Расскажите, тоненькая бортпроводница,
Что заставило с небом вас породниться?
Это так нелегко в вечном шуме моторов,
Это так далеко от того, кто вам дорог.
Вам не страшно?
Она говорит бесшабашно:
Ну и что из того, я люблю, когда страшно!
(Лев Ошанин)
У меня стюардесса всегда рифмовалась с принцессой. Представлялось, что где-то, в волшебном замке, который скользит по небу, царствует необыкновенное создание. И мы во дворе играли в чудо принцесс – стюардесс. А потом узнали о гибели Нади Курченко, которая ценой собственной жизни сохранила жизнь пассажирам. Умирать, конечно, не хотелось, а хотелось повидать разные страны, где «живут красивые зулуски и каскад, сползающий змеею». Мечталось увидеть наш далекий, заснеженный север.
Благословение от бабушки было получено. Но этого оказалось мало. Мы все весело жили в стране, под названием Советский Союз, поэтому и не ждали легкий путей к достижению цели.
Мы твердо знали, что за все надо бороться. Борьба началась. Бесконечные комиссии, собеседования, двухгодичная работа в наземной службе, в ожидании вызова в волшебную службу борт проводников. И – о счастье!- Вызов! Но это было только начало долгого пути вверх.
Пришлось, полгода ждать начала учёбы, работая на строительстве дома- общежития для авиа работников. Побывать на сборе картофеля в колхозе, а потом сортировать этот картофель на овощной базе. И только после всех этих мытарств, приступить к обучению, которое длилось 10 месяцев с трёх месячным перерывом на летную практику в аэропорту Внуково, но это было уже счастьем. Ведь мы, затаив дыхание, входили в салон самолета, чтобы приступить к своим обязанностям.
Первый рейс в Сочи. Напутствие членов экипажа, улыбки бортпроводников. Двери закрыты, пассажиры пристегнуты, на местах. Взлет! Момент отрыва от земли самый необыкновенный.
Ты, как птица, которая поджала ноги, расправила крылья и поднялась вверх, слившись с восходящими потоками воздуха. И вот ты уже над облаками, которые, как перина сияют своей белизной внизу. А над головой голубое небо и такое яркое солнце, что режет глаза.
Первый выход к пассажирам. Глубокий вдох, улыбочка, в руки поднос с водой и легкой походкой в салон. Руки дрожат, стаканчики прыгают. Кажется, все видят, что я покраснела до кончиков волос. Кажется, все знают, что это мой первый рейс и видят, какая я неуклюжая.
Девчонки из-за шторки наблюдают. Ещё один поднос готов. И опять с улыбкой вперед, в салон. А потом даже появляется азарт, спокойствие и уверенность. И на обратном пути уже кажется, что ты всю жизнь только и разносил подносы с водой в салоне самолета.
В 80-е годы возраст бортпроводников ограничивался 35-ю годами. И мы удивлялись, почему сильные, здоровые, красивые девушки и ребята, которые отлично знают свое дело, должны уходить. И ещё 10 лет (пенсия с 45) ничем не заниматься или заниматься чем-то совсем другим. Разве это много 35? Да многие были такими же, как мы 23- 25 летние. И нельзя было сказать, что Лариса или Оля старше нас. Да и сейчас, бывшие бортпроводники не имеют возраста. Нельзя, глядя на стюардессу, определить её возраст. Поэтому теперь разрешили летать до тех пор, пока позволяет здоровье. Но, правда, введены ограничения по типам самолетов. Что было и тогда, в 80-е. После курсов бортпроводников мы летали по Союзу на самолетах: ТУ-134, ТУ-154, ИЛ-62 кто 5-6 месяцев, а кто и год, ожидая разрешения на получение загранпаспорта. Зато за это время мы побывали почти во всех точках нашей страны. Это и город Анадырь на Чукотском полуострове, где дома стоят на сваях, как на ногах, потому что кругом вечная мерзлота. Коровы величиною с наших больших собак. Карликовые березы высотой с цветы «золотые шары».
Певек, где в августе уже идет нег. А на деревянном здании вокзала весит вывеска: Певек - Пеекин. И к единственному 2-х этажному зданию гостиницы ведут деревянные мостки. Туалет на улице. Вода только в определенное время. Комнаты на 6 человек. Нас 6-ро – 2 парня и 4- девушки. Но это никого не волнует, мест нет. Умываемся минеральной водой, которую взяли с собой.
Озеро Байкал. Чистый воздух. Сказочные сосны. Грибы, ягоды. И удивительные люди, которые, как дети, радуются всему. Они смотрят на нас, как на знаменитых актеров, ведь мы стюардессы из Москвы, да еще и за границей бываем!
Бываем, потому что перешли в 207 отряд. А это уже полеты в столицы социалистических стран: София, Будапешт, Бургас, Варна, Бухарест, Прага, Варшава, Белград, Загреб, Сплит. Чудесные города, каждый хорош по-своему. Это Европа.
А вот азиатские города Пхеньян и Пекин – это другая сказка. Пекин настоящий ничего общего не имел с нашим Певеком – Пеекином. Здесь все, начиная со сверкающего аэропорта из стекла и бетона, идеальных зеркальных дорог и шикарных гостиниц, где в каждом номере не только все удобства, но еще и термос с жасминовым чаем, халат, тапочки и фен, говорило о том, что ты в другом мире. Напомню, что это 1983 год!!!
По улицам на велосипедах колесят веселые китайцы. Дома не закрываются на огромные замки, ведь за воровство отрубают руку. Чистота. Красивейшие пагоды. Громадная площадь Тя-Нон-Мынь, где находиться мавзолей Мао. А Великая Китайская стена – шедевр человеческих рук. Если смотреть с самолета, то она изгибается, как зубчатая спина гигантского ящера, который улегся на горах, чтобы охранять границы Китая.
Пхеньян. Из аэропорта до города ехать час. Дорога ровная слегка петляет между красивыми побеленными деревьями. У каждого деревца вскопана земля и выложены камешками несколько кругов. А вдоль дороги строем идут пионеры и машут каждой проезжающей машине. Но самое интересное здание – это род дом высотой в 15 или 20 этажей из стекла и бетона, который построили женщины Северной Кореи на свои деньги!
А за Северным Полярным кругом на острове Лонгиер необыкновенный марсианский пейзаж. Черно- белые горы, фьорды, как будто вырезанные умелой рукой гигантского скульптора и полное отсутствие всякой растительности. На Марсе нет ничего, кроме черной вздыбленной земли, припорошенной снегом.
За год работы в 207 отряде почти все налетывали по 800 – 900- часов при норме 500 – 600.
Домой прилетали только переночевать. Могли заснуть стоя. Но нас это не пугало, а веселило. Мы были молоды и полны сил. Нам хотелось новых впечатлений. К тому же попасть за границу тогда было совсем не просто. А у нас такая возможность была. Мы стремились попасть в новый отряд, чтобы освоить новые трассы.
Для того чтобы перейти в новый отряд, надо было пройти собеседование в парткоме, сдать языковый зачет, ответить на все вопросы, касающиеся безопасности полетов. Такие комиссии проходили ежегодно. Кому-то выражали недоверие, а достойных переводили в другой отряд. Это уже была новая ступень в работе.
63 и 37 отряды – полеты в развивающиеся страны Азии и Африки. Африка, – где пески и необычайно буйные краски, которых нигде больше не встретишь. Блеск и нищета. Белое и черное. При перелете через Экватор всем пассажирам выдавали шампанское. А на бортпроводника или члена экипажа, который впервые пересекает Экватор, выливалось полное ведерко из-под шампанского воды со льдом, чтобы не было жарко.
В Синигале я впервые увидела, как отдыхают богатые люди. Кто- то уплывает на яхте на остров, подальше от цивилизации. А кто- то отдыхает в шикарных гостиницах на материковой части. Здесь можно купаться и в море и в бассейне. Барная стойка находится прямо в бассейне, поэтому можно наслаждаться прохладными напитками сидя в воде. Это сейчас нас ничем не удивить, а тогда, в 1984 году это было нечто.
Вечером у бассейна шоу. Сине – черный негр в белоснежном смокинге и цилиндре, с алой бабочкой на шее, приглашает, дам танцевать. Звучит зажигательная мамба или ламбада. Все сверкает, блестит, кружится... и стираются грани между вымыслом и реальностью.
Летали мы и в нищие страны, где нельзя было выходить на улицу. Да и выходить разрешалось группой из 3-х человека с позволения командира корабля.
Полет в Индию. Предчувствие чего-то необыкновенного оправдывается. Вечером все вокруг сверкает разноцветными огоньками, будто в канун нового года. А утром удручает, пугающая убогость картонных хижин и шалашей. Грязные улицы. Удушающий запах специй и нечистот, да еще температура + 36 градусов в тени. И необыкновенно красивые храмы, в которые можно войти только босиком...
Вода в Индийском океане серо – зеленая. Здесь моются, отсюда берут воду для питья, стирают, купаются, и топят дохлых животных. Водители индусы непрестанно сигналят друг другу, быстро лавируя по дороге на « тук туках» – трехколесных мопедах с крытым верхом, рассчитанных для поездки трех человек
Шикарная гостиница Шератон только для богатых. Здесь проходят удивительные по красоте свадебные торжества. Молодые подъезжают в каретах, запряженных белоснежными лошадьми.
Руки и ноги невесты расписаны замысловатыми узорами. Во время церемонии молодые сидят на тронах и принимают поздравления от многочисленних гостей. Их человек 200 – 300 и всегда множество детей, разодетых в кружевные наряды.
Утром, в день смерти Индиры Ганди, к нам в окно на 8-ом этаже стучали два огромных желто – зеленых попугая. Мы были весьма удивлены. А вечером был объявлен траур в Индии.
Горе объединило всех от мала до велика. Громкий плач не смолкал и тогда, когда погас огромный погребальный костер из самых дорогих пород сандалового дерева. Ушла великая дочь Индийского народа...
Вьетнам. Гостиница на сваях стоит прямо в озере. Вечером чудесный закат окрашивает воду в разные цвета, меняются формы облаков, цвет деревьев. Незабываемое яркое зрелище помогает понять, почему картины вьетнамских художников такие красочные.
Ловля рыбы здесь совсем не похожа на нашу. Три лодки выходят на середину озера. С одной опускают сеть, а две другие начинают двигаться по кругу. Люди в лодках бьют в барабаны, а рыба, наверное, от страха, запрыгивает в сеть. Улов бывает громадным.
Йеменская республика, горд Аден. Море + 36, 37 градусов. В воде, как в ванне, можно сидеть весь день. Однажды на горизонте мы видим плавник акулы. О, ужас! Все на берегу со страхом ждут, что же будет. Местные мальчишки бегут по берегу и что-то кричат. А потом начинают хохотать. Оказывается, это вовсе не акула, а всего лишь мешок с мертвой собакой.
А когда мы летим из Адена, то происходит отказ двигателя. Командир просит быть предельно спокойными и делать вид, что ничего не произошло. А на вопросы пассажиров отвечать, что на пути сильная песчаная буря. И мы весело шутим, выполняя привычную работу. Пассажиры нам тоже подыгрывают и даже пишут стихи.
Над нами светила Селена,
Меркурий сверкал, полыхал.
Елена! Елена! Елена! -
Я в кресле протяжно вздыхал.
И я преклоняю колена,
Меня Ваше сердце поймет.
Елена! Елена! Елена!
Спасибо за дерзкий полет!
( от имени усатого соседа 12.07.1988).
Полеты в Афганистан вызывали у ребят страх. Я удивлялась почему? А, когда полетела, то поняла. Вокруг нашего самолета кружат 6 –7 вертолетов, стреляя особыми ракетами, чтобы нас не сбили. Стоянка сокращена до минимума. Самолет окружен автоматчиками. Пассажиры измотаны, молчаливы, грустны, много пьют и только на подлете к Москве начинают улыбаться кончиками губ. За 10 полетов в Афганистан давали медаль и книжку участника афганской войны.
В 1985 году на трассы Аэрофлота выходит новейший лайнер – ИЛ-86. Лучшим бортпроводникам доверено работать на нем. И это уже новый отряд 216.
Пакистан более чист и цивилизован, чем Индия. Вместо «тук туков» красивые повозки, запряженные лошадьми. Кучер галантно помогает при посадке и высадке. А у дверей гостиницы стоит привратник в национальной одежде, сложив руки в знак приветствия «Намасте».
Сказочный остров Куба. Морской порт охраняет старинная крепость Морров с пушками и казематами. Небольшие таверны, где звучит гаванская гитара, и подают любимый напиток Хеменгуэля. Набережная Мирамар – смотри на море, куда приходят вечером влюбленные, чтобы полюбоваться закатом и увидеть лунную дорожку, убегающую в океан. Но океан может быть и бушующим, черно – серым с белыми пенными валами, которые с ревом ударяют в парапет. А некоторые волны захлестывают мостовую, оставляя пену, как знак своей силы. И тогда ты понимаешь, как огромен этот ревущий океан, и как мал остров,
окруженный со всех сторон этой ревущей стихией.
Португальский карнавал – фиеста, феерия красок, костюмов, музыки, танцев. Все движется, поет, улыбается, будто не улица, а река стремиться к центру. Незнакомые люди обмениваются какими-то сувенирами, конфетами, пивом. Праздник захватывает всех, и кажется, что сказка никогда не закончится.
Но как у любой медали есть две стороны, то была и обратная сторона у всех наших восторгов. По возвращении в Москву надо было сидеть на самолете по полтора, два часа, ожидая наземные службы, которым мы должны были сдать контейнеры с грязной посудой, пледы, подушки, салфетки. Бывало, что самолет обесточивали, отгоняли трап, и покинуть рабочее место не было никакой возможности. Нельзя было оставить бытовое имущество, ведь все сдавалось и принималось под роспись. И если пассажир случайно уронил в унитаз щетку, то платил бортпроводник, который в рейсе отвечал за это имущество. А сколько раз приходилось останавливать пассажиров и вежливо просить вернуть пледы, подушечки или фужеры, объясняя, что это собственность Аэрофлота.
Но радовало то, что не надо было перед рейсом отдавать 50 – 70 рублей (при зарплате 90 – 100) за бутылки с водой, как это было во Внуково. По прилету правда, деньги возвращали, но бывало, что бутылок было меньше, кто-то взял, разбил, да мало ли, что могло случиться. Но таковы били правила, – бортпроводник обязан внести залог за стеклотару! И никого не волновало, где ты возьмешь эти деньги и как будешь жить на то, что осталось. Получалось, что эти 50 рублей – неприкосновенный запас, переходящий из рейса в рейс.
Каждый день приходилось звонить в службу, чтобы узнать, что ты завтра делаешь. Нельзя было назначить никаких встреч, не было никакой личной жизни. План делали сегодня на завтра, завтра на послезавтра. И даже нельзя было попробовать узнать наряд на 2 –3 дня. И было совсем не смешно, когда задавали вопрос: «А вы стоя умеете спать? Ну, как лошадь, опустить голову, закрыть глаза и видеть сны?» Потому что следовал ответ: «Да, еще и цветные!»
Мы смеялись над трудностями, делая вид, что все отлично, что нет никакой усталости, что нет комиссий, парткомов, нет обязательного конспектирования партийных съездов и обязательной же трех годичной учебы в Университете Марксизма Ленинизма, а есть только любимая, интересная работа, есть новые встречи, новые страны и города.
Поэтому когда заканчивалась одна сказка, мы скорее придумывали новую.
Сентябрь 2000.