Из нагульных прудов сбрасывали воду. Мелкоячеистые сетки её пропускали плохо, забивались сорной рыбой. Это та мелочь, которую захватывали мощные насосы из реки и гнали в отстойник. Из отстойника рыбёшка попадала в нагульные пруды и, подкормившись за лето вместе с белыми амурами и толстолобами комбикормом, вырастала с ладонь величиной.
В прудах с американским сомиком сорной рыбы не было, сомики рыбку выедали подчистую.
Когда-то эта горная река славилась рыбой. Здесь водилась шемая, голавли, даже форель.
Сейчас в Песчанке можно поймать только верховодку и окуня. Всю рыбу, почти без остатка, засасывают насосы рыбучастка в свой отстойник. Лишь только весной, когда рыба идёт на нерест в верховья, можно поймать что-то крупное, а сейчас в реке осталась одна мелочь.
Наступили «золотые» времена для енотов. Сброс воды вели прямо через кусты, в реку. По всем экологическим нормам нужно было очистить сбросные каналы, заросшие ивняком, но кому это надо?
Николаю Васильевичу не надо, механику тем более, рыбовода нет, а инспектору рыбнадзора вообще здесь делать нечего, а скорей всего он сюда и добраться-то не может, а возможно и не хочет!
Специальных труб и канав не было, так что трава серебрилась от обилия «сорной» рыбы. Всё рыбное поголовье верховий Песчанки сейчас было здесь. Павел набрал два ведра мелочи и перенеся её через кусты, высыпал в реку. Но... слишком утомительный труд её собирать, да и не вся рыбёшка осталась живой. Помог Павлу и Василий, но когда женщины в обед подняли на смех "рыболовов", от этой затеи Павел отказался.
На тракторе Т-16, или на «шассике», как его здесь зовут, смонтировали из парусиновой ткани чан. Такой же чан поставили на одноосную тележку, его будет возить трактор «Беларусь».В чаны зальют воду и в этих передвижных «аквариумах» прудовая рыба из нагульных прудов «поедет» в зимовалые. Павлу нравилась эта суета. Во первых, ему нравилось управлять трактором, во вторых – делать всё надо было быстро и дружно, ну, а в третьих – он наконец-то почувствовал огонёк коллективизма и не потому ли он уже второй день приезжал домой словно выжатый лимон.
Как на зло, зачастили холодные дожди, стало быстро темнеть и постоянно «вырубало» электроэнергию. Но трудности только придавали стимул их одолеть.
Когда уровень воды упал в самом большом нагульном пруду почти на половину метра, а это доходило долговязому Олегу до пояса, начали пересадку рыбы. Олег растянул на дамбе во всю длину бредень, но он оказался во многих местах порванным.
Николай Васильевич долго матерился, но имя Маркиса не поминал. Это ведь он на несколько дней брал бредень на рыбалку, ездили летом ловить сазанов на Кубань, там его и изорвали. А Олег, красный как рак, этого не знал и зло поглядывал на Бориса, он тоже просил бредень ловить рыбёшку в отстойнике.
Долго искали нитки, не найдя рыбацкую иглу, строгали её из дощечки. Время летело очень быстро, незаметно и первым ушёл обедать механик. Олег психовал и раз за разом рвал гнилые нитки. Всем хотелось побыстрее начать лов, полюбоваться на рыб, которых всё лето так активно кормили.
Тянули бредень вчетвером – Олег и Фёдор с одной стороны, Николай Васильевич с Борисом с другой. Метров десять бредень шёл спокойно, но потом началось такое, что ой-ёй-ёй! Тридцати – сорока килограммовые толстолобы, почуяв опасность, как загнанные в загон дикие лошади, заметались, так, что заволновали пруд, вода в нём словно «закипела». А когда бредень дотянули до середины пруда, синевато-серебристые "поросята", как выразился Олег, начали прыгать. Они прыгали в длину, в высоту, они кувыркались в воздухе и падая, взметали такие фонтаны брызг, что казалось – пруд фонтанирует. В воздух взлетали серебристые, живые торпеды и наши рыболовы мгновенно стали не только мокрые с головы до ног, но и были ими изрядно побиты. Они с разлёта врезались в рыбаков, а удары были нешуточными.
Сбили с ног Бориса, два толстолоба вылетели на берег, а один так «заехал» Николаю Васильевичу между ног, что между женщин поднялся визг ужаса. Подтянув бредень к дамбе, стали из него вытаскивать рыбу в чаны. Каждая рыбина была взвешена и замерена. Только сейчас Павел понял, зачем на дамбе развели костёр и каждая женщина запаслась термосом с горячим чаем. Мокрыми были все. Фонтаны брызг били в лицо, окатывая рыболовов со всех сторон водой, рыба не прекращала прыгать даже тогда, когда бредня и не было в воде. Она прыгала, дралась и сопротивлялась. Она протестовала по своему – ей не нравилось внедрение людей в её среду и не желала даваться в руки.
Надежда Поженян, здоровая, полнотелая женщина, получила такой удар сорока килограммового толстолобика в бедро, что не устояла на ногах и рухнула в воду плашмя, подняв фонтан брызг не менее рыбьих. Но никто не обижался и не жаловался. Шёл отлов маточного поголовья, где каждая рыбина была ценным производителем и каждая рыбья травма расценивалась, как чрезвычайное происшествие. К концу дня восемьдесят семь самок и семьдесят девять самцов были пойманы, взвешены и перевезе-ны в зимовалые пруды. Но были и потери... При перевозке один самец выскочил из чана и разбился о дамбу. Три самки всплыли кверху животами в зимовалом пруду. Но это были запланированные потери и они оказались даже очень низкими.
Проще было с двухлетками и сеголетками. Они были значительно меньше, но прыгали отменно. У рыбаков уже были разбиты губы, синяки на лице и теле не в счёт, они были у каждого.
Через несколько дней «драчливую» рыбу перевезли в новые места зимования и прекратили кормить. Наступил черёд ловить белого амура. Это была спокойная, донная рыба и «толстолобые» танцы ей были чужды. Она почти не прыгала, но её было много. Как на зло, все дни пересадки шёл мелкий, противный дождь. Неоднократно застревал в пруду «шассик» и его приходилось вытаскивать. Это только толстолобов, огромных производителей, поднимали в сетках в чаны, а мелочь из бредней черпали сачками. Трактор заезжал с чаном прямо в пруд и рыбу грузили через борт.
После последней пересадки всех оделили рыбой, «хвостов» по пять досталось каждому. Рыбины были от двух до трёх килограммов. Женщины запросили «пощады» и на субботу с воскресеньем всех отпустили отдыхать.
Всю неделю шла пересадка рыбы. О том, что Федор поймал на прудах енота, Павел узнал от Васьки. Парень не строил из этого «стратегическую» тайну и выдал секрет брата по наивности непринуждённо. Павел до мельчайших подробностей запомнил весь Васькин рассказ и решил на месте проверить его достоверность. Побывав на насосной, он увидел бессчетное количество свежих следов, они явно принадлежали енотам. Проехав вдоль сбросных каналов, Павел осмотрел и их. В трубах плескались ещё живые пескари, а трава так и серебрилась снулой мелочью. Уже стоял неприличный запашок гнили. Вокруг, в грязи, отпечатались пятипалые следы любителя рыбки с полосатым, пушистым хвостом.
Павел тщательно обследовал сухие деревья, стоявшие вдоль реки. Он обнаружил в некоторых деревьях дупла и предположил, что там сейчас могут прятаться еноты. Так оно и было! На коре были свежие царапины, явно нанесённые зверьками, на одном стволе он нашёл даже прилипшие к коре волоски.
На еще зелёной траве были видны грязные пятна следов. Да, это были еноты, это их следы, в этом Павел уже был уверен.
- Сегодня же приду сюда с Тобиком, - думал он, - нужен мешок, брезентовые рукавицы и хорошая палка.
Решительно назначив дежурными на насосной станции Доброва и Щипцова, он дал Фёдору два выходных дня, мотивируя это тем, что он добросовестно поработал на пересадке рыбы и ему в награду полагаются заслуженные отгулы.
- Зачем мне конкурент, - думал Павел. Я и сам с этими красавцами не плохо разберусь, а Тобик, надеюсь, мне в этом поможет.
Позже, к концу рабочего дня, Павел из своих «стратегических» запасов заправил под горловину бак мотоцикла бензином, заявил всем, что едет на выходные в город.
Это было его алиби для дежурных мотористов. Зная, что механик в городе, они с раннего вечера завалятся спать и ничего не увидят и не услышат, что будет твориться на прудах.
Уже в полной темноте Павел привязал к багажнику мешок с ружьём и рукавицами, одел резиновые сапоги и сказал жене, что едет на охоту. Она проводила Павла за калитку, пожелав удачи. Тобик радостно бежал впереди мотоцикла. Торопиться Павел не хотел, зачем собаке разбивать свои лапы о гравий?
Из внутреннего кармана куртки торчал длинный, китайский фонарик.
- Зачем взял ружьё? - думал он, - мне сейчас только фонарь и нужен.
Стрелять Павел не собирался, он надеялся на своего четвероногого друга. Сейчас ему было уже четыре месяца, но в росте он не уступал сельским, дворовым псам. Сказывалась родословная особенность и отменное питание. Павел любил своего пёсика нежно и не без корысти. Он знал, что овчарка не охотничья собака, но и себя он не относил к категории профессиональных браконьеров, так что уж если осваивать азы лесного авантюриста, то это можно делать и с овчаркой.
Первый любитель рыбки попался сразу же. Тобик насел на него со всей своей собачьей яростью. Он так плотно вцепился в енота, что Павлу пришлось вырывать беднягу из зубов собаки почти без признаков жизни. Второго енота они с Тобиком захватили в расплох в сбросной трубе, под дамбой.
Он мирно хрумкал косточками рыбки и не подозревал, что через несколько секунд окажется в моём мешке. Третьего даже не пришлось гонять по кустам, он мирно облизывался, когда Павел поймал его лучом света, а Тобик ни секунды не раздумывая, бросился на него. Енот опрокинулся на живот и Павел успел схватить его за глотку. Собаку пришлось стряхивать с любителя-рыбоеда, словно яблоко с дерева.
За четвёртым он погнался с рычанием и долго не мог схватить увёртливого сорванца. Енот был рослый и не трус. Дважды они яростно схватывались в драке, но енот предпочитал пасовать и лихо удирал. Вырвавшись в очередной раз, отчаянный храбрец ринулся к реке и бросился вплавь. Не раздумывая и долю секунды, за ним бросился Тобик. Он с разбега прыгнул в воду и почти настиг енота.
Павлу нравилась напористость собаки, но явно не хотелось лезть в воду ему на помощь.
Енот оказался сильным молодцом и Тобик уже несколько раз оказывался под водой. Оставив мешок с добычей, Павел внимательно наблюдал за схваткой и криками подбадривал своего отчаянного друга.
Утопит, смельчак, щенка, - думал он. Оценивая ситуацию и прикидывая время на раздевание, Павел, не раздумывая, одетым ринулся в воду. Мокрые, но довольные, охотники домой вернулись уже под утро. Над селом ажурной фатой висел голубоватый туман, скрадывая очертания домов.
Валентина с горящими глазами и с наивными комментариями рассматривала мечущихся по клетке енотов в чёрных, отливающихся серебром шубках и строила свои, по-женски практичные планы.
- Тут ведь будет и ворот и шапка. Я так мечтаю о
красивой шапке, даже и не верю, что она у меня теперь появится.
- Какие красивые, - гладила она рукой клетку и не сдержав напора чувств, побежала поделиться своей радостью к сестре. Через несколько минут явились сестра Тонька с мужем Михаилом, а уже через час Павел натягивал шкурки на правила. В селе был мастер, который мог выделывать их, а Михаил уже договаривался с Павлом о завтрашней «тихой охоте». Решили идти втроём - пригласить Ивана, мужа сестры Верки и взять с собой сразу трёх собак.
То ли возбуждённая видом свежей крови, то ли «соскучившаяся» по мужней ласке, Валюша была в эту ночь неотразимо-напориста. Павлу пришлось просить «пощады», хотя это и не было в его правилах. Спустившись в подвал, он принёс банку вина. Вишнёвая настойка искрилась рубиновыми вспышками, возбуждала и бодрила. Павел достал из серванта свадебный подарок – хрустальные бокалы и налил трёхлетнюю настойку себе и жене. Валюша счастливо улыбалась, поддержав рюмкой вина мужа и вновь была неотразимо желанной. Только сейчас Павел понял, что женщин надо не только безудержно любить, но и делать им порой неожиданные подарки. На охоту договорились идти поздно вечером. Но уже с утра Павел с собакой был на прудах. Он вспомнил о дуплах и решил проверить их сразу, не откладывая дело «в долгий ящик ». Они с Тобиком согнали с деревьев трёх енотов. Два чёрно-серебристых красавца стали законной добычей Тобика, третий оказался проворной бестией и удрал. Я не скажу, что пёс мой сплоховал, просто енот оказался проворней собаки и такого дал стрекача вдоль дамбы, так хорошо знал свои заветные тропки, что мой пёсик оказался в конфузе, не догнав шустрого разбойника.
Но и это было хорошо! Павел уже рассчитывал на шапку для дочери, а там чем чёрт не шутит, возможно и для себя.
А поздно ночью на прудах творилось настоящее избиение. Одиннадцать зверьков поймали собаки. Снимали шкурки прямо на насосной, а тушки отнесли за реку, шакалам.
- Зачем такому количеству мяса пропадать, - сказал Михаил,- пусть шакалы тоже нагуливают жир и плодятся, в лесу санитары очень даже нужны.
Возвращались домой под утро, счастливые и по уши грязные. Павел взял себе трёх красавцев, по четыре досталось Ивану и Мишке. Они с блестящими глазами делились впечатлениями прошедшей бескровной ловли. Мужики ликовали, такой тихой и удачливой охоты они ещё никогда не испытывали.
Зимой три сестры, жёны ловцов, красовались в таких модных и дорогих шапках, что все женщины села завидовали им чёрной завистью.
* * *
Наконец появился долгожданный гость. Прошло уже больше полугода, как Сергей обещал приехать, но всё откладывал и откладывал поездку. Причина была весомая, всё-таки малыш в доме.
Весь вечер в доме Павла звучала музыка и любопытные сельские мужики, словно по очереди, заглядывали к Павлу. Да и как не зайти, у ворот стоял Уазик охотнадзора, а машину эту многие знали не понаслышке. Это ж сколько будет разговоров в кругу браконьерской братии, когда ненароком скажешь о том, что с самим старшим егерем пропустил стаканчик доброго вина. Вино у Павла было хорошее, да и хозяин он был гостеприимный.
Малыш мирно посапывал в спальне. Женщины о чем-то шушукались на кухне, мужики, дружно обсуждая очередной ход в шахматной игре, допивали уже вторую пятилитровую канистру вина.
- Павел, у меня родилась сейчас в голове интересная идея, - сказал Сергей, двигая на доске своего слона, а не отдать ли тебе на забаву одно ущелье, ведь у тебя там однажды удачный выстрел был?
Павел даже немного откинулся на стуле и пытливо посмотрел в глаза Сергею.
- Это кто тебе об этом выстреле рассказал? - спросил он, доставая заволновавшись, из кармана пачку сигарет. При этом во рту у него одна уже дымилась. Заметив это движение, Сергей расхохотался и хлопнул Павла по плечу.
- Да ты не волнуйся, у меня здесь есть кое-какие связи, но жаль, что я об этом узнаю лишь после того, как факт свершится. Я просто не хочу, чтобы ты светился по всему заказнику, ходи себе в одно место и не бойся никого. Только один ходи. Я своих уже предупредил, они тебя не остановят в любое время суток.
Павел задумчиво смотрел на Сергея и «переваривал» сказанное. А вдруг он сейчас предложит ему стать его "секретным агентом", подкупит этим подарком и будет требовать от него «данные» о похождениях местных любителей охоты в заказнике.
- Это что, всё ущелье моё? А если я сам кого-то чужого встречу в этой Женской щели, как мне поступать? Какую плату ты потребуешь с меня и уверен ли ты в том, что я буду поступать так, как ты этого захочешь? Так как мне поступать?
- А никак, это наша забота. Ты со своим Вовчиком дружбу не теряй, но ходи в лес один, договорились? А плата... Не дури, мы с тобой не просто друзья, а уже почти родственники, ведь ты у моего сына посаженный отец и почему бы мне не позаботиться о твоей безопасности в этом лесу?
- Ты и о Вовчике знаешь, кто тебе о нём рассказал?
- Не рви душу, как бы сейчас сказал тебе он, - рассмеялся Сергей. У меня с ним дружеские отношения. Возьми у него новый карабин и пару обойм с патронами, это тебе мой подарок. О нашем разговоре никому ни слова, даже Валентине.
Зарычал Тобик. Сергей посмотрел в сторону ворот и улыбнулся.
- Хороший пес растёт. Только не бери его на охоту, испортишь. Он должен быть охранником дома, в лесу его кабан запорет, пожалей собаку. Овчарки не умеют отступать и им не ведом страх, конечно, если это настоящая, породистая собака. У меня сейчас на цепи сидит волчонок, хочу вывести новую породу. Скрещу его с лайкой, надеюсь, будет интересный симбиоз.
- Мне кажется, что ты уже опоздал создавать новую породу, такие собаки уже давно есть, - с пьяненьким вызовом сказал Павел. Сергей спорить не стал, только улыбнувшись, оставил последнее слово за собой. Он то знал это, только ему хотелось иметь какую-то особенную собаку, обязательно такую, каких нет у других.
- Слушай, Сергей, а что ты думаешь об этом начальнике
участка, у которого ты чуть было не отнял карабин?
- А ничего не думаю, с волками жить – по-волчьи выть. Он браконьерит в моих угодьях, бьёт мою дичь. Я в своих угодьях тоже охочусь – ловлю таких пройдох, как этот твой косоглазый начальник. У обоих азарт, у одного "на халяву" заиметь кусок дичины, у меня – содрать с любителя дармовщины штраф в пользу государства или полюбовно договориться – содрать с такого «ухаря» взятку. Мы с ним азартные люди, а я люблю азартные игры.
- И о чём это шушукаются наши мужики, - ворвалась в разговор Валентина. Она сейчас раскраснелась и была чертовски привлекательна. Павел смотрел на жену абсолютно трезвыми глазами и думал, а не сказать ли ей о том, что сейчас предложил Сергей. Но друг пытливо смотрел на Павла, словно читая его мысли и это предательское чувство, шевельнувшееся в душе, отхлынуло. Павел даже облегчённо вздохнул и предложил всем вместе выпить на брудершафт.
- А как это? - засмеявшись, спросила Валентина. Павел налил всем розового вина, взял бокал и скрестил свою руку с рукой Сергея. В дружеский круг моментально вклинилась Елена. Правда, её бокал был пустой, но это ничуть не понизило торжественность момента.
- Пьём этот напиток, символизирующий кровь нашей дружбы, за эту неразрывную связь в любой, самой трудной ситуации в нашей жизни, - промолвил Сергей, многозначительно посмотрев на всех. Дружно выпили и Валентина, распаляясь в своих чувствах, хлестанула бокал о цементную плитку, которой был вымощен двор.
- Скоро будет Вербное воскресенье,- напомнила Лена,- поедем все в Краснодар, будем крестить нашего первенца.
Приезжайте к нам в субботу, у нас переночуете и пораньше поедем, а то там такое будет столпотворение, что будем в очереди до вечера ждать.
- Да, надо бы вернуться домой пораньше, сейчас в огороде столько дела, что спать некогда,- озабоченно промолвила Валентина. Мужики молча уставились в расставленные на доске шахматные фигуры, поняв, что сейчас вставить своё слово в женские разговоры будет очень сложно.
- Сергей, ты что-нибудь об анонимке слыхал, что написали на начальника участка?
Сергей внимательно посмотрел на Павла.
- Слыхать то я слыхал, но вот только в голову не приходит, кто её мог написать. По моим, да и Владимира прикидкам, написать её могла лаборантка. О том, что она пририсовала себя любовницей косоглазого, это блеф, написано для отвода подозрений, но не в этом суть.
Анонимка не дала нужного эффекта, с одной стороны это хорошо, с другой - плохо. Я всегда стоял на страже закона, но что-то в последнее время замечаю за собой мерзкую пакость. То браконьера отпущу, то ружья отберу без протокола, то сам мясо продам. Это, конечно, плохо, но не на столь чтобы обидеть Родину. Она ведь тоже меня обижает: бензин на рейды даёт столько, что хватает доехать только до кордона, обратно иди пешком, униформу дают раз в три года, а мы её за сезон в клочья раздираем, зарплата наша такая, что моя жена стала меня называть…, да ладно, зачем тебе это знать, это мои проблемы. Вот и приходится свою честность разменивать по мелочам. Да, я офицер, дело чести мне не безразлично, но когда твою честь оценивают на уровне зарплаты водителя УАЗика, то начинаешь думать о том, что дело не в ней. Наверное там, на верху, думают о том, что мы здесь катаемся, как сыр в масле и каждый день "жрём" мясо и запиваем коньяком. Вникаешь? Мы как бы поставлены в условия потенциальных нарушителей закона. Это обидно.
-Но разговор наш начался с анонимки и я скажу тебе своё - анонимка, это чушь собачья, начинать надо с верхов, там всё прогнило. Сейчас даже самого Медунова, первого секретаря крайкома партии за "хобот" взяли и не могут вытянуть. Его же сам родной наш "поцелуйчик" под своим крылышком держал. Что же делать нам, рядовым служилым державы, если вверху такой бардак? Нет альтернативы этой анонимке,"процесс" не пойдёт, как сказал бы сейчас Горбачёв. Ну сняли Медунова, а дальше? Он опять где-то что-то возглавит. Нет движения, всё гнилое и продолжает гнить. Так что не бери на душу все эти анонимки и живи так, как тебя учит Вовчик, он умный парень. А то, что у него слишком крутые замашки, это ведь для нас с тобой даже хорошо. Многие его идеи мне по душе и я с удовольствием с ним сотрудничаю. Чем плоха его идея организовать в здешних местах кооператив по сбору лекарственных трав? У него есть деньги, Паша, а это в наше время что-то. По всему краю сейчас крутят-вертят цеховиков, ты об этом что-то слышал? Думаю, что нет. Это закрытая информация. Пока об этом помалкивай, но знай, что только тот, кому удалось сейчас что-то возглавить, вроде тебя,ты же механик на "Цариной Поляне" и вся техника в твоих руках, тот и будет в будущее время на верху, то есть всем этим владеть. Списывай потихоньку технику, прибирай её в свои руки и жди, жди, Паша. Я уже готовлю документы об охотничьем кооперативе в своих владениях и тоже жду. Будущее принадлежит не тому, кто сейчас "пашет" на Родину, а тем, кто этих пахарей потихоньку объегорит и захапает всё, что этим "пахарям" принадлежит. Я, конечно, утрирую, никому из них ни хрена не принадлежит, но когда говорят, что всё это наше, это нам, у меня возникает мысль, а когда всё это вы отдадите? Просто так не отдадут, придётся кое-что брать силой. И опять я тебе советую - держись за Владимира, у него на это свои расчёты, свой подход . Пусть в чём-то неправильный, но стратегически верный. Время покажет, кто был прав или нет. А с Маркисом ты будь поосторожней, на конфликт не лезь, но и своё не упускай. Маркис богат, а это сила. Убрать его с дороги не составляет труда, но лучше мирно сожительствовать, чем враждовать. А врагов у тебя в деревне со временем будет много, так что налаживай дружбу со всеми, кого считаешь умным.