Предыдущая глава: http://proza.ru/2015/02/24/539
17. Аномальный анализ
ВКА* смонтировали вместо боеголовки ракеты «Локхид-Мартин Атлас-2А8» и
зашвырнули ввысь с полигона авиабазы Ванденберг. Система, запрограммированная
на неделю работы в космосе, тут же свалилась обратно, плюхнулась в
Атлантику рядом с Бермудами. Как будто натолкнулась на упругий барьер и
отскочила. Однако она не отскочила.
– Когда ВКА выудили из воды, оказалось, что он полностью выполнил недельную
программу.
Роберт Чарлз Уилсон. Спин. Местное время Земли.
*) ВКА – Возвращаемый Космический Аппарат
Елена Александровна перешла на уличный жаргон:
- Кроме главного. Обещал ответить за базар? Давай, колись!
Я начал обещанный рассказ, хотя до конца так и не определился с какой степенью достоверности можно изложить им мою версию. Эх, сюда бы Андрея Дмитриевича – он бы придумал.
Ладно, начну с того, что и придумывать не надо:
- Я уже упоминал, что на одном из кораблей-мишеней, уже оставленном техниками, мы заметили какое-то движение.
Стас подстегнул меня:
- Может быть, кто-то из персонала решил порыбачить с удочкой?
До чего же примитивное мышление у несведущих людей! Придётся немного просветить:
- Губа Чёрная на Новой Земле – район подводных испытаний ядерных зарядов. В июне пятьдесят пятого была создана 241-я бригада опытовых кораблей (БОК), которая формировалась в Молотовске и в конце лета того же года перебазировалась на Новую Землю. Эта бригада пополнялась кораблями и судами Северного и Балтийского флотов. В неё входили шесть эсминцев, десяток больших охотников, семь подводных лодок, четырнадцать тральщиков, а также штабной корабль. На полигоне в губе Чёрной уже базировались танко-десантный корабль, буксиры, баржи, катера. Командовал бригадой капитан первого ранга Бердяшкин.
- Ого! – удивилась Елена Александровна, – целая флотилия!
Я ответил:
- По числу кораблей новоземельская БОК приближалась к корабельному составу всего Северного Флота Советского Союза перед войной.
Стас поинтересовался:
- И это всё мишени?
Мне стало немного смешно. Они думают, что корабли-мишени подобны фанерным танкам на стрельбищах…
- В техническом отношении опытные корабли находились в удовлетворительном состоянии, за исключением трёх старых эсминцев – «Реут», «Карл Либкнехт» и «Куйбышев», да ещё двух транспортов – „Камбала" и „Скумбрия". Остальные эсминцы, подводные лодки и тральщики находились в строю от десяти до двадцати лет.
- А трофейных кораблей немецкой постройки не было? – поинтересовалась Елена Александровна.
Что значит военный врач!
- В бригаду входили корабли, строившиеся в четырёх странах: штабной корабль «Эмба» был построен в Дании, две подводные лодки были немецкой постройки, отечественные эсминцы «Гремящий», «Грозный», «Разъярённый», подводные лодки, подводные заградители, тральщики «Павлин Виноградов», «Фёдор Митрофанов» и «Контр-адмирал Хорошхин»… и другие корабли. Правда, были тральщики американской постройки, но они в качестве кораблей-мишеней не использовались.
Стас поинтересовался:
- И что, эти корабли-мишени при атомных взрывах тонули?
Я ответил, продолжая свою лекцию:
- Тонули некоторые, расположенные близко к эпицентру взрыва. Но у кораблей-мишеней была другая задача: в соответствии с программой испытаний на них размещалась измерительная аппаратура, регистрировавшая давление в ударной волне и на конструкциях, напряжения в основных связях корпуса, ускорения на корпусных конструкциях и фундаментах отдельных механизмов, углы крена и дифферента, уровни радиации, заражённость воздуха, в электромеханизмах – напряжение и ток, словом разные-прочие параметры, всех так по памяти не перечислить… устанавливались механические приборы для измерения характеристик сотрясений, световых импульсов, прогибов и других величин; для фиксации доз радиации на каждом корабле размещались специальные датчики или индикаторы.
Стас удивился:
- Надо же… я думал, при испытании узнают, будет корабль уничтожен или останется в строю в зависимости от удаления… а тут целая наука!
Ну вот, небось в академии им показывали и секретные фильмы… но я продолжил:
- Измерения производились одновременно более чем в двух тысячах точек на каждом корабле-мишени! Этим занимались больше сотни инженеров и техников. Конечно, корабли размещались на разном удалении от эпицентра, и деформировались в разной степени. У некоторых снижалась живучесть при дальнейшей эксплуатации… Включение приборов для записи осуществлялось за одну секунду до взрыва по команде, передававшейся по радио.
- Такая масса кораблей-мишеней принимала участие при каждом термоядерном взрыве? Дороговатое удовольствие!
Ох, этот Стас, а ещё грушник!
Я напомнил:
- Не забывай, Сахаров мечтал разместить мощные термоядерные заряды на дне океана вдоль морских границ США, и в торпедах подводных лодок, угрожая искусственными цунами километровой высоты; он рассчитывал таким образом остановить гонку вооружений… и его очень раздражало непонимание со стороны Хрущёва. Правда, после попытки подводного взрыва его «инициативного специзделия» (так он называл стомегатонный термоядерный заряд, разработанный им для подводного взрыва), Андрей Дмитриевич резко изменился… стал таким, каким мы все его запомнили…
Я уже подходил к той роковой черте своего рассказа, за которой правда должна смениться вымыслом… как моё красноречие прервал появившийся в дверях Фердинанд:
- Елена Александровна, встречай гостя!
Вошёл Николай Иванович.
Елена Александровна обрадовалась:
- А-а, не выдержал!
Но мой врач прямо с порога «взял быка за рога»:
- Чрезвычайный случай. Из Москвы позвонил профессор Королёв, помнишь такого?
Вопрос был адресован Елене Александровне, и она ответила:
- Как не помнить… Иван Иванович… наше психоневрологическое светило. Шашлык будешь?
Николай Иванович кивнул:
- Куда я от вас… но это не всё; в Подмосковье случилась автомобильная авария, в которой погиб немецкий профессор, кстати внук известного физика-ядерщика, и пострадал украинский инженер из Харькова. Так вот, у этого хохла оказалась такая же аномалия в комплексно-спектральном анализе крови, как у нашего Аркадия.
Стас не стерпел:
- У Горького, помните «я не украинец, я лучше, я хохол»…
- Интересно… – Елена Александровна улыбнулась и продолжила, игнорируя уточнение Стаса, – ещё один инопланетянин. Надо будет и мне созвониться с Иваном. А каким боком анализ крови из травматологии или хирургии попал к Ивану?
Николай Иванович хитро прищурился:
- Я тебе шепну на ушко. А ну, пацаны, марш на перекур!
Тоже мне, нашёл пацанов!
Однако, никак подоспел мой «спаситель». На перекур я вылетел, радуясь свободе. Станислав плёлся не спеша, – его грызло любопытство. А я позлорадствовал: вот получит по шапке от своего начальства за то, что не всё подслушал…
Над Медянкой появились первые звёзды, мерцавшие сквозь бегущие редкие облака, подмигивая с хитрецой всезнаек. Вершины сосен образовали чёткий абрис. В стороне Залива небо отливало красками затухающего костра. На главной улице посёлка зажглись уличные фонари.
Ароматы копчёной рыбы и шашлыков притомились вечерней сыростью, от Залива потянуло присущими Балтике запахами йода и тины. Из некоторых дворов выруливали машины, освобождая этот тихий уголок Северо-Запада России от загостившихся городских пришельцев.
Кажется, подошло время и нашего возвращения в госпиталь… конечно, если Елена Александровна ослабит свою «мёртвую хватку».
Окончание http://www.proza.ru/2015/03/09/345