(повторять без принятия мер предосторожностей не рекомендуется)
Миниатюра написана в рамках "Школа 11 - действуем"). В стадии переработки
Сарай накренился и осел. Приоткрытая покосившаяся дверь, держалась если не на проржавевшей петле, то на честном слове. С трудом протиснувшись внутрь, Мишка пошарил по стене, и наткнулся на выключатель. Как ни странно, зажёгся яркий свет. Слева, вдоль стен на полках ютились всевозможнейшие банки и бутылки. А рядом с Мишкой стоял культиватор с треснувшей рукояткой, окружённый шалашиком из садовых инструментов. Вполне надёжная лестница вела на чердак. К сожалению, лаз сторожил здоровенный амбарный замок.
У Мишки разбежались глаза! И чем эта сокровищница так дяде не угодила? Значит, всему бы этому богатству хорошо бы погореть синим пламенем? Шутил он, что ли. Мишка погладил стену. Шершавая. Запросто можно заноз насажать… И сухая, как растопка для печки. Интересно, здорово будут ругаться, если эта «пещера Алладина» превратится в кучку пепла? А, вдруг, тётя так рассердится, что отправит Мишку обратно домой? Не в полицию же тащить любимого племянничка, правда?
Мишка опять погладил стену и попинал ногой культиватор. Культиватор-активатор… Что там вчера трындели по зомбоящику? Взять, говорите, равное количество расплавленной серы, дегтя, четверть растительного сока и голубиного помета; все это, хорошо высушенное, растворить в скипидаре или серной кислоте, после чего поместить в прочный закрытый стеклянный сосуд и подогревать в течение пятнадцати дней в печи. После этого содержимое сосуда перегонять наподобие винного спирта и хранить в готовом виде. А потом возьми, вскипяти, да и поджигай вместе с паклей. Красота! Раз, и из медной трубы уничтожаем корабль противника. Два – и из колесницы-дракона даём прикурить неприятелю пешему. Три – вот и Святослав с ополченцами атаковали город камских булгар Ошель, и «… наперед шли пешцы с огнем и с топорами, а за ними стрельцы... ко граду приступиша, отовсюду зажгоша его, и бысть буря и дым велик на сих потяну...», как и новгородцы овладели Ландскроной, употребив «огонь и пращи». Всё тот же «греческий огонёк. Класс! Смешно, что неугасимый огонь можно было потушить только уксусом или мочой.
Взяв с полки банку из томатов в собственном соку (как гласила надпись на этикетке), Мишка отвинтил крышку и протёр мутное стекло рукавом. Что же взять, что же взять, чтобы ярко запылать? Внимательно просмотрев соседствующие бутылки, Мишка остановился на ацетоне и каком-то «шестьсот сорок шестом» растворителе в литровых бутылках. Под кроватью он обнаружил слегка позеленевшие куски пенопласта. Неужели так тут и валялись со времён покупки телика или холодильника? За культиватором скрывалась почти полная канистра бензина. Ну, полный набор для византийско-китайского джентльмена. «Абра-швабра-кадабра», – и.: «Ура, мы ломим, гнутся шведы…».
Вылив в банку ацетон, который, к превеликому разочарованию, заполнил банку всего на треть, Мишка принялся за пенопласт. Тот крошился легко. И вскоре в ногах образовался небольшой сугроб из белых «шариков», забавно пристававших к рукам. Поиграв во Вьюгу Бурановну, Мишка принялся за «аццкое зелье».
«Раз», и горсть крошек была засыпана в банку. Пусть пенопласт и начал моментально растворятся, Миха всё-таки крышку завинтил, и несколько раз встряхнул банку. От пенопласта не осталось даже воспоминаний. Но на дне банки скопился тягучий осадок, чем-то напоминавший дохлую медузу, однако сверху ещё плескался ацетон. Отвинтив крышку и поморщившись от резкого неприятного запаха, пацан заполнил пенопластом банку под горлышко, завинтил крышку и опят потряс банку. «Медуза» слегка подросла, однако слой ацетона ещё оставался. Процедуру пришлось повторить несколько раз. Да и то, что ацетона оставалось так мало, оказалось большой удачей. А то думай, как и куда переливать, чтобы осталось место для бензина.
Мишка добросовестно потряс банку. Увы. Жидкости не перемешивались. Видимо, нужен был другой бензин, или другой пенопласт. Может быт, для полноты счастья не хватало голубиного помёта или берёзового дёгтя. Долго раздумывать Мишка не стал, а накапал в свой варварский коктейль растворитель.
Выглянув за дверь, Мишка с удивлением отметил, что вокруг потемнело. Неужели было так поздно? Нет, просто по низкому небу расплывались тучи пятнами горючки. Глухо бренчали листья на раскачиваемых порывами ветра деревьях. «Вот и дождик начинается», - подумал Мишка и передёрнулся. Вернувшись в сарай, он поднял банку и посмотрел сквозь неё на свет лампочки. На какую-то долю секунды ему показалось, что он там видит отражение тётки в ореоле света. Печальная тётка в радужном ореоле, сердито поджав губы, грозила Мишке длинным суставчатым, словно паучья лапка, пальцем.
Встряхнув головой, чтобы отогнать наваждение, Мишка размазал «нью томаты а-ля Михаил Негодяевич» по полу и по стене при помощи тряпки, намотанной на черенок цапки, выключил свет, подпалил при помощи «Крикета» тряпку и швырнул зашипевший «факел» на пол, и выскользнул из сарая. Выскользнул и моментально вымок под обрушившимся на него ливнем. Удар грома заставил его подскочить на месте. Запнувшись, он плашмя рухнул на землю, чтобы увидеть, как из-за двери сарая выскользнул язык пламени, и рассохшееся дерево вспыхнуло, словно лист бумаги. Окно на чердаке взорвалось, и в сад посыпался дождь из осколков стекла и пылающих головешек. Пламя, вырвавшееся и из чердака, словно стиснуло сарай в смертельных объятиях.
Частая дробь дождя и потрескивание чадящих углей только подчёркивали внезапно наступившую Тишину