Преферанс в Древнем Египте

Эту книгу можно найти в интернет-магазине ozon.ru, а также в магазине "Белые облака" (г. Москва, ул. Покровка, дом 4)
 

От Автора


Когда читатели (по моей просьбе) составляли нечто вроде рейтинга героев книги, отвечая на вопрос, кто им больше понравился, удивительным оказалось само разнообразие ответов. Не менее шести героев возглавляли чьи-то списки, являясь центральным персонажем для одного, нескольких или многих. Что и наводит на мысль: главный герой – не кто иной, как сам читатель, очарованно всматривающийся в загадочный рисунок собственной жизни. Ведь эта история о таких предметах, как его величество Время (Что такое время?) и Судьба (таинственный диалог всякого с ней).
Как каждая веточка дерева выбирает свое неповторимое направление роста в великом, повсеместном и всеобщем, непрекращающемся поиске Света, – а стоит придать слову «свет» значение более универсальное, и становится ясно, что все живые (иначе говоря, наделенные душой, сотканной из божественной любви) существа ищут того же, – так и человеческая Судьба время от времени выпускает побег.

Хотя в сюжете много приключений, повествование не столько об исторических декорациях и фактах, как о переживаниях того, кто в поиске. («Не будет вопросов – не будет и ответов».) Ключевой вопрос здесь: «На каком перепутье совершается выбор? А главное кто выбирает? Кто капитан?»

Кто я? Что? Зачем? Почему? Невольник (отчасти, возможно, и не догадывающийся об этом) или свободный? Играю роль? Или роль – это я?
Тема невольничьей зависимости неактуальна в наше время?
–  Я вас умоляю! – усмехнулся бы Мерка.
Возможна зависимость от вредной привычки, удовольствия, страха, убеждения или прилипчивой мысли... от социальной роли... А как насчет страданий «неудачника», прочно зажатого в тиски «внешних обстоятельств» и не видящего выхода? Как ему выбраться из пут, достичь освобождения? Где дверь?

В книге можно найти ключи. Однако же поиски напряженным умом без крупицы иронии – пустая трата времени. У такого человека... ключи от темницы сразу выскользнут из рук.
 

Египетские Имена

Во дворце:

Шэпсас-Кауф – историческое лицо, последний фараон четвертой династии. Звучание имени намеренно изменено по сравнению с общепринятой огласовкой (на мой слух, слишком искусственной).
Джоди-Хику-Хафри  –  главный  распорядитель  дворца.
Шаушу (имя переводится:  «Хвастун») – первый помощник Джоди.
Атати – второй помощник Джоди.
Нахт («Сильный») и Аху («Тень») – телохранители Джоди.
Персонет – наставница юных талантов, во дворце руководит музыкой, пением и танцами.
Эшо – танцовщица, ассистентка Персонет.
Нсу («Царь») – сын влиятельного сановника, посвящает свой досуг танцам, собирает и рассказывает разные истории.
Инексабти («Я мудрый») – верховный судья. С легкой руки Джоди за ним закрепилось прозвище Всевидящее око.
Икери («Великолепный»)  – секретарь запретной части дворца.
Сатбу – служанка, шпионка Всевидящего ока.
Нидлис (неегипетское имя), во дворце его назвали Сэджо («Сокровище») – невольник, родом из Амбии, местности на северном побережье Страны Кедра (Финикии).
Падиисе – дворцовый художник.
Хархуф – капитан.
Сети – будущий зять Хархуфа.
Хеси («Восхваляемый») – сын друга Джоди.
Кифи – юная певица, дочь Икери.


В поместье Нубит:

Нубит («Обладающая золотом») – хозяйка частного владения.
Уни и Эби – дети Нубит.
Амахти («Наделенный властью») – архитектор, муж Нубит.
Кемнеби («Черная пантера») – распорядитель дома Нубит, брат Амахти.
Сеини – лекарь.
Нафрет («Красивая») – сестра Нубит.
Анху – сын Нафрет.
Мерка («Любимый Ка») – надсмотрщик, аллегорический в значительной степени персонаж.
Ати – «девушка, парящая над землей», супруга Мерка.
Нут – девочка из г. Лэма, невольница Мерка. (Нидлис и Нут были доставлены на одном корабле.)



Другие персонажи:



Хенут – бабушка Таури, старая дама, служившая в прошлом в Доме Жизни, имеет фамильный дом и доход с государственных земель, закрепленный за ней пожизненно.
Таури  («Земля великая») – «аристократ-изгой», внук Хенут.
Эбио – подруга детства Таури.
Шенти – супруга Джоди-Хику-Хафри.
Пшена – начальник тюрьмы.
Хелхонс – окружной начальник, враг Мерка.
Кику – ученик Инексабти.
Миу («Кошка»)  – красавица, тайная возлюбленная Кику.
Пкоип и Джесерит – отец и мать Миу.
Иарет («Виноград») – дочь префекта города Пэ.
Джехути – военачальник.
Мехаи – враг Нубит.
Кахес («Тиран») – «человек с неприветливым лицом», агент Инексабти, специалист по пыткам.


Имена богов:

Амон («Сокровенный») – божество-тайна, не имеющий ни отца, ни матери, Творец мира, Абсолют.
Ра – бог-Солнце, божественный, созидающий свет.
Амон-Ра – божественное единство.
Джхути – покровитель волшебства, всех наук и искусств.
Анубис – проводник в царство мертвых. На пороге смерти он встречает дух, покидающий тело, и ведет, помогая не сбиться с пути.
Хику – покровитель магии, божество без образа.
Нейт – божество-покровительница города Саис.
Птах – владыка созидающего слова.
Маат – богиня истины, а также всеобъемлющий принцип равновесия и вселенской гармонии.
Хатхор – небесная корова, хранительница счастья, вечный источник Любви, питающей космос.
Исет (Исида) – покровительница врачевания, целительных чар и заклинаний. 
Геб – бог-Земля, земной шар как живое существо.
Нут – богиня-небо, супруга Геба, живое небо.
Шу – бог воздуха.
 

Оглавление

От автора……………………………………………………………………………………….
Египетские имена……………………………………………………………………………...

Часть 1 Преферанс в Древнем Египте

Прибытие
День первый
День второй
День третий
День третий (Продолжение)
История Нидлиса (Часть 1)
В стеклянном шаре
День четвертый
История ниши и снова о Нидлисе
День четвертый (Продолжение)
История Нидлиса (Часть 2)
Марк и Ксения. Прибытие
История Нидлиса (Часть 3)
Марк и Ксения. День первый
История Нидлиса (Часть 4)
Марк и Ксения. День второй
Спящая в мышеловке
Ксения. День третий
Сказка о крылатом змее и страннике
Аристократ-изгой
«Под прицелом недремлющего времени»
День четвертый – день пятый. Пробуждение
Хенут
В гостях у важной персоны
Живой человек
Письмоносец и маг
Осколки хрустальной дилеммы
Красавица и тень ястреба
Марк в городе Пэ
День шестой
Кику против Мехаи
История Нидлиса (Часть 5)
Хелхонс (Часть 1)
Открытия Марка
Встреча
Таури в смертельной ловушке
Я пришел за тобой
Эскулапы
Джоди расставляет фигуры  
Кейт и Шэпсас-Кауф
«All-inclusive»
Похищение тигра
Суд и окончание истории Нидлиса
Вечер в кругу друзей
Не сотвори кумира
Мерка
Непредсказуемый Джоди и Всевидящее око
Друг и гостья
Миу и Кику
Кейт и Таури
Миссия
Я за тобой
Не только магнитофон
Визит к Мерка
Окончание истории Миу и Кику
Что в сердце я задумаю своем
Хелхонс (Часть 2)
Блудный попутчик
Пшена
Прощание

Часть 2 Хелхонс и «девушка, парящая над землей»

Ати
История Мерка
Нут и Пему

Эпилог

Счастливчики дома
Да будет он жив, невредим и здрав               
Кейт в двадцать первом веке





Часть 1 Преферанс в Древнем Египте

 «Используйте чудесную силу выбора, данную вам Богом».
(Эрнст Холмс)



Глава 1  Прибытие   

«И вот услышал я голос грома.
Подумал я, что это волны моря».
(Папирус 1115 Государственного Эрмитажа) 


Наш рациональный век, кажется, изжил все, что не является предметом торговли. Но и теперь... погруженный в дремоту рассудок, следуя по орбите заученных истин, иногда наступает себе на пятки... случайные мысли прорастают в прозрачной волне...  И время замыкается в круг, подобно змее, глотающей собственный хвост...

         
Странности начались уже в самолете. 
– А тебя-то какими судьбами затянуло в это шоу? – спросил Марк.
Отсутствие загара и рельефных мышц выдавало в нем человека, далекого от спортивного образа жизни, акцент – россиянина.
– Как это затянуло? – Кейт изобразила недоумение большими карими глазами. – Купила путевку. Игру оценили в отдельную сумму, и все вместе вышло дороже, чем обычный тур.
– А мы почти ничего и не платили.
– Мы выиграли эту поездку! – жизнерадостно объяснила Ксения. Она приняла от стюардессы охлажденный апельсиновый сок и неожиданно изменившимся тоном прибавила:
– Но я не верю. 
Возможно, от посторонних обсуждение верований ее новых знакомых требовало более осторожного подхода. И на ее месте кто-нибудь бы промолчал...
Отбросив формальности, Кейт полюбопытствовала:
– Чему не веришь?
Марк проигнорировал вопрос попутчицы:
– И не верь себе на здоровье. Имеешь право. Хотя, что это меняет?   
– Если не задумываться о таком абстрактном понятии, как честная игра, тогда, конечно, ничего... – с коварным спокойствием в голосе продолжала склонившаяся над напитком Ксения, грозно глянув из-под бровей. (Английские слова она произносила почти так же, как Кейт.)
Марк дружелюбно улыбнулся Ксении:
– Игра у нас впереди...
– Я сейчас уйду от вас, если не скажете, о чем спорите! – шутливо пригрозила Кейт.
Одним из ее житейских принципов была прямота. Девушка моментально заявляла о своих правах при первых же признаках невнимания. Предосторожность спасала от стрессов, и она обрастала друзьями, как снежный ком. 
В ответ Ксения выразительно дернула плечами:
– Ну, не верю я в случайный выигрыш! По-моему, в таких розыгрышах обычно все бывает подстроено, включая победителей.
– Конечно. Нас назначили.
– Почему бы и нет? Руководство подсуетилось.   
Марк и Ксения работали в отделении строительной фирмы. Он – компьютерным дизайнером, она – переводчицей.
– Так отправили бы родственников, -  пробовал Марк возразить коллеге.
– Способствовать промоушену могут только сотрудники, - настаивала она.
– Если ты и права... Все равно, мы – счастливчики, – отыскал компромисс молодой человек, разглядывая изображение древнеегипетского божества в виде собаки с остроконечными ушами. Анубис безмолвно взирал на Марка со страницы буклета загадочно-внимательными миндалевидными глазами. 
Самолет, празднично сверкая крыльями, выполнял рейс Париж – Каир. «Счастливчики» и Кейт как-то сразу же приглянулись друг другу и с момента знакомства держались вместе.
Кейт медлительно потягивала через соломинку минеральную воду. Но тема разговора интересовала ее не меньше других.
– Участие нам не гарантируется, – дипломатично отвлекла она приятелей от спора. – В Египте обещают лишь отборочный тур с ролевыми играми. И, кажется, с нами подпишут еще какой-то договор. 
По проходу между креслами пробиралась высокая, худощавая дама эксцентричного вида, чей наряд казался элегантно-комичным, как у иллюзионистки, а волосы падали на бледное лицо треугольными прядями цвета угля. Подмышкой она несла карликового  черного пинчера. Песик вдруг выскользнул на колени к Марку и лизнул его в подбородок.
– До чего милый Анубисик! Как с картинки! – Молодой человек так явно обрадовался «визиту Анубиса»!
Тем временем необычная пассажирка не торопилась снова взять песика на руки, а лишь ласково его журила, потом и вовсе отлучилась.
– Но ты так и не ответила, зачем тебе это? – напомнил Марк, вежливо предлагая собачке свои раскрытые ладони в качестве временного пристанища.
– А то, насколько мне известно, отдых-то это – относительный, – подхватила Ксения.
– Приключений захотелось. – Кейт с умилением отмечала джентльменские знаки внимания, коими обменивались приятель и миниатюрный «Анубис», пока за собачкой, наконец, не явилась хозяйка. – А что касается условий, у меня будет отдельный номер, пакет услуг «all-inclusive»... и развлечения. Еще сказали, все действо будет проходить в глуши.  Честно говоря, я так устала от автомобилей...  Даже смотреть на них не могу!
– Вот и я тоже. Городской шум – ненавижу! – буркнула Ксения, беззаботно выискивая красивые фото на своем телефоне. – И словари предпочитаю – бумажные!
– Чем плохи электронные?
– Тем, что у слова, как правило, множество значений. В электронных – список значений дается в сокращении. А я обожаю прочитывать всю статью целиком, пусть и длиной в несколько бумажных страниц... Ну вот, скопытился, - Она убрала телефон в сумку и туда же воткнула пластиковую соломинку с такой яростью, словно намеревалась пронзить насквозь всю электронно-техническую начинку современного мира. – К примеру, представляете, что получится, если прогнать кулинарную книгу через программу для перевода юридической лексики?
– Сборник протоколов судебных заседаний, – деликатно предположила Кейт. 
– Увы, дорогая Кейт, и этого не выйдет. А только полная бессмыслица!
Ксения посмотрела на часы  и удивленно пожала плечами: ее часы – большие, круглые с тремя стрелками в стиле «винтаж» – стояли. 
Вернулась владелица и, кивнув в знак благодарности, забрала своего питомца.
– Странная хозяйка, однако, – вполголоса заметил Марк. – Ни с того, ни с сего... доверила мне свое сокровище... 
– Редкий экземпляр! – съязвила Ксения. – Меня так все удивляет: и размер, и экстерьер, и характер. Я о собаке.
Она поделилась сведениями о карликовых породах из книжки, что недавно переводила. «Анубис» Марка для пинчера, даже карликового, представлялся ей слишком маленьким и черным (без присущих породе коричневых подпалин), зато был счастливым обладателем длинного и весьма элегантного на вид хвоста, к тому же казался странно приветливым по отношению к незнакомому человеку. 
– Будем считать песика магическим предзнаменованием? – оживился Марк. – Кейт, ты согласна?   
Кейт с детства была начитанной и хорошо осведомленной именно в области истории, хотя имена и даты не сильно ее интересовали. Зачитываясь книгами в потрепанных переплетах, девочка удивляла школьных подруг рассуждениями о мужской и женской чести средневековой Европы, рыцарских кодексах разных эпох, японском «Бусидо».
Марку она ответила со смакуемым  от души сарказмом:
– Да. Но насколько такой знак – благоприятный? Учитывая, что Анубис был  проводником... в царство мертвых.
– Он – симпатяга и добряк! По глазам видно! – вступился Марк за своего любимца.
– Которы й из двух? Живой пес или скульптура Анубиса? – Ксения посмотрела в буклет.
– Спросите меня, – сказал Марк, – так вот он самый и позировал скульптору.  Собственной  персоной.
Пес в проходе между креслами звонко тявкнул. 
–  Подтверждает! – ввернул словцо сосед слева, хрустя кукурузой.
– А на транспорт... и у меня аллергия. Будь я волшебником... да угоди ненароком в дорожную пробку... Так с горяча и развеяла бы все машины по ветру! – принялась развивать прежнюю тему Ксения...  и, охнув, схватилась за кресло.

Самолет стал падать в пустоту... накренился вдруг на один борт, потом на другой, словно обходя препятствие. С багажных полок плавно слетели шляпы.  Пассажиров - хотя  многие из них привыкли к полетам и давно разучились пугаться воздушных ям - охватило чувство необъяснимой тревоги. Некоторые дамы вскрикнули. Облако справа походило на гигантскую, ледяную гору, потопившую Титаник. Кейт чуть побледнела, после чего ее сразу же бросило в краску. И только черный пинчер... с веселым лаем носился по проходу.

– Не злите технику! А то даст сдачи! – по-театральному грозно воззвал Марк к здравомыслию девушек.
 
Возможно, в тот миг он спас самолет, сам не ведая о том, как и все на борту – за одним исключенем. Лишь Анубис отчетливо видел, как мысли каждого из пассажиров непрерывно и динамично творили их судьбу.
 
Лайнер выровнялся. Но его салон теперь трясло, как старый грузовик на булыжной мостовой. Стюардесса, слегка прихрамывая, вышла к пассажирам и сообщила о «зоне повышенной турбулентности», которую проходил самолет. Предупреждение запоздало, и многие ушиблись.
Питомец легкомысленной дамы ловко спрятался в сумке хозяйки.

– Неплохо нас встряхнуло! – промямлил похолодевший Марк.
Полет между тем снова стал ровным. Пристегнувшись ремнями и немного успокоившись, попутчики продолжили разговор.
– Между прочим, Кейт. Отдельный номер пообещали, потому что у тебя платная путевка. С нами церемониться не станут, – шутки ради капнул пессимизма Марк. –  Разместят всех в спортзале на матах, и дело с концом.
– Это уж точно! – вступила на той же ноте Ксения. – Куда девать такую прорву народу? Большинство – халявщики вроде нас. Но мы не жалуемся. Тусовка есть тусовка.
– И мой тебе совет, - напутствовал Марк, слегка подмигнув Кейт. – Нам-то терять нечего... а тебе советую повнимательнее изучить договор. Когда имеешь дело с телевидением, нужен глаз да глаз... Моего знакомого музыканта пригласили в студию поиграть. Он-то думал, это будет для него рекламой. А те поленились даже его имя назвать. Так и прозвучал бесплатной фоновой музыкой.
В разговор снова влез парень с пачкой попкорна в руке.
– Эге, помните хитрецов-репортеров из «Римских каникул»? Поосторожней с ними. Эти вытянут все секреты до последнего и...
– И что?
– И-и-и... настряпают из них рекламных роликов! – смачно закончил мысль «остряк».
– Вот увидите, никакого договора больше не будет, – подлила кислоты Ксения. –  Мало ли что они наобещали.
По привычке взглянув на часы, она сняла их с руки и бросила в сумку и их тоже.
– Да мне и не жалко, пусть делают, что хотят. Сама же решила провести отпуск с приключениями, – миролюбиво разрешила Кейт. – Между прочим, я уже участвовала пару раз в таких тусовках.
– Ну, где же Египет, где? – заглядывала в иллюминатор нетерпеливая Ксения, настойчиво обращаясь к кому-то за бортом.
Будто ей в ответ... за спинкой кресла мелодично звякнул стаканчик из небьющегося стекла, оброненный пассажиром и задевший  в полете подлокотник.
– Уже под нами!
– Хочу быстрее увидеть пирамиды. Где они? 
– Отсюда не видно.


Египет встретил самолет с «халявщиками» ослепительным солнцем в синем небе и раскаленным рыжевато-коричневым ландшафтом внизу.
Выяснилось, что участники телевизионного проекта будут прибывать постепенно в течение трех дней, всех размещают в недорогой гостинице, и можно скоротать время, занявшись осмотром достопримечательностей. Марк с Ксенией тут же запланировали на завтра экскурсию, а Кейт – две.

Утром, готовясь во всеоружии встретить палящий зной, Кейт облачилась в свободные шорты и майку из натурального льна, на ноги нацепила босоножки, купленные специально для реалити-шоу, – прочные, красивые и удобные.

В автобусе Ксения втянула компанию в обсуждение вопроса, не дававшего ей покоя.   Как следует называть юбку, которую в Древнем Египте носили мужчины?
–  Взгляни-ка сюда, – торжествующе ткнула она в буклет.
– Это же девушка в платье.
– Обрати внимание на расцветку.
– Уже понял. Ты права, – сдался Марк.
– Это аппликация. И не клетка, а сеточка, – возразила Кейт.
– Какая разница? Из такого же материала можно было сшить и клетчатую мужскую юбку в складку. Как еще ее называть? И кто теперь виноват, что мужские юбки сохранились только в Шотландии?
Сошлись на том, что это все-таки «килт». 


Пирамиды осматривали втроем. Каир робко маячил в серой дымке, как игрушечный городок из детского конструктора. Гид, худая  брюнетка  в солнечных очках, рапортовала заученный текст сонным голосом. Друзьям и в голову не пришло ее слушать. Они слонялись по округе, фотографировали друг друга, катались на верблюде.

Кейт медленно сползала на землю с корабля пустыни, как всегда, довольная собой. И вдруг... Ощущение было, будто юркая змея бесшумно проползла, едва коснувшись ее талии. Девушка опешила. Худощавый тип в пестрой бандане, художественно рваных джинсах и коричневой майке уже улепетывал прочь. Кейт осмотрела свое имущество: ничто не пропало, незнакомец лишь сунул что-то беспечной туристке в сумку.  Обернувшись, она увидела, как странный парень оседлал мотоцикл. Укатил он в страшной спешке и панике, словно за ним гнались.

Время экскурсии подходило к концу. Но «халявщиков» разбирало любопытство.
– Что это? Покажи, – вынырнула из-за спин туристов Ксения.
Обладательница странного приза, став центром компании, с нескрываемым самолюбованием растягивала слова:
– Сейчас поглядим. 
Подчеркнуто неторопливо она извлекла серебристый предмет, похожий на плеер для CD, но с разноцветными кнопками, как у дистанционного пульта.
– Наверное, тот чудак – вор, укравший эту штуку, – предположил Марк. – Сдадим краденую вещь полиции?
– Конечно. Отчего бы не сдать?
Настроение «одаренной» приятельницы, дало возможность Ксении вставить шпильку:
– Тут кто-то с видом мадагаскарского ленивца достает из сумки непонятно что. Словно она нисколько не тревожится о том, что это вообще такое.
– Может, все-таки плеер? Попробуй его открыть.
Кейт тронула самую большую из кнопок. Прибор на минуту весь целиком засиял красным светом. Случилось так, что каждый из троих схватился за него рукой, пытаясь поскорее выключить.
– Смущает он меня... – недоверчиво покосилась Ксения. – Вдруг радиоактивный?
Марк сохранял спокойствие седовласого олимпийца:
– Да что это, по-твоему? Атомная бомба? Обычный бытовой прибор...
Кейт будто подменили, она заторопилась: 
– Ну все, ребята. У меня следующая экскурсия. Может, сами и сдадите?
– Тебе вручили – ты и сдавай, – невозмутимо отказал в помощи ближнему Марк.
– Да у меня нет на это времени!
– Тогда положи в тенечке и забудь о нем, а лично я не желаю с ним связываться, – брезгливо отмежевалась Ксения.


Безбашенный мотоциклист мчался по каменистой равнине, смакуя удачу. Как-никак виртуозно избавился от улики и провел полицию! Воришка и сам не сразу разобрался: подобрал в пустыне ничейную, никому не нужную штуковину или...? Если уж быть совсем дотошным... был там кто-то за камнями. Ну, не стал он дожидаться, пока владелец объявится... Ну, подкрался... Ну, дал деру... Подумаешь. Бывает. Так вот же! Прицепились! Выходит, украл? Пускай теперь догоняют. Зато сколько адреналина в голову! Аж волосы ежиком под шлемом!

– Где же они? Ха! Отстали?! Ей-ох-х!

На миг воришка повернул голову, и зубы стали отбивать нешуточную дробь. С неба по направлению к беглецу спикировал НЛО. Тарелка неподвижно зависла в воздухе. От светящегося корпуса в сторону лихача побежал по синусоиде прозрачный, узкий пучок энергии, образуя на земле две параллельные дорожки из камней. Вихляя и прыгая через скальные выступы, «экстремал» несколько раз уворачивался от оружия пришельцев. Когда же дьявольский луч, наконец, чиркнул по железному корпусу, верный конь заглох и улетел влево, а всадника отбросило вправо.

Но шоссе уже было рядом. Скатившись по насыпи, беглец запрыгнул на ходу в кузов длинной фуры.

Дальнейшее наблюдение за объектом преследователям пришлось вести тайно и довериться в этом вопросе автоматике, так как открытые насильственные действия в отношении землян запрещались правилами межпланетной ассоциации, а организация, чьи интересы затрагивались, была легальной и законопослушной.

Наконец, фура въехала на территорию отдаленного склада. Трое работников вывели упирающегося «зайца» из алюминиевого ангара и толкали в спину до самой проходной.
 
– Помогите. За мной гонятся! – Нарушитель корпоративной границы испуганно таращился в небо.
Грузный мужчина в фирменном комбинезоне резко повернулся к парню своим внушительным корпусом и оглушил прямым вопросом:
– Ну, говори. Кто за тобой гонится?
 Беглец растерянно промолчал, позволив охранникам выгнать себя за ворота.

 Одинокого путника на пустой дороге сбил с ног невидимый луч. С трудом поднявшись на ноги, землянин пятился, загораживал лицо руками и рылся в спутанных мыслях в отчаянной надежде оправдаться перед чужаками. Его накрыла овальная тень летающей тарелки...


А за пару часов до описанного драматического события Кейт возле пирамид мчалась к призывно гудящему автобусу с широкой красной полосой вдоль борта. Таинственный предмет так и остался в ее сумочке.
 
  В пути немного раздражал фильм на ноутбуке впереди сидящего мужчины. Фильм был ужасно глупый, к тому же эротический, состоящий, впрочем, из нелепых разговоров. Приятели владельца ноутбука не обращали на кино ни малейшего внимания, но никому не приходило в голову его выключить.
  Во время короткой остановки у придорожного рынка сувениров к девушке прицепился назойливый торговец в чалме и ловко всучил диковинную магнитолу, упирая главным образом на надежность, хороший звук и большую емкость батареек. Участница телеигры вообразила, будто штуковина может пригодиться в глуши, где будет проходить отборочный тур, да и купила, не подумав, о чем вскоре пожалела.
Впрочем, если разобраться, причина странной покупки ей самой была неизвестна. В подобных случаях девушка обычно говорила: «Я исполняю повеление моей левой задней пятки». Так она объясняла свою спонтанность.
  В Саккаре автобус сломался. Туристам объявили, что в гостиницу их отвезет другой, поэтому предлагалось взять с собой дорожные вещи. В результате все, как ей показалось, отправились на прогулку налегке, а ей пришлось, помимо сумки, таскать с собой еще и купленную «бандуру». Хорошо, у той хоть была удобная ручка.
 
Группа посетила места захоронения знати разных эпох. Рыжеволосая, веснушчатая девушка в белоснежном брючном костюме бодро сообщила, раздавая фонарики:
– Сейчас мы с вами пройдем в одну занятную мастабу , которую можно осмотреть изнутри!
Кейт вежливо отказалась:
– Спасибо, фонарика мне не надо. Слишком много всего в руках.

  В предвечерних янтарных лучах иностранцы гуськом заходили в древнюю гробницу, словно в раскрытую пасть доисторического чудовища, и, чихая на ходу, двигались через пыльный проход.
  Едва ли не единственным преимуществом экскурсионного объекта считался относительно крепкий свод, не грозящий обрушением. Фрески наполовину осыпались.  Ни сокровища, ни саркофаг не сохранились. Лучи электрического света выхватывали из темноты картину полного запустения.
– Четвертая династия – самая строящая... – рассказывала гид, –  ... возведены великие пирамиды, многочисленные храмы, даже храмовые города! Столица Мемфис представляла собой сплошной дворец. Это был ансамбль совершенных зданий, окруженных крепостной стеной. Египетские суда горделиво бороздили моря, нигде не встречая конкуренции. Недвижимость учитывалась в кадастровых ведомостях, производились сложные математические расчеты, архитектура обрела ранг искусства, ткани качеством могли поспорить с современным текстилем...
– Разве одежду носили только белую?
Девушка-экскурсовод, писавшая время от времени статьи для модных журналов, ощутила прилив вдохновения:
– ... цвет ясности намерений и порядка, иерархии и четких правил, – увлеченно декламировала она. – Безупречный, сияющий  белый!
Гид картинно направила красновато-желтый лучик фонарика (под одобрительный детский смешок) на одну из своих штанин, подняв прямую ногу в сторону.   
– Король цвета – честен! Чистота одежды свидетельствует о состоянии ваших дел. Ткань может быть украшена бусами, вышивкой, цветной аппликацией...
Кейт слушала вполуха. Неудобная ноша задевала за все выступы. Хотелось временно пристроить ее на какой-нибудь постамент...
– Египет был единственным государством! Слово «египтянин» означало «цивилизованный человек»! – восторгалась между тем экскурсовод. – Другие народы жителям процветающей долины представлялись отсталыми.   
– Даже китайцы?
– Китай находился далеко. О зародившемся там государстве египтянам не было известно.
 
В просторном зале группа остановилась, и Кейт обнаружила каменный блок, куда можно было, наконец, поставить вещи.
 
– ... здесь глазам представляются... мрачные картины... фигуры надсмотрщиков появляются во всех сценах...
– Вот прикол! Они брали их с собой даже в загробный мир! – прозвучал возглас подростка.
– Я слышал, будто для мирного похода в каменоломню задействовали тысячу человек, а вернулись живыми меньше сотни. Это правда? – спросил тощий американец.
– Не так! Участников было 8000. А умерло – 900, – с энтузиазмом поправила его подруга.
– Возможно! – весело согласилась гид. – Но такие точные сведения – из другого, значительно более позднего...

 «Только бы переложить кошелек во внутренний карман...» Для этого ей сначала потребовалось вытащить псевдоплеер. Кейт на мгновение выпустила сумочку из рук...

– Иноземцы в Египте – это всегда пленники! – звонко чеканила импровизаторша. –  Для тех, кому выпало ужасное несчастье оказаться в их числе, солнце, однажды, среди дня померкло. Мы можем судить, сколь непроглядно беспросвет...


И тут... внезапно и резко... все разговоры оборвались, а фонарики погасли. 
– Эй!! Кто-нибудь!! Включите свет! – возвысила голос Кейт.

Ожидаемой реакции не последовало, хотя в темноте перешептывались люди.
– Я вам уже поаплодировала. Знайте меру! Эй!
Вес магнитофона по-прежнему ощущался в руке, и туристка опустила тяжесть на пол, но, пошарив перед собой, не нашла даже камня, куда всего несколько секунд назад поставила сумку. Это привело ее в неописуемое раздражение! Как мог такой увесистый монолит... мгновенно исчезнуть?!

–  Молодой человек! Где ваш фонарик?! – возмущенно обратилась она к первому, кто оказался  поблизости.

Вместо ответа ее схватили, впопыхах связали, заткнули рот тряпкой и усадили на пол... Прохладный и ровный: без песка и каменных осколков. Внутри склепа воцарилась напряженная тишина. Только с улицы доносились отдаленные голоса...
«Как это понимать? – досадовала про себя Кейт. – Меня что? Похитили? А с виду – порядочные экскурсанты... Никак не ожидала от них такого».

Наконец, ее осенило: «Наверное, Ксения права. Отборочный тур начали без предупреждения... Тогда... Это – обещанное приключение! Как в туннеле ужасов».   


 
Глава 2 День первый

«И нет кочевника, который любил бы выходца из Дельты».
(Берлинский папирус 3022)


Выждав, пока стражники пройдут мимо, мужчина осмотрелся. Другой вполголоса позвал:
– Сахеб! Ну что там?
– Давай выбираться отсюда, пока путь свободен!
– Женщину оставим?
– Тащи с собой! Неровен час, расскажет про нас. И так из-за нее чуть не погорели.
– Надо бы закрыть ей глаза.

Посовещавшись хриплым шепотом возле тщательно замаскированного самодельного лаза, хулиганы не очень бережно поволокли туристку наружу. На голову ей набросили шершавый домотканый платок, который вскоре соскользнул, и Кейт увидела лабиринт аккуратных дорожек и гладких расписанных стен. Она не обратила внимания на то, что низкое солнце уже не с той стороны, где было раньше, а сухая жара сменилась утренней прохладой. Стреноженный образовательными догмами ум склонен выплевывать все, что не поддается приемлемому объяснению.

Когда странный город остался позади, бородатые авантюристы умерили спешку.     Связанную Кейт усадили в густых зарослях, а сами расположились неподалеку и принялись делить награбленное, раскладывая золотые предметы в две одинаковые кучки.   Наконец, бродяги вспомнили про незнакомку, вытащили кляп и стали ее о чем-то спрашивать то на одном непонятном ей языке, то на другом.
 
Одежда мужчин из грубой, некрашеной материи выглядела убогой и  непримечательной, запах немытых тел был слишком реалистичен для телешоу. Иностранка задумалась.  Не причастны ли к ее похищению настоящие террористы? 

– Пришлая, вроде нас. – Сидя на корточках, грабитель сверлил  пленницу недобрым взглядом глубоко посаженных, темных глаз. 
Туристке от этого стало не по себе. Скованная леденящим ужасом, она лишилась дара речи. Вспомнилось фото убитой журналистки в местной утренней газете... разговоры о  расстрелянных экскурсионных группах...
– Хуже нас. Совсем не понимает по-ихнему.
– Значит, и не выдаст! Можно и не убивать! Возьмем женщину с собой? 
– Ты прав. Пора уходить, – высказался тот, кого звали Сахеб. – Опустошим тайник, и в путь. Больше, все равно, не унести. Как насчет каравана?

Хмурый напарник Сахеба встал, словно потеряв к живому трофею интерес, и принялся упаковывать свою долю сокровищ. 
– Да, вожак еще берет людей, хоть и не всех. Нас возьмет, так как мы при оружии. Но требует плату. С каждого по двадцать медных кругов, и столько же за ослов. Расплатимся золотишком?

– Нельзя так делать! – гневно взмахнул руками Сахеб. – Никто не должен узнать, что мы везем!
– Что же ты предлагаешь? – Приятель равнодушно повертел в руках изящную статуэтку и опустил в мешок.
– Погоди! – Сахеб вдруг приник ухом к земле и полез на одиноко стоящее дерево с могучим стволом и раскидистой кроной.
Сообщник последовал за ним... 


Все еще богатую обстановку частично ограбленной гробницы осветило голубое сияние. Исходило оно от круглого предмета на полу, похожего на плеер для CD.  Устройство было «сущей безделицей»: всего лишь дистанционным пультом управления инопланетной машиной времени. Круглая кнопка, которую нажала Кейт, запускала сложную, многоступенчатую программу. Выбор глубины обратного прыжка произошел случайно, когда они беспорядочно тыкали во все клавиши, пытаясь отключить красный свет. Путь составил... несколько тысяч лет. В последующие часы один за другим включались в работу блоки, чья совокупная энергия должна была произвести скачок требуемой длины, чтобы отправить в прошлое троих пассажиров. 

После того как доставка была успешно произведена, устройству предстояло решить еще одну немаловажную задачу: обучить путешественников наречию, доминирующему в этой местности. Расположение пульта в пространстве не имело значения. К подопечным от него протянулись невидимые лучи. Компьютер слышал ушами обучаемых и загружал информацию напрямую в их память.

 Но вначале необходимо было выявить преобладающий диалект. Язык кладбищенских воров был идентифицирован устройством как неглавенствующий на данной территории.  Зато другой, на котором они пробовали разговаривать с Кейт, оказался искомым, но кочевники сильно коверкали слова. И устройство перешло в режим ожидания, чтобы запустить очередную фазу программы, как только в окружении клиентки зазвучит живая речь коренных носителей языка, что позволит точно скопировать произношение.   


Когда грабители спустились с дерева, Сахеб довольно ухмылялся. Его напарник, напротив, имел крайне озабоченный вид.

– Сделаем вот что... – Сахеб алчно сощурился. – Продадим женщину вельможе и расплатимся с вожаком.
– Ты где глаза забыл?! – Кочевник проиллюстрировал восклицание выразительным жестом. – Не разглядел, сколько с ним провожатых?! Пойдешь вести переговоры с армией?  Ну-ну.  Начни, когда я буду далеко.
– Положись на меня. Он, судя по всему, государственный чиновник.
– И что из того?
– Если не видишь разницы, о чем с тобой вообще говорить? А я не так глуп, чтобы прямо крокодилу в пасть палец совать. – Словно в доказательство Сахеб поднял вверх указательный палец. – Вот скажи, какова, по-твоему, цена такой невольницы?
Бородач, который любовно перевязывал свой мешок, зло усмехнулся:
– Ты умней меня! Я только сухим виноградом торговал возле дома и то, когда хромому дяде помогал. Ты же, как видно, ее уже оценил?
– Просто знаю. Триста медных кругов, не меньше. А я запрошу восемьдесят. И, считай, дело сделано!
Скептик хлопнул себя рукой по коленке:
– С чего ты это взял?! Может, она ему и даром не нужна!
– Да хоть бы и так! Но медь он возьмет из казны. А остаток – весь его! Не знаешь, что на уме у чиновников?
– Ты – очень мудрый и смелый. Делай, как решил.
Сообщники припрятали добычу и заняли каждый свою позицию...


Вы не задумывались, сколько раз в течение дня нам всем приходится делать выбор, а иным подчас и раздражаться из-за допущенной ошибки? Если бы в один из таких моментов вам посчастливилось удостоиться совета несравненного Джоди-Хику-Хафри, вы узнали бы, что неуверенность ваша свидетельствует о разладе с судьбой – нашим вечным собеседником. Внешний мир откликается на наши потаенные чаяния и действия, посылает нам подсказки и испытания, «кнуты и пряники». Мы провоцируем судьбу своими триумфами и разочарованиями, благодарностью или отчаянием, симпатией или гневом. Она нас – соблазнами и сокровенными мечтами, удовольствиями и согревающей сердце радостью, мучительной болью и горькими пилюлями. Этот непрерывный диалог можно сравнить с колебанием чашечек высокочувствительных аптекарских весов. Когда чаши в равновесии, вы скользите по времени, словно легкая ладья по глади озера. Потребности ваши совпадают с возможностями, а желания сбываются.

Имея дело с простейшими весами, мы можем использовать в качестве гирек что угодно, машинально беря со стола соломинки, щепки, камешки. Все они – взаимозаменяемы и отличаются лишь относительным весом. Так и любой жизненный эпизод – пусть и представляющийся нам великим достижением, либо заставляющий краснеть и плакать от стыда и отчаяния – сам по себе не имеет определяющего значения. Но... несущественные мелочи позволяют... сбалансировать весы судьбы. На вопрос, что для этого следует сделать, любопытствующий так и не получил бы понятного, удобоваримого разъяснения.
– Просто наблюдайте, как достигается равновесие... – загадочно молвил бы консультант.

Что касается самого эксперта, провидение, боги и время были к нему на редкость благосклонны. Сделав еще в юности блестящую карьеру, он давно уже являлся важной персоной, носил элегантные одеяния из великолепного, тонкого виссона и драгоценные ожерелья в золотой оправе.

В отличие от прославленного Джхути, бога искусства и магических практик, чьи изображения и храмы глубоко почитались, Хику, еще один покровитель волшебства, был божеством без образа, как бы пребывая вне пределов культа, хотя и являясь его частью. В тайных видениях мистиков боги демонстрировали свой символический облик. Щедрую, любвеобильную Хатхор изображали с головой коровы, всеведающего Джхути с изящно изогнутым клювом ибиса... Но никто не мог описать Хику, бога-невидимку. Поэтому каждому из того ограниченного круга лиц, кому было известно полное имя Джоди, центральная его часть представлялась загадочной.


В то утро Джоди-Хику-Хафри – главный распорядитель дворца и носитель высокого титула верховного жреца храма Птаха – путешествовал с надлежащей пышностью, приличествующей его общественному положению: в носилках, украшенных геральдической символикой Большого дома, с опахалоносцами и многочисленной стражей.

Когда Сахеб вышел навстречу процессии с очевидным намерением вступить в контакт с представителем власти, его остановили, обыскали и привели в коленопреклоненное положение. Потом к нему подошел Нахт, один из двух наиболее доверенных  телохранителей важного лица. Кочевник повел Нахта к дереву, где поджидал напарник.

Едва аутентичный древний египтянин появился в поле зрения иностранки, она вздохнула с превеликим облегчением. Экзотический вид свиты, опахал и роскошных носилок окончательно изгнал страх из души. «Слава богу! Я в игре! – успокоилась клиентка турбюро. – А бородатый актер просто переигрывал».

Между тем, по внешности и выговору Сахеба государственный чиновник заключил, из какой местности пришлый человек родом. 
– Второй тоже с нагорий? – Начальник окинул вернувшегося с докладом Нахта проницательным взглядом.
– Оба из одного племени. Собираются вернуться домой. Если не продадут невольницу, возьмут с собой.
– Ты выяснил, кто она?
– По крайней мере, точно не египтянка. Красивая молодая девушка.
 
Джоди вздохнул. Он слишком хорошо знал представителей этого небольшого народа.   Иногда они входили в состав войска в качестве наемников. Тем двоим, видимо, наскучила служба; либо имелась веская причина, побудившая их бежать от своих командиров.  Присутствие дезертиров вблизи богатых захоронений наводило на определенные мысли...

Возможно, и стоило бы арестовать их, учинить расследование... Но полицейские функции не входили в круг его обязанностей. К тому же, он не относился к категории правдоискателей и рассудил так: «Раз уж им суждено было повстречаться  со мной, а не с блюстителем порядка, значит, возмездие за совершенные ими наверняка во множестве преступления настигнет их... не сегодня. Вот если бы их пленница оказалась злостно похищенной египтянкой... А так... формально... они чисты».

Чиновник расслабленным движением кисти коснулся наугад одного из нескольких больших и малых мешочков.
– Посчитай, сколько в нем медных кругов, – приказал он Нахту. 
Сам же, пока шел подсчет, погрузился в раздумье. В краю, откуда бродяги явились, единственным достойным мужчины занятием считается война. Воины племени – дики и кровожадны. К своим женам они относятся как к вещи. А девушка, чей хрупкий силуэт виднеется под деревом, для них всего лишь трофей. Страшно вообразить ее участь, если она останется с ними...
– Восемьдесят! – шепнул изумленный телохранитель. – Ровно столько они запросили.
Это был... знак судьбы.
– Расплатись с ними и проводи невольницу на территорию дворца, а там передай Шаушу. Нам придется разделиться. Оставляю тебе четырех стражников. Сам вернусь, когда закончу дела.
Он написал короткую записку для своего первого помощника Шаушу, и основная часть процессии продолжила путь.

Торжествующий делец лихо поигрывал мешком с монетами:
– Так как? Взглянул он на нее? Хоть издали? Купил не глядя! Ну, и кто же из нас двоих опять прав?
– Разве я когда-нибудь спорил? Ты умнее меня. 
Сахеб не придал значения едва заметному блеску в глазах и издевательски-циничному оттенку в голосе напарника. Доверчивый головорез не догадывался, что лишь проблема платы вожаку каравана, остававшаяся нерешенной до последней минуты, была залогом их шаткой воровской «дружбы»...

Нахт – телохранитель вельможи – у кого в складках килта притаились метательные ножи и кинжалы, а на поясе красовался легкий меч в ножнах, получил мелкое поручение исключительно из-за свойственной его нанимателю привычки полагаться во всем на знаки судьбы. Опытный вояка в совершенстве владел боевыми техниками и способами обращения с пленниками.
   
Сначала Нахт задавал вопросы Сахебу... Позже вся свита царедворца прошествовала мимо – и ветер донес шелестящие фрагменты разговоров... Как только вблизи Кейт мелодично зазвучала чистая и правильная египетская речь, лингвистический анализатор на полу склепа весело загудел, испуская радужное сияние. Обучающая программа пробудилась и набирала обороты.
 
Сознание туристки постепенно затуманилось. Каждое слово незнакомого языка отзывалось в ушах гулким эхом и все больше вгоняло в транс. Сквозь сон, уже почти не ощущая собственного тела, она видела, как симпатичный, статный и увешанный богато декорированным оружием «участник проекта» любезно избавил ее от веревок, а затем легкой улыбкой и жестом пригласил следовать за собой. Поскольку вестибулярный аппарат грозил вот-вот объявить забастовку, Кейт уцепилась за сильную руку телохранителя и ни за что не желала ее выпускать. Словно влюбленная пара, они с Нахтом кое-как преодолели первые двадцать метров песчаной дороги, где поравнялись с компанией стражников, живо обсуждавших последние новости. Слова водопадом обрушились на голову обучаемой, и она погрузилась в глубокое забытье.
 
Вот когда Нахт порадовался мудрости начальника, щедро выделившего ему помощь.  Телохранитель поручил болтунам нести девушку на руках до самой воды, где ожидала пассажиров флотилия перевозчиков, выстроившихся в очередь со своими лодками.
 
Стражники не умолкали всю дорогу. Один рассказывал о своих любовных похождениях, другие комментировали, поставляя компьютеру свежий материал для работы. Реплики из занудного фильма, что бубнил в автобусе ноутбук легкомысленного «киномана», самопроизвольно всплывали в памяти Кейт и смешивались с египетскими словами, образуя замысловатый  винегрет. Обучаемая начала бредить.

Во дворце Шаушу, ознакомившись с запиской начальника и выслушав телохранителя,  дал состоянию невольницы единственно-возможное разумное объяснение: кочевники ее сильно одурманили. Если действие наркотика не слишком губительно, она вернется к жизни.

Кейт отнесли в комнату, служившую невольничьей спальней, просторную и обычно пустую в это время суток, опустили на плотный набивной матрасик, положенный поверх толстой циновки, и позвали врача. 
Некоторое время спустя медик нашел Шаушу в кабинете, где тот рылся в отчетах вместе с Икери.
– Лекарство подобрать я не могу, – признался лекарь-практикант. – Она бредит и бредит без умолку. Честно говоря, не припомню яда, что вызывал бы такого рода забвение. Прицепилась к любимой теме. 
Шаушу поднял голову от конторских свитков:
– Она ведь ни слова не знает на нашем языке?
– Может, и не знает, однако говорит без акцента. Уверяет, что якобы девственница, но страстно желает осчастливить кого-то своей близостью.
– Кого осчастливить?
– Откуда я знаю?

Шаушу и Икери пошли взглянуть на девушку.

Тем временем обучающая программа загрузила один блок информации и сделала минутную паузу, чтобы подготовить следующий. Туристка открыла глаза, увидела трех молодых людей в сценических костюмах, но только и успела поздороваться, представиться да еще отрицательно ответить на вопрос, является ли она египтянкой, и снова отключилась. 

Разнообразный бред, вращающийся, главным образом, вокруг тем познавательных телепередач, продолжался до вечера. Обстоятельно обсудив сама с собой сложные взаимоотношения жирафов и акаций в африканской саванне, Кейт заснула безмятежным сном невинного младенца. Утром лекарь нашел свою пациентку в прекрасном расположении духа, о чем и незамедлил сообщить начальству. 
Убежденная, что изъясняется на родном языке, туристка легко и непринужденно болтала по-египетски. Ее собственное имя оказалось единственным иностранным словом,  автоматически добавленным к словарю обучающего устройства.




 
Глава 3 День второй

«Застал я его величество восседающим на великом
золотом троне под навесом. Распростерся я
перед ним и обеспамятел. Бог обратился ко мне
милостиво, я же был подобен омраченному мраком.
Душа моя исчезла, тело ослабло, и не было больше
сердца в груди, и не различал я жизни от смерти».
(Берлинский папирус 3022)   


Служебные отношения Джоди-Хику-Хафри – главного распорядителя дворца, к тому же хранителя короны и управителя церемоний в ранге «друга царя» – и Икери были своеобразными. Невозможно было определенно сказать, кто кому подчиняется. Положение первого было куда значительнее. В его ведении находилась вся сложная структура хозяйственной жизни дворца. Диапазон его ответственности был широк и включал такие  области, как выпечка хлеба, кухня, уборка и текущий ремонт, обслуживание гостей, проведение церемоний, управление мастерскими всех видов и служащими более низких рангов (к которым формально можно было отнести и Икери), а также многочисленными подневольными слугами и многое другое.
 
Икери, немолодой, сухощавый обладатель елейно-скрипучего голоса, занимал более скромную должность, и, кажется, считать бы ему Джоди своим начальником. На деле же часто получалось наоборот. Икери примелькался в той части дворца, куда допускались только избранные, ориентировался в привычках первых лиц, изучил их запросы, чтобы во всем им угождать, не пассивно дожидаясь указаний, но в разумных пределах проявляя  инициативу и фантазию.

Если Икери что-то требовалось, он обращался к Джоди, и тот молча предоставлял все необходимое по списку. Порой же секретарь запретной части дворца сам без спросу брал, что нужно, лишь поставив высокого начальника в известность об этом через помощников. И Джоди не испытывал в связи с этим ни раздражения, ни ревности. Ему даже нравилось иногда для разнообразия побыть в роли подчиненного, ведь не надо задавать вопросов, вникать в детали, и большая часть ответственности – на другом. 

Когда Икери понадобилась Кейт в качестве наложницы для фараона, он не поинтересовался чьим бы то ни было мнением, за исключением намерений самой девушки. В столь тонком вопросе каждый шаг должен быть тщательно выверен.

Если бы не излишняя преданность секретаря цветистому славословию, события, возможно, приняли бы иной оборот.
– Желаешь ли ты предстать перед воплощенным божеством, великим сыном небесного владыки в его личных покоях, чтобы вдохновить вечно сияющего светоча неба для государственных дел своей несравненной нежностью и ароматом водяной лилии? – проскрипел он сладкозвучно.
 
Процесс обучения был далек от завершения. И все же Кейт не составило труда истолковать витиеватый вопрос, как... приглашение в музей ознакомиться с воссозданным интерьером апартаментов древних правителей в сопровождении гидов, одетых в костюмы эпохи.
 
– Конечно! – Глаза туристки загорелись живым любопытством. – Но сначала все же хотелось бы принять ванну.
– Происходит ли твое намерение от истинного желания сердца?
Кейт иронично-самоуверенно тряхнула копной каштановых кудрей:
– За этим я сюда и приехала. И не подумаю отказываться от запланированных развлечений. Даже не надейтесь! Деньги уплачены. Придется отрабатывать.
Икери, шокированный и слегка сбитый с толку, машинально пошел отдавать распоряжения касательно воды и благовоний, но обнаружил, что сделал это раньше,  столкнувшись с чернокожей невольницей, которой сам же все и поручил. Для успокоения нервов в самый раз было заняться вчерашними отчетами.
– Пожалуйста, сама разыщи Нсу и Эшо...
– Они уже знают и ждут!
– Передай им: ученица в их распоряжении до вечера. А если и я им понадоблюсь, пусть приходят в контору.   
– Что делать с ее странной одеждой?
– Все странное – в печь! – небрежно отмахнулся египтянин от дотошной служанки.
Не так ли и мы обходимся со всем, что не укладывается в рамки привычных концепций?

После ванны Кейт с удовольствием натянула на себя платье из замечательной плиссированной ткани – длинное, облегающее фигуру – и, наконец, перестала выделяться на фоне прочих «участников телепроекта». Имя ей заменили, как и остальным. Все вокруг звали ее Нейт. Туристка ушам бы своим не поверила, если б узнала, что ее шорты и майка к тому времени стали пеплом.

В репетиционном зале дворцовой школы танцев она радостно улыбнулась Нсу и Эшо, которых приняла за инструкторов по фитнесу, и от самых пяток до кончиков волос каждой клеточкой ощутила, сколь заразительна любовь к хореографии. Нсу, сыну важного сановника, предстояла по примеру отца государственная карьера. Танцам он посвящал свободное время, иногда сотрудничал с Эшо. Возможно, ему просто нравилось общество девушки. Эшо была танцовщицей и ассистенткой Персонет по призванию, мечтая достичь столь же значительного положения, как наставница. Молодой человек и девушка, оба тоненькие и стройные, веселые и подвижные, обладали особой танцевальной харизмой, всепроникающей, как дуновение весны. 

Икери, между тем, сосредоточенно вникал в содержание очередной колонки цифр.  Цифры действовали на него целительно, как валерьянка на старую леди. Ум и сердце с наслаждением впитывали начертанные деловой скорописью сухие строчки, словно романтическую поэму.

– Мы закончили! – Голос Нсу прозвучал, будто гром с ясного неба.

 От неожиданности секретарь слишком резко отодвинул палетку, чуть было не расплескав чернила.
– Отчего так быстро? – Он вытер салфеткой нечаянно запачканный палец.
– Поразительная девушка слово в слово повторила единожды услышанное, а затем точно скопировала наши движения.

Да, Кейт ничего не стоило выучить, как вести себя перед лицом равного великому богу сюзерена, а также отрепетировать свой приход, уход и технику выполнения трех земных поклонов, в процессе которых надо было обязательно поцеловать пол. Считая все это игрой и поразив педагогов, ученица блестяще сдала экзамен. Урок едва не завершился раньше, чем всем хотелось бы, и плавно перетек в изучение танцевальных движений. Беззаботно, как бабочка, порхая над полом, Кейт удивлялась собственным дарованиям.
 
Ее предупредили: нарушение инструкций может быть расценено, как неуважение к сюзерену, что приравнивается к преступлению и карается смертью. Эффектное заявление было оценено по достоинству:
–  В самом деле? Очень рада! Что мне подписать?

Беспечная туристка без колебаний подмахнула бы письменное обязательство отдать голову на отсечение в случае нарушения правил игры. Она искренне огорчилась, когда оказалось достаточным кивнуть в знак согласия.

Икери же, по всей видимости, рассчитывал, что Нсу и Эшо провозятся дня два.   
– Где она сейчас? – хрипло спросил писец, словно надеялся, что Кейт сама собой испарилась.      
– У парикмахера. Он предлагает не скрывать под париком естественную пышность ее дивных волос. Их цвет завораживает.
– Не мне советовать мастеру волос. Но разве я просил вас спешить?
– Причина в Нейт. Ей не терпится увидеться с его величеством, – да будет он жив, невредим и здрав.
 
Секретарь ощутил потребность безотлагательно встретиться кое с кем из своих параллельных начальников. Пока же ему пришлось оставить умиротворяющее занятие и продолжить организационную работу.

Стараниями Икери в тот же день Кейт провели через извилистый лабиринт лестниц и коридоров в запретную часть дворца. По пути девушка гадала, что за здание послужило местом съемок. Как все тщательно продумано! Ни одной современной детали! Даже массивные сосуды с водой,  которые босые юноши доставляли на перекладинах, положенных на плечи, а кувшины поуже и полегче – на редкость неудобным способом! – держа за круглые ручки перед собой. Заметив специальную лестницу, по которой карабкались водоносы и сновали официанты, разносившие еду на переносных столиках с плетеными ножками, Кейт забеспокоилась. Хотя она и уплатила больше, чем за обычную путевку... Но это же развлечение миллионеров! Учитывая стоимость декораций и число задействованных профессиональных актеров. Что если по окончании тура ей выставят счет?

В это время Шэпсас-Кауф (так звали фараона), стоя у высокого окна, неторопливо просматривал свой свиток, намереваясь включить в него пару коротких строк да умерить заодно категоричность некой фразы, дабы не погрешить против истины. Содержание свитка отнюдь не являлось исповедью, но было настолько личным, что ведение записей невозможно было поручить другому человеку. Шэпсас-Кауфу нравилось размышлять над ним. Он пополнял его описаниями только приятных событий и собственных достижений.  Процесс обдумывания и внесения новых строчек был подобен выстраиванию в прошлом незримой опоры. Время при этом казалось вещественным и осязаемым.

Перед входом в покои древнего монарха Кейт затаила дыхание. Такие вот дверные ручки заняли бы достойное место в музее ювелирных изделий! Когда двери распахнулись, туристка обомлела при виде фантастической роскоши, не вяжущейся с представлениями о рядовом телешоу. Захотелось сразу же приступить к осмотру изумительной экспозиции, но пришлось выполнять поклоны. Обещала же соблюдать правила...
 
– Нет, сей стол... накрыт не для телезрителей. Им хватило бы с лихвой и менее точной имитации, – размышляла Кейт, касаясь губами розоватого и теплого, как крем, полированного пола. – Настоящий клиент – я сама! Как пуп земли! Вкушаю царские забавы! А люди из сил выбиваются! Чтобы мне угодить. И декораторы, и вся братия Мельпомены... не говоря уже о волонтерах.

При этой мысли она поскользнулась, и получился не поклон, а замысловатый клоунский трюк. Парень, изображающий фараона, одетый и украшенный в соответствии с ролью, для вящего правдоподобия снабженный новенькой копией древнего манускрипта, которую он задумчиво вертел в руках, церемонно разрешил ей подняться. Впрочем, дальнейший перечень инструкций и так благополучно вылетел из головы. 

Тут Кейт ощутила смутное сомнение (уже второе, так как первое касалось маячившего в туманном будущем счета за неучтенные расходы). Второй источник беспокойства озадачил.   Так бывает: подсознание нечто уже отметило, а до рассудка это еще не дошло. Ну, да... Ах, вот в чем дело! Помещение представляло собой комбинированный вариант гостиной и спальни. Подозрительно..., что ее оставили здесь наедине с этим верным рыцарем моды...

Гармонично развитое тело, серебряные браслеты, богатое ожерелье, величественный платок, фирменный знак фараона, шелковистая кожа, надежно защищенная от увядания ежедневными умащениями, плиссированный килт, безупречно прилегающий к бедрам, равномерный бронзовый загар... – все свидетельствовало о том, что она видит перед собой... настоящего... «профессионала шоу-бизнеса».

Шэпсас-Кауф относился к особой разновидности людей – облаченных в плоть небожителей, – чья внешность в какой-то момент жизни консервируется и не меняется десятилетиями. Возраст монарха невозможно было определить. Фараон бережно положил развернутый свиток на подобие конторки (ему нравилось иногда писать стоя), изящным движением пальцев обмакнул тростниковое перо в палетку с тушью и заскрипел по поверхности реквизита, словно боясь упустить мысль.
 
«Если зародится такой новый вид искусства, как балет пальцев, тренером и хореографом, безусловно, станет этот актер, – решила туристка. – Сколько же надо практиковаться, чтобы так красиво изображать пишущего человека?!»
 
Кейт невольно прониклась атмосферой игрового эпизода, подчеркнутой мистическим ароматом ладана. Вежливо дождавшись, когда актер закончит писать, она заговорила в необычной для себя возвышенной манере:
– Я счастлива и глубоко польщена, что наблюдаю столь тщательно продуманное,  роскошное действо! Но если ваш сценарист замыслил постельную сцену, я в этом не участвую... Что ни говори, а декорации у вас – потрясающие!

И экскурсантка принялась упоенно расхваливать столик черного дерева, инкрустированный слоновой костью, со вставками из полудрагоценных камней.
 
Слегка удивленный неуклюжим появлением «лилии» и не оценивший конец первой фразы из-за ее неправильного построения, монарх оживился, когда гостья переключила внимание на столик. Это был предмет особой гордости. Ведь еще подростком он сам послужил подмастерьем талантливому мастеру и отчасти стал архитектором шедевра,  воплотив в нем несколько своих идей. Столик по непонятным причинам раздражал его отца,  был отправлен в ссылку в комнату прислуги (где, впрочем, его трепетно хранили) и лишь после восхождения наследника на престол занял достойное место в интерьере. 

– Какое гармоничное сочетание тончайших линий рисунка и переходов цвета! – Кейт переставила блюдо с виноградом, чтобы оно не мешало ей с восторгом разглядывать экспонат. 
– Ты не только достигла совершенства в восхвалении, но и уловила суть искусства, раз заметила это, – благосклонно принял монарх ее дифирамбы, не спеша откладывая в сторону манускрипт.
– Не понимаю. При чем тут лесть? Мне просто очень понравился столик.
– Он изготовлен при моем личном участии, – мягким тоном пояснил фараон.
– Да что вы?! Неужели?! – Кейт искренне всплеснула руками. – Никогда не встречала человека, одаренного такими разносторонними талантами!
Ей не верилось, что превосходный актер к тому же ювелир и краснодеревщик.
Монарх бережно убрал свиток в шкатулку, украшенную изящной резьбой, расположился в кресле и рассказал историю создания шедевра, не затрагивая болезненных воспоминаний о ссорах с отцом. 
– Столик – замечательный, да и прочие предметы тоже... – Кейт не сомневалась: мыльной притчей о дружбе наследного принца со старым мастером ей морочат голову. – Но я хотела бы... если позволите... вернуться к прерванной теме.
 
«Какой силой все-таки обладает исторический костюм! – мелькнуло в голове. – Знаю же, что фараон не настоящий, а...»

– Пожалуйста, возвращайся, – милостиво разрешил монарх.
Кейт надоело стоять, и она заняла один из стульев, придвинув его поближе к шедевру.   
– Так вот. В любом шоу что главное? Сценарий. А это – как сюжет пьесы. В нем должно чувствоваться дыхание Бога, и еще душа, живая интрига, – блеснула глубиной мысли туристка, а сама между делом отправляла золотистые виноградины в рот по одной.
– О, с этим я согласен, – подхватил изумленно наблюдающий за ней фараон.
Монарх охотно поддержал разговор на предложенную тему. Он часто приглашал  во дворец циркачей, музыкантов и танцоров. Иногда здесь разыгрывались представления, инициатором которых была изобретательная Персонет. В костюмированной феерии принимали участие некоторые придворные и члены их семей.   
В процессе беседы Кейт отдавала должное фуршету. На ее вежливое приглашение присоединиться к трапезе, шоумен не отреагировал, видимо... из скромности. Тем не менее, во взглядах собеседников оказалось немало сходства.
– Ты хорошо разбираешься в столь тонком вопросе. Ты, должно быть, певица или танцовщица?
–  Я – пока нет. Но вы-то – актер? Не так ли?
– Что? Ах, да, конечно, – он улыбнулся. – Я музицирую... изредка, для удовольствия.       
– Во всяком случае, здесь вы – актер, а я – зритель, – «ничтоже сумняшеся» вела наступательную линию Кейт, не подозревающая о том, что неосознанно заменяет слова древними аналогами, подобранными компьютером. – И, поскольку честно купила билет... вправе влиять на сценарий, как и любая клиентка, добросовестно оплатившая предоставленные ей услуги. Каких музыкантов приглашать на вечеринку и как развлекать гостей... выбирает заказчик, не так ли? Так вот, будьте, пожалуйста, добры, передайте организаторам, что постельных сцен я не заказывала. И сколько бы ни стоили эти декорации, плачу только за путевку. Ни центом больше. Если администрация проекта не будет считаться с моими правами, я могу устроить вам большие неприятности. 

Из гневной тирады можно было лишь извлечь предположение: девица за что-то заплатила, не желает вносить дополнительную мзду, требует признать наличие у нее каких-то привилегий и грозится... напустить порчу... В нескладных репликах упоминалась охранная грамота (почему-то купленная) и распорядок сельхозработ (так обучающее устройство переиначило слово «сценарий»).
 
Шэпсас-Кауф был истинным аристократом с манерами английского лорда старой закалки. Его продолговатое лицо всегда сохраняло выражение  безупречной сдержанности в сочетании с монаршим достоинством, поэтому оно оставалось непроницаемым, когда «лилия» перешла в наступление. Тон был явно неуважительным. Но зритель мог себе позволить спокойно и расслабленно досмотреть спектакль до конца, оставив выводы на потом. Было не угадать, испытывает ли он какие-то эмоции.

– Предлагаю вам выйти на время из роли и поговорить откровенно, – горячо агитировала Кейт. – Вот скажите, какова ваша должность в этом проекте? 
– Моя должность?
– Ну да, вы же сейчас... на работе. Даже этот наш разговор только для меня – развлечение, а для вас – напряженная, ответственная работа. Уж простите за бестактность. Я ведь понимаю: любая работа должна быть оплачена. Вот и теряюсь в догадках, кто спонсор.
 
Дева расточала бессмыслицу, но... убежденно, уверенно. Ее глаза пылали как факелы!

Поскольку речь в основном шла о земледельческих работах..., гм... какое касательство к этому имели музыканты? Наверное, их пригласили, чтобы жнецы не скучали на полях. В конце «лилия» всерьез задалась вопросом: из чьих житниц берется зерно для посева?

Сквозь безумные речи проглядывала недоступная осмыслению реальность. «Не набор ли это сложных аллегорий?» Впрочем, так оно и было. Ее комичное появление, изящная лесть, утонченная беседа об искусстве, нескладные нападки в дерзком тоне, преступное забвение этикета, которое Шэпсас-Кауф не смог бы проигнорировать, случись это при свидетелях. Нелогичность... и естественность... правота, в которую он сам готов был поверить!

Его начал душить смех, хотя и непонятно, что именно было смешным.
Коридорные стражи вздрогнули и сходили за Икери. Все трое в тревоге прислушивались к раскатистым завываниям, когда фараон, догадываясь, что секретарь уже за дверью, позвал его.

– Заберите Нейт... – процедил он. – Проследите, чтобы сегодня меня больше ни по какому поводу не беспокоили.

Фараон пришел к выводу, что Кейт – увеселительница, приглашенная царедворцем,  пожелавшим сделать сюрприз. Истинная цель ее визита – рассмешить. Выступление было на грани фола. Но как триумфально удалось! Долгие годы возводимая по кирпичику броня  сдержанности под легким натиском комедиантки рассыпалась в один миг.

Не желая теряться в догадках, кто из приближенных отважился развлечь его столь оригинальным способом, фараон предположил: смельчак сам раскроет инкогнито, как только убедится, что номер удался. Если нет, ради чего же он старался? Вот почему монарх больше не вспоминал о Кейт, не считая короткого разговора с Икери, в котором дал и спектаклю, и таланту артистки положительную оценку.


Если бы Шэпсас-Кауф был знаком с китайской теорией династического цикла, то, возможно, задумался бы о своем месте на исторической шкале.

Согласно этой теории, основатель каждой династии – харизматически сильная личность. Его сын часто способен превзойти основателя в искусстве управления государством, но ему ни за что бы не повторить стремительного взлета отца. У следующих представителей рода роскошь да почет входят в привычку, а понимание, у кого и чему учиться, угасает вкупе с харизмой и бдительностью. Монарху по традиции оказывается должное почтение, а новые лидеры и движения в тени аккумулируют силу. Это признак старения династии. 

В такой период и забросило Кейт. Централизация управления едва ощутимо ослабла, а контроль постепенно сосредоточивал в своих руках один человек, опутавший страну сетью тайных агентов. Иные догадывались, кто он, но боялись произносить его имя вслух.
Если бы Шэпсас-Кауф знал, что станет беспомощным, как птичка в клетке, его ожидало бы много бессонных ночей.
 
Между тем, Кейт, размещенная в маленькой, зато отдельной спальне все еще в запретной части дворца, тщетно пыталась разговорить служанку, которая принесла ей ужин:
– Скажите, вы волонтерша или кадровая сотрудница?
Вопрос прозвучал как заковыристая издевка, мол, является ли горничная невольницей или трудится добровольно, притом совершенно бесплатно.
– Ну, что вы все зациклились на своей роли?! Я же не прошу рассказать мне сценарий! Давайте поговорим начистоту. Вы давно в этом проекте?  Как сюда попали?
Девушка упорно отмалчивалась, словно опасалась быть откровенной. Оставалось предположить, что она не актриса, в отличие от более общительного фараона, а всего лишь единица персонала, предоставленного отелем. Видимо, скрытность была одним из условий ее контракта, а нарушение грозило увольнением. 
– О! Что за прелесть! Как интересно! – Кейт обнаружила набор необычной, натуральной косметики в круглых баночках. – Я могу этим пользоваться?
– Конечно, все это – ваше.
– А это для чего?

Совместное ознакомление с косметическим набором подтопило лед недоверия. Но удалось лишь выяснить, что горничную зовут Сатбу, после чего та поспешно исчезла.
За дверью кто-то требовательно мяукнул. В щели появилась мягкая лапка. Кейт впустила гладкую кошку коричневого цвета и поделилась с ней аппетитно пахнущим ужином. Кошка, не торопясь, как показалось Кейт, из одной лишь вежливости съела кусочек мяса – самый вкусный и привлекательный на вид, который туристка специально для нее выбрала. 

К спальне примыкала еще одна комната, там виднелась круглая, углубленная в пол ванна, до половины наполненная водой. На полу была разложена небольшая коллекция ароматических масел.

После ванны, лежа в постели, Кейт в зеленоватых сумерках, не спеша, переваривала впечатления дня и с наслаждением впитывала звуки южной ночи. «Мне так хотелось отдохнуть от вечного городского гудения и вибрации! Как приятно провести отпуск вдали от шумных дорог и машин! Спасибочки всем! Интересно, чем меня будут развлекать завтра?»

Единственным источником дискомфорта было чувство одиночества оттого, что приходилось общаться только с актерами. Хотелось, наконец, попасть в общество нормальных отдыхающих. «Попрошу кого-нибудь показать мне пляж или бассейн».
«Забавно... Будь действо обычной театральной пьессой, в ней каждый заранее выучивал бы свою роль, – размышляла она в полудреме. – Каково же быть сценаристом реалити-шоу?! Пока я тут отдыхаю, маэстро, наверное, как метеор, строчит новые тексты, аж искры из-под пальцев летят, так что даже клавиатура плавится, и – весь в дыму – раздает реплики артистам. Всем по нескольку вариантов! Чтобы предвосхитить мои переменчивые запросы. Безумная у него работенка! Я не знаю планов сценариста, как, впрочем, и он – моих...»
 
А кошка в это время несколько раз упруго подпрыгнула, играя со случайно подвернувшейся мухой, вытянулась на полу во всю длину, как бы от скуки, пару раз лениво перекатилась через спину с боку на бок, безо всякой паузы вдруг сгруппировалась и снова превратилась в чинно сидящую напротив двери кошку – медленно, с достоинством повернула голову, посмотрела на Кейт, отвернулась и тихо мяукнула. Очевидно, ей надоело в гостях. Кейт послушно соскользнула с кровати, чтобы выполнить ее просьбу. 




Глава 4 День третий

 «Не говорит бедняк правды, ибо не прав жаждущий чужого добра.
Пристрастен он к тому, кого любит, склоняется к одаряющему его».
(Папирус № 1116 А Государственного Эрмитажа)


На следующее утро Икери был удостоен аудиенции уже упомянутого очень (если не сказать чрезмерно) влиятельного лица, перед кем испытывал больший трепет, чем перед самим фараоном.

– Случилось удивительное... – Коленопреклоненный Икери не смел взглянуть на собеседника. – Девица заносчиво дерзила, чем вызвала... только смех и одобрение.
– Почему? – потребовал грудной голос, звучащий еще более властно благодаря особой манере произносить шипящие звуки.
– Его величество, – да будет он жив, невредим и здрав, – принял ее за увеселительницу.
– В таком случае смех – естественное следствие.
– Но это был необычный смех.
– Знаю, знаю... Весьма странно для лица, являющего собой образец сдержанности.
– Девица проявила к тому же дар ясновидения, разгадав, какой предмет больше всего дорог его величеству, – да будет он жив, невредим и здрав.
– Наблюдательные люди способны на многое...
– Что еще вы желаете узнать у меня? – Икери склонил голову ниже и стал воплощением терпеливого ожидания.
 
Стул вершителя истории слегка поскрипывал. Наконец, Большой человек нарушил молчание:
– Ум, красота, интуиция, находчивость – ценное и редкое сочетание. А говорит она без акцента?
– Так, словно родилась в Египте! Хотя изъясняется порой в несколько странной манере.
– Это пока не важно. Достаточно умения слушать и запоминать.
– Она выучила длинный перечень за одно прочтение...   
Властный голос изрек свой вердикт:
–  Ты заинтересовал меня и порадовал. Говорить с ней будет другой человек. До ответа  пусть остается в тех же покоях. Выделите ей прислугу, и пусть обращаются с ней, как с госпожой.
–  К Нейт допущены только осведомленные. Прислуживает ей Сатбу.
– Твоя предусмотрительность похвальна. Что касается Сатбу, у нее много заслуг. Я помню о них.

Икери удалился, церемонно кланяясь.


В комнате Кейт солнце светило прямо в окно. На ветках садовых деревьев юркие птички лихо насвистывали утренние песни.
 
Отдыхающая едва успела одеться, умыться и «навести марафет» в стиле двадцать первого века, как явилась Сатбу. Служанка принесла на голове и медленно опустила на пол столик, накрытый к завтраку на две персоны. Она сообщила, что к госпоже скоро пожалует гость для важного разговора. Его не следует опасаться, так как он не вправе ничего требовать, только просит его выслушать.

   Заинтригованная Кейт с радостью приняла таинственного посетителя. Им оказался молодой человек в одеянии, которое она определила, как костюм царедворца: поверх длинного, до щиколоток, плиссированного килта с ассиметричной талией, закрывающего половину спины, был надет жесткий передник (очевидно, признак клерка, как портфель в наши дни). Гость с ходу принялся соблазнять ее радужными перспективами.
– К тебе определенно благоволят небеса, – вкрадчиво шелестел царедворец. – Вот и на земле твои таланты не остались незамеченными. Желаешь ли ты обрести здесь могущественного покровителя? 
– Все зависит от того, что от меня для этого потребуется. – Кейт легко выдержала пристальный взгляд гостя. – Если ему нужна любовница, это не ко мне.
– О, речь не о том. Верно служа ему, ты возвысишься над многими. Со временем у тебя будет богатый дом, неплохой доход, множество титулов.
Агент сидел на табурете, повернувшись к кушаньям спиной. Кейт расположилась на скамье, где рано утром занималась макияжем.
– У вас чудный покровитель, конечно, но я еще не услышала главного, – спокойно напомнила она. – От меня-то ему что нужно? Какая мне предлагается роль?
– Только содействовать его планам, используя свою память и смекалку. Стать чуткими ушами и ясными очами Большого человека.
– То есть шпионкой... А что? Я согласна! – Кейт воодушевленно стрельнула глазами в сторону агента.
– Не спеши. Мне приказано не торопить тебя с ответом. Пока размышляешь, в твоем распоряжении остается одна служанка и эта комната. Если оправдаешь доверие, он даст тебе больше благ и привилегий. Но можешь и отказаться. И он навсегда забудет о тебе.
 
Отдыхающая поморщилась.
– Да что резину-то тянуть? Так и со скуки помереть можно. Передайте своему боссу: пусть поскорее даст мне первое шпионское задание.
– Согласие означает клятву верности... – многозначительно заметил вербовщик. – Пожалуйста, ответь: почему ты соглашаешься?
Кейт задумчиво нахмурилась.
– Почему соглашаюсь?
Она прилежно входила в роль:
– Ну да. Для меня большая честь сотрудничать с таким великим человеком... Его предложение заманчиво... внушает доверие... Что еще к этому добавить?
В комнату снова проникла кошка. Девушка вспомнила об остывающем завтраке и заняла свое место у сервированного столика.
– Он своего слова не нарушит, – убежденно говорил агент, разворачиваясь, чтобы сидеть лицом к собеседнице. – Но и ты не должна переходить на сторону врагов. И еще обязана хранить молчание. И ни в коем случае... не выдавать его имени.
Фразу он сопроводил жестом: поднял руки с растопыренными пальцами и слегка скрестил перед собой. Смысла жеста иностранка не поняла и сочла за изящную актерскую находку.
– Как можно разгласить что-то, чего не знаешь? – Туристка безмятежно выбирала лакомый кусочек для своей приятельницы. – На будущее, конечно, обещаю.
Вербовщик смотрел изучающе, что не помешало Кейт и гостю вместе позавтракать, непринужденно играя с кошкой и мило болтая. Но мужчина оказался даже более скрытным, чем Сатбу: так и не пожелал представиться. «Все-таки горничная ненастоящая, – заключила Кейт. – Оба – актеры, по сценарию – члены одной и той же шпионской организации».
   
Ждать долго не пришлось. Сатбу проводила Кейт по узкой лестнице вниз, в дворцовый парк, а там – извилистыми аллеями до беседки, где поджидал тип, завербовавший ее утром.   Кейт и тип беседовали, прогуливаясь по дорожкам. Постояли в тени, у источника.
 
– Не огорчайся, что первое поручение такое. Необходимо проверить твою выдержку. – Поддавшись обаянию привлекательной девушки, безымянный агент уже относился к ней как к коллеге.
– Да, уж. Просидеть целый день в полном макулатурной пыли чулане – это вам не водяные горки... – вырвалось у Кейт. – Но откуда известно, что в конторе никого не будет?

На влажных камнях то и дело совершали мгновенную посадку изумрудные стрекозы и снова уходили в полет. Кейт пыталась разглядеть рисунки на крыльях трех бабочек, облюбовавших узловатый корень.
 
– Там работают трое распорядителей и трое писцов. Сегодня после полудня одна пара проверяет отчеты в павильоне сортировки выпечки, другая – в доме ткачей, третья – в мебельной мастерской. Дни сдачи отчетов совпали случайно. 
– Ага. И ваш босс полагает, что такая случайность – неспроста? – догадалась Кейт. – Там состоится тайная встреча?
– Едва ли. Слежка – обычная предосторожность...
– Почему это поручают именно мне? – спросила туристка, словно все еще надеялась, что в пыльный угол посидеть денек для развлечения пошлют кого-нибудь другого.
– Ты – ученица. Справишься с этим, займешься более увлекательными темами.

– Какие необычайно-красивые, большие бабочки! Никогда таких не видела! Откуда они здесь?
– Прилетели... – растерянно молвил агент.
«Пыльный угол» заставил Кейт вспомнить о своем утреннем намерении.
– Где у вас тут можно поплавать? – спросила она вдруг безо всякой связи с предметом разговора.
– Где что? – недопонял царедворец.
– Поплавать, в бассейне.
– Ты хочешь искупаться? Ну, конечно! Есть чудная купальня! Ты сможешь плавать и плескаться в ней, сколько захочешь. Сейчас времени на это нет, пора занимать место наблюдения.

Кейт нехотя поплелась за агентом, ропща про себя: «Вот, напросилась на свою голову. Придется поиграть в бойскаутов на старости лет». Хотя до старости ей еще было тянуться и тянуться, как до звезд. «И такая-то скучища называется у них приключением. Но может, все окажется совсем наоборот? Меня ждет там приятный сюрприз?» 

Архив для хранения отчетов и ведомостей оказался узкой комнатой с длинными полками вдоль стен, небольшим окошком в торце и двумя дверьми: в другом торце, примыкающем к конторе, и в одной из боковых стен. Кейт предстояло просидеть в этом тесном помещении несколько часов, заперев изнутри на засов обе двери. «Славно же я провожу отпуск!» – насупилась отдыхающая, оставшись наедине с конторскими свитками, впрочем, не пропитанными пылью, не затянутыми паутиной, не походившими отнюдь на ломкую и бурую от времени ветошь.

– Меня так утонченно развлекают?! Сценарист-метеор совсем спятил? Нет, невозможно... Обязательно будет сюрприз! Как бы то ни было, раз уж взялась продемонстрировать выдержку, придется ее проявлять. Наверное, мне наглядно дают понять: мол, и в работе Джеймса Бонда тоже есть рутина.

Несмотря ни на что, Кейт все же предпочитала придерживаться правил игры. Она подобрала с полки белую, известняковую пластину... и от нечего делать чертила себе на ней крестики-нолики краешком черепка. Когда нашла тушь, стала рисовать кистью... Оставалось только для общего развития заняться чтением папирусов, но туристка предполагала, что ничего в них не поймет, к тому же изучение бухгалтерии не относилось к списку ее хобби. Если бы она развернула любой из свитков, то с изумлением обнаружила бы, что может прочесть в нем каждый иероглиф. (А для нее подобное открытие, как покажет дальнейшее, было чревато смертельной опасностью.)
Утомившись прочими занятиями, девушка потянулась уже рукой к одной из полок, да так и застыла... с протянутой рукой. В конторе послышалось движение. Начинающая шпионка, понарошку вообразившая себя агентом 007, крадучись приблизилась к торцу комнаты и с энтузиазмом припала к двери. 

Разговаривали двое: мужчина и женщина. И это было не романтическое свидание, поскольку речь шла о политике.

– Его влияние чувствуется повсюду, – журчал взволнованный женский голос. – Есть ли еще силы, способные ему противостоять?
– Есть. Но они разобщены. Их никто не возглавляет, так как его величество, – да будет он жив, невредим и здрав, – бездействует. Хорошо, что единомышленники оглядываются в поисках друг друга.
– Вы откроете, на кого можно уверенно рассчитывать? 
–  Я назову вам его врагов. Но их имена важно хранить в тайне. Если Всевидящее око узнает, какой камыш выдернуть в первую очередь... он так и сделает! Люди погибнут!

Последовала пауза.
 
– У вас очень приятное лицо, – с материнской мягкостью сказала женщина. – Вижу, как волнует ваше сердце судьба этих людей. И вы знаете, кому доверяетесь. В лице нашей семьи вы обретете надежную поддержку.
– Скажу вам три имени.

Имена были произнесены полушепотом. Кейт расслышала их только потому, что находилась под действием обучающего устройства. Она не напрягала слух, но у нее возникло легкое головокружение, после чего имена пропечатались в памяти с прочностью каменных барельефов. То была «палка о двух концах». Когда голова закружилась, девушка машинально схватилась рукой за одну из полок, смахнув с нее несколько папирусов. Шорох от их падения показался ей не тише горного камнепада. С таким звуком, должно быть, рушились империи.

– Там кто-то есть! – возопил в ужасе мужчина и с силой дернул дверь в архивную комнату.
–  Прощайте, меня не должны здесь видеть, – шепнула представительница загадочного клана.

К счастью для Кейт, хлипкая на вид складская дверь открывалась не внутрь чулана, а наружу. Парень ломился в нее с остервенением бешеного быка, но затих, осознав всю нелепую безысходность своего положения. Он отстаивал интересы правящей династии, но не мог даже открыто позвать на помощь, опасаясь, как бы стражники не оказались пособниками врага. Бедняга на собственном горьком опыте познал, почему дядя называет их общего недруга Всевидящим оком. Одно утешение, два имени так и не были раскрыты: собеседницы и его собственное. Но... О, ужас! Невидимый враг мог узнать его... и по голосу! Долго шуметь было опасно. Все, что ему теперь оставалось – тихо уйти. Из своего укрытия Кейт слышала сдавленные мужские рыдания. Наконец, все стихло.

Девушка оказалась во власти коллизии настроений. «Чудненько! Этот гейм за мной... Но какую же неприглядную роль, черт подери, мне навязали! – медленно закипала она. – Думала, поиграю в шпионские страсти... А мне что предлагают? Сдать «серому кардиналу» честных людей? Чтобы он с ними разделался?! Понимаю: это – как пейнтбол – только игра. Но быть в ней до такой степени отрицательной героиней?! Нет уж. Роль леди Винтер меня не устраивает. Почему для меня это так важно...? Это только роль...? Что стоит ее сыграть? Разве роль – это я? И все равно. Не хочу эту роль. Я платила за путевку – имею право выбирать».

Кейт покинула свой кабинет через вторую дверь и оказалась в коридоре. Что-то в нем было знакомое... Ага. Если пойти налево и спуститься вниз, можно попасть в помещение, где она провела свою первую ночь на «игровой территории». «Кажется, там были еще какие-то люди... – припоминала Кейт. – Вероятно, они и есть такие же непрофессиональные участники, как я». Ее вчерашнее пробуждение оказалось необычно долгим и рваным, в смысле что сон в нем перепутался с явью. Когда глаза открылись по-настоящему, вокруг снова никого не было. Потом зашел актер, представившийся врачем...
 
«Ну, найти бы хоть кого-нибудь, с кем можно поговорить – просто так! по-человечески! без игры!»
 
Туристка двинулась в выбранном направлении быстрым шагом. Вербовщик ее еле нагнал.
– Постой! Куда ты? – Он изловчился поймать на ходу ее руку.
Кейт, вспыхнув, решительно повернулась «лицом к врагу».
– Понимаю, ты напугана, – примирительно заговорил вербовщик. – Мы не ожидали, что их встреча вообще состоится. А то, конечно, оказали бы тебе поддержку. Молодец! Тебе удалось разобрать все названные имена?
– Я эту роль... уже не играю.
– Что? Не шути так. Между прочим, знаешь, почему дверь выдержала? Благодаря моей предусмотрительности. Никто не догадался! Только я вовремя организовал плотника, чтобы надежно укрепить и дверь, и засов.
– Огромное спасибо за заботу. Но это не меняет дела.
– Ты о чем?
– Да все. Точка! Я больше не шпионка. Передайте боссу, что я уволилась.
– Но имена-то ты расслышала?
– Еще как!
– И запомнила?
– К чему специально запоминать то, что и так не забуду. После окончания шоу вам скажу. А сейчас – уж простите.
– Не стоит так спешить! – Агент снова как репей вцепился в запястье, которое сжимал все крепче. – Давай поговорим, спокойно обсудим...
Сам же мало-помалу перемещался вместе с ней к узкой двери по левую сторону коридора. Если бы его маневр удался, история Кейт вскоре закончилась бы. До цели оставалось шагов десять, когда царедворец внезапно ослабил натиск, опасаясь нежелательных свидетелей. Кейт услышала приближающиеся шаги и голоса – детские и взрослые. 
– Разве я не предупреждал тебя?! Разве не просил обдумать решение?! – сокрушался пособник «серого кардинала». – Но теперь твои уши уловили неосторожные слова, слетевшие с уст. А после этого приключения... да с такими птицами в силках... обратного пути уже нет. Ты дала клятву верности!
– Не нравится – оставьте меня в покое, – отрезала Кейт. – И верните, наконец, мою руку, если не хотите скандала!
– Нейт! Ну, будь же благоразумной! – уговаривал вербовщик. – Ты хотела поплавать в мраморной купальне? Чистейшая, прозрачная вода тебя ждет! Хочешь, ее поверхность украсят цветами?! Не лишай себя шанса на успех! – В его голосе слышались отзвуки острой душевной боли.
Кейт стало агента немного жалко, но она переборола чувствительность:
– Это мое дело.

Вербовщик в отчаянии отвернулся. Он чуть не плакал, недоумевая, почему это такая красивая и неглупая на вид девушка с ослиным упрямством ищет способа... поскорее расстаться с жизнью.   

Молодой человек уже не держал ее за руку. Воспользовавшись обретенной свободой, Кейт развернулась и полетела дальше по коридору.
   
Безымянный агент не стал ее преследовать и смиренно отправился с докладом к Главному, но не смог того найти в пределах Большого дома, а, написав письменный отчет, спохватился и не отправил свиток с гонцом. Такое письмо можно было со спокойной душой доверить только одному надежному другу: огню. Что агент и сделал, наблюдая в приступе сентиментальности, как пламя с завидным аппетитом пожирает записку. Наконец, вздохнув, отправился в резиденцию вершителя истории...

Уже стемнело, когда два стража из числа «мирных эфиопов» окликнули безымянного агента у ворот и проводили его до дверей. Дворецкий сообщил, что хозяина виллы нет дома.
 
Всевидящее око прибыл на следующий день и лично выслушал донесение.   
Что касается Икери, тот не был посвящен в детали данного Кейт поручения и, догадавшись о возникших осложнениях, не пожелал проявить инициативу. Если несостоявшаяся шпионка сболтнет невзначай или уже сболтнула что, – тень в первую очередь падет на Сатбу и человека, чьего имени Кейт не знает. Пока есть возможность,  лучше держаться в стороне. Главный не будет к нему в претензии. Невольница из дворца никуда не денется. Пусть сам и пришлет за ней кого следует.




Глава 5 День третий (Продолжение)


Для Джоди-Хику-Хафри день выдался сумасшедший. Ранним утром в гавани был вбит причальный кол стапятидесятифутового корабля. Во дворец прибыли предводители успешно завершенной морской экспедиции, доставившие ко двору множество товаров и ценностей, в том числе благовония, пряности, заморские фрукты. Писцам и учетчикам предстояло несколько дней напряженной работы. Надо было все оприходовать, оценить и  распределить; в первую очередь – фрукты, что благополучно перенесли путешествие, чудом сохранив идеальную свежесть. Большая их часть была отобрана для стола фараона и других высочайших персон, определенная доля принадлежала руководителю экспедиции и капитану корабля. И все же, поскольку длительное хранение деликатеса исключалось,  Джоди мог распорядиться некоторым излишком по своему усмотрению, внеся в казну его стоимость. Администратор сформировал несколько объемных посылок для друзей, зная по опыту, кто их с радостью у него купит, к тому же по достоинству оценит сделку как знак внимания и заботы с его стороны. В завершение приятных хлопот он составил два типовых письма – записку для друзей да приглашение на завтрашний дворцовый прием – и отдал писцам, чтобы те выполнили каллиграфическим почерком нужное число копий, вставив имена, а скороходы разнесли письма адресатам.

Дети не признают субординации. Мужчина еще находился в конторе, когда его дернула за руку девочка лет девяти, и внимание мгновенно переключилось на завтрашний прием.

– Джоди! – взвизгнула девочка. Она так обрадовалась, что нашла его! Ну совсем как кошка, после долгих стараний наконец изловившая крупную мышь. – Я хочу обязательно спеть для гостей! А твой заместитель говорит, что пения не будет...
Предстоящий прием – не из разряда самых важных – посвящался награждению распорядителей и работников некоторых мастерских, а также победителей состязаний лучников. Из числа первых лиц такие церемонии обычно удостаивали своим посещением  только дамы, и то под самый конец и ненадолго.
 
Но Джоди не обделял вниманием ни одно событие. О его умении устраивать праздники ходили легенды. Это было знаком его престижа. Благодаря этому, держась в стороне от политики, он ни на йоту не сомневался, что и в случае государственного переворота сохранит свою должность.

– Джоди! Ну, скажи, что ты главный! А вовсе не он! – неотступно канючила девочка.
– Разумеется, Кифи, последнее слово за мной. И ты прекрасно знаешь мои правила. Выступают только лучшие.
– Я и есть лучшая! – Юная певица гордо расправила плечи. – Не веришь, спроси нашу наставницу.
– Раз так, ты будешь выступать.

Девочка запрыгала от радости, и они вместе пошли в дворцовый зал, где уже началась репетиция. Пусть прием и второстепенной важности, он запомнится гостям своей пышностью, изяществом и вкусом. Только музыкантами, танцорами, певцами будут дети. Пением и танцами руководила Персонет, одна из придворных дам. Ее ученики происходили в основном из знатных семей, и многие были талантливы.
Когда Джоди появился в арке, временный заместитель почувствовал облегчение. Наконец-то бразды правления снова перейдут к начальнику, а он займется более привычным делом: командовать по мелочам, приструнить кого, если нужно... А уж Джоди с  Персонет пускай расставляют участников по местам и планируют каждую сцену.
 
Репетиция была в самом разгаре, когда Кейт, сориентировавшись по звукам, наткнулась на большой зал для приемов. С трех сторон его опоясывал широкий коридор, откуда в зал вело множество арочных входов. Коридор служил основанием круговой галереи. Воздух и свет поступали со второго уровня сквозь высокие окна в пролетах между часто расположенными вертикальными и горизонтальными деревянными балками южной и западной стен. Конструкция здания хорошо защищала от жары даже в полдень, легкий ветерок свободно гулял среди колонн и арок.

Из зала доносились звонкие голоса и смех. Обнаружив яркий цветник поющих и танцующих тинэйджеров, Кейт пришла к естественному выводу: «Вот и концерт для телезрителей. Рядом должен находиться режиссер, а может, и трудяга-сценарист. Пора отыскать кого-то из них и вцепиться ему в глотку».

Из деликатности она не стала мешать репетиции, пытаясь разобраться кто есть кто.  Поблизости оказалась девочка – в плиссированном платье, браслетах и изящном матерчатом венке, надетом поверх парика из пальмовых волокон, – завершившая с триумфом демонстрацию завтрашнего выступления.

Кейт обратилась к торжествующей певице:
– Привет! Меня зовут Кейт, а тебя?
– Кифи! – победоносно выпрямилась девочка, уже ощущающая себя примой.
– Кто твои родители?
– Мой папа – Икери, секретарь запретной части дворца, а мама...
– Стоп, стоп. Речь о твоих настоящих родителях. Если секрет, не говори.
– Я уже ответила! – обиделась Кифи. – Я дочь Икери. А вот у тебя имя – странное. Может, все же Нейт?
– Произноси, как хочешь.

Кейт была на грани головной боли. Даже юная певица, как заведенная, твердит заученную роль! Ну да. Они же тут все артисты...

– Готовитесь к концерту? – усталым тоном произнесла она чисто риторический вопрос.
– Почти закончили! А выступать будем завтра!
– Не знаешь ли, где режиссер? Я имею в виду – не только концерта, а вообще всего проекта.
Девочка кивнула.
– Покажешь мне его?

– Конечно! Это Джоди! – воскликнула Кифи. (Ее голос восторженно зазвенел, а глаза вспыхнули детским обожанием.) – То есть это сам Джоди-Хику-Хафри! Он главный распорядитель дворца и всего, что тут происходит.

Джоди знал, что Кейт в зале, с момента ее появления. Но с какой целью? Ему было известно, что Икери тесно сотрудничает с Всевидящим оком. Если и Кейт теперь с ними, какое ей дело до детской репетиции? Или заглянула из любопытства, как зритель?

Чтобы прояснить ситуацию, Джоди послал подручного к Икери напрямую осведомиться о Кейт. Помощник вскоре вернулся, пробившись к начальнику сквозь толпу юных артистов.

– Ну... что он ответил? – Джоди ожидал подробного отчета.
– Ничего.
– Как так ничего?
– Совсем ничего. Молча отвернулся. Кажется, Нейт его больше не интересует...

В поведении Икери и раньше присутствовала изрядная доля бесцеремонности. Он мог без объяснений забрать человека, потом вернуть. И все же так странно, как сегодня, это случилось впервые. Другой усмотрел бы в этом вызов. Но Джоди интересовала лишь самая суть вопроса: Кейт снова и окончательно поступила в его ведение. По крайней мере, до сих пор еще не было случая, чтобы возвращенный невольник был затребован повторно.
 
Сделав соответствующие выводы, распорядитель дал тому же человеку новое поручение:
– Узнай, что произошло между ней и Икери. 

Перед лицом назревающей угрозы государственного переворота Джоди обзавелся персональной сетью осведомителей. Поскольку он сохранял нейтралитет и не делился ни с кем полученной информацией, с ним порой откровенничали даже некоторые люди Всевидящего ока. Сейчас Джоди интересовали похождения Кейт, именно этим вопросом он озадачил своих агентов. Но ответ пришел только на следующий день, когда официальный прием уже начался...

Кейт, между тем, улыбалась в окружении веселых детей. Репетиция туристке понравилась, и хотелось посмотреть весь концерт. Поэтому она временно отложила свои претензии к сценаристу.
    
Шаушу громко объявил:
– Мы закончили! Тех, кто остается на ночь во дворце, проводит Персонет. И ложитесь спать немедля! Чтобы завтра... едва земля озарится... с самим Ра с глазу на глаз пошептаться о сокровенном! И весело распрощаться с постелью! А не бродить целый день... как заблудившееся привидение в тумане.
 
Детский смех, прозвучавший в ответ на шутку, обозначил конец репетиции.

Кифи потянула Кейт за собой, вытягивая шею, чтобы разыскать Джоди, и высмотрела его у скамьи, где Шаушу разложил несколько исписанных листов, включая собственноручно начерченный план зала с отмеченным на нем расположением гостей, артистов, цветов и проч.
 
– Как удачно мы все распланировали под твоим деятельным руководством! – похвалил он начальника, да в придачу к нему и себя. – Остается лишь прояснить, кто будет стоять у этой колонны?
– Да, а то тут какая-то пустота...
– Ну, это ты решишь и без моих советов, – самоустранился помощник.
Тут прозвучал звонкий голос Кифи:
– Джоди! Эту девушку зовут Кейт! Она хочет с тобой поговорить.
Кифи поклонилась на прощание, чтобы не быть слишком бесцеремонной на людях, и убежала с другими детьми. Джоди чуть заметно скривил губы, оценив юмор ситуации. Икери не желает ничего слышать о Кейт, возвращает в грубой, вызывающей манере; зато его дочь приводит ее за руку и представляет, как гостя на банкете.
– Я ищу руководителя шоу. Кто выбирает сценарий, распределяет роли... – дипломатично начала Кейт. – Кифи сказала, что это вы.
По-египетски вопрос, как обычно, прозвучал несколько причудливо. Но его все же можно было понять: «Она спрашивает, кто главный».
– Для тебя, по крайней мере, начальник здесь я, – констатировал очевидный факт Джоди. – Главнее никого нет. Я и распределяю обязанности, и решаю, кто что делает. И больше никто...

Он выпустил из рук упругий лист, который тотчас свернулся в рулон и с шелестом пополнил ворох папирусов на широкой скамье.
 
– Вы-то мне и нужны! – обрадовалась Кейт и перешла к делу. – Я решила пока... остаться в проекте. Но у меня к вам настоятельная просьба.
– Что за просьба?
Администратор, сидя на деревянном складном стуле, смотрел на нее с любопытством.
– Дайте мне, наконец, нормальную, сложную роль! – Но обучающее устройство  проигнорировало театральную тему, упрямо и неукоснительно придерживаясь сельскохозяйственной лексики («роль» превратилась в «работу»).
– Это зависит от того, с чем ты справишься, не так ли? – мудро заметил Джоди.
– Трудности меня не пугают! – с жаром возразила Кейт. – Можете мной покомандовать.  Я согласна побыть под прицелом камеры! Только бы роль была достойной и интересной! В общем, мне нужен... стимул.
– Что тебе нужно? – сказал рассеянно режиссер.

Шаушу спешно отошел в сторону, прикрыв рот ладонью, чтобы не прыснуть под взглядом начальника. (В результате скрытой деятельности автоматики, слепо и равнодушно заменявшей понятия, слово «стимул» прозвучало... как палка, которой пользуются надсмотрщики.)
 
– Я говорю, мне нужен драйв!

Шаушу в стороне давился смехом. (Заключив, что слова «драйв» и «стимул» – синонимы, электроника поднатужилась – совершенно незаметно – и подобрала-таки аналог к первому варианту с наиболее правильным, по ее мнению, смысловым оттенком.)

– Не делайте вид, будто чего-то не понимаете! – не унималась Кейт. – Я жду с нетерпением, что вы на это скажете?!

Каких только чудаков Джоди ни повидал на своем веку... но заявления Кейт его позабавили. Где это видано? Невольница яростно добивается, чтобы ей дали самую тяжелую работу, настаивает на необходимости ее жестко контролировать... – да еще  и «держать под прицелом»! Неужто полагает, что к ней приставят персонального лучника?

Вместо ответа распорядитель затронул куда более прозаическую тему:
– Ты сегодня что-нибудь ела?
– Только завтракала, с тех пор нет.
– Тогда поспеши на кухню, пока у тебя еще есть возможность поужинать.
– Спасибо, что напомнили про ужин. Но что с моей просьбой? Я получу, наконец, нормальную «роль»?! И когда именно?! – напирала Кейт, заразившаяся от детей сценическим азартом.
– Завтра, – сквозь зубы выдавил Джоди и приказал слуге проводить девушку.
Атати безмятежно ковылял к распорядителю с докладом, но задержался возле невменяемого Шаушу.

– Что с тобой? Это начальник довел тебя до истерики? – шепотом спросил он.
Шаушу потащил коллегу к выходу, описав по пути вкратце явление и реплики Кейт.
– Зачем это ей? – недоумевал Атати, непонимающий, в чем юмор. – Думаешь, хочет сделаться стражником? Если же ошиблась в первом слове, тогда... - Собственная догадка, совершенно фантастическая, повергла его в благоговейное изумление. 

Тут Шаушу посерьезнел:
– Как это ни толкуй, а допустить такую ненормальную до гостей... может только наш хитроумный начальник. И, клянусь, так и поступит. Я научился кое-как разбираться в его причудах.
– Подстраховать бы его на случай неприятностей...
– Если ты о себе, пожалуйста. Сам я от неприятностей предпочитаю держаться подальше. Оказаться невзначай самым виноватым и вкусить палок? Это не по мне.
– Правда, уж лучше не ввязываться. Да и по службе я должен находиться в другом месте...

Осторожный Атати ушел вместе с коллегой, решив повременить с несрочным отчетом и еще пару дней не попадаться начальству на глаза без особой нужды.
 
Что касается дворцового распорядителя, загадка Кейт занимала его еще с минуту, когда он покидал опустевший зал, направившись к арке, где ожидали телохранители. «Что-то в ее словах не так... – расслабленно прикидывал он. – Если оставить общий смысл, тон, выражение глаз... кажется, я знаю, чего она хочет».

Желание пространственно-временной туристки явилось из века «мнимых чисел и нелинейной психологии», было расплывчатым и не имело определенного названия. Она и сама-то себя не до конца понимала. Только такой человек, как Джоди, был способен разгадать его – на уровне ощущения, не пытаясь обозначить словом.

Отчасти Шаушу удалось вычислить ход мыслей начальника. Кейт явилась ровно в тот момент, когда обсуждался вопрос, кого поставить у колонны. Запоздай она хоть на миг, и распорядитель назвал бы другое имя, неважно вслух или про себя. Значит, ей там и стоять. Джоди легко отличал мистические совпадения от случайностей. Но даже угодное высшим силам событие должно быть правильно подготовлено. «Завтра я найду для этого время». И он с легким сердцем отправился домой. 
 
Так Кейт снова встретилась с человеком, во власти которого находилась теперь ее дальнейшая судьба, да и сама жизнь. Полномочия дворцового распорядителя были очень высоки. Он мог подвергнуть жестокой палочной расправе любого из нижестоящих чиновников. (Хотя для этого еще требовалось основание в виде серьезной провинности.) О неограниченности его прав в отношении подневольных слуг бессмысленно упоминать. На деле, однако, человек с вампирскими наклонностями не удержался бы на его почетной должности, а заурядный – слишком зависел бы от случайностей, политики да интриг. Неподражаемый Джоди-Хику-Хафри не являлся ни тем, ни другим. С тех пор, как он стал дворцовым распорядителем, никто не претендовал на его место, так как по единодушному мнению первых лиц, независимо от их принадлежности к тому или иному политическому лагерю, он был незаменим. Вышестоящий начальник, распорядитель Большого Дома, не контролировал Джоди и не вмешивался в его дела.

На кухне девушку накормили очень недурственно приготовленной рыбкой с овощами.  Попробовала она и вкуснейший, ароматный хлеб, выпеченный в дровяной печи, следовательно, по ее оценке, необычайно полезный для здоровья, и еще травяной чай.  Ужином туристка осталась довольна. Что неудивительно. Джоди справедливо гордился своими поварами, которые просто не умели кое-как готовить. 
После ужина она осведомилась о возможности принять ванну, и ей любезно натаскали с кухни теплой воды. Ванная комната выглядела чуть поскромнее, чем в «гостиничном номере», зато натуральные благовония и здесь прилагались в избытке. После купания туристка благоухала, как лепесток розы.

Попав, наконец, в комнату, где, как ей показалось, повстречала-таки рядовых участников телеигры, она по привычке принялась оценивать степень заботы администрации о студенческой тусовке, сравнивая увиденное со своим прошлым опытом. В целом сравнение получалось... «в пользу данного проекта». Ее ничуть не смутило отсутствие кроватей, в качестве которых служили толстые циновки. Когда-то она играла в любительском театре, принимавшем участие в выездных фестивалях. Так там часто приходилось ночевать и в менее комфортных условиях. Что было приятно отметить – во дворце царила идеальная чистота. Хоть с лупой ищи – не найдешь и пылинки.

Все «тусовщики» за редким исключением оказались молодыми (иные – совсем юными) и спортивно сложенными, как и положено студентам.
 
Это объяснялось просто. Исправно функционирующая структура обслуживания дворца была безжалостным ситом, чьи ячейки удерживали только «лучших». И дворцовый распорядитель ничуть не лукавил, прямо заявляя об этом. Поскольку войска оставались постоянно при деле, регулярно поставляя пленников, он мог не возиться со слабыми и строптивыми. Уволенных слуги всякий раз провожали со слезами. Что им сулило будущее?  Грозила ли мучительная смерть на непосильной работе под палящим солнцем? Джоди относился к этому философски, считая, что у судьбы множество путей, и худший вариант не единственно возможный. К тому же, он был убежден, что люди сами чертят карту собственной жизни, хотя, как правило, делают это неосознанно. Списанных невольников он передавал помощникам и больше о них не думал.

Вовремя расставаясь с людьми и обходя по мере возможности острые углы, дворцовый распорядитель мог правдиво написать в своем заупокойном послании: «Ни один человек не упал под моими пальцами...»




Глава 6 История Нидлиса   (Часть 1)

«... и захватили город, – юных и возмужалых, –
и наложили на всех узы и ярма без промедления».
(Папирус Харрис 500)

«Поосторожнее с молитвами – о чем попросишь, то и получишь». 
(Ричард Бах)


В числе прочих невольников в дворцовом комплексе уже пять лет находился человек, которого на родине звали Нидлис. История о том, как он попал сюда, необычна и примечательна в некоторых аспектах. Вот как это случилось.

Нидлис был родом из местности на северном побережье Страны Кедра, известной в последующие века под названием Амбия. Имея отца-скотовода, дядю-гончара и родственника, ходившего в море на рыбный промысел, мальчик имел редкую возможность выбрать для себя наиболее подходящее из трех занятий. Благо, старший брат усердно помогал отцу, не помышляя ни о чем другом. Подросток объявил о желании стать гончаром. Дядя обещал взять его в дом подмастерьем весной, когда закончит пристройку. Пока же, продолжая жить с родителями, Нидлис регулярно его навещал.

Живописные виды природы с детства будоражили воображение впечатлительного юноши. Стоя у обрыва, всматриваясь в искрящуюся морскую даль, он испытывал необъяснимое волнение – неудержимо влекущее достичь всех частей небосвода! – тем самым буквально вытягивающее душу! – счастливое и печальное.

«До весны ждать еще полгода. Но правильный ли я сделал выбор?» Жизнь ремесленника ограничена пределами мастерской. Юноша чувствовал, что его запросы шире.

Он уговорил рыбака взять его с собой в море.

Свежий ветер надул парус. Предрассветные облака в высоком небе тревожно и стремительно летели прочь неровными клочьями. Мелкая волна ласково плюхалась о борта посудины. Бриз иссяк, когда лодка благополучно достигла намеченного места лова. Возня со снастью и баграми успокаивала и воодушевляла профессионала, но Нидлис предчувствовал, что и это занятие не утолит его вечной жажды.

У горизонта в туманной дымке маячил призрак. Таинственный парус то увеличивался, то уменьшался. Море расшевелило фантазию. «Это огромный, великолепный  корабль – там, вдали!»

Наконец, белое пятнышко утонуло, растворившись в синеве.

А день-то выдался удачный. Гордый добытчик втаскивал блестящие рыбины в лодку одну за другой. Юноша помогал тянуть сеть, а в груди мучительно щемило. «Чего же я хочу?»  Он взял да и признался, что мечтает о дальних странствиях.

– Что за бред ты несешь?! – возмутился родич, раздраженный, что отвлекся на юнца и упустил одну рыбешку. – Ты и с моей лодкой толком не управишься! Не воображай того, чего никогда не будет!

Посудина опасно качнулась. Рыбак занервничал, ведя трудный бой с очередной скользкой и верткой пленницей.

– Чего не будет?! – вскинулся задетый за живое Нидлис, одновременно пытаясь старшему подсобить. А добился лишь того, что и без того близкого к точке кипения родича мокрая рыбина хлестнула широким хвостом плашмя по лицу.
– Не будет в твоей жизни большого корабля! Выбрось его из головы!! – обрубил мужчина чугунным голосом палача, выполнившего свой профессиональный долг.

Мечтатель воспринял грубую отповедь как вызов. Он дал себе слово, что путешествие на корабле – во что бы то ни стало! – состоится. Невзирая на предсказания всех родственников на свете!

Лодку с богатым уловом вели к берегу двое молчаливых людей. Взрослый мужчина хмурился. Нидлису было несвойственно цепляться за обиды. И все же после того, что  произошло между ними, разговаривать не хотелось.

Весло погружалось в изумрудную воду, полную янтарного солнца, пестрых рыб и загадочных очертаний подводных растений.

«В чем исток счастья? Это не удовлетворение от выполненной работы само по себе. И не летучие рыбы. Не запах морской волны и не брызги... Если бы я смог это постичь...  Великое и изменчивое, неуловимое нечто. Стать мастером счастья...»

Вечерело. Родственники сидели вместе на прохладном глиняном полу, ели жареную рыбу, а гордый добытчик пересказывал жене все наиболее приятные и занимательные подробности лова, какие мог припомнить. Утренняя ссора была забыта.

«Пока он смеется, с ним хорошо. Да и вообще, все прекрасно. Веселый огонь в печи, удачное утро, обугленное полено, подпирающее скрипучую дверь... – философствовал Нидлис.

 – Почему радость переполняет меня? И почему... несмотря на все это... стать рыбаком... я не хочу?»

«Гончар лелеет свою глину, рыбак – побережье... Только мне... этого мало. Хочется больше пространства, движения. Как у орла, когда он парит над землей... Но и возможности птицы ограничены полетом, а рыба... привязана к воде...»

В тот же вечер на обрывистом берегу, наблюдая как гигантское, красное солнце лениво сползает к линии, где море встречается с небесным океаном, он произнес: «Если я не рыбак, не гончар, не пастух, то кто?»

«Я стану первопроходцем! Изобрету такие удивительные горшки и вазы, каких никто еще в целом мире не видел! А потом... отправлюсь странствовать. И посрамлю горе-предсказателя!»

Однако его неудовлетворенность не исчезла.
–  Где большой корабль?! Не могу долго ждать!
Вскочив на ноги, Нидлис воззвал во весь голос:
– Море!!! Ты меня слышишь?! Я требую! Интересной и насыщенной жизни!!

Жесткий порыв ветра, словно в гневе, чуть не сбросил смельчака с обрыва, и подросток отошел дальше от края; потом долго сидел в сухой траве, завороженно прислушиваясь к шуму прибоя.

Величественное зарево безраздельно царствовало над морем. На фоне торжественного и теплого свечения полуразмытого, прозрачного облака трагически-черным силуэтом вырисовывалось совершенно сухое, кривое и угловатое дерево с толстым, неровным стволом. Оно казалось живым. В тот особенный час, кроме буйной листвы и нежных побегов, существовала еще и жизнь сухого дерева. А круглое, плоское апельсиновое солнце краешком уже чуть коснулось воды. «Возможно ли найти такое занятие для души, чтобы охватить все величие моря и неба, леса, травы и цветов, отвесных скал, парящих в вышине птиц... и слиться с этой красотой?!»

В небольшом городке по-соседству предстоял вскоре базарный день. Надо было пригнать туда несколько коз на продажу. Но брат – кто не страдал раньше никакими хворями – с утра пораньше, схватившись за живот, слег в постель. Нидлису пришлось его подменить.

– Управишься за день? – напутствовал отец.
– До завтра! – беспечно обещал Нидлис.

Тем временем слабо защищенный и совершенно не готовый к войне городок Лэма окружило египетское войско. Поводом для нападения послужили затянувшиеся разногласия с местным правителем. Парламентер доставил письмо, где враг обещал пощаду либо «гнев, подобный пожирающему пламени» – в зависимости от того, будет ли оказано сопротивление. Голова написал осторожный ответ в надежде отделаться выкупом.

Но переговоры с обреченным городом велись для отвода глаз. Визит парламентера послужил сигналом трем искусным воинам. Те проникли в Лэма заблаговременно и отметили, что стены плохо укреплены, а площадь наводнена торговцами, их товаром и скрабом. Город был взят стремительным штурмом. Трое лазутчиков в нужный момент открыли ворота.

Быстро и почти бескровно заняв Лэма, захватчики, однако, воздержались от убийств.  Но, действуя методично и безжалостно, они пленили весь цвет города – тех, кто был молод, красив или пригоден для тяжелой работы, оставив только старых и немощных.
Женщина, чей супруг всего два дня как пошел на поправку после недели озноба и жара, горячо возносила благодарственные молитвы за вовремя дарованную болезнь. Благодаря опасному недугу в их дом не вошли и всю семью оставили в покое. Те, кто раньше краснели из-за нескладного и тщедушного вида своих мужей, с превеликим облегчением вели их домой. Один парень изображал хромого. Обман раскрылся, когда ему подставили подножку, но симулянт комично оправдывался, и произошло чудо: его со смехом отпустили к радости престарелых родителей. Часть молодежи попряталась в погребах. Многих захватчики извлекли из укрытия, а некоторым все же удалось спастись.

В доме, обмазанном красной глиной, над квадратным люком в полу маленькая лэмийка в синем платье напрасно стучалась и называла свое имя. Внизу в тесноте собралось многочисленное семейство, но они уже боялись открывать. С улицы доносился треск выбиваемых дверей, режущие слух удары бичей и нелепая смесь криков на разных языках. Разгоряченные вояки разоряли дом за домом. Лэмийка осторожно выглянула на улицу, и сердце бешено заколотилось. Ноги стали опасно мертветь...

Тогда опоздавшая в отчаянной решимости обрушила с полок горшки и тыквы.   Поскольку прятаться было больше некуда, она сломала пополам тяжелые оковы страха и отважно шагнула через порог, будто за пределы тюрьмы.

Девочка потерянно бродила по базарной площади. На фоне всеобщей паники она выглядела странно спокойной, и на нее не обращали внимания. А вокруг египетские воины хватали и вязали горожан да селян. В дом с красными стенами заглянули, но так и не заметили входа в подпол, заваленного осколками посуды.

Если бы Нидлис пошел дорогой, которой обычно пользовался брат, то успел бы ускользнуть, обозрев с холма картину происходящего. Но творчески мыслящий двенадцатилетний мечтатель выбрал извилистую тропу, не самую короткую и местами опасную, зато вдохновляющую красотой диких круч, где среди зарослей ежевики сосны цеплялись за скалы могучими корнями, похожими на когти гигантских хищных птиц, а колючие кустарники сужали обзор.

Столкнувшись в ущелье с отрядом, сопровождающим пленных, мальчик кинулся было назад и... не смог сделать ни шагу. Непонятливые животные загородили вход в узкую лощину, по которой он с ними спустился. Неудачник услышал за спиной грубый мужской смех и пару коротких фраз на незнакомом языке. Обернуться он не успел: его сбили с ног ударом хлыста по лодыжкам. Чьи-то руки рывком свели его лопатки, и локти были стянуты сзади кожаным ремнем. После отбора пленник попал в группу, предназначенную для дворца, а коз присоединили к трофейному стаду.

За этим последовала мучительная дорога к бухте, где Нидлис – с тремя красноречивыми отметинами на ногах, весь в ссадинах и укусах кровожадных пигмеев и гигантов из породы мух... с пронзительной болью в плечах, спине и груди – взошел на палубу «большого корабля»...

Год, когда неудачник-финикиец оказался в Египте, был отмечен полной драматических моментов царской охотой на бегемота, и посему год в египетской летописи получил соответсвующее имя, названный в честь знаменательного приключения.




Глава 7 В стеклянном шаре


Едва Кейт успела возликовать, встретив (так она полагала) непрофессиональных участников реалити-шоу, как столкнулась с вопиющим разочарованием. С ней снова «не пожелали общаться». Не ответили ни на один вопрос!

Не следует думать, однако, что все слуги были такими уж скрытными. Просто туристка не соглашалась принимать их ответы. Стоило кому-то начать фразу, она знала наперед: «девушка в роли».

Кейт расстроилась. И было от чего! На древнеегипетском языке с безукоризненным произношением она деликатно закидывала удочку, насаживая на рыболовный крючок билеты, таможню и питание в самолете... а «лицедеи-фанатики» без конца твердили свои роли либо откупались непонимающим взглядом. Девочка-подросток – кого уже почти удалось расшевелить темой компьютерных игр-новинок... – сильно загрустила без видимой причины. Другие стали смотреть с осуждением, словно Кейт допустила непростительную бестактность. Наконец все разом замолчали.

Наткнувшись на глухую стену отчуждения и полную невозможность ее пробить,  доведенная до белого каления путешественница обиделась на весь мир. Хотя помещение, несмотря на то, что окна были узкими и длинными как щели (что казалось удачным дизайнерским ходом), хорошо проветривалось, у туристки появилось чувство, будто она заперта в стеклянном шаре, куда не поступает кислород. «Мистика, да и только... – не верилось ей. – Сотни людей... сговорились морочить мне голову!»
Отдыхающая устроилась поудобнее, но лежала с открытыми глазами. На стенах и потолке расплывчатыми узорами подрагивали ночные тени. Они танцевали в такт с терзающей душу вселенской скорбью. Зато легкий сквозняк доносил из сада мягкие, утешительные ароматы пряных трав. Тени струились как вода, как слезы тысяч непонятых, покинутых, оторванных от дома скитальцев всех времен.

Чтобы не завыть от одиночества, путешественница попробовала беззвучно петь. В памяти зазвучали торжественные и грустные мелодии – преимущественно классические, полные пафоса. Кейт почувствовала себя героем эпической трагедии. В душе созрела решимость: «Я не поддамся унынию! Не предам себя! Такие, как я... не сдаются!» Но критически настроенный ум, норовя, как обычно, ухмыльнуться исподтишка, сразу же подсунул ехидные вопросы: «Разве уныние снаружи вроде спарринг-партнера, чтобы ему поддаваться? Сдаться кому? Не себе ли?» Она поняла, что чуть не ополчилась сама на себя.

Из темноты явилась кошка. Во дворце их жило немало, и Кейт не стала гадать, та ли это самая, кого она угощала прошлым вечером... или другая... Визитерша, как «чеширский кот», прибыла постепенно. Сначала ночь оживило рокочущее пение.

Гладкая мордочка потерлась о плечо щекочущими усами. «Вот кто точно не подделка! Не играет никакой роли. Уж если замурлычет, то по-настоящему. Искренне и честно!» Ступая с царственным достоинством и грацией, богиня снизошла до того, что дала себя погладить, уютно понежилась у девушки на груди, наконец, устроилась в ногах.

Кейт была кошке от души благодарна, словно пушистая волшебница спасла ей жизнь (а, между нами говоря, правда в том и состояла).

Благодаря нежданной гостье прозрачный шар исчез. Тут вспомнилось и другое исключение из общего правила... Тройное имя и костюм Джоди – конечно же, в рамках общего действия... И все же он настоящий. Такую нерушимую уверенность... невозможно изобразить! Вот только сдержит ли обещание?

«Посмотрим, какую игру он предложит. В крайнем случае, устрою скандал и потребую деньги обратно». Но все еще жалко было возвращать путевку. Наверное, хотелось узнать, что дальше по сценарию?

 **************