Первые шаги
Очнуться пришлось от сильного толчка. Анабиозные купола автоматически открылись, пропуская к нашим легким чистый воздух. Я знала, что при перелетах на далекие расстояния, где используются анабиозные кресла, людям, по прибытии, дают некоторое время для того что бы прийти в себя после длительного сна. Тут же нам никто не дал ни одной лишней минуты. Кабина почему-то была заполнена дымом, людей хватали за руки и поспешно выводили наружу. Я лихорадочно вцепилась в руку сына, он повис на ней, еще не до конца отошедший ото сна. Какая-то темная фигура, крепко схватив меня за локоть, буквально волокла наружу. Ничего не было видно из-за густого дыма. Только когда мы очутились на пороге нашей капсулы, где дым был не таким густым, я смогла различить девушку со светлыми волосами туго стянутыми в хвост. Она резкими выкриками, перекрывающими окружающий шум, отдавала четкие приказы окружающим людям. Мельком взглянув на нас, она прокричала:
- Этих, в 4 - 4.
Что за 4 - 4 и куда нас в итоге ведут я не могла понять и вата безразличия, еще владевшая мозгом после анабиоза, не давала возможности четко оценить обстановку. Почему-то врезалось в память лицо этой девушки и очень хотелось посмотреть на нее еще раз, я с трудом обернулась и взгляд выхватил ее черты на фоне горящей капсулы. Нашей капсулы.
Кажется я на некоторое время потеряла сознание, потому что следующим, что я помню, было большое уродливое бетонное здание, а в нем лестницы, лестницы... и площадки между ними забитые женщинами и детьми. Нас отвели на 4 этаж и усадили прямо на пол в одном из углов серой площадки, где уже ютилось то ли пять, то ли шесть женщин с детьми. Я бестолково озиралась по сторонам, совсем не боясь, так как ощущение что это всего лишь дурной сон не покидало меня. Я взглянула на Дика, он все еще цепко держал меня за руку, но при этом продолжал спать. Если я закрою глаза, а потом вновь открою их, то проснусь. Я закрыла глаза.
***
- Мама, мама, – звал Дик и теребил меня за плече.
Я с трудом разлепила отяжелевшие веки и охватив взглядом небольшое пространство, заметила, что женщины с напряжением смотрят в одну точку. Повернувшись, увидела все ту же девушку, что стояла у нашей капсулы при высадке, - высокая, худая с немного резкими чертами лица, от нее веяло силой и мужской жёсткостью. Она подождала пока все взоры обращенные к ней станут осмысленными и заговорила:
- Здравствуйте, я Марианна, куратор 4 блока. Добро пожаловать на Рюдель. Просим принять наши извинения за такую отвратительную посадку и условия размещения. К сожалению, некоторые форс-мажорные обстоятельства пока не позволяют нам предоставить вам более лучшие условия. Но вы будете обеспечены всем необходимым: пищей, вещами, медицинским обслуживанием, пока будете проходить адаптацию к климату планеты, пусть и в таких, не делающих нам чести, условиях. Когда мы наладим ваш быт, я отвечу на интересующие вас вопросы и буду решать возникающие у вас проблемы до прибытия ваших личных кураторов. Прошу поднять руку того, чьим куратором является Алекс Молди.
Все молча смотрели на девушку никто не поднимал рук. Я хотела было поднять, но тут мне пришло в голову, что фамилии Алекса я не знаю, и Алекс Молди может быть совсем другим человеком.
Марианна обвела окружающих взглядом и вновь заговорила:
- Я точно знаю, что разместила подопечных Алекса в блок 4 – 4.
Она еще раз обежала всех глазами, потом добавила:
- Алексом у нас зовут только одного куратора.
Я взглянула ей в лицо и нерешительно потянула руку вверх. Марианна внимательно посмотрела на меня, как будто старалась получше запомнить .
- Хорошо, – проговорила она – за вами будет обеспечен отдельный уход.
Марианна подошла и закрепила мне на руку тоненький браслет, удивительно похожий на кольцо, который оставил мне Алекс.
- А теперь, прошу вас располагаться по возможности комфортно, сейчас вам принесут необходимые вещи.
Она развернулась и пошла этажом выше.
«Отдельный уход» - крутилась в голове мысль. Почему отдельный? Я так и не смогла себе ответить на этот вопрос. Дик настойчиво теребил меня за рукав:
- Мама, где мы и где Алекс?
Я обняла его за плечи, пряча голову у себя на груди.
- Не бойся, сынок, - проговорила я как можно спокойнее и уверенней. - Кажется наша капсула приземлилась с повреждениями и сейчас мы находимся в карантинном боксе.
- Очень странный бокс, – пробормотал мне сын, но ничего больше спрашивать не стал.
Спустя некоторое время нам принесли кровати и тканевые ширмы, чтобы разгородить пространство на пять небольших комнат, по числу прибывших семей, маленькие деревянные тумбочки, какие мы видели в лесной сторожке Алекса, посуду и пищу. Улыбчивый и разговорчивый молодой человек, монтировавший перегородки поведал нам, что капсулы рухнули прямо на новенький, оборудованный по последнему слову техники карантинный бокс и поэтому нас экстренно расселили в старые боксы. Они не очень удобные, но фильтры работают исправно.
- А что случилось с капсулами? – спросил у него Дик, он был единственным мальчиком на нашей клетке.
- С капсулами,- ничего. Просто буксировщик не смог приземлиться и пришлось сбрасывать их на поверхность с орбиты. Так бывает, просто в это раз очень неудачно выбрано место.
***
Нет четко определенного времени пребывания в карантинном боксе. Все зависит от того, насколько быстро человек приспосабливается к новому климату планеты. Как известно, любая планета, имеющая пригодные условия для жизни человека, все равно имеет некоторые различия в составе воздуха, воды, почвы… Все эти прописные истины объясняют еще в школе. И поскольку человеческий организм индивидуален и уникален, то и время на адаптацию каждому требуется разное. Кто-то слету привыкает к новым условиям, кто-то долго мучается легкими недомоганиями, а кто-то и бесконечно долго просиживает в карантинных боксах. К какой категории отношусь я с сыном? Учитывая то, что мы изрядно хапнули незнакомого воздуха при экстренной высадке…
Каждый день в воздух нашего бокса, до этого очищенный и идеально соответствующий Земному, понемногу добавляли все больше и больше местного воздуха, давая организму постепенно привыкнуть к переменам. Медицинский персонал следил за нашим самочувствием и самочувствием эмбрионов. Надо ли говорить, что все женщины были беременны примерно на одном и том же сроке? Нам читали лекции по развитию плода в утробе, по подготовке к процессу родов и самим родам, про грудное вскармливание новорожденных и еще кучу всяких вещей, которые касались процесса воспроизводства населения естественным путем.
Спустя несколько дней себя и соседок по площадке я стала воспринимать как подопытных мышей, отобранных здесь для разведения. Мне стало казаться, что нас отсюда никогда не выпустят, а если и выпустят, то не известно еще как с нами поступят. Спрашивать мы боялись, что бы не лишать себя надежды на лучшее.
Разговаривая по душам с соседками я выяснила одну «чудную» закономерность, все они попали сюда пережив похожую на мою историю, с свечами и танцами, цветами и лесными домиками, ну с небольшими вариациями в окружающем антураже. И постепенно, на смену тоскливому ожиданию Алекса, пришло чувство ненависти. Какая дура! Никто не любил тебя, нет ее любви. Это только в старых никчемных книгах о ней писали глупые люди. И ты дура, поверив непонятно чему, поправ справедливые устои Земного общества, бросив свою размеренную, налаженную жизнь, обреча сына на какое-то получеловеческое существование, полетела неведомо куда, неся в себе неведомо какую жизнь… Хотя нет. Ненависти к живущему во мне ребенку я не испытывала. Откуда-то я знала, что это девочка, и никак не соотносила ее с Алексом. Она была только моей. И все.
Дети адаптировались быстрее взрослых. Дик и четверо девочек от трех до пяти лет, спустя несколько дней были переселены из бокса в соседний домик и жили там под присмотром воспитателей. Я видела этот домик из окна и Дик махал мне рукой, пробегая мимо. Он каждый день навещал меня и из подопытной мыши я стала себя чувствовать пациентом больницы. Постепенно стали отселятся и женщины, кто раньше, кто чуть позже. Мне же это вряд ли грозило так скоро. Каждое увеличение примеси воздуха Рюделя в Земном переносилось мной с трудом. К уже привычным головокружениям и тошноте примешивались мышечные спазмы матки и обмороки. Браслет на моей руке с пятью камнями индикаторами то и дело переливался красным. Моментально прибегали врачи и проводили одни им понятные процедуры, что ты облегчить мое состояние, а главное сохранить плод. Почему-то им было важно сохранить именно этот плод. Я подчинялась всем их действиям, ничего не спрашивая, а сама беспрестанно просила свою малышку: «Не покидай меня доченька. Держись. Не покидай меня.» Крутилось, крутилось, замыкаясь в себе, тревожно просящее…
Дик мне ничего не рассказывал о внешнем мире Рюделя. Ему запретили грузить меня излишней информацией и он, как заботливый сын, неукоснительно соблюдал это предписание. О внешнем мире я знала лишь то, что было видно в маленькое окошко четвертого этажа. Когда на площадке, да похоже и во всем здании, я осталась совсем одна, часто просиживала у него смотря на мир. Хотя то, что я там видела, миром назвать было весьма сложно. Высокие неохватные стволы деревьев тянулись куда-то ввысь, толстые ветки простирались намного вширь, а листья были где-то вверху темной массой, не разглядеть. У подножий деревьев и вдоль узеньких, мощеных камнем дорожек росло что-то темно зеленое, с высоты четвертого этажа непонятное. Свет проникал неизвестно откуда, хороший свет, золотой, как летом на закате. Пожалуй он один радовал меня своим присутствием. А однажды с дерева упал лист, размером с грузовой катер…
Новый дом
Я не знаю сколько дней, а может быть и недель, я провела в карантинном боксе, возможно время на Рюделе течет иначе чем на Земле. Но, хотя состояние моего здоровье все еще и беспокоило врачей, было принято решение выпустить меня на свободу. Я отсчитала ногами три лестничных пролета и оказалась на улице. Ну, здравствуй Рюдель, мой новый неожиданный дом, давай знакомиться, дружить… Ох, спятила от длительного сидения взаперти...
- Мама! – радостно закричал Дик, встречавший меня и бросившись навстречу, крепко обнял.
- Передаю Донну под ваше попечение, – проговорил один из докторов, осматривавших меня перех выходом, девушке, стоявшей за спиной Дика.
Маленькая, хрупкая, с длинными темными волосами собранными в свободный хвостик за спиной и большими тепло-карими глазами девушка приветливо улыбнулась мне. Она кивнула мужчине и представилась:
- Я Сиоко – специалист по адаптации вновь прибывших на Рюдель и по совместительству детский психолог. Дик мне о вас много рассказывал, пока я исполняла функцию воспитателя.
- Здравствуйте, Сиоко, – ответила я.
- Если хотите, мы можем немного побыть здесь на свежем воздухе, в более привычной для вас обстановке, прежде чем начать знакомство с самой планетой. Мы воссоздали здесь атмосферу Земного парка еще в первые годы заселения Рюделя.
Сиоко протянула руку, указывая и я, к своему удивлению, увидела небольшую тенистую аллейку, усаженную елочками, ивами и березками, у стволов которых притаились небольшие резные скамеечки, кажется из дерева. Маленькие клумбы в виде цветочных горшков стояли вдоль дорожек и из них радостно выглядывали разноцветные петунии.
Я молча кивнула Сиоко, принимая приглашение и держа Дика за руку, последовала за ней по тропинке. Облюбовав себе одну из скамеек под раскидистой ивой и спрятавшись в ней, как в домике, я устало перевела дух.
- Вам тяжело идти? – спросила Сиоко.
- Немного, - ответила я ей.
- Сила тяжести на Рюделе больше чем на Земле, но отклонения столь незначительны, что многие прибывшие даже не замечают этого.
- Да, - усмехнулась я, – со мной все не так просто.
- Да, - добродушно засмеялась Сиоко, – вы редкий случай тяжелой адаптации к планете, хотя и не единственный. До вас были женщины и пару мужчин, которые с трудом привыкли к здешним условиям. Но человеческий организм очень гибок и пусть дольше чем другие, но они привыкли и адаптировались к здешней жизни. Ведь самое главное на Рюделе не физическая адаптация, а адаптация разума, души. Сложнее преодолеть неприятие новых знаний, обычаев, отличных от тех, которые вы знали ранее, которые считали единственно правильными для человеческого общества.
- Все так печально? – настороженно спросила я.
Сиоко вновь улыбнулась:
- Спросите у Дика, я его уже возила в поселение и кажется он остался в восторге. Детские умы более гибки, более открыты для нового.
Я перевела взгляд на сына. Он заговорщически улыбнулся и понизив голос до шепота проговорил:
- Представляешь, они здесь выращивают дома! А еще здесь живут другие люди – хоры, они не похожи ни на одних инопланетян, посещавших Землю, и можно бегать по деревьям и есть плоды не срывая…
- Подожди, подожди Дик, – прервала его Сиоко, – так мама запутается и ничего не поймет. Мы будем объяснять ей все по порядку. Согласен?
Мальчишка кивнул.
- Прежде всего, – начала Сиоко, – вы должны знать, что на Рюделе есть коренное население – хоры. Они не сильно отличаются от людей и наши геномы очень схожи. Сейчас я описывать их не буду, вы скоро с ними встретитесь сами. Живем мы с хорами в тесном симбиозе, поскольку наши расы отличаются направлениями развития. Наша, как вы знаете, технократическая, направленная на созидание из искусственных материалов, их же биоэнергетическая – направленная на преобразование имеющегося в новое, путем влияния на живую материю своей энергией.
Увидев в моих глазах непонимание, Сиоко добавила:
- Это, конечно, лучше видеть на примерах быта и жизни здешнего населения.
- Почему так важно сохранить именно мой плод? – решила я задать вопрос, который задавала ранее Марианне, но так и не получила ответа.
Сиоко вновь ласково улыбнулась:
- К сожалению, не в моей компетенции рассказывать вам это. Хотя, знать это вам не просто надо, а жизненно необходимо. Если вы отдохнули, мы сейчас поднимемся в поселение и пройдем регистрацию, где вам все, по возможности подробно, объяснят.
- Пойдемте, - сказала я, вставая.
Дик поднялся со скамьи вместе со мной и взяв меня за руку, просто и искренне сказал:
- Не бойся, мама, здесь здорово. Лучше, чем дома.
Я поверила ему и улыбнулась.
***
Осторожно ступая по усыпанной мелкими камешками тропинке я, вместе со своими спутниками, двинулась к выходу из парка. Сиоко уверенно шла впереди, указывая путь и вскоре он завершился у одного из деревьев. Сказать, что его не охватили бы и всемером — ничего не сказать. Пожалуй, его ствол кругом обходить пришлось бы как минимум пару дней, мне даже начало казаться, что идем мы не к дереву , а к скале. Подойдя вплотную к растению, Сиоко исчезла в одной из складок коры, я робко заглянула внутрь.
- Проходите, не бойтесь, — проговорила она, улыбаясь.
Мягкий голубой свет освещал ее стройную фигуру. Я вошла следом, держа Дика за руку и очутилась в небольшой округлой комнате.
- Это лифт, — сообщила Сиоко, - возьмитесь за поручни, сейчас будем подниматься.
Я огляделась и обнаружила небольшие выступы на стене — ручки. Взявшись за один из них, я вопросительно взглянула на Сиоко и тут почувствовала, что пол под нами медленно поднимается. Визуально понять это было невозможно, но легкая вибрация ощущалась ногами.
- Дело в том, что все людские поселения живут так же как и коренные жители - на деревьях. Хоры не приемлют технику и сейчас мы с вами поднимаемся выше на естественных процессах дерева. Хоры очень удачно приспособили способность деревьев к питью и питанию, и по восходящим сокам мы можем подниматься вверх. Они были очень любезны и сделали это для людей. Самим хорам не нужны лифты они умеют летать.
Когда подъем закончился и мы вышли из складок дерева, то оказались на большой широкой дороге. Вернее это была не дорога, а огромная по ширине и уходящая куда-то, в едва различимую даль, ветка. Большие изумрудно-зеленые листья с желтыми прожилками образовывали единую массу где-то за ее пределами. Вокруг было пустынно.
- Это пункт приема, — пояснила Сиоко.- Все уже давно зарегистрировались, а следующая партия людей еще не прибыла, так что будем одни. На этой ветви бывает людно лишь во время регистрации, она самая нижняя. Жилые районы располагаются выше ветвями.
Пройдя немного вперед, мы остановились у небольшого деревянного домика. Именно домика, со стенами, покатой крышей и окошками украшенными ставенками. И вроде ничего удивительного, но домик не просто стоял на ветке, он из нее рос. Тоненькие веточки тесно переплетались между собой, образуя стены, формируя привычную для глаза крышу маленьких сторожек. Даже ставенки были украшены зеленым узором — листиками, весело торчащими из веточек в идеально симметричном порядке. Сиоко прервала мое тихое изумление:
- Бетонные небоскребы воссоздать сложно, да и хоры не стали бы этого делать. А вот такие домишки знакомы всем землянам по учебникам истории и нам показалось, будут более привычными и менее шокирующими при первом знакомстве с Рюделем. Заходите внутрь.
Внутреннее убранство помещения было тоже во многом схоже с земным. В просторном коридорчике стояли диваны и кресла из мягкого зелено-желтого материла, наверняка тоже живые, больно их цвет походил на цвет листьев.
- Присядьте, — пригласила Сиоко и Дик с разбегу плюхнулся в кресло, а я с осторожностью присела на диванчик рядом. На ощупь он оказался мягким и бархатистым , вполне удобным для сидения, в меру упругим. Сиоко скрылась за дверью в соседнее помещение, а я решилась спросить сына:
- Дик, диваны тоже растут, как и дома?
- Ой, мам, тут так интересно! Эти, — он похлопал по своему креслу, - растут, но в жилищах людей есть и обычные из дерева. Хоры не против, что бы люди обрабатывали старые засохшие ветки. Но живым деревьям вредить нельзя.
- Кто такие хоры?
- Хоры...
Из помещения показалась Сиоко:
- Донна, проходите. Мы с Диком подождем вас здесь.
- А Дику... - начала было я.
- Дик уже зарегистрирован, - успокоила она меня, угадав мой вопрос.
Сын ободряюще кивнул мне и я вошла в помещение.
За столом сидел мужчина. И он был стар. В том смысле, что молод он не был, но и дряхлым стариком я бы его не назвала. Я оторопело стояла и рассматривала его в упор. Всех виденных мной ранее на Рюделе людей отличала молодость, я никогда не видела старых людей ни здесь, ни тем более на Земле, и даже не подозревала о их существовании. На фотографиях в книгах по истории да, но не в живую. Сложно сказать, что я почувствовала одновременно с изумлением и жалостью. Казалось, я смотрю на тяжело больное животное, спасенное от хищников и привезенное в купол в зоопарк. Рассматривая его лицо, я не чувствовала отвращения. Оно напоминало мне лицо старого сказочного персонажа — Деда Мороза, доброго и улыбчивого, только без бороды. В голове сама собой возникла и пробежала перед глазами красной строкой мысль: «Я тоже буду такой?!» Даже не знаю, ужаснула ли она меня в тот момент или одним открытием больше, одним меньше, мозг отказывался принимать реальность происходящего.
Человек вежливо молчал еще несколько минут, давая мне справиться с первым впечатлением, более или менее уложить в голову путанные мысли. Затем проговорил приятным бархатистым голосом:
- Присаживайтесь.
Я машинально села на стул, стоящий перед его столом.
- Иван Матвеев, — представился он, — один из управляющих людскими поселениями на Рюделе и отвечающий за прием новых поселенцев. Вы, насколько я знаю, Донна Браун.
Я кивнула.
- Отлично, — продолжил он. - Документы на вас и вашего сына уже заполнены. Имена, место, дата прибытия на Рюдель, антропометрические данные и группа крови — проверьте, пожалуйста, и подпишите.
Он протянул скрученный в трубочку зеленоватый пергамент. Я развернула его и тупо уставилась на исписанную мелким почерком страничку. Моя группа крови под моим именем, рост, вес, какие-то еще данные, то же под именем Дика и еще одна колонка, помеченная звездочкой, с указанием, я пригляделась, кажется срока беременности. «Уже зарегистрировали,» - пронеслось в голове... Несколько минут я справлялась со своими мыслями, пару раз тряхнула головой, прогоняя поселившейся там туман, затем тяжело, но четко выговаривая слова спросила:
- Это зачем?
- Учет населения, — неопределенно пожал плечами мужчина. — На Земле тоже существует такая процедура. Так мы всегда знаем сколько людей населяет Рюдель, сколько проживает на том или ином дереве. Когда вы выберете себе дерево, данные о вашем месте проживания тоже будут занесены сюда. Возможно, с Земли прибудут ваши знакомые, им не сложно будет вас отыскать и тем людям которым вы можете понадобится.
Алекс, мелькнуло у меня в голове, он же тоже не будет знать где я. Алекс... Мысли нахлынули, проснулась задремавшая обида и накатила какая-то необъяснимая злость.
- Зачем вы заманиваете сюда женщин таким жестоким способом? Отлавливаете их как животных на развод, — вдруг жестко выкрикнула я и встав со стула, стукнула кулаками по столу, нависая над этим старым, уже мало симпатичным мне человеком.
- Донна, успокойтесь, — ровным голосом проговорил Иван, — вам нельзя волноваться.
Он встал, достал из шкафчика графинчик и плеснул мне в стакан какой-то жидкости.
- Выпейте. Это поможет успокоится. Потом я отвечу на интересующие вас вопросы.
Я рывком вырвала у него стакан и уже замахнулась, чтобы выплеснуть содержимое в лицо этому отвратительному человеку. Внезапно моей руки коснулось что-то теплое и мягко, но настойчиво замедлило начатое движение. Я подняла глаза на запястье, его обвивали тонкие длинные пальцы странного серого цвета. Обернувшись я заметила его. Это был определенно человек, но и не совсем человек. Бледно серая кожа, длинные пепельные волосы, заплетенные в несколько кос, мягкие привлекательные черты лица, огромные сиреневые глаза и большие кожистые крылья аккуратно соложеные за спиной. Длинные ниспадающие темно-синие одежды, подхваченные на поясе плетеным ремешком, открывали босые ступни. Все это мгновенно впечаталось в моем мозгу и почему-то испугало. От неожиданности, я начала лихорадочно вырывать свою руку из руки пришельца, совсем не замечая того, что он сразу же отпустил ее, не причинив мне никакого вреда и благоразумно отошел к дверям. Я обернулась на Ивана и испуганно истерически заорала:
- Куда вы меня привезли?!
Повернувшись в сторону, как я уже понимала краем сознания, местного аборигена хора, крикнула:
- Почему вы меня хватаете?!
Внезапно зрачки хора полностью исчезли, остались только радужки поменявшие цвет на пронзительно синий, взгляд потерял осмысленность, кожа резко побледнела, из хищно раскрытого рта выдвинулся ряд острых зубов – хор, развернув крылья , бросился в мою сторону издавая пронзительные нечленораздельные звуки.
Я, захлебнувшись собственным, полным ужаса криком, бестолкова пятилась к стене.
- Скорее, что-нибудь в рот ему кинь! — прокричал Иван.
Несмотря на владевший мной ужас, я быстро схватила со стола лист бумаги, скомкала и закинула хору в рот.
- Говори ему что-нибудь хорошее о нем! Быстрее! — отрывисто гаркнул Матвеев. — Хоры остро реагируют на агрессию!
И пока хор измельчал зубами бумагу и отплевывался я быстро затараторила:
- Мой хороший, посмотри какие у тебя прекрасные глаза, а улыбка просто обворожительная, я никогда не видела никого красивее тебя, мой хороший.
Я еще что-то бормотала, повторяя одно и тоже, постепенно и сама успокаиваясь и на моих глазах хор замер, бледность спала с лица, в глазах начали постепенно проступать зрачки, ряд острых зубов спрятался, оставив обычные белоснежные. Когда взгляд хора окончательно прояснился, он виновато улыбнулся и пробормотал:
- Извините, давно со мной такого не случалось.
- Это вы простите меня, я же не знала. - И для уверенности добавила, — вы, и вправду, такой хороший.
Хор застенчиво улыбнулся.
- Еще раз простите, - проговорил он и вышел из кабинета.
Я устало опустилась на стул.
- Это хор? - спросила я и так зная ответ.
- Да, — ответил Иван. — Мы работаем совместно по приему людского населения на планету.
-Что это было?
- Хоры обладают очень сильной энергетической восприимчивостью, — как-то устало-буднично проговорил Иван. — Все, что несет в себе отрицательную энергетику, выводит хоров из состояния равновесия, опуская их разум до животного уровня. В этом состоянии, они могут лишь одно — уничтожать источник негативного воздействия. - Иван вздохнул, — иногда ценой своих жизней, увы. Негатив носит в себе не только человек.
Он подошел к шкафчику, налил из графинчика два стакана и один протянул мне, а свой залпом осушил. В этот раз и я выпила предложенный напиток, тут же почувствовав как он проникает в каждую клеточку моего организма, неся с собой блаженное успокоение и ясность ума.
- И часто такое случается? - спросила я.
- Сейчас практически не случается. Раньше, когда люди только начинали жить с хорами было сложнее, сейчас приспособились. Мелкие ссоры между людьми хоры не видят, мы живем на разных деревьях, а в их присутствии научились не проявлять негатива. Да и жизнь с ними нас многому хорошему научила. Нечего поедом есть друг друга, надо любить и уважать ближнего своего...
Он посмотрел на наручные часы и проговорил:
- Времени осталось мало, Донна. Задайте мне несколько наиболее интересующих вас вопросов и идите обустраиваться, нужно успеть до темноты.
Я задумалась. Все пережитое мной в эти несколько минут начисто выбило все вопросы из моей головы, остался только один, главный:
- Почему важно сохранить именно мой плод?
Иван вздохнул:
- Что бы полностью и досконально ответить на ваш вопрос, мне придется углубиться в древнюю историю не только хоров, но и людей. Сейчас на это нет времени, да и скоро начнутся курсы для вновь прибывших, так что все узнаете сами. Скажу только, что вы носите в себе не просто человеческого ребенка, вы носите в себе и потомка хоров одновременно.
***
- Я слышала, вы уже успели познакомиться с одним из хоров? - спросила Сиоко, когда мы вышли из регистрационного пункта.
- Так сильно было слышно? - усмехнулась я, больше из вежливости, сама перекладывая с полки на полку в своем мозгу сказанное Иваном. ...Потомок хоров одновременно...
- Еще как! - воскликнул Дик, держащийся за мою руку. — Я уже хотел бежать тебя спасать, мама.
- Ты тоже испугался сынок, когда увидел их впервые? - тряхнув головой и прогоняя до времени, волновавшие меня мысли, спросила я сына.
- Нет, мам, что ты! Хоры, они такие классные! А еще у них есть собаки, как у Алекса в сторожке, Ута! — восторженно проговорил мальчишка.
Мы шли по одной из веток-улиц, вслед за уверенно шагающей Сиоко.
- Сейчас мы поднимемся выше и вы выберете себе дерево и место для проживания, — говорила Сиоко. — Нужно успеть до темноты вырастить дом, ночью, к сожалению, деревья не растут, мало солнца.
- Как мы будем растить дом? - тупо спросила я.
- О, не беспокойтесь, на это есть хоры строители, У них уже отлажена система по выращиванию типовых домиков для людей. Нам нужно только выбрать дерево и место.
Пока мы шли, меня не покидало чувство, что в спину мне постоянно кто-то смотрит. Я несколько раз оглядывалась и мне казалось, замечала неясный серый силуэт в листве. Он моментально куда-то исчезал, как только я поворачивала голову, но уверенность, что мне это не кажется с каждым разом становилась сильней. И еще, я почему-то знала, кто это наблюдает за мной. Поэтому, когда вновь почувствовала на себе взгляд, я остановилась и обернувшись к предполагаемому месту нахождения наблюдателя, громко проговорила:
- Я не знаю вашего имени, но знаю, что вы здесь. Если Вам не трудно, выходите к нам и присоединяйтесь к нашей прогулке.
Сиоко и Дик удивленно следили за моим монологом в пустоту, но они удивились еще больше, когда из листвы над головой выник хор, расправив крылья, плавно спустился на ветвь недалеко от нас и медленно, с некоторой опаской стал приближаться. Я знала, что опасается он не Сиоко и не Дика, а только одну меня, - глупую, истеричную, испуганную и к тому же беременную земную женщину. Я, стараясь не делать резких движений, прошла к нему на встречу.
- Еще раз прошу прощения за свое неподобающее поведение, — проговорила, подойдя ближе. — Меня зовут Донна, а это мой сын Дик.
-Очень приятно, — ответил хор. — Я Нгапс.
- Может пойдете с нами и поможете познакомится с окрестностями и выбрать место для дома?
- С огромным удовольствием, — согласился хор и зашагал вместе с нами.
Поднявшись немного вверх по нескольким лесенкам, ведущим с ветки на ветку, мы очутились на широкой улице-ветви, где по краям, уютно прячась в листве, стояли двухэтажные домики незамысловатой формы. Чем-то они были похожи на приемный пункт-сторожку, только немного больше. Улочка производила очень приятное впечатление.
- Здесь поселились люди которые прибыли на Рюдель вместе с вами, - сообщила Сиоко.- Я бы советовала вам тоже здесь выбрать место. У вас всех на данный момент один уровень знаний об этом мире и вместе гораздо проще будет привыкать к здешнему быту. Но, если пожелаете, мы можем посмотреть и другие деревья, там колонисты живут гораздо дольше. С точки зрения психологии в их среде будет немного сложнее адаптироваться.
Может быть я и посмотрела что-либо еще, но в данный момент мне остро хотелось просто преклонить куда-либо голову, обнять сына и поспать. К тому же мне очень понравилась эта улочка, любопытные и тоже еще немного растерянные лица людей, выглядывающие из окошек. А еще я заметила, что Дик с кем-то поздоровался, видимо уже раньше познакомился и ему будет здесь намного проще, чем среди не знакомых людей.
- Мне здесь нравится, — устало проговорила я. - А где можно поставить дом?
- Я найду вам самое подходящее место, — подал голос Нгапс . Он на мгновение закрыл глаза, глубоко вдохнул, задержав дыхание и уверенно пошел в одному ему ведомом направлении. Мы потянулись за ним.
Место, на которое привел нас Нгапс, было и правда восхитительным. Это был конец улицы, вернее ветви и с него открывался великолепный вид на соседнее дерево, покрытое яркими фиолетовыми цветами. К тому же, ветви росли так удачно, образуя небольшой балкончик с которого можно было наблюдать округу и жизнь на соседнем дереве.
- Красивый вид, — проговорила я, ощущая сильный прилив энергии, который заставил пожалеть, что за спиной нет таких же крыльев как у Нгапса.
Хор улыбнулся:
- Соседнее дерево — мой дом, — просто проговорил он. — Будем соседями.
- Спасибо за выбор Нгапс, — поблагодарила Сиоко. — Теперь нужно оповестить строителей...
- Не нужно, — прервал ее хор, — я сам построю для Донны дом. Так сказать, заглажу вину.
- Ну что вы... - попыталась отказаться я.
- Мне это в радость, — просто ответил Нгапс.
- Давайте понаблюдаем, это интересное зрелище, к тому же очень полезно знать как на Рюделе появляются постройки. - Сиоко отвела нас немного поодаль и мы удобно расположились на одной из ветвей, вполне заменившей скамейку.
Нгапс оглянулся на нас, улыбнулся и полностью сосредоточился на постройке. Вытянув вперед руки, он стал совершать плавные восходящие движения и я с удивлением заметила, как из толщи ветви стали подниматься маленькие тонкие веточки, сплетаясь между собой, они образовывали плотный материал стен. К своему удивлению я поняла, что узор переплетенных веточек похож на перемежающиеся косы, как в вязании, таких стен ни в одном из встреченных мной домов я не видела. Домик получался округлым с изящными витыми колоннами у входа и ажурным навесом, арочные окна обрамляла зеленая вязь из листьев, крыша колпачок поросла звездами оранжевых цветочков. Я сидела пораженная увиденным чудом, да и не только я, Дик и даже Сиоко сидели открыв рты, наблюдая как растет потрясающий, ни на что не похожий домик. Когда он обрел окончательные очертания и Нгапс перестал легкими взмахами рук добавлять штрихи то тут то там, распуская цветы и выращивая листочки в ажурных узорах окон, хор обернулся и с улыбкой произнес:
- Еще немного подождите, оформлю интерьер.
Он скрылся в доме, а я продолжала изумленно разглядывать получившееся строение.
- Вот это да!!! - восторженно проговорил Дик. - Я еще не видел таких домов. Мама, у нас будет самый красивый дом на всей ветви!
Сиоко ничего не говорила, но по ее лицу было видно, что поражена она не меньше нас, бестолковых вновь прибывших. Когда Нгапс появился в дверном проеме мы разом повскакивали с мест.
- Прошу, на маленькую экскурсию, — пригласил он внутрь.
Я шагнула следом за хором, за мной робко вышагивал Дик и замыкала процессию Сиоко. И хотя домик снаружи казался не очень вместительным, внутри он был достаточно просторен. Прихожая-гостиная в золотых тонах, открывшаяся нам при входе, удивляла уютом. Маленький диванчик и несколько кресел приятного шоколадного оттенка, витой деревянный столик, занимали одну ее часть, в другой высился платяной шкаф, у крашеный твердыми шишечками, на манер земных сосновых. Из гостиной шел небольшой коридорчик по левую сторону которого располагалась кухня и сан узел (Нгапс, легонько нажав на какую-то синенькую ягоду, наглядно продемонстрировал как из сучка, как выяснилось крана, течет вода), а по правую спальня. В комнату Дика на втором этаже вела небольшая лесенка в конце коридора. Дик и Сиоко поднялись осматривать комнату, а я вышла на тот самый балкончик, который так сразил меня еще при выборе места. Нгапс любезно проделал дополнительный выход из спальни на эту чудную смотровую площадку. Хор и здесь успел потрудится, увив белыми цветами купол-свод над балконом и спустив гирлянды ягод до самого пола.
- Это потрясающе! — наконец-то смогла вымолвить я, стоявшему рядом со мной и смотревшему вдаль хору. — Большое спасибо! Это просто чудо какое-то!
Мне очень хотелось как-то выразить свою безмерную благодарность Нгапсу за труд и я положила свою ладонь на его, лежащую на периле руку. Я почувствовала, что хор мелко дрожит. И тут до меня дошло, какую колоссальную энергию выплеснул он из себя, что бы построить это чудо.
- С тобой все в порядке? — волнуясь спросила я, беря его ладони в свои, прижимая к груди и с тревогой заглядывая в глаза.
Нгапс повернулся, на его лице играла мягкая, усталая, но счастливая улыбка.
- Все хорошо, Донна, — успокоил он, не отнимая своих рук. — Я рад, что тебе понравилось, - хор наклонился, коснулся своим лбом моего лба. - Теперь мне нужно отдохнуть.
Я кивнула и отпустила его руки.
- До встречи, — попрощался Нгапс, развернув крылья он полетел в сторону своего дерева.
- Мама как здорово! - прокричал восторженный Дик, вбегая на балкон и ведя за собой Сиоко. - О! Тут еще круче! - завопил он, осматривая убранство. — А где Нгапс?
- Сказал, что нужно отдохнуть и улетел, — ответила я, провожая взглядом уменьшающуюся серую фигурку.
- Сиоко, - спросила я, — а где еще растут такие же красивые дома? Виденные мной раньше были другими.
Сиоко, удивленно рассматривая гирлянды цветов над головой, проговорила:
- Таких домов очень мало в людских поселениях, практически нет.
- Почему?
- Такие дома строят только влюбленные хоры.
***
Вот и началась наша жизнь на Рюделе. В основном жители нашей ветви были беременные женщины и дети, но были и две молодые пары, которых настигла на Земле любовь и они сбежали на Рюдель, что бы не оказаться в числе дефектных клонов. И поскольку мы все прибыли на Рюдель одновременно, то и осваивать его начали все вместе, с нуля. Детей увозили в школу хоров на соседнее дерево, где они постигали местные правила и науки. Наша школа располагалась двумя ветвями выше, в ней мы постигали историю человечества и хоров, особенно хоров, их модель поведения и многое другое, что могло помочь нам в жизни на Рюделе. А еще мы готовились к рождению своих детей, занимаясь специальными упражнениями, готовили приданое малышам. Скучать было некогда.
Но все по порядку. Расскажу сначала о нашем быте. Построенное Нгапсом жилище было оснащено практически всем - разнообразной мебелью от столов и стульев, до шкафов и тумб. Единственный недостаток этой мебели заключался в том, что она была стационарной, ее нельзя было двигать, она росла прямо из ветви. Правда переселенцев снабдили некоторыми предметами и передвигающейся мебели, такими как стулья и маленькие прикроватные столики из старого погибшего дерева. Еще нас обеспечили одеждой, постельным бельем и прочим домашним текстилем, который делался из цветочных волокон одного из пород деревьев, растущих на Рюделе, керамической посудой, которую изготовляли из глин, добываемых на поверхности планеты. Отдельно хочется сказать об устройстве водопровода, он выращивался одновременно с домом и вода, которую дерево добывало из почвы для своих нужд, по отдельным каналам поступала в дома, канализация работала обратно, на слив, по пустым каналам, отдельно для этого выращенным и включенным в общую цепь.
Пища на Рюделе была вегетарианской. Деревья давали такое количество разнообразных на вкус и цвет плодов, что могли угодить любому привередливому гурману. К тому же смен времен года на Рюделе не существовало и деревья цвели и плодоносили постоянно. На одном дереве можно было увидеть и цветы, и неспелые плоды, и уже вполне созревшие. С приготовлением горячей пищи для нас землян было сложнее. Огонь хоры не использовали совсем, так как жизнь на деревьях и по сути в деревьях, повышала риск пожаров. Можно было разжигать костры у подножия наших живых домов в специально отведенных каменных кострищах, но вниз не набегаешься чайку подогреть. У местных аборигенов был для приготовления горячей пищи свой способ — твердый черный минерал, который при соприкосновении с водой начинал интенсивно нагреваться и в конечном итоге кипятил и саму воду. Такие чудо-камни выдали каждому поселенцу. Чай из цветов и местных трав, собранных на равнинах был очень даже ничего. Надо сказать, что ни алкоголя, ни табака на Рюделе не водилось.
Абсолютно все люди, населяющие одну со мной ветвь, приходили посмотреть на чудо дом, подаренный мне Нгапсом, некоторые даже с других ветвей на экскурсию спускались. Из населенных наша ветвь была самой нижней. Когда прибудет следующая партия людей, то нижними уже будут они. Однажды Нгапс вновь удивил меня и невероятно обрадовал сына, принеся с собой маленького белого щенка и вручив его Дику. Малыш был совсем такой, какой полюбился сыну на Земле, он наверняка вырастет в могучего и сильного пса. Но были у него и отличия, щенок, которого сын окрестил Джеком, имел на спине пару белых аккуратно сложенных крыльев. Надо говорить, что Нгапс был постоянным гостем в моем доме, самым лучшим, близким другом?
Люди и хоры — экскурс в историю
Теперь немного экскурса в историю хоров из наших учебных лекций. Родная планета этих гуманоидов не Рюдель. Когда-то, очень давно, их раса проживала за много тысяч световых лет отсюда на планете Форолос. Это была одна из небольших планет громадной системы звезды Рэт. Планеты этой системы были почти все заселены разнообразными формами гуманоидной жизни. Хоры на своей планете жили достаточно уединенно, они не выходили в космос, хотя вполне дружелюбно общались с гостями с других планет, при условии, что свою технику они будут держать подальше от населенных районов Форолоса. Велась мирная меновая торговля с гостями, проводились экскурсии, устраивались праздники. Соседям нравилось посещать этих мирных, очень честных по природе и весьма дружелюбных жителей.
Хоры имели только одну отрицательную черту, очень остро чувствуя окружающие энергии они бурно реагировали на агрессию, злые помыслы, негатив. Ощущая негатив, их энергетические потоки настолько сбивались, что полностью затуманивали разум, буквально превращая хора в необузданное животное, одержимое только одной мыслью — уничтожить источник отрицательной энергии. Поэтому при посещении Форолоса все туристы проходили подробнейший инструктаж, а зачастую и отбор в туристических фирмах. Не все могли стать гостями у хоров. Любая техника вызывала у них такую же реакцию.
Чувства хоров были настолько отточены, что не выходя за пределы своей планеты они могли рассчитывать движения небесных тел, и даже, направив сконцентрированную совместную энергию, не допустить падения средних размеров метеоритов на поверхность Форолоса. Специально назначенные хоры энергетически обозревали ближние и дальние пространства системы и бывало предупреждали соседей о грозящей опасности. Может быть поэтому, в знак благодарности, им решили помочь в тот час, когда траектория движения Форолоса готова была пересечься с огромным астероидом, который хоры так и не смогли отклонить. Они знали, что их дому предстоит погибнуть и согласились на небывалый за всю историю существования хоров эксперимент — переселение. Собрав запас пищи и семян, позволив связать себя, они, путем огромных усилий спасающих, были помещены в анабиозные кресла на кораблях и переправлены на Рюдель. Эту планету, в необитаемой звездной системе Мизу на окраине галактики, нашли одни из соседей хоров по системе. Условия жизни на ней, пусть и с некоторыми отклонениями, но были весьма подходящими для хоров. Переселенцев и их багаж еще спящими выгрузили на планете и ввиду отдаленности Мизу от крупных населенных звездных систем, больше никогда не посещали.
Очнуться хорам пришлось в одиночестве и не всем. Многие, хотя и были в состоянии сна, не смогли перенести перелет в технике, сбивающей все их энергетические потоки и четверть хоров так и не проснулась. Те же, которым посчастливилось очнуться, увидели вокруг себя ржаво- коричневую равнину изредка поросшую островками мелкой колючей травы грязно-бурого цвета. Атмосфера была более разряжена, чем на их родной планете и хорам было труднее дышать. Еще один неприятный момент поразил переселенцев, им было невероятно неуютно энергетически на Рюделе, наиболее чувствительные хоры потеряли рассудок и с ожесточением кидались на саму землю, пытаясь разорвать ее в клочья. Остановить их не было никакой возможности, хоры гибли, тратя колоссальную энергию на уничтожение того, что уничтожить они не могли. Справившаяся с негативной вибрацией планеты часть хоров, достала из своего багажа семена, женщины ушли выращивать травы и цветы, благо спектр местного солнца не сильно отличался от их родного, мужчины стали растить деревья. Отдавая свою энергию маленькому семечку и ростку, они за считанные часы вырастили на почти безжизненной планете несколько огромных деревьев и лишь поднявшись к их вершинам, почувствовали себя легче, свободнее. До макушек деревьев не достигал негативный поток с поверхности планеты. Не всем, бешено кидающимся на землю хорам, удалось дождаться когда вырастут спасительные деревья, не всем, кто растил их, удалось пополнить запасы своей энергии, хоры сильно поредели числом. Но будучи по природе оптимистичными, они с трудолюбием и упорством принялись налаживать свой быт в месте, которое стало им новым домом. На поверхность планеты хоры практически не спускались. Наиболее крепкие, обнаружив у подножий деревьев менингов — местных мелких грызунов, чем-то похожих на мышей, но с шестью лапками и длинным хвостом колечком, приручили их. Менинги собирали и приносили им на нижние ветви урожай трав и ягод, получая взамен сытное и невиданное доселе лакомство — плоды деревьев.
Популяции привезенных животных и птиц восстанавливались очень медленно, но все же потихоньку численность обитателей животного мира росла. Сами же хоры столкнулись с проблемой размножения. На своей родной планете продолжительность жизни хоров составляла около 300 лет, каждые сто лет женская особь хоров производила на свет пару младенцев, девочку и мальчика, обеспечивая постоянный прирост населения. На Рюделе срок жизни хоров резко сократился и составил около 150 лет, у одной пары рождалась только одна пара младенцев, что не обеспечивало прирост населения. С другой стороны, количество населения должно бы быть стабильным, но хоры имели еще одну удивительную особенность.
Хоры создавали семью только по любви. Когда молодой хор влюблялся, он выращивал для своей возлюбленной дом, отражающий всю полноту его чувств. Если девушка отвечала юноше взаимностью, она приходила жить в этот дом и так создавалась семейная пара. Если же нет, дом постепенно приходил в негодность, не подпитываемый светлым взаимным чувством и пропадал. Хор, чья любовь не нашла ответа, так никогда и не создавал семью, так как влюблялся единожды и навсегда. Он до конца жизни хранил верность той, которая его не выбрала.
Когда нам читали лекцию о хорах и дошли до этого места, я даже не сразу осознала, что данный факт значит именно для меня. Лишь возвращаясь домой и увидя витые колонны у входа, я, внезапным озарением, осознала смысл сказанного на лекциях. Нгапс... Так вот почему так была поражена Сиоко. Нгапс не просто влюбленный хор, он влюбленный в меня хор... Так вот почему все соседи приходили смотреть на чудо домик и изумлялись глядя на меня... На ватных ногах я зашла внутрь дома и бессильно упала на кровать. Я не любила Нгапса, не смотря ни на что, я продолжала любить Алекса. К тому же, хоры вообще не рассматривались мной как объект любви. И почему, живя в доме Нгапса, формально дав согласие на семейную ячейку, я до сих пор живу одна, а Нгапс прилетает по вечерам, справиться о моем здоровье и развлечь беседой, поиграть с Диком и Джеком. Эти мысли бешено путано проносились в моей голове и кажется, я сильно из-за них разволновалась, низ живота стал тянуть, заставив меня испугаться еще больше. Шел уже шестой месяц моей беременности.
Буд-то услышав мою тревогу, на балкончике за окном зашелестели крылья, Нгапс осторожно вошел в всегда открытую дверь.
- Здравствуй, Донна, - поприветствовал он и замер, заметив тревогу на моем лице.
- Что с тобой? - быстро спросил он.
- Тянет живот, — ответила я, инстинктивно поглаживая больное место.
- Ложись, — скомандовал Нгапс.
Я отняла руки от живота и послушно вытянулась. Хор присел на краешек кровати и положил правую ладонь мне на живот, а левую на лоб. Сразу захотелось спать, я провалилась в какую-то легкую дремоту, туманно осознавая, что Нгапс водит по моему животу ладонью, выполняя какие-то замысловатые движения. Боль отступила, мне было хорошо и комфортно.
Удивительная раса хоры — своей энергией они могут творить чудеса, лечить например. Все есть энергия — говорят хоры. И если где-то что-то не так, - просто сбился ее поток, надо немного помочь, правильно направив...
- Ты как? - вывел меня из оцепенения вопрос Нгапса.
- Уже не болит, спасибо, — проговорила я, усаживаясь на кровати.
- Тебе нужно прекратить волноваться, по любому поводу. Твоему организму сложно. Твоя дочка ведь немного хор.
- Нгапс, — решилась я высказать наболевшее. Не сказав буду переживать, — нам сегодня читали лекцию о устройстве вашего общества. Про семью.
Я замолчала, не зная как продолжить. Нгапс отвел глаза и вздохнул.
- Я хочу чтобы ты знал, ты очень хороший и самый лучший мой друг и я люблю тебя, но не так как хочешь ты. - Я вздохнула и решилась - Хочу сказать, что пойдя в дом, построенный тобой, я не дала согласие на создание семьи — быстро выпалила я.
- Знаю, — ответил Нгапс, — я этого и не ждал.
Он обернулся, заглянул мне в глаза, в их сиреневой глубине плескалась бесконечная грусть.
- Ты не сказала мне да, но и нет ты мне тоже не сказала. Этот домик будет жить, питаясь моей надеждой. Я тоже буду жить надеждой. Не лишай меня ее.
Он взял мою руку и прислонил к своему лбу.
- Мам, я дома! — услышали мы крик Дика из коридора.
- Тебе нужно отдохнуть, — проговорил Нгапс, — я позабочусь о Дике.
«И чего тебе, дуре, надо» — вертелось в голове, когда я смотрела на сложенные на спине крылья Нгапса, выходившего из спальни. Но в сердце надоевшей занозой сидел Алекс, внутри меня билась ножкой его дочь, не оставляя места ничему и никому другому. Я не буду об этом думать сейчас. Я не буду волноваться.
***
Теперь о том как люди попали на Рюдель.
Еще будучи на Земле, я упоминала в своем дневнике о дефектных клонах. Люди, которым хотелось любить одного единственного мужчину или женщину, жить вместе , самим рожать детей и растить их, видя как они взрослеют, как заводят свои семьи — считались дефектными клонами. Если выявленные в детстве отклонения никак не исправлялись воспитанием, таких людей отправляли в лечебницы. Интересующимся судьбой таких людей неизменно отвечали, что лечение занимает пол года, заканчивается успешно и таких клонов расселяют по другим куполам, чтобы сменить обстановку, благодаря чему избегают рецидивов болезни. И хотя никто из нас ни разу не видел ни в своем, ни в другом куполах вернувшихся из лечебницы клонов, все мы свято верили в эти объяснения. На самом же деле происходило следующее:
К счастью, наша цивилизация все таки гуманна и никто никого не убивал. Таких людей просто стерилизовали и прекращали давать таблетки долголетия и они жили в клиниках той жизнью, которой хотели. Правда не долго жили, вместе с долголетием пропадал и защищающий от вирусов иммунитет, люди заболевали и чаще всего умирали. Лечить их было не кому и нечем, с изобретением КорвАла медицина просто перестала существовать.
Не все люди попадали в клиники для дефектных клонов. Многие успешно скрывали свои изъяны, сбиваясь в тайные группы и общества. И вот, одна из таких групп, имевшая по профессиональному долгу доступ к межпланетным кораблям, решила покинуть Землю и поискать счастье где-нибудь на другой планете. Украв корабль, они бежали. Несколько инопланетных рас, официально посещающих Землю, не подходили на роль пристанища, так как могли бы и вернуть обратно дефектных человеческих представителей. Поэтому небольшой группе людей пришлось рискнуть и полететь в никуда, в надежде найти приют на планетах никак не связанных с Землей.
Можно сказать, этим смелым землянам даже посчастливилось. В их корабль угодил метеорит и пришлось совершать аварийную посадку на никому не известной планете. Этой планетой оказался Рюдель. Четверо мужчин, пятеро женщин и двое грудных младенцев, родившиеся за время полета, оказались нежданными гостями хоров, удачно приземлившись на пустыре, не навредив местному населению. В течении нескольких месяцев, пока проводился ремонт корабля, люди жили с хорами, а когда ремонт был окончен никто никуда улетать не захотел. Люди нашли свой дом.
А теперь о самом для меня еще крайне неприятном. Я до сих пор чувствую себя подопытной жертвой в громадном эксперименте по увеличению населения Рюделя.
Как я уже говорила выше, численность хоров сокращалась, численность людей тоже была весьма невелика. Учитывая новые условия жизни, не каждая женщина могла до конца выносить зародившуюся в ней жизнь. К тому же, добрые и впечатлительные хоры стали поголовно влюбляться в земных женщин, а для них это означало одно — отказ от продолжения рода, так как землянки не спешили любить крылатых соседей, ведь практически все, кроме одной женщины прибыли сюда парами. Вот эта женщина и осчастливила одного из хоров, став ему женой. Вот эта женщина выносила и родила от хора ребенка. Этим ребенком был Алекс — наполовину человек, наполовину хор. Он обладал многоногими, пусть и не так остро выраженными, качествами хора и человеческой стойкостью к негативу. Он стал символом симбиоза двух, таких на первый взгляд разных рас, но как оказалось, вполне совместимых генетически.
Тогда-то у людей и возник гениальный план по увеличению численности населения Рюделя. Мужчины, с согласия своих жен, (такова была жестокая необходимость) тайно отправлялись на Землю. А дальше происходила уже известная вам история. За время взросления Алекса Рюдель значительно увеличил свое население за счет вновь прибывающих людей. Разросся и космический флот землян, программа стала на широкую ногу как в людском, так и техническом оснащении. Помимо человеческих ресурсов на Рюдель прибывали и разнообразные материальные и технические блага, с разрешения хоров базирующиеся на поверхности, куда сами хоры никогда не спускались.
Земляне, как мужчины, так и женщины, охотно создавали смешанные пары, вот только совместного потомства больше не получалось. Когда Алекс вырос, его включили в эту игру, надеясь, что его семя, более подходящее, чем семя чистокровных хоров даст потомство. Вот почему меня берегли как зеницу ока, вот почему все с нетерпением ждали рождения моего ребенка. Потому что я была первой и единственной на данный момент, кто носил в себе будущее двух, потерявших свои настоящие дома рас.
Дочка
Приближался срок родов. Ходить стало неимоверно тяжело. Живот постоянно тянуло и даже Нгапс не мог до конца облегчить эту боль. Последние два месяца мне приходилось практически все время лежать. Второй камень на кольце с каждым днем становился все более и более красным. Срок родов приближался, а Алекс так и не появился на Рюделе. Все это время Нгапс практически не покидал меня, часто даже ночуя в гостиной, как мог успокаивал тянущую боль, развлекал, заботился о Дике. Чтобы я делала без него? Конечно, одну меня бы никто не оставил, все соседи сильно переживали, предлагали свою помощь и многим помогали. Но Нгапс был не просто соседом, он был другом, я ему доверяла, доверяла так как никому, даже больше чем Алексу, там на Земле.
***
- Доброе утро, — приветствовал меня Нгапс, входя в комнату с чашкой ароматного травяного чая на подносе.
Я устало раскрыла глаза. Всю ночь в животе рождались ритмичные судорожные боли и мне почти не удалось поспать, то проваливаясь в дремоту, то просыпаясь от нарастающего и усиливающегося спазма. Я еще не успела ответить другу на приветствие, как он молниеносно метнув поднос с чаем на стоящий рядом с кроватью столик, подлетел ко мне.
- Почему молчала всю ночь? - укоризненно бросил он, откидывая покрывало и поднимая меня на руки. Постель подо мной была мокрая. - Ты рожаешь.
Я обессиленно обвила его шею руками и спрятала на груди лицо. Мыслей в голове не было никаких. Нгапс вышел на балкон и раскрыл крылья, поднимаясь в воздух.
- Присмотрите за Диком! — крикнул он кому-то из соседей и стремительно полетел куда-то. Я не смотрела, мне было не до этого, боль, выкручивающая меня изнутри, становилась все чаще и сильней. Скоро я уже не смогу молчать и начну стонать, а может быть и кричать... Что происходит...
***
Боль притупилась, в голове немного прояснилось и я открыла глаза. Небольшая комната стандартного домика была оформлена под родильный зал, почти такой, какой я видела в книгах по истории, только с местным хоровским колоритом. Рядом суетились женщина человек и женщина хор, облегчающие мою боль. А еще, в мелких бисеринках пота, держа одной ладонью меня за руку, а другую на животе и в напряжении закрыв глаза, стоял рядом Нгапс. Я завозилась на кровати, что-то невнятно промычав. Нгапс раскрыл глаза, молча, с бесконечной любовью, заглянул в мое лицо: «Держись,» - прошептал одними губами. Меня била крупная частая дрожь.
- Давление очень высокое, - услышала я голос одной из присутствующих женщин. — Плод крупный, а матка не раскрывается на положенную величину. У плода перебои с сердечным ритмом.
И тут меня пронзила нещадная боль, выгнула дугой, заставляя до хруста сжать руку Нгапса и кричать. Он весь побелел и уже сам мелко трясся, отдавая мне всего себя до капли.
- Потуги! — услышала я крик. — Плод не проходит слишком маленькое расширение...
Боль, крик.
- На родильное кресло срочно!
Меня подхватили несколько рук, куда-то перенесли, согнув ноги и уперев пятки в распорки.
- Тужься, тужься! — кричали мне в ухо, с силой нагибали к коленям.
Я изо всех сил старалась выдавить из себя рвущуюся наружу новую жизнь. Но мои попытки были тщетны, лицо краснело, сосуды в глазах ощутимо лопались, меня всю рвало изнутри и било крупной дрожью снаружи - руки, колени, голова ходили ходуном.
Я почти ничего не слышала, краем сознания ловя какие-то образы. Обессилев упал на пол Нгапс, все еще сжимая мою ладонь в своей. Мир начинал меркнуть в моих глазах, еще секунда и он просто выключится навсегда.
- Все будет хорошо, — услышала я чей-то очень знакомый голос, — я рядом, держись.
В голове на мгновение прояснилось, я заметила чью-то руку лежащую на животе, от ее прикосновения шла теплая пульсирующая энергия. Одна из акушерок, пожилая уже женщина, которой здесь ранее не было, с силой надавила мне на живот у основания грудной клетки. Мгновенная пронизывающая боль прошила все тело, а затем так же внезапно отпустила. Внутри стало легко и пусто. Люди продолжали суетится вокруг меня, и вокруг кого-то еще совсем маленького, почему-то не кричащего комочка.
- Радуйтесь, - сказала акушерка — девочка, живая!
У меня не было сил улыбнуться. Свет все таки померк в моих глазах.
***
Солнечный луч проникал в окно и просто заставлял поскорее поднять веки. Все тело было налито чрезмерной усталостью, но боли не ощущалось. Открыв глаза, осмотрелась, - как ни странно, но я лежала у себя дома, в своей собственной постели, а рядом, спиной ко мне, стоял человек с солнечным золотом, запутанным в волосах.
-Алекс, — тихо позвала я и он обернулся.
-Донна, — стремительно подошел к постели мужчина, — как ты?
- Сложно сказать, — ответила я, еще не до конца осознавая случившееся.
В маленькой, ранее мной не замеченной, колыбели кто-то завозился и тихонько запищал.
- Дочка, — улыбнулся Алекс,— кушать хочет.
Внезапно меня затопила такая невообразимая нежность, казалось еще минута и я не вынесу.
- Дай мне ее! — почти простонала я.
Алекс, осторожно придерживая головку, вынул из колыбельки крохотное существо и передал мне. Я уложила маленькую пищащую девочку себе на руку, она немного повозилась, нашла ротиком грудь и с удовольствием зачмокала, затихла. Какая же она хорошенькая! Вот оно, самое настоящее счастье! Я знаю теперь как оно выглядит, как пахнет, какие издает звуки. Мое личное, бесконечное и самое настоящее счастье!
- Как назовешь? - спросил тихонько Алекс.
Я посмотрела на смуглую кожу малышки, на темные волосики, смешно торчащие на голове. Интересно, какие у нее глаза, такие же как у Алекса или мои? Затем я взглянула на него и что-то в его лице заставило не ломать голову над именем, хотя я давно выбрала несколько вариантов.
-А как бы ты назвал? - спросила я у него.
-Алекно, — не задумываясь ответил он.
- Почему?
- Так звали мою маму, — просто ответил Алекс.
-Ее нет в живых? - задала я глупый вопрос.
Действительно, если она молодой прилетела на Рюдель еще бы должна была жить.
- Нет, - ответил Алекс. — Она первый раз привезла меня на Землю. Но не смогла вернуться... Не будем, - прервал он сам себя.
- Ладно, - согласилась я. — Пусть малышку зовут Алекно, почему бы и нет.
- Да. Я успел вовремя как и обещал, ее появление прошло не без моего участия.
- Так это ты шептал мне ободряющие слова, помогал? - изумилась я.
- Шептал?! - засмеялся Алекс. — Да я чуть горло себе не сорвал, до тебя было не достучаться.
- Тебе бы так, — немного обиделась я.
- Да я шучу. Тебе действительно пришлось тяжело, очень. Если бы не твой друг хор, я мог бы и не застать вас в живых.
- Нгапс! Что с ним? - пронзила меня запоздалая мысль.
- Да все в порядке. Отлежится немного, поднакопит энергии и прилетит, не переживай. Я смотрю он тебе отличный домик вырастил. Уже сказала ему да?
Кажется в голосе Алекса промелькнула некая обида.
- Я ничего ему не обещала, — просто ответила я — Он мой друг.
- Да нет, в принципе, он хорошая партия. Об Алекно сможет хорошо заботится. Вдруг придется учить ее летать.
- Но у нее же нет крыльев,— пропустив информацию о партии, изумилась я.
- У новорожденных хоров не бывает крыльев, они годам к пяти вырастают. Я вот все тоже ждал, что вырастут, как у папы, но, увы. Спина чесалась, чесалась, но крылья так и не отросли.
- Может это и к лучшему, — сказала я, — ведь тогда бы на свет не появилась наша дочка. Знаешь, Алекс, я хотела поговорить с тобой...
Он жестом попросил меня замолчать.
- Не стоит сегодня что-либо обсуждать. Я еще пробуду какое-то время на Рюделе, успеем все обговорить. Тебе сейчас нужно восстанавливать силы, налаживать взаимопонимание с дочуркой. Да и Дик уже с утра у дверей топчется, пока не пускал его к тебе, выспаться давая.
- Конечно зови! - воскликнула я. Мой мальчик он наверное так переживал, так волновался.
Алекс открыл дверь спальни и выглянув, позвал сына.
- Только тихо, — услышала я голос Алекса.
- Мама! - шепотом воскликнул Дик и бросился ко мне на кровать, уткнувшись головой в колени.
- Все хорошо, сынок, — гладила его я. — Смотри какая у тебя теперь есть сестренка.
Он заглянул в спящее личико Алекно и тихонько произнес:
- Мам, а я уже и погремушки ей смастерил.
***
Вот так, пусть и тяжело, в мою жизнь вошло настоящее счастье. Алекно была беспокойной девочкой и много плакала, только Алекс мог ее успокоить, взяв на руки. Он часто приходил в гости, но никогда не оставался ночевать. Пожалуй, это и не удивительно, не он строил этот дом.
Дик очень сильно помогал мне и частенько сидел с малышкой, давая мне время спокойно поесть или даже вздремнуть часок другой. Раз в два дня я посылала Дика к Нгапсу, он кстати отлично научился летать на Джеке, благо тот вымахал почти что с лошадь, узнать как дела у друга. Хор поправлялся, набирался сил и передавал мне выращенный им цветок. По тому, насколько с каждым разом он становился больше и сложней, я понимала, что Нгпас идет на поправку.
Время шло, а мне так и не удалось поговорить с Алексом. И эта неопределенность моего будущего начинала меня понемногу угнетать. Он постоянно отнекивался от разговора, откладывал... Нгапс уже совсем окреп, но больше не прилетал и мне было без него непривычно тоскливо. В результате я решила взять быка за рога. Гуляя с дочерью по ветви мы забрели в тихое местечко с небольшими скамеечками и там остановились. Алекно спала и ее уже не нужно было укачивать в колясочке, катая по ветви-улице. Я заботливо накрыла ее легкой тканью от случайного ветерка и села рядом с Алексом.
- Нам нужно поговорить, — без обиняков начала я. — Не отпущу тебя, пока не выясню все волнующие меня вопросы.
- Ну начинай, - устало вздохнул он и отвернулся.
А я даже и не знала с чего начать. Сотни вопросов, выстроенные мной в четкий план, за все то время, пока ждала этого разговора, как-то разом все перемешались и я не могла выудить ни одного мало мальски стоящего. Вот так всегда со мной, обдумываю, строю планы, а как приходит время, рушится карточный домик моих мыслей и сверху оказывается совсем не то, что должно быть, а какая-то незначащая ерунда.
- Ты любишь меня? - внезапно брякнул язык.
Алекс помолчал, как-то обреченно вздохнул и проговорил:
- Все сложно, Донна. Ты мне не безразлична, у нас общая дочь, но это не любовь. Там, на Земле, было легкое увлечение, я всегда выбираю женщин руководствуясь симпатией и действительно в тот момент испытываю нежные чувства. Дети же должны появляться в результате любви, а не банального сексуального акта, это вредно для их энергетики. В тот момент я был влюблен в тебя, я же человек. Но я еще и хор. А хоры любят лишь однажды. У меня уже быта такая любовь.
-Она отвергла тебя? - спросила я.
- Хуже, — ответил Алекс.- Это было на Земле... - он вздохнул. - Она не пожелала сохранить моего ребенка.
Сколько горечи было в его словах! Я явственно ощутила эту боль и тоску на себе , наклонившись крепко обняла Алекса. Он погладил меня по спине:
- Ты первая, кто согласился родить от меня. Я испытываю к тебе очень теплые чувства, Донна. Я буду хорошим отцом нашей дочке, но не смогу создать полноценную семью. Прости.
Он усмехнулся:
- В этом плане Нгапс действительно идеальный вариант. Моя мама была счастлива с отцом. А я... Что я... Даже если мы решим жить вместе, я буду постоянно отсутствовать, летать на Землю.
- Неужели у нас до сих пор недостаточно людей?
- Людей уже вполне достаточно, - ответил Алекс. — Но не только в людях дело. Мы привозим с Земли технологии и знающих специалистов. Думаешь почему за такой короткий промежуток времени мы умудрились всем себя оснастить? Да к тому же, не все так просто, как кажется на первый взгляд. Много наших не возвращается из таких экспедиций, не все рейсы с людьми ли, техникой ли достигают Рюделя. Земляне ведут за нами охоту...
- Что за бред! О какой охоте ты говоришь?
- Вы, живущие в куполах, лишь милые домашние грызуны, которых кормят, за которыми убирают, которым наладили сытую беззаботную жизнь. Но на самом деле правите этим миром не вы, а те, кто из-за кулис дергает нужные веревочки. Вы никогда не увидите и не узнаете о них. И им не очень-то нравится, что мы посягаем на их стройное кукольное королевство. Вот и отлавливают нас как крыс и уничтожают так же. Помнишь, Ута тебя обнюхивал в сторожке? Он обучен распознавать охотников.
Он помолчал.
- Не думаю, что тебе нужно знать в подробностях всю эту систему. У нас для этого есть специально обученные рисковать люди.
- А мы опять будем жить на готовом и радоваться стройности жизни? - иронично спросила я. — Тебе не кажется, что эти две системы чрезвычайно похожи.
- Не кажется, - ответил Алекс. - Мы боремся за выживание.
- Они тоже, но по своему.
Он внимательно посмотрел мне в глаза.
- Знаешь, в чем кардинальная разница между нашим миром и миром Земли?
- В чем?
- В том, что любой желающий у нас может узнать все, что его интересует и занять любую, близкую ему по духу, позицию. Кто-то будет выращивать урожай, кто-то растить детей, возиться с техникой, а кто-то и рисковать собой улетая в рейды. А на Земле вы будете жить только строго определенной предложенной вам жизнью, без отклонений, без права выбора.
- Но... - начала было я.
- Я не имею ввиду право выбора между желтой и красненькой кофточкой, фигурально выражаясь. Донна, давай оставим этот разговор. Сейчас основной твоей задачей является воспитание детей. Сосредоточься на этом. После, если захочешь, выберешь себе какую-либо сферу жизни и тебя в нее с головой погрузят. А я когда буду на Рюделе, буду рядом с дочкой и с тобой. Буду отцом Алекно, а тебе другом, но не больше. Прости.
- Понятно, — ответила я. И как ни странно не почувствовала ни боли, ни разочарования. Может я давно знала этот ответ, а может и сама уже не любила так, как тогда на Земле.
- Поедем домой, — проговорила я. — Алекно скоро кушать.
***
После разговора с Алексом я попросила Дика пригласить к нам в дом Нгапса. Он откликнулся на мою просьбу, но остался на балкончике, не заходя в комнату. Алекса не было, Алекно спала, а Дик исполнив просьбу убежал играть на улицу.
- Я так давно тебя не видела, — сказала выходя на балкон и облокачиваясь о стену спиной. — Поблагодарить толком не успела, да и соскучилась по тебе, Нгапс.
Он повернулся и внимательно посмотрев мне в глаза, произнес:
- Говори, я собрал все силы для удара. Не начинай издалека.
- Какого удара? - улыбаясь, спросила я.
- Отец твоей дочери вернулся и ты, естественно, остаешься с ним.
- Нет — покачала я головой.- Я ему не нужна. У него уже была своя история с погибшим домиком.
Нгапс встрепенулся.
- Я свободна и душой и сердцем, — продолжила начатое, - и хочу, чтобы ты по прежнему прилетал ко мне в гости, мне без тебя пусто. Но только не проси пока меня стать твоей половиной. Слишком много поменялось в душе, я должна привыкнуть, обдумать.
Нгапс взял мои руки в свои, приложил лбу, зашептал, опустив глаза:
- Ты вольна думать сколько пожелаешь. Я твой навсегда. Моя надежда на счастье расцветает сильней, зная, что у нее нет явного соперника.
- Ты поэт, — улыбнулась я и отняв руки, впервые поцеловала его в прохладную бледно-серую щеку. В фиолетовых глазах хора вспыхнули яркие сиреневые искры и я с удивлением заметила какой, все таки, Нгапс красивый хор.
***
Жизнь шла своим чередом. Нгапс больше не изолировал себя от нашего общества и охотно прилетал, даже когда в доме находился Алекс. Дик был невероятно рад обоим и частенько утягивал их летать на Джеке, невольно делая друзьями этих двух мужчин. Алекно с удовольствием находилась на руках у Нгапса и даже заметно скучала без него. Дочка уже активно переворачивалась на животик, начинала ползать и пробовала сидеть. Алекс дал мне обещание не покидать Рюдель до первого дня рождения дочери. И обещание держал, хотя и был частенько занят с техникой в каком-то ущелье.
- Что за ущелье? - спросила я его как-то, он лишь весело отмахнулся.
Тогда я приступила с этим вопросом к Нгапсу.
- Ущелье... - проговорил он, как бы собираясь с мыслями. - В принципе, это не тайна. Хотя и не приятная для хоров информация. Помнишь, по лекциям, после приземления на Рюдель у некоторых хоров случился сильный приступ агрессии? Мы думали, что это остаточные энергетические потоки после глобальной катастрофы планеты так на нас влияют. Мы жили с этим знанием не одно поколение. И только с появлением людей поняли истинную причину. Поселенцы искали пустынное место для размещения своего оборудования, уж таковы вы — люди. Как вас не учи, вы не можете обходиться без техники, хотя и могли бы. Далеко на запад от нашего леса есть огромный ржавый пустырь, там ничего не растет. Сами хоры там никогда не бывают, даже пролетая высоко, ощущается сильный негативный энергетический поток, так что об этом месте мы знаем по рассказам людей и не верить им, у нас нет причин. На этом пустыре обустроен космодром, и прочие необходимые человечеству технические постройки, а еще там есть ущелье, длинная и неимоверно глубокая трещина. Любопытные люди решили ее исследовать и наткнулись на огромное количество пещер и ходов, которые изрезали склоны ущелья, вошли внутрь. То, что они там обнаружили, нам хорам, сильно не понравилось.
Нгапс как-то надолго замолчал, задумавшись, что мне даже пришлось растормошить его вопросом:
-Что обнаружили?
- Рюдель - это не планета, — жестко бросил Нгапс. — Это огромный космический корабль, поверхность которого, волею обстоятельств, стала нам домом.
Я открыла рот в немом вопросе: «Что?» И не смогла больше закрыть.
- Исходя из данных, которые накопали внутри люди, много тысячелетий назад этот корабль потерпел аварию в данной точке пространства. Он остановился и стал вращаться вокруг местного солнца, став по сути планетой, копя на себе космическую пыль и даже умудрился обзавестись кой какой флорой и фауной, предполагаю, хранившейся, все таки, в недрах корабля. Владельцы этого судна, никто не знает кем они были на самом деле, перед своим уходом законсервировали этот корабль, не успев починить, чтобы улететь. Он и работает на малых мощностях, подогревая поверхность изнутри, генерируя воздушную прослойку на поверхности. Вода, которую деревья, да и мы берем для жизни, на самом деле находится в резервуарах под поверхностью корабля. Люди изучают неизвестную технику, пытаются чинить ее. Может, что и выйдет из этого мероприятия. Мы хоры предпочитаем не вмешиваться, сама мысль о том, что мы живем на огромном корабле угнетает.
Я молчала, не зная что ответить. Данная информация не помещалась в моей голове и не желала быть осмысленной. «Может и хорошо многого не знать. Легче жить.» - пронеслось в мозгу. Видимо эту эмоцию и прочитал на моем лице Нгапс. Он обнял меня, погладил по голове.
- Не переживай, — успокоил, — мы здесь живем уже несколько поколений, здесь вполне безопасно и уютно.
Я кивнула, а про себя подумала «Не знают хоры человеческой истории, совсем не знают.»
***
Первый день рождения Алекно мы отмечали всей ветвью. Вдоль улицы поставили столы, уставленные разными блюдами, взрослые нарядились в героев сказок и веселили пришедших ребятишек, звучала музыка, исполняемая знакомыми хорами. Было по домашнему уютно и весело. Алекс сидел во главе стола и держал на коленях дочь. Она, пусть еще и не все понимала, но тоже радовалась большому скоплению смеющихся людей в разноцветных одеждах и что-то весело лопотала. Дик скакал вдоль столов с ребятишками и обсыпал всех разноцветными лепестками. Нгапс сидел рядом со мной и тоже гордился именинницей, еще бы, без него она вряд ли появилась на свет. И хотя всеобщее веселье и заражало оптимизмом, мне все же было немного грустно. Алекс скоро покинет Рюдель и неизвестно когда вернется, и вернется ли вообще. Нгапс, конечно, с удовольствием заменит девочке отца, но все же хотелось, чтобы рядом с Алекно был ее настоящий отец. Не рядом со мной, а именно рядом с дочкой, в другом качестве я Алекса больше не воспринимала.
Не воспринимала, но все же пошла провожать, когда он сообщил о своем отлете. Попрощавшись со всеми и отставив детей с Нгапсом, мы спустились к подножью дерева и пошли по тропинке, мимо старых карантинный боксов, сквозь заботливо посаженый садик -парк с земными деревьями. Шли молча, наслаждаясь тишиной и легким стрекотом каких-то мелких насекомых.
- Нгапс мне рассказал об ущелье, — задумчиво проговорила я, нарушая наше безмолвное путешествие.
- А-а-а, — протянул Алекс почти безразлично.
- Ты можешь объяснить, что там происходит внутри, что это за корабль?
- А ты действительно хочешь это знать Донна? - спросил Алекс.
- Если честно, нет. Я обычная женщина, которая хочет вырастить в мире и спокойствии своих детей. Но мне тревожно. Я не уверена, что здесь мы в полной безопасности.
- Никто и нигде не может быть уверен в полной безопасности, Донна, ни здесь, ни на Земле, ни на какой-либо другой планете. Жизнь это чудо — которое существует вопреки всему.
Наверное, он прав, подумалось мне, да и что мне бы дали его разъяснения, мне, совершенно не связанного с техникой человеку. Только добавили бы тревоги. Это знание сродни знанию о возможности падения на поверхность планеты метеорита. Все живут под этой угрозой и большинство не задумывается о ней вообще, а просто живет. Здесь и сейчас.
Мы прошли мимо круглых, уже полностью восстановленных карантинных боксов кристально белого цвета, кое-где между ними изредка попадались люди их обслуживающие. Сейчас новых переселенцев не было и много персонала не требовалось. Вскоре мы подошли к ангару с несколькими наземными мобилями. Алекс махнул кому-то издалека и человек в желтом рабочем комбинезоне одним прыжком перемахнул в кабину мобиля, завел двигатель и стал ждать.
- Ну все, - проговорил Алекс, — дальше меня не провожай. На космодром отвезут. Надеюсь, так же и привезут обратно, — он усмехнулся.
Я кивнула.
- Алекно береги, — продолжил он. - Нгапсу можешь полностью доверять... Да ты и сама знаешь. Может ответишь ему взаимностью? Он будет счастлив. А я постараюсь вернуться к следующему дню рождения дочки.
Алекс сжал мою руку и уже с болью в голосе попросил:
- Пусть она не забывает меня, пусть знает, что я ее отец.
- Хорошо, - ответила я, обняла и прошептал на ухо.- Обязательно возвращайся, мы будем ждать тебя. Удачи.
Он кивнул, тряхнув солнечными волосами и быстро развернувшись, запрыгнул в мобиль. Закрылся прозрачный купол, машина тронулась с места и начала стремительно уменьшаться, устремляясь за горизонт. А я стояла бессильно опустив руки. Потому что от меня навсегда уезжала часть моей жизни.