Васька уже третий раз побывал в щели, где нашёл немецкий склад с минами и патронами и, нагрузив рюкзак немецкими патронами, решил заняться торговлей. Первым делом он предложил патроны Веси-лову. Тот, долго не раздумывая, достал из кармана пятёрку и купил пять штук. Васька было начал спрашивать Весилова - кому ещё надо, но тот усмехнулся и покрутил пальцем у виска.
- Ты что, парень, офигел? Да кто тебе об этом скажет? Каждый сам за себя в ответе. Если мне надо, я у тебя взял, до остальных мне как-то нет дела.
Маркис только хмыкнул и спросил, сколько он может продать сразу.
- Сколько спросишь, столько и продам,- ответил Василий и в душе послал Маркиса так далеко, что даже рассмеялся.
- Не густо, - думал он. - Я то рассчитывал сделать деньги, а придётся опрашивать всех мужиков села. Так ведь можно и на неприятность нарваться. Надо мои патроны куда-то перепрятать, а то кто-нибудь подсмотрит, куда я это мотаюсь и тогда "плакали" мои денежки. Надо срочно найти какую-нибудь пещерку и закопать в ней всё.
Вечером, возвращаясь с работы, он увидел на лавке деда Трофима. Тот морщинистыми руками долбил молотком грецкие орехи и собирал ядра в котелок. Про себя дед Трофим говорил всем, что он персона колоритная и что сам Шолохов с него писал портрет. - Дед Щукарь - это я в молодости. Вся деревня потешалась над его словами , но никто ему этого ни разу не сказал напрямую. Деда знали как бойкого на язык выдумщика и не дай Бог попасть в его хитроумную байку, хохотать будет вся деревня, если кто-то попадёт в его хитросплетённый анекдот. Прожил он в этой деревне безвыездно всю свою жизнь и даже в Горячем Ключе-то был два или три раза. Но был он бойкий не только на язык, лучше его окрестности в деревне, наверное, не знал никто. В цепкой его памяти хранились все более-менее важные события, что произошли здесь и кое-кто за глаза называл его "ходячей циклопедией".
- Здорово, дед, работаешь?
- Работаю, Васёк, работаю. Зубов нет, так я орехи молотком щёлкаю. А ты, я вижу, с питомника?
- Ага, сегодня Павел Алексеевич отпустил пораньше, зато завтра мы весь день будем с Борисом кузов ремонтировать. Деда, ты давно здесь живёшь?
- Да почитай, всю жисть здесь. Ещё у помещика в Поповой щели яблоки воровал. Ох и давно это было.
- А что, своих-то не было?
- Были, но чужое-то... оно завсегда слаще.
- Наверно всё вокруг хорошо знаешь? Много у нас в горах пещер?
- Э-э-э, куда ты загнул. Пещер много, тебе-то они зачем?
- Хочу клады искать. Слыхал, что в пещерах шапсуги да абадзехи своё богатство прятали.
- Может и прятали, но я ничего ни разу не находил. Попробуй, может тебе и повезёт.
- А ты расскажи мне, где эти пещеры?
- Ну, одна в Поднависле, больша-а-а-я пещера, я в ней долго однажды блукал. Ты в ней бывал?
- Нет.
- Вторая перед Волчьими воротами. Там их сразу несколько...
- Там не бывал.
- Третьи пещеры недалеко от скалы Петушок, это рядом с Горячим Ключом.
- Там бывал, а ещё?
- А ещё есть пещерка в Узкой щели. Но её найти дюже трудно.
- Это далеко отсюда?
- Да нет, километра три, не более.
- О, эта мне подходит,- подумал Василий. - Там я спрячу свои патроны.
- А как мне её отыскать?
- Ну, Василёк, это не просто. Нужно в щель приехать ровно в обед, в двенадцать часов. От въезда в щель надо пройти точно двести метров и увидишь огромный граб. Надо стать спиной к грабу и в обед протянуть руку в сторону солнца. Рука покажет на скалу. Точно там, где рука упрётся в скалу, есть едва заметные вырубки в камне. Если вставлять пальцы в них, то можно, если ты не боишься высоты, забраться на скалу. Там, где-то посерёдке, есть узкий лаз в пещеру. Я туда в детстве лазил несколько раз. Об этой пещере мне мой покойный дед рассказывал и наверно о ней уже никто больше не знает. Со мной эта тайна, чует моё сердце, и пропадёт. А пещера хитро-о-о сработана, снизу-то её совсем не видно.
- Уже, дедуля, не пропадёт, я теперь знаю.
- Знать мало, надо самому побывать там.
В субботу Василий не работал. С утра он заправил бензином свой мопед, подкачал заднее колесо, отрегулировал натяжение цепи. Цепка изрядно износилась и скоро подтягивать её будет некуда.- Сожрёт ведущую шестерню, -думал он. -Надо эту штуковину срочно менять.
Василий положил в рюкзак длинную верёвку, ту, что брал с собой раньше, в Попову щель, взял фонарь, хлеба и несколько помидоров. Посмотрел на часы - было девять часов утра.- Рано,- подумал он, - по дороге искупаюсь, позагораю, вот и время пройдёт быстро. Он взял отцовы наручные часы и завёл мопед. Двигатель работал хорошо, Василий свой мопед любил и следил за ним тщательно, моментально устраняя любую неисправность.- А зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, - говорил ему отец, а его слова для Василия были уважительными. Да и как не послушать и не выполнить то, что сказал отец ,это же уму непостижимо? В семье росло три парня и все они были трудолюбивыми, послушными сыновьями и авторитет отца был подкреплен не столь его увесистыми кулаками, сколь личным примером отношения к делу.
Узкую щель Василий чуть было не проскочил. Дороги в неё уже не было, всё вокруг заросло разлапистым девясилом выше человеческого роста и огромными лопухами, так что мопед он и не подумал тащить в эти заросли. Блестел на солнце Псекупс, если перевести на адыгейский язык, то - голубой купец, речка горная и своенравная. Василий спрятал своего "коня" в зарослях девясила, а сам, раздевшись, полез купаться. Вода была холодноватая и до пронзительности светлая. Дождей в горах уже не было несколько дней, а горные реки очень быстро самоочищаются. Нырнув в воду, Василий удивился, как в ней всё хорошо видно. Он медленно плыл по течению, опустив голову в воду и рассматривая дно. Мелькали шустрые рыбёшки, дно, как и у всех горных речек было каменистым. Большие валуны перемежались с затопленными корягами деревьев. Его поразило то, что проплыв метров пятьдесят, он увидел на дне с десяток колёс от телег. Обода колёс были обтянуты железными шинами и потому, наверное, река не унесла колёса далеко вниз по течению.
- Да здесь целое кладбище телег, - подумал он. Многие спицы погнили и на дне видны были проржавевшие рёбра ободов.
- В этом месте купаться опасно, можно случайно поранить ноги о железо, - подумал он.
- Может немцы разбомбили когда-то стоявшую на берегу колёсную мастерскую?
Он вылез на берег из воды и развалившись на траве, загорал. На противоположном берегу реки прошел в город лесовоз, натужно гудя двигателем. Василий проследил за шлейфом пыли, что медленно исчезала в кустах, росших вдоль реки. Ветерок гнал по воде рябь и Псекупс вспыхивал алмазными всполохами.
Обсохнув, Василий, захватив с собой рюкзак, пробираясь по зарослям, отсчитал двести шагов от входа в щель, но никакого гигантского граба не обнаружил.
- Не мог дед Трофим сказать мне неправду, -думал он. -Зачем ему меня разыгрывать. Василий внимательно оглядел заросли и вдруг заметил огромный муравейник. В раздумье он присел на корточки и стал размышлять.
-Допустим, прошло более шестидесяти лет, за это время граб уже вырос таким гигантом, что не мудрено его и спилить. А муравьи использовали пень, как строительный материал. Василий посмотрел на часы. Было почти двенадцать, солнце стояло в зените. Ровно в полдень он стал спиной к муравейнику, а лицом к солнцу и протянул руку перед собой.
Впереди, метрах в сорока, была почти отвесная скала склона ущелья. Она была высотой не менее тридцати метров, поросшая лишайником и вьющимися стеблями каких-то растений. Василий запомнил точку, куда указывала рука и полез через дебри лопухов, кустарника и веток упавших деревьев к склону. Добравшись до скалы, он внимательно её оглядел, но не нашёл никаких углублений, о которых говорил дед Трофим. Мгновенно посмотрев на часы, он убедился, что всего прошло две минуты и можно вновь уточнить направление. Он бегом вернулся к муравейнику, протянул руку к солнцу и опустил её. Ошибки не было, рука показывала туда, где сейчас лежал его рюкзак.
Недоумевая, Василий пошёл к скале и стал её внимательно осматривать. Метрах в трёх от рюкзака он увидел на склоне зелёный клок мха, который торчал из песчаника. Содрав мох, он обнаружил под ним углубление в скале, скорее небольшую щель, в которую можно лишь вставить четыре пальца руки.
Собрав валявшийся вокруг валежник, он сделал небольшой настил под ногами и дотянулся до следующего углубления. Его не только прикрывал мох, но оно ещё было забито песком и всякой трухой, что явилось почвой для мха. Вот так, очищая углубление за углублением, он поднимался всё выше и выше по скале. Рядом, метрах в пяти, рос высокий красавец клён - явор. Василий, отдыхая, с удивлением рассматривал его чешуйчатый ствол.
- Почему я - вор, скорее я - щука, - глядел он на ствол, покрытый, словно приклеенными к стволу, чешуйками. Василий глянул вниз и ему почему-то расхотелось подниматься выше.
- Как я сюда буду свои коробки затаскивать? Может зря я сюда лезу?
Но любопытство всё же победило, взяло верх над рациональным соображением и Василий вновь, очищая углубления, словно уж полз по почти отвесной скале.
Подтянувшись очередной раз, он увидел перед глазами лаз в пещеру. Был он высотой сантиметров сорок и в половину метра шириной.
-А вдруг там змеи, - мелькнуло в его голове. Он просунул голову в отверстие и минут пять присматривался. Вначале был полный мрак, но вскоре он стал различать чистое дно пещеры и частично стены. Подтянувшись на руках, он вполз в пещеру. Пахло чем-то гнилым, стены и потолок пещеры были прокопчены так, что даже давали блики, блестели, словно их натирали для красоты ваксой.
- Когда-то здесь жгли костёр и не один день,- подумал он.
Помещение было метра четыре шириной и метра на два углублялось в скалу. Стоять во весь рост было нельзя и Василий на коленях начал исследовать стены.
Пробежавшего паука он прихлопнул ладонью и выбросил в отверстие лаза.
- Место укромное, - думал он.- Здесь можно сложить весь запас моих патронов, но как их сюда доставить? Конечно, можно на Шассике привезти, но как это сделать, чтобы никто ничего не увидел и не узнал. Да и одному мне это осилить будет чертовски трудно.
- Это сюда можно подъехать вплотную,- рассуждал он,- а в Поповой щели ящики надо спускать вниз, на тракторе там не подъедешь к скале.
Осмотрев ещё раз пещеру, он выглянул наружу. Скала ещё метров на двадцать, почти отвесно, поднималась вверх и уже там, на вершине, виднелись искривлённые деревца, словно прилепившиеся к обомшелому склону.
Осторожно Василий спустился вниз, раскрыл свой рюкзак и поел помидоры с хлебом.
- Никто же меня не гнал, спокойно собирался, а вот нож взять с собой забыл, - думал он, отламывая от булки хлеба кусок. Да ладно, так вкуснее.
Вернувшись к мопеду, он опять снял верхнюю одежду и полез в воду купаться. Вновь на дне видел колёса и насчитал одиннадцать. Река в этом месте была шириной метров двадцать и глубокой. До ближайшего переката, где Псекупс можно перейти, не замочив ноги, было километров десять.
- Я бы здесь сетку поставил, - думал Василий, -можно шемайки наловить, да и место глухое, рядом с селом, а почему-то никем не посещается.
Вечером Василий вновь увидел на лавке деда Трофима. Он сидел с соседом и о чём-то оживлённо беседовал.
- А, Василёк, это ты? Сидай рядом, побалакаем.
Собеседник деда поднялся и, попрощавшись со всеми, ушёл.
- Как там наша тайна поживает? - спросил дед Трофим Василия. - Допёк мою картошку в пещере, которую я когда-то оставил про запас?
- Ради интереса я побывал в этой пещере, но в ней ничего не спрячешь, маленькая она. Шапсуги не дураки, зачем клады у дороги прятать, их надо где-нибудь в глуши зарывать. А картошку твою птицы давно склевали.
- Да, Василёк, ты прав. Грешным делом и я когда-то мечтал найти какой-нибудь тайничок с червонцами, с золотыми побрякушками, но так ничего и не нашёл. Клад - наша земля. В неё, что ни посади, всё золотом прорастает. Собирай только урожай, не ленись, вот и будешь богатым.
- Дед, а что, раньше у той щели стояла колёсная мастерская или заводик какой?
- Да нет, ничего там не было. Давно ещё, до войны, там была дорога к нам сюда, в Безымянку. Она начиналась в Горячем Ключе, там, где сейчас стоит ресторан, поднималась в гору и по хребту доходила до Узкой щели. По ней подводы спускались вниз, к реке и у Псекупса поворачивали уже к нам. А колёсная мастерская, как я помню, была в станице Саратовской, это рядом с Горячим Ключом. А почему ты меня про колёса пытаешь?
- Я на дне Псекупса видел колёса, их было много, кто туда их побросал?
- Тут надо немного посоображать. Сколько говоришь, колёс-то видел?
- Насчитал одиннадцать, но, думаю, что их ещё много в реке.
- В двадцатых годах, когда я уже служил матросом на миноносце "Свирепый", в этих местах нашли убитых
возчиков. Было их человек пятнадцать. Кто их порубал, никто так и не узнал, похоронили их на нашем кладбище. Что самое интересное, в карманах у многих нашли часы и деньги. Значит не бандиты их убивали.
- А почему ты их возчиками назвал?
- А как же их назовёшь, если почти у всех за голенищем сапога был засунут кнут.
- Ты что, сам их видел?
- Нет, Василёк. И не дай Бог такое увидеть. Рубали людей шашками и, как скот, свалили в одну кучу и травой прикрыли. Не их ли брички ты сейчас нашёл?
- Да не брички это, дед Трофим, а колёса.
- Не всё ли равно, брички-колёса, главное, что это было ихнее.
- А может это были немецкие брички?
- Эк ты загнул! Зачем немцу брички, когда он сюда прикатил на машинах да танках. Брички испокон века были в этих краях у казаков. Что же везли эти мужики, какое добро у них отобрали?