Запустение чувствуется во всем, стоящем (или пытающемся устоять) здесь.
С мясом вырванные окна из стен оголяют то, что раньше звалось Квартирами, а ошмётки обоев, нависающие и грозящие извергнуться вместе со стенами, покрылись плесенью и уже не скрывают своей наготы.
Сквозь пол пробивается молодая поросль, а старый тополь угрожающе смотрит на меня своей седой кроной "Шла бы ты отсюда...."
И я бы шла, с радостью шла! Ведь никогда раньше я не пересекала границу этого двора, повернувшегося к миру длинным почернелым забором.Даже когда Дашка, пропитанная дождём, прибежала звать меня туда, то я и не слышала этого, "Там же дождь!" - ответила ей моя мама, "Господи, она же опять заболеет!"
Даже когда Миша заговорчески улыбнулся, подстегиваемый любопытством и желанием, то я нашла причину, уже и не вспомнить какую, и может быть не ошиблась, потому что он так и умер,в каком-то чужом дворе, с улыбкой на лице и иглой в вене.
А вот теперь я тут, а рядом никого нет.
И нет бы уйти туда, куда и направлялась, собственно. А я смотрю на Неё.
Во все глаза.
Из-за покосившегося забора я поймала взгляд, цепкий и меткий на удивление, посланный точно мне в затылок.
Балансируя на грани огромной и топкой лужи, я взялась за забор, и он вдруг подался внутрь, втолкнув меня во двор.
Там стояла ОНА.
И всё, что было около неё - цвело, а дома, склопившиеся* в потуге удержаться фундаментами за жизнь, умирали.
Мне виделось, как она, сбрасывая с себя поруганные людьми и птицами одежды, наполняет сосуд в незримой реке, и взбирается на свой постамент вновь и вновь.
Жадные трещинки земли глотают воду судорожно, распихивая соперников, а Она смеётся и вновь погружает сосуд в невидимую реку.
Вокруг, обвивая ноги, тянется плющ, и шиповник заслоняет её от глаз людских.
А сирень, отцветая, покрывает её голову душным ароматом преддверия дождя.
А она всё смеётся, невесть откуда взявшаяся здесь, будто ниспосланная небесами.
И мне хочется коснуться ее белоснежного лица, чтобы стереть пот со лба, и взять из её рук кувшин, неподъёмный и без воды, чтобы вновь и вновь утолять жажду жизни тех, кто желает жить.