24
- Что произошло? – спросил Тигр, потирая виски. По его мимике было видно, что голова раскалывалась по швам.
- А как ты думаешь? – ответил я вопросом. Ответ был старый, как мир. – Что помнишь?
- Ну, я сектор зачищал, - туманно сказал Тигр. Пощупал ладонью лоб. – Там была какая-то дрянь. Записи. Уже не помню. Кажется, огромный мозг в контейнере видел. А тут слышу, как ты с кем-то говоришь. Ко мне кто-то зашёл. Я повернулся. – Он помолчал. – Дальше ничего не помню.
Я опёрся спиной о стену. Мы были в секторе, который зачищал Тигр, пока не произошло всё это. Конечно, мозга тут никакого не было. Да тут вообще ничего не было. Просто пустая комната. Стены голые. Пол тоже без кафеля.
- У тебя случайно друга нет, которого зовут Рамм? – спросил он.
- У меня вообще нет друзей, - сказал Тигр и, почему-то, обиделся.
- А… - протянул Тигр. – Чёрт. Долго я спал?
- Минут пять. – Я развёл руками. – Пошли вниз.
Он покрутил пальцем у виска:
- Ты больной? После такого, я бы уже в город бежал.
- Ну, это ты, - сказал я.
Я вышел и сектора. Автомат не чувствовался в руках. Я пошёл к лестнице. Признаться, я боялся идти вниз. Если я чуть до Меркурия не подпрыгнул (есть ли в этом мире такая планета вообще?), когда за спиной что-то щёлкнуло. Если я туда спущусь, то, наверное, от шока не отойду.
Но мне было дико интересно, что это за лаборатория. Было интересно, чем тут занимались, и чего добились. Ведь до конца неизвестно, правда ли тут ставили опыты на людях.
Было очень отрадно понимать, что Тигр боится, как и я. Но он боится оставаться тут один.
Я посмотрел на него. И сказал:
- Чего со мной пошёл? – спросил я.
- Хочу выброса адреналина.
Я ухмыльнулся. Боится один.
Лестница была винтовой. Конечно, к чему она тут, можно спросить только у учёных.
Голова начала болеть сильнее, словно её прессом сдавливали. Лоб покрылся потом. Организм борется с радиацией. Акклиматизации пока нет, хоть это радует.
- Ты говорил, что здесь все этажи идут секторами, - укоризненно сказал я.
Он в ответ протянул слово «Блин…»
- Издеваешься? – спросил я.
Коридор был узким. Особо длинным он не был. Только вот он заворачивал за угол. Дверей из коридора было семь.
И, признаться, я погорячился, когда спустился вниз. Мне тут становилось всё противнее и страшней. А хотелось идти дальше всё меньше.
Стены были побелены. В углах виднелись тёмные пятна – плесень. Пол на этот раз был покрыт не плиткой, как наверху, а представлял собой голый бетон. Дверей не было. Были только проёмы.
- Разделяемся? – предложил Тигр.
Я замотал головой.
- Мы тут сгинем, если разделимся, - сказал я.
Вдруг я понял, что чувствует человек, больной клаустрофобией. Это когда стены давят на тебя. Голова начинает кружиться. А глаза видят только четыре стены.
- Лестница вниз завалена, - сказал Тигр каким-то обиженным голосом.
А вот меня это обрадовало. На этом этаже мне было достаточно семь дверей.
- Какой тут уровень радиации? – спросил я. Этот вопрос был даже для меня неожиданным.
- А я знаю? – развёл руками Тигр.
- Ты полез в лабораторию без счётчика Гейгера? – укоризненно сказал я.
- Без чего? – не понял он. Видимо в его мире нет такого изобретения.
- Забудь, - буркнул я.
Я подошёл к первой двери.
И тут же за спиной послышалось шуршание радиоприёмника. Я повернулся. В сторону задней двери смотрел Тигр.
- Это что такое? – спросил я.
- Приёмник, - сказал Тигр.
- Да слышу, - сказал я. – Какого чёрта он тут делает?
Тигр пожал плечами.
Я мгновенно развернулся. И пошёл в сторону, откуда шёл звук.
Я боялся, что когда я приду, и звук, и источник звука исчезнут. В фильмах ужасов так заманивают главных героев или «пушечное мясо» злодеи.
Напрасно я боялся.
В абсолютно пустом помещении стоял стол. На нём кипа тетрадей. Зелёных. Такие тетради всегда заставляют приносить учителя в школу.
И приёмник красного цвета. Был он квадратной формы. На левой части чёрная квадратная сетка. Антенна была короткой.
Радиоприёмник стал «шуршать» чуть потише.
- Иди на «шухер», - сказал я.
- А почему я? – возмутился он.
- Ты читать умеешь? – спросил я.
Тут он спорить не стал.
- Я буду читать вслух, - сказал я.
Он кивнул.
Я взял в руки тетрадку, на которой было написано «Документ №1». Тетрадь была тонкой листа два-три.
Начал читать вслух:
- «Срок жизни особи около века. Процесс старения начинается, когда особь заводит потомство из двух-трёх особей. При процессе старения доминантные признаки особи заменяются рецессивными. У особи вертикальные зрачки становятся обычными, когти «вылезают» полностью, особь обрастает волосами, теряет зрение. Голова почти не двигается».
Дальше шло что-то наподобие учебника биологии. Только короткого. Из всего этого «набора слов» я понял только слова «геном», «оперон», «рецессивный» и «доминантный». Всё.
По лицу моего спутника было видно, что он не понял ничего.
- Ты безграмотный, верно? – спросил я.
Он повернулся ко мне.
- Ты как узнал? – спросил он.
- Ты не понимаешь базовых терминов биологии,- сказал я, строя из себя «ботаника». Потом добавил: - И читать не умеешь.
Он помолчал.
- Я с детства был вынужден работать, - наконец, сказал он. – Дед мой болел очень сильно, ещё когда лаборатория была целой и невредимой. Деду нужны были лекарства. Я… учился в школе на те деньги, что завещали мне родители. Они погибли. На них напали бандиты. Я сидел в доме, как тут постучали в дверь. Меня отдали на попечение деда. Но когда я пошёл в школу, деду стало особенно плохо. Тогда я отдал все деньги, которые нужны были на учёбы. Покупал ему лекарство, врачей звал. Когда деньги, рассчитанные на десять лет обучения, закончились, я пошёл работать. У меня выбора не было. Меня бы тогда в приют отдали. Поначалу было тяжело. Меня завербовали бандиты. Дали автомат. Грабили прохожих. Там лес недалеко есть. Вот там и грабили. Добычу делили на четверых – там нас всего четверо было. Вроде б всё было гладко, но…
Он поморщился.
- Но цены начали расти. И на пилюли всякие. И на докторов. Мне тогда было около пятнадцати. Банда наша не росла. Всё также четыре человека. В один прекрасный момент я просто взял – и пристрелил всех троих. Забрал деньги из нашего тайника, забрал их деньги. Ещё чуть-чуть награбил. Кстати, не сказал, дед же болел тем, что доктора называют «Раком». Купил лекарства. А тут нежданно-негаданно этот взрыв в лаборатории. Дед сошёл с ума. Я ещё около двух лет с ним просидел. А тут на тебе! Дед задыхается. Умер. Как говорят учёные, тотальный исход…
- Летальный исход, - поправил я.
- Не суть важно, - отмахнулся Тигр. – С тех пор я мотался по миру. Зарабатывал кое-как. Гулял я по городу «Тарт». И встретил там мужика. Он мне рассказал, что во всём мире есть лаборатории, как эта. И я стал мотаться теперь по подобным лабораториям. Выискивал там интересные вещи. Продавал их. Одну вещь, помню, продал. Такой небольшой почти плоский квадрат. Нет, не квадрат, а…
- Прямоугольник?
- Ага. Он. Я там на кнопку сбоку нажал. И засветилось табло. Ну, я отдал его на исследование учёным. А они мне заплатили столько, сколько я не зарабатывал за год, когда был бандитом. Правда учёные потом потребовали деньги обратно. Мол, предмет поломался, развалился. Мол, я их обманул.
- А ты?
- А я из города убежал.
Лишь потом я понял, что это модель сенсорного телефона. Из нашего мира. Реальность его стёрла. Потому что тут было не то время. В этом мире ещё не начали изобретать подобное. А когда Тигр показал телефон учёным, они уже успели что-то понять. Они, примерно, понимают, как создать такое. Значит, мир уже потихоньку меняется. Интересно, что будет с ним, если учёные изобретут телефон раньше положенного срока? Мир начнёт прогрессировать с удивительной скоростью, тем самым он будет способен перегнать наш родной мир – Аквитар? Реальность убьёт всех, кто знает, как создать этот аппарат? Или мир просто уничтожится?
Чего не знаю, того не знаю.
В стопке тетрадей я нашёл кассету. Старую, просто страшно подумать, какого она года.
Я, как-то машинально, засунул её в радиоприёмник.
Он начал говорить:
- День исследований номер двадцать один. Подопытные проявляют сильную агрессию к санитарам. Один пациент попробовал укусить доктора. Мне кажется, что пора прекращать всё это. Но генерал, заказавший всё это, говорит, что всё происходящие – норма. И то, что происходит, было с ним уже много раз. День исследований номер двадцать семь. При вводе подопытным морфея в целях успокоения и обезболивания ран, проявляется очень странные вещи. Органы замедляют своё «действие». Сердце теряет функцию и останавливается. Но мозг продолжает работать. Мы пока не можем объяснить происходящее. Но старший доктор говорит, что мы на пороге открытия.
Я поглядел на Тигр. Он понимал о чём идёт речь.
- День тридцатый. Каким-то образом, - продолжал шуршать приёмник, - учёные создали бесцветную жидкость из ДНК одного пациента. Они распылили её дымом на площадке экспериментов. И тут в воздухе возник чёрный квадрат. Мы сначала боялись даже подходить к этой штуке. Потом генерал дал нам своих бойцов. Они прошли через, чего уж таить, портал. И вернулись. Рассказали, что там увидели. Мы на пороге открытия! Теперь это уж наверняка.
Они открыли дверь в параллельный мир!!!
Я никак не ожидал такого расклада. Я не представляю, как учёные смогли создать «бесцветную жидкость из ДНК пациентов». Но это открыло дверь в параллельный мир. Прям какой-то «Туман» Стивена Кинга.
- День исследований тридцать восемь. – Голос из приёмника стал громче и нервознее. – Из портала лезут какие-то монстры. Благо, генерал отдал нам несколько бойцов для защиты. – Он помолчал. – Пауль, гореть ему трижды в аду! Из-за него, каким-то образом, на портал попал радий. Теперь в параллельный мир не могут пройти. Два бойца пытались. Так их перемололо в кровавую кашу. Зато эта дрянь из мира лезет всё напористей.
Идиоты! Они подставили тех Спектровых, которые работали в лаборатории. Если они там, конечно, были. Контролёры должны были прийти и убить Спектровых. Да и людей, наверное, тоже.
Ведь те учёные, они же, как Спектровые. Распылить «ДНК» в другом месте или изменить состав жидкости, и портал откроется в другой мир. Учёные станут самыми могущественными и богатыми.
Я, конечно, не слышал про то, как пришли Контролёры. Но я знал, что так произойдёт.
- Всем Спектровым! – завопил приёмник. – У нас кончаются припасы. Запасов воды хватит на месяц, но мы вряд ли продержимся столько. Постепенно сходим с ума. Мы находимся в лаборатории, на расстоянии восемьсот метров от города Топий в мире Ферроз. Просим помощи!!! Просим помощи!!!
Я поглядел на Тигра. Тот развёл руками. Конечно, он не понимал, о чём тут говорится. Он вообще не слышал того, что слышу я. Слышит он, например, шуршание приёмника. Или бессмысленный набор слов. Но он не понимает, что это лишь морок.
Как я это узнал?
Зачем разглашать своё местонахождение тем от кого прячешься? Ведь если это слушали Контролёры с другого конца света, они бы обязательно пришли на помощь своим «собратьям».
Услышать это сообщение способен лишь Спектровой.
- Контролёры бомбят баррикаду, - говорил пониженный голос из приёмника. – Припасы почти иссякли. Энергии нет. Внизу есть Спектральная Линия, но мы так и не узнали, чья она. Мы находимся в лаборатории, на расстоянии восемьсот метров от города Топий в мире Ферроз. Просим помощи! Просим помощи!
Мне стало как-то обидно за этих Спектровых.
- Голод истощает нас уже три дня. Падальщики из параллельного мира, куда открыли портал учёные, прогрызают стены и идут на запах трупа. Мы не получим помощи. Не получим…
Голос затих.
Я поглядел на Тигра. Он ничего не понимал, но его лицо тоже было грустным.
Радиоприёмник вдруг издал протяжный вой. Потом громко сказал:
- Это всё можно закончить. Уничтожить мир страданья и боли. Уничтожить мир Ферроз. Главное, найти детонатор. Спектровые пробурили вглубь земли. И заложили там атомную бомбу. Она способна уничтожить весь мир. Он находится на минус третьем этаже в правом крыле.
Следующие несколько минут я бежал. Схватив Тигра за руку. Бежал, черпая всю силу Спектральной Линии. Бежал со скоростью реактивного самолёта. Даже больше.
Выбежал в коридор. Подбежал к тому месту, где должен был быть спуск. Действительно обвал.
А теперь что делать?
Ударить энергией? А если этот обвал устроил не тот, кто хочет уничтожить мир? Если этот обвал произошёл, так сказать, естественным путём. Без участия человека.
Чёрт его знает. Но я знаю, что всё это произошло не случайно. Не случайно отсюда убегал падальщик. Не случайно здесь появился некий Рамм, который исчез, как только увидел меня. Не случайно здесь был включен радиоприёмник.
Ничего не происходит само собой.
Мы стояли возле обвала. Глупо выбивать всё это энергией. Как мне кажется, этот мир рванёт быстрее, если я выстрелю энергией.
Чья-то мягкая и нежная рука легла мне на плечо. Я обернулся.
Там стояла Соня. Не уроженка Ирьюта, с которой я познакомился совсем недавно. Соня, которая потерялась, когда я впервые познакомился с Валентином. Она была всё такая же.
Невысокая. Худая. Волосы золотисто-светлые. Собранные в хвостик, кончик которого, приблизительно, был чуть ниже лопаток. Лицо красивое. Щёки впалые. Но впалые не до такой степени, чтоб остро выделялись скулы. Впалые в меру. Щёки слегка покрыты румянцем. Нос аккуратный, курносый. Глаза васильковые. На лоб волосы не падали.
Одета она была в роскошное чёрное шёлковое платье, полы которого были широкими и лежали на кафеле. На талии был изящный чёрный кожаный пояс. Также на ней была белая ситцевая болерошка.
Она смотрела на меня и улыбалась.
Я закрыл глаза, повторяя себе:
- Её здесь нет. Нету. Она потерялась между мирами. Ей здесь нет.
Открыл глаза.
Сони там не было. На её месте стояла Алина. И она была так же одета. Она не улыбалась. И злости на её лице не было. Просто удивительное равнодушие. Такое равнодушие можно увидеть на лице овоща – психически больного человека. Он тоже будет смотреть с таким равнодушием.
Уж кого-кого, а она тут точно не может быть. Соню ещё могло как-нибудь выбросить сюда из Цинтара. Но ведь я сегодня (а может и вчера) видел и её, и Павла.
И они оба в Аквитаре. В нашем родном мире. И не может быть так, чтоб они пришли сюда. Да и зачем им это вообще?
- Тебя тут нет, - буркнул я, уже осознавая, что Алина всё равно исчезнет.
Теперь я понял, как сошли с ума учёные здесь.
Не обращая внимания на куксившуюся на меня Алину, я пошёл обратно к радиоприёмнику. Открыл тетрадку, которая называлась «Тем, кто пришёл сюда после катастрофы».
Начал читать.
«Если вы читаете эту запись, то катастрофа уже произошла. Прослушав кассету, вы, верно, поняли, что тут исследовали. А чем это кончилось, вам интересно? Так вот, из портала пачками лезла та гадость, что сейчас, наверное, лазает по лаборатории. Радий вреден для портала. Он потихоньку уничтожает его. Но мы не могли так просто взорвать атомную бомбу в лаборатории. Тут было оборудование, которое стоит миллионы. Окружающей местности ничего не будет, если мы взорвём бомбу на пятидесятом этаже. Точенее, на минус пятидесятом. Только туда мы теперь не проникнем. Он кишит монстрами. Правительство, которому мы отправили просьбу о помощи, скорее всего, скинет на нас эту атомную бомбу».
Надписи не потребовалось, чтобы я понял. Бомба, что находилась внизу, уже давно взорвалась. Это та бомба, которая должна была уничтожить мир. А Спектральная Линия, которая была предположительно там же, смягчила удар.
Конечно, у меня очень странные гипотезы. Но только эти гипотезы дают логическое объяснение всему.
- Зачем кому-то потребовалось уничтожать мир? – спросил вдруг Тигр. Этого вопроса я не ожидал.
- Ты услышал про бомбу по радиоприёмнику? – спросил я.
- Ага. Только я не пойму, какую же надо заложить бомбу, чтоб она уничтожила весь мир.
- Не уничтожила бы, - сказал я. – Они просчитались. Взрыв был настолько слабым, что часть его на себя приняла одна штука. Которая, предположительно, находилась в одном и том же месте с бомбой.
Я вышел из комнаты в коридор.
Позвал Тигра:
- Пошли отсюда!
Из-за угла донеслось заглушённое фырканье:
- Сначала говорит, интересно ему поглядеть, что здесь. А потом…
Мне в глаза смотрел парень Павел. Вернее, его копия.
Вот почему это место Тигр называл Пожирателем душ. Люди здесь попросту сходят с ума. Либо во всём виновата радиация, либо клаустрофобия, либо ещё что-то. Но факт в том, что нервная система ломается. Человек начинает видеть перед собой других людей, которых нет перед ним.
До меня впервые дошла мысль, что дед Тигра находился здесь ещё какое-то время после аварии.
Тигр вышел из-за угла. У него был помятый и усталый вид. Глаза затуманенные. Мы с ним уже начинаем сходить с ума. Значит, отсюда надо уйти. И быстро.
Я пошёл вверх по винтовой лестнице. Тигр шёл следом, что очевидно.
На минус первом этаже ничего не изменилось. Двери ведущие в сектора были открыты. Лишь одна была заперта. Это была та дверь, которую я закрыл, услышав щелчок за спиной.
В моих глазах это теперь выглядело смехотворно. Глупо, конечно, бояться своей тени. Но здесь…
Раздался крик. Истошный, противный, душераздирающий. Будто кого-то свежевали заживо. И «призрак» Сони, и «призрак» Павла, и «призрак» Алины мгновенно возникли в коридоре. Они начали медленно приближаться друг к другу. И сошлись в один. Все три призрака приняли одну, общую форму.
И теперь это было не моё воображение. Теперь это был не плод моей нервной психики. Это было материально существо.
Выглядело оно, как стеклянный… волк. Да, больше на волка походило. Правда, этот был в два раза больше обычного. Лапы больше смахивали на тигриные. Голова, по сравнению с туловищем, была маленькой. Но тоже внушающего размера. Клыки были маленькие. А зрачки были, суть есть, вертикальные щёлочки.
- Что за… - закричал Тигр.
Очередь начала осыпать волка. Пули попадали, только волк, словно бы, их не чувствовал. Раны с мелкими пятнами крови затягивались моментально.
Волк оскалился.
Я послал мелкий заряд энергии. Голубой луч вылетел из моего пальца. Он-то вообще сквозь волка пролетел.
Может это наше воображение? Может оно всё-таки видение? Плод воображения. И мы сейчас стреляем в пустой воздух.
Тигр достал из кармана гранату и бросил под волка. Я, пользуясь своими способностями Спектрового, моментально добежал до Тигра. Тот был уже в комнате, в которую мы залезли из люка.
Поскольку я двигался быстро, то в моих глазах Тигр плёлся еле-еле. Я схватил дверь, которую мы выбили, и в которую бил падальщик. И прижал её к дверному проёму.
Особо отдачи от взрыва гранаты я не почувствовал.
Опёрся о дверь спиной. Начал переводить дыхание.
- Он там? – спросил Тигр.
- Не знаю. – Я махнул рукой в его сторону. – И знать не хочу.
Я всё ожидал мощный толчок, от которого я влечу в стенку вместе с дверью. Толчка пока не было. Ну, и слава Богу.
- Поднимайся, - сказал я.
- А ты? – искренне спросил он.
- Я… - я помедлил, - я сам выберусь.
- Ну, - он сделал тяжёлый вдох, - как знаешь.
Он начал подниматься по лестнице.
В дверь так никто и не бил. Либо волк был нашей галлюцинацией, либо его всё-таки разорвало. У двух человек не может быть одной галлюцинации. Значит, всё-таки этот волк был.
Тигр поднялся.
Я вдохнул.
Один. Два. Три.
В одно мгновение я поднялся, верней – взлетел, по лестнице. Выбравшись на поверхность, я не стал искать волка, смотря через люк. Не лезет за мной – и хорошо.
Тигра рядом не было. Странно, куда бы он мог уйти?
С головы, как будто камень упал. Боль прекратилась. Хотя осадок остался.
Как я понял, с Тигра я не получу вознаграждение за экспедицию. Ну и ладно. Мы ещё увидимся. Как говорил Терминатор, «I’ll be back».
Вдруг я почувствовал тяжесть на душе. Мне не хотелось прибывать в этом мире даже долю секунды.
Я добежал до Спектральной Линии. Перейдя барьер, почувствовалась такая лёгкость, какая была, когда я только пришёл в этот мир.
Открыл дверь и вошёл в дом. Мысленно попрощался с этим миром.
Миром под названием Ферроз.