешенности его заметил Павел. Он возвращался с охоты и на плечах его лежала убитая удачным выстрелом косуля. Выставить оптический прицел ему помогла жена Вовчика и теперь карабин Павла на таком расстоянии "доставал" зверя, что мог восхитить "убойностью" любого браконьера.
В голове Павла мгновенно созрел коварный план. Он сбросил косулю с плеч, передёрнул затвор карабина и наставил его на своего обидчика.
- Ты зачем, подонок, сюда явился? - спросил он Юрия.
- А, это ты, сосунок,- опять заерепенился тот, - ты опять на моей дороге.
- Если я ещё раз тебя увижу в лесу, - зло произнёс Павел, - то ты получишь вот это. Он выстрелил в Юрия, но не в него самого, а почти задевая пулей его голову. Тот дёрнулся, намереваясь подняться и Павел вновь выстрелил, только пуля пролетела с другой стороны головы. Юрий всё-таки попытался подняться, но Павел уже был рядом. Ударом приклада в лоб он "вырубил" наркомана и достав из кармана кусок бечёвки, закинув за дерево его руки, связал их. Теперь Юрий сидел у дерева со связанными позади ствола руками. У ног его лежала убитая косуля.
Сегодня Павел сам дежурил на насосной, "джигит", который должен быть на смене, зализывал синяки в своём "гнёздышке" и кричи Юрий до хрипоты, никто его не услышит. Павел пришёл в контору участка, связался по телефону с Сергеем и рассказал ему всё, без утайки. Суббота началась "весело".
- Надеюсь, какое-нибудь ружьё без номеров ты ему привезёшь. Сколько ему "светит" за браконьерство?
- Ситуация "красивая", - рассмеялся Серёга. Я прихвачу с собой знакомого участкового. Козу тебе потом привезу другую, эту участковому отдам. Чашка с наркотиком, говоришь, рядом? Если нам удастся объединить браконьерство в заказнике, наркотики, сопротивление при задержании и оскорбление сотрудника милиции, то потянет годика на два-три. Это я ему обещаю.
По совокупности преступлений Юрий вновь отправился на "нары". Не помогли ни деньги Маркиса, ни заступничество "общественности", наркоману дали пять лет колонии общего режима.
*** *** ***
Через месяц Ваську заберут в армию. То ли потому, что брат служил на корабле, то ли потому, что он сам просился служить на флоте, ему пообещали службу рядом, на кораблях Черноморской флотилии. Павел был рад за своего подопечного и в один из дней Васька рассказал ему о своей находке в горах.
- А почему ты братьям об этом складе не хочешь рассказать? - выслушав Василия, спросил Павел.
- Да, им только скажи, они сразу же всё продадут и через три года, когда я вернусь, мне уже ничего не достанется. А вам я верю, вы не такой.
- А если я всё продам, тогда что будешь делать?
- Тогда я Маринку без выкупа выкраду.
Павел расхохотался. Он вспомнил, как жених Веркиной дочки, племянницы Валентины, сначала у ворот невесты, "выкупая" её, предложил гостям горсть монет. Её, эту горсть, возмущённые дружки раскидали в толпу, все на счастье собирали серебро.
Потом в толпу полетел веер рублёвых купюр, затем была раскидана пачка пятирублёвок. Невеста оказалась о-о-о-чень дорогой. Жених стоял красный от смущения. То ли у него не было больше денег, то ли уж больно дорого запросил дружка невесты, но ворота были развязаны только тогда, когда на поднос была положена кипа двадцати пяти рублёвок. Все в восторге кричали, палили из ружей и высоко оценили поступок жениха. Он не дал повода вести Переговоры с будущим тестем о приданном, а выкупил невесту с шиком.
Жених был армянин, так что субботу пили и плясали у невесты, а в воскресенье, отрубив голову у красного петуха и окропив кровью порог, вновь под грохот ружей, он привёл жену себе в дом и уже веселились день и ночь под армянскую зурну у жениха.
- Говоришь, Маришку выкрадешь, ну-ну...
Улыбаясь, Васька поглядывал на механика. Тот явно не был готов к такому разговору. Маринка ещё училась в восьмом классе и о её свадьбе не только ещё не говорили, но даже и не думали.
- Патроны мы с тобой перенесём, можно и ко мне, вот как только это сделать втихомолку. Это тебе кажется, что село ночью всё спит, на самом же деле ночью как раз и творятся самые чёрные дела.
- Павел Алексеевич, там очень много патронов, мы их не сможем перенести, их надо перевозить.
- Сколько их там?
Васька назвал количество коробок. У Павла полезли глаза на лоб и он растерялся.
- Мы с тобой кому собираемся войну объявлять, там больше полумиллиона патронов?
Васька виновато смотрел на Павла и прошептал:
- Я что, виноват, что ли, так уж получилось.
- По моим соображениям, одной цинки хватит года на два-три. Пять коробок мы с тобой возьмём, об остальных надо сообщить куда следует.
- Там ещё мины, очень много, с ними как быть?
- А никак, это уже будет не наша забота.
Васька с облегчением вздохнул. Пять коробок, это, конечно, не семьсот пятьдесят, но и четыре тысячи патронов, это не те пять, которые пока лишь купил Василов. Так что вся эта арифметика - только одна морока, а не доходы. Теперь Ваську мучил вопрос, как Павел Алексеевич будет сообщать и, главное, кому, о найденном им складе.
- Привлекут ещё за умолчание, - думал он. Но Павла как-то даже и не волновало это.
- Сергей знает, что сделать,- подумал он. Рассказав другу о находке, он и не ожидал, что через несколько дней ему Вовчик предложит поменять карабин на немецкую винтовку, тоже с оптическим прицелом.- Сейчас у нас много немецких патронов, - сказал он по секрету Павлу, - давай наши патроны экономить. А "немка" стреляет тише и бьёт дальше. Но Павел "экономить" не захотел и меняться не стал.
- Немецкая "железяка" тяжёлая, - сказал он, - да я уже привык к карабину. А сам подумал: Вот сволочь, уже Васькиными патронами завладел. То, что у него сейчас хранится пять коробок "маслят", он дипломатично промолчал.
*** *** ***
Вечером Фёдор за ужином делился с отцом прочитанным в книге, которую ему дала на вечер почитать Юля. В книге рассказывалось о том, что во время гражданской войны, когда красноармейские части подступали к Екатеринодару, теперешнему Краснодару, по приказу белогвардейского командования казна Кубанского казачьего войска была спрятана где-то в районе Горячего Ключа и с тех пор не найдена. Возле станицы Саратовской был расстрелян весь конвой, который сопровождал в горы тайный груз и все, кто знал, где зарыта или спрятана казна, погибли.
Васька даже поперхнулся, когда брат сказал, что обоз из сорока бричек бесследно исчез.
- Вот оно что, - думал он. - А не связано ли это с моей пещерой. Уж больно много совпадений. Пещеру надо прощупать до миллиметра, слишком уж большой куш сейчас засветился на горизонте. Он попросил на пять минут книгу у Фёдора и нашёл то, что его интересовало больше всего. Помимо большой по тем временам суммы в золотых монетах, спрятана была и шпага Суворова, осыпанная бриллиантами, булава казачьего войска, ордена, войсковые хоругви и иконы.
Были вначале расстреляны (или зарублены?) возчики, потом охрана, возвращавшаяся с места укрывания войсковой казны, потом офицер, который доложил, где спрятал сокровища. В конце концов погибли все, кто знал место захоронения.
Васька отдал книгу Фёдору и спросил его: - Ты этому всему веришь?
- Если бы это была правда, то наши горы давно бы открыли тайну. Здесь каждый метр земли сапёры своими миноискателями прощупали.
- Только не пещеру на высоте тридцати метров, - чуть было не брякнул Василий. Он даже испугался, что может сейчас это сказать и выбежал из кухни.
- Завтра я всё проверю, - думал он. - Клад где-то рядом с пещерой или в ней. Колёса я уже видел. Возчики на нашем кладбище лежат. Скорей бы утро. На работу я немного опоздаю, надо об этом сказать отцу, пусть он меня "отмажет" перед Павлом Алексеевичем.
Утром Василий уже мчался на мопеде в Узкую щель. Он тщательно спрятал свой двухколёсный транспорт и посидев минут десять в лопухах, убедился, что никто за ним не "шпионит". Крадучись, он дошёл до скалы и ещё раз огляделся. Никого.
Залезть в пещеру стоило усилий, но его гнало любопытство и вот он уже обследует сантиметр за сантиметром стены. Они были девственно чисты, то есть их никто не трогал, только в некоторых местах от входа было несколько сколов, но это же не шов и не скрытый лаз, а просто скол. Закончив со стенами и потолком, он принялся исследовать дно пещеры, стал его тщательно проверять. Дно было чистым и даже как бы посыпано песком.
- А где угли костра, на которых дед Трофим пёк свою картошку? Хорошо, картошку склевали птицы, а угли? Должна же быть труха от углей или зола от костра, а здесь чистый песок, даже следов костра нет. Почему?
Он вынул нож из ножен, свой тридцати сантиметровый тесак, который на этот раз не забыл захватить с собой и воткнул в дно, где сидел. Нож вошёл на всё лезвие в податливую поверхность. Тогда Василий через два -три сантиметра стал "прощупывать"дно пещеры и на расстоянии метра от входа нож упёрся в скальное дно. Теперь Василий стал ножом определять поверхность пещеры, где нож входил в дно на всю длину лезвия. Это оказался квадрат перед входом, примерно метр на метр. Васька ножом очертил этот квадрат и поднявшись с колен, стал ногой простукивать дно. Везде были глухие удары, а на месте квадрата слышался гул.
- Внизу пустота, - подумал он. - Надо срочно сюда лопату. Сейчас откопаю склад, сокровище или как его ещё называют? Двадцать пять процентов будут мои. На что я их потрачу? Куплю мотоцикл, как у Павла Алексеевича, бинокль и магнитофон. Остальные деньги... отдам... кому?
Он ещё раз постучал ногой, даже попрыгал. Гул был явно слышен там, где он очертил квадрат. Он нагнулся к нему и даже понюхал дно. Ему показалось, что пахло гнилью.
- Должно вонять скальными червями, но не гнилью, пещера ведь чистая, гнить тут нечему. Он даже высунул голову наружу и подышал свежим воздухом, потом высморкался, прочищая ноздри. Пахло гнилью, в этом он убедился наверняка. Василий стёр со лба пот, прислонился спиной к прокопчённой стене пещеры и застыл, размышляя.
- Так, внизу, клад Кубанского казачьего войска. Об этом знаю я один и всё это моё. Через месяц меня возьмут в армию и всё моё богатство растранжирят мои братья, если я вскрою сейчас тайник. Мне может быть достанутся крохи. Ну уж, дудки! Через три года я вернусь сюда и сам всё заберу себе, никому ничего не дам.
Василий тщательно утоптал дно пещеры, заровнял и даже замёл следы ножа и осторожно спустился вниз.
На Царину поляну он приехал немного с опозданием, но Павла Алексеевича не было, он ещё не приехал на работу и Васька спокойно завалился спать в кабине Шассика.
Павел с утра разругался с женой, она потребовала, чтобы он Витьке, её племяннику, продавцу магазина, больше не делал такие заказы.
- Парень вторую неделю ищет в городе твой "Бульвар" и не может найти. Тебе что, пьянчужка, Жигулёвского уже мало, подавай "Бульвар"?!
- Не ори, мне "Будвар" нужен для дела.
- Какое дело ты хочешь с пивом провернуть, пьянь ты непросыпная? Тебе что, тварь ты безмозглая, мало вина в погребе? Да за такие деньги, что ты решил пропить, я тебя сама в бочке с вином утоплю!
Павел высказал жене весь блатной лексикон, который знал, облил её потоком непотребных слов и спустившись в подвал, назло жене, разом выпив литра три вина, упал прямо у бочки. Валентина, в отместку за всё, заперла подвал снаружи на замок и ключ взяла с собой, на работу.
Часа через три, проснувшись от холода, Павел обнаружил себя запертым в подвале на замок. Не долго раздумывая, он вновь напился "до поросячьего визга" и уже улёгся спать на верхних ступеньках подвала, внизу было холодно.
- Запор всё равно не сломаешь, сам делал, кричать
бесполезно, Маринка в школе, открыть некому. Вот "чурка турецкая", посадила в "тюрьму".
Хотя в этой "тюрьме" соков, солений, варенья и компотов было столько, что всей семье хватит года на два.
* * *
В контору леспромхоза от жителей сёл Безымянка и Фанагорийка поступило восемь заявлений на самозаготовку дров для отопления. Удивило начальника лесхоза то, что в каждом заявлении было указано разрешить заготовить по пятнадцать кубометров.
- Зачем столько, раньше всегда просили восемь-десять, сейчас так много. Но заявления он подписал и разрешил выделить для заготовки дров доступные для подъезда участки. Часть заявлений была от своих сотрудников и никто не мог подумать о том, что организовал эти заявления механик с Цариной поляны.
В течении пяти дней сто двадцать кубометров древесины было вытащено из ущелья, распилено и вывезено. Задействовано было сразу три трактора, две бензопилы и работали на заготовке дров сразу пять мужиков. Организовать заготовку дров таким "пиратским" способом Павел давно хотел, но решился лишь тогда, когда его надоумил свояк Иван. Павел пригласил на эту работу сварщика Бориса, Ваську, Фёдора с Виктором и сам со всеми вместе пилил, цеплял тросом лесины, управлял трактором ДТ-75. На "Беларусе" работал Фёдор. Он таскал полные прицепы дров, а Васька помогал грузить, пилить, разгружать тележку и ещё держал, как бы в резерве, Шассик. Через пять дней, когда всё было распилено и вывезено, Павел подвёл итоги. Пятьсот рублей он выплатил своим трудолюбивым парням.- Если всё продам по десять рублей за кубик, то мне останется семьсот рублей. По моему, это выгодно, -думал он. Дрова были сложены около дома тёщи и в первый же день он продал четыре машины залётным заготовителям. Успели купить дрова два тёщиных соседа и вновь эти же "заготовители" через день вновь взяли у него уже пять машин. Павел с грустью смотрел на оставшиеся дрова и подсчитывал "барыши".Где-то он явно просчитался. Осталось всего кубометров двадцать. Он понял, что продавец из него никудышный, что залётные шоферюги его явно "надули" и он пошёл к Михаилу. Тот от души посмеялся над Павлом и предложил свои услуги продать последние кубики дров. Их он уже продавал по своим прикидкам и глазомеру. У Михаила куб дров уже стоил пятнадцать рублей и оказалось, что дров осталось не двадцать, а тридцать кубометров. Павел в душе проклинал свой промах, но уже сделанное не поправишь. Двести рублей он потерял на продаже дров и ещё выложил леспромхозу за делянку сто двадцать. Арифметика была явно не в его пользу. Но не было бы счастья, да несчастье помогло. Мишка за бесценок купил, как рабочий леспромхоза, на дрова у лесхоза старую, два года как уже заброшенную, эстакаду. Неделю они "вкалывали", один работал на тракторе, растаскивая брёвна, другой - пилил.
Заготовили около пятидесяти кубометров. Но это только дров - более тридцати брёвен Павел притащил на леспромхозовскую лесопилку и Иван распустил дубняк на доски и брёвна. Покупатели, а они моментально нашлись, до хрипоты торговались с Михаилом, но хитрый и "жим - жим" армянин стоял на своём и, по понятиям Павла, так выгодно продал всё, до последней доски, что у него дух перехватило.
Три с половиной тысячи рублей каждый положил в свой карман. Вот только сейчас Павел понял, какой же он "лопух".
Больше не ожидая колхозные лесовозы, он организовал погрузку брёвен, что приготовил пилить на доски. Нашли обрывистый берег реки и затащив гусеничным трактором тележку в воду ,с помощью лаг загрузили её. За три рейса все брёвна были увезены на распиловку и Михаил вновь с кем-то спорил, уже сбывая доски и брусья Павла. Конечно, за эту "услугу" Павел не поскупился, оплатив достойно Михаиловы усилия. Через недели две опять дважды Павел привёз на лесопилку брёвна. Это были такие толстые баланы, что даже мужики, работавшие на лесопилке, удивились.
- Ядрёный лес, такие дубы растут только в районе Подхребтовой, -говорили они. Самые толстые брёвна не стали пилить на доски, а распустили на брусья. При распиловке этих великанов случилась беда – лента пилы "нашла" осколок снаряда времён войны и разлетелась на куски.
- Это у нас частенько бывает, - успокоил Павла Иван, -главное, люди не пострадали. Было такое, что и мину однажды чуть было не распилили.
С каждым днём доходы Павла от торговли дровами, досками и брусьями возрастали. Он иногда с удовольствием пересчитывал накопленные сбережения и уже подумывал о покупке машины. Ему хотелось купить "Волгу", как у Вовчика, но на новую ещё не хватало денег, а старую он брать не хотел.
Наученный женой, которая лихо расправлялась с любой суммой денег, попавших ей в руки, он исправно, все до копейки, отдавал ей свой оклад механика, но "шабашку", которую он делал на дровах и лесоматериале -"зажимал", спрятав заначку в багажнике мотоцикла.
Зачастили дожди. Колхозники, "расплатившись" с Павлом за солярку, лес уже не везли.. Две недели шла пересадка рыбы из нагульных прудов в зимовалые и за это время Павел вымотался на работе так, что приезжая домой, с ужасом смотрел на созревший урожай винограда. Его надо было снимать и готовить бочки под новое вино. А виноград в этом году был на удивление хорош. Созревшие, величиной с кулак, гроздья "хачича" висели уже на голых лозах и словно сами просились, чтобы их сорвали. Павел ждал субботнего дня.
Пригласил на уборку винограда всю родню Валентины, пообещав всем не только обильный обед, но и каждому оригинальный сувенир. Он съездил на мотоцикле в город и купил шесть золотых цепочек и четыре серебряных портсигара. Павел считал, что всё это стоит того, чтобы убрать виноград.
"Цацки" помог приобрести "лепший друг" Жорик, экспедитор курорта, страстный любитель анекдотов про евреев. За небольшую переплату он мог достать всё. Вообще-то золотые изделия можно было приобрести в магазине свободно, но Павлу нужно было шесть цепочек, а такое количество тебе в одни руки не продадут. Пришлось искать обходные пути.
- Что-то мне твоя физиономия не нравится, - сказал Жорик Павлу, - пойдём со мной, сходим к специалисту. Он завёл его к главному врачу курорта и тот, внимательно осмотрев Павла, заявил, что у него проблема с печенью и если срочно не начать лечение, то дело может иметь летальный исход.
- Это как?
- Как, как... в ящик сыграешь, - съязвил Жорик.
- Неужто так серьёзно?
Главврач надавил на живот Павла и он чуть было не
закричал.
- Вот видите, -сказал он Павлу, -печень в критическом состоянии. Ей нужна срочная помощь. У нас есть... небольшой резерв... он посмотрел на Жорика и тот кивнул головой, - куда мы вас сейчас же и определим.
Жорик посоветовал Павлу не распускать сопли, а основательно подлечиться.
- Но дома ещё столько дела...
- Если домашние дела дороже здоровья, езжай домой и не забудь приготовить себе ящик, в который ты «сыграешь».
Против такого аргумента Павел не устоял и решил немного "поболеть". Он съездил в Фанагорийку, домой, сообщил жене о своём решении подлечиться и поставил в известность старшего мастера рыбучастка.
Поселили Павла в отдельную, двухместную палату рядом со столовой и процедурным кабинетом, где его однажды заставили глотать "кишку". Питание ему определили диетическое, что Павлу не совсем пришлось по нраву.