19
Каждый второй мужчина в России знает то чувство, когда вечером напился вдрызг. Тогда он чувствует блаженство. Он чувствует, что сможет свернуть горы, чтоб найти свою любовь. Он чувствует, что всего лишь в двух шагах от рая. Это букет блаженства, наслаждения. Но чувствует это только тот, кто поддался дурманящему алкоголю.
Ужасен не сам алкоголь. Страшны его последствия.
Утром мужчина просыпается непонятно где. Голова трещит по швам. Вот-вот и она расколется пополам, расползётся мутной субстанцией. В животе твориться ужас. Тошнота. Ощущение, будто его десять раз вырвет, вывернет наизнанку.
Он идёт к жене или любовнице за помощью. Если ни тем, ни другим он не обзавёлся, то сам виноват. Они дают ему аспирин от головы. Какую-другую таблетку от тошноты. Дальше мужчина ложится на диван или садиться в кресло, смотрит телевизор и отходит от вчерашней пьянки.
Хоть у меня и не болела голова, хоть меня и не тошнило, ощущение, будто я вчера выхлестал три бутылки водки, оставалось.
Кстати, прошу заметить, про «просыпается непонятно где» я угадал. Мы с Антоном сидели в пустой тёмной комнате. Сквозь ставни в окне виднелась тягучая полоса солнечного света. Мы сидели на каких-то стульях. Привязанные. Единственное, что не делало нас похожими на шпионов из фильмов, которые попались в лапы к врагу, это открытые рты.
Не знаю, толи это прокол того, кто нас поймал, толи это так было задумано, но наши рты были полностью открыты. Ни скотча на губах, ни кляпа во рту.
Скотч.
Я заулыбался при мысли, что если б он всё-таки был на губах, и его бы потом сорвали, то пропали бы мои растущие усы.
Я повернул голову влево.
Глаза до конца не привыкли к темноте, но я уже мог различить размытый, точно в тумане, силуэт друга.
- Антоха! – сказал я. – Ты жив?
Он что-то промычал.
Наверное, тот, кто нас похитил, был умным человеком. Он догадался, что я больше знаю. Он догадался, что я могу им больше рассказать. И поэтому они оставили мне открытым рот, чтоб я мог говорить.
А вот интересно, он тут. Наверное, тот, кто нас вырубил, сейчас сидит на стуле под покровом темноты и наблюдает за нами. Если этот гад будет выпытывать у нас что-то. Что тогда делать? Сказать всё, как есть? А если он Контролёр.
Что там Валентин говорил?
Контролёры многих миров объединились, чтобы ввести Спектровых в дефицит. Они убивали нас, изгоняли, рушили Линии. Кстати, в романе «Пересадочная Станция» я вычитал, что «Станцию» можно разрушить только атомной бомбой. А чем можно разрушить Спектральную Линию? Тоже ядерной или водородной бомбой? Или достаточно обычной гранаты?
- Ну где же ты, гад? – не выдержал я.
Ответа не последовало.
Острое лезвие ножа, разрезая верёвку, блеснуло в лучах солнца. Пальцы, будучи завязанные, занемели. Странно, но я был искренне рад.
Ну кто же это?
Я сейчас готов к любым неожиданностям. Соня? Пашка и Алина (кстати, почему я всегда их вместе упоминаю?)? Антоха сам освободился? Или Валентин открыл сюда портал?
- Тихо, - сказал… девчоночий голос. Это Соня! – Без нервов.
- Соня, - тихо спросил я, - это ты?
- Мы знакомы?
Это была не Соня.
Мне стало даже как-то обидно. Голос был похож на голос Сони. Очень похож. А может это у Сони амнезия? Например, побочный эффект от перемещения между мирами.
Я поглядел на неё зрением Спектрового. Больше жёлтого оттенка. Её что-то раздражает. Или нет, она нервничает. Да, её нервы шалят, энергия украшена мелкими оттенками зелёного.
- Тебя сам Бог послал, - сказал я.
- Нет, меня послал Валентин.
Вот так значит.
- Он следил за мной? – спросил я, повышая голос.
- Тихо ты, - ответила она. – Нет, это я за тобой следила.
Она подошла и разрезала «путы» Антону. Антон свалился со стула, покатился по полу.
- Жесть, - только и вымолвил он.
- Жесть будет, когда сюда нагрянут, - она кивнула на меня, - его братья Спектровые. Вставай давай.
Он что-то пробурчал, но встал.
- Откуда ты здесь? – спросил я.
- Я местная, - сказала Соня. – Притащили мужики тебя. Говорят, шпион фашистский. Допрашивать отнесут, а мне, говорят, сторожить. Кстати, твой портал сейчас сторожат. Всё как надо, мины, прикрытие снайперов из кустов, автоматы.
- Не удивлён, - буркнул я. – Что это за мужики?
- Обычные мужики, - очень уверенно сказала она.
- А какого чёрта там эта надпись? – спросил Антон.
- Надпись? – не поняла она. Это меня начало раздражать.
- Знак Спектральной Станции! - закричал я. – Не прикидывайся! Если тебе известно про параллельные миры и про Спектровых, Валентин не мог тебе не поведать про Линии и Станции.
- Не ори ты, - обиделась она. – Ты разве видел здесь хоть одного Спектрового? – начала спорить она.
Чувство опасности. Колкое, как мороз, и волнующее, точно первый поцелуй. Это чувство начало меня грызть.
- А откуда ты знаешь, что тут нет ни одного Спектрового? – Начал я игру слов. Зачем? Чтобы понять, зачем её сюда послали.
Она поняла свой прокол.
И опустила голову.
В этот момент она окончательно утвердила мои опасения. Ладно, если б сказала, мол, Валентин предупредил, что на станции нет Спектровых. Или сказала бы, что это лишь догадка.
Но она молчала.
- Не глупи, дорогой, - сказала она. – Я пришла помочь.
- Не сказал тебе, якобы, Валентин, чтобы ты не пыталась обмануть Спектрового? – начал улыбаться я.
Перед тем, как сказать это, я увидел, как жёлтый цвет этой девочки медленно меняется в оранжевый.
Всё-таки цвет – это не эмоции. Это энергия. Но энергия, которая позволяет таким, как мы, увидеть человека «на сквозь». Она сейчас не злиться, как тот инквизитор, но она не желает мне добра. Она не поможет мне. И её мысли – её энергия – выдали её.
- Во избежание тяжёлых телесных увечий советую добровольно сесть на стул, дать себя связать и отвечать на вопросы, - будто читая из какого-нибудь учебника по ОБЖ, сказал я. – И сдать всё оружие, которое вы имеете при себе.
Она не стала говорить, мол, нет у неё оружия. Я вдруг понял, почему начали истреблять Спектровых. От нас ничего не утаишь. Любое оружие, любой другой предмет. Мы видим всё. Мы как тот рентген на таможенной ленте. Или как эта штука называется? Точно не знаю.
Она подчинилась.
Протянула мне нож. Я его взял.
Ну, нифига себе! Это был не просто какой-то кухонный нож. Это было настоящее охотничье оружие. Отныне я его буду называть мини мачете.
Скорее всего, ей его выдали, чтоб она покончила с нами, в случае неподчинения. Только почему не воспользовалась? Сдали нервы? Побоялась убить, всё-таки ещё девочка.
Мы с Антоном обмотали её верёвкой. Верёвка была крепкая. Такой можно смело связать мамонта.
- И что вы со мной будете делать? – спросила девчонка. Страшно ей не было.
- Допрашивать, - откровенно ответил Антон. Ответил за меня.
- Ну, допустим, - начала рассуждать Соня. – Допустим, вы поймёте, вру я или нет. А как будете выпытывать правду? Пальцы что ли отрезать? – Она позволила себе усмехнуться.
- А ты не веришь? – спросил я.
- Ну допустим, - сказала она. – А когда пальцы кончатся?
- Найдём что-нибудь ещё.
Она опустила голову вниз.
- Засранцы, - пробормотала она.
Антон подошёл к окну. Постучал пальцами по стеклу.
- Стеклопакет, однако, - проговорил он.
- Не открывай ни окно, ни ставни, - предупредил я его. – Ибо «палевно». Нас могут увидеть.
- Да я как-то и не собирался, - ответил он.
Я посмотрел на Соню.
- И так, - начал я. – Первый вопрос: кто тебя послал?
- Контролёры, - ответила она. Я поглядел на неё зрением Спектрового. Она горела оранжевым. А ложь обозначает жёлтый. Кажется, она поняла, что врать смысла не было.
- Умница, - сказал я. – Что это за мир?
Он промолчала.
Вопрос либо поставил её в тупик, либо ей говорить это запретили. Скорее первое, чем второе. Вряд ли есть что-то важное в информации об этом мире. Я этим ни как не воспользуюсь.
- Ну? – спросил я. – Жду ответа.
- Мир, где время отстаёт от вашего мира.
Я провёл полосу по её пальцу. Кровь тоненькой линией начала выплёскиваться.
- Вся твоя пытка? – захихикала она. – Ну ты меня убил! – продолжала хохотать она.
Я провёл ножом горизонтальную полосу на вершине первой полосы. А потом полоснул вниз. У меня получился своеобразный прямоугольник. Я схватил за его верхнюю сторону и начал смещать с места.
Соня заорала как ненормальная. Она не ожидала, что я буду свежевать её палец. О чём она думала, когда освобождала нас? Думала, что уйдёт вместе с нами в Аквитар и ударит в спину?
Она не подумала, что может проколоться. Она не подумала, что в поисках правды и ответов я буду сдирать с неё кожу. Она не подумала, что я буду выдавливать из её пальцев ногти.
Голос её задрожал.
Но она решила ответить.
- Это мир, повторяющий вашу Вторую Мировую.
- Да ладно. – Антон удивился очень сильно. – А что, и такие есть.
- Их бесчисленное множество, - просипела Соня в ответ на вопрос Антона.
Я наклонился к ней и положил руку на её плечо. Так кладёт руку мать дочери на плечо, в надежде утешить её. Так кладёт руку подруга, которая хочет поддержать. Так кладёт руку девушка парню, перед тем как поцеловать его.
Я не собирался делать ни того, ни другого.
- Давай так, - предложил я, - ты сейчас искренне и честно отвечаешь на наши вопросы. Пытать мы тебя, при этом условии, не будем. А потом отпустим.
Силуэт её головы в темноте закивал.
- И так, - начал я. – С какой целью тебя послали.
- Допросить, - почти искренне ответила она.
- Поконкретнее, - требовательно сказал Антон.
- Ну, я дома сидела. Мы, девочки в нашей деревне, ничего почти не делаем. Если там мужики воюют, то мы готовим им еду, медикаменты. Если вас сейчас это поставило в тупик, то да, мы сами готовим лекарства. Я дома сидела. Отец забегает с криком «На улицу». Я ж выбегаю. Там мужики вас держат. Говорят, чтобы я вас допросила. Сказали, если я этого не выполню, они меня расстреляют.
Я помолчал.
И тут «контратаковал» Антон:
- А про параллельные миры откуда знаешь?
- Про какие миры? – спросила она. В голосе не было ноток лжи.
Я приставил нож к её шеи. Не для того, чтоб сделать ей больно или убить. Я хотел напомнить ей, что её ждёт, если она не будет отвечать на вопросы.
- Я не вру, - всхлипнула она.
- А сказала почему? – спросил я абсолютно спокойно.
- Ну у нас мужик есть. Он сумасшедший. Постоянно бормочет про какие-то параллели, какой-то Спектр, каких-то Контролёров. Я вас запутать хотела.
Я вновь приставил нож к её горлу.
- А про Валентина откуда знаешь? – настаивал я.
- Так этого мужика так зовут. Сумасшедшего.
Она не врала.
- А про мир этот? – Антон никак не угомонился.
- Про мир кого угодно спросите! Вам любой ответит! Мир называется Ирьют. Мир бесконечной войны. Сюжет таков: с самого появления этого мира все тираны мира, все патриоты. Наполеон, Цезарь, Гитлер и все прочие объединились в союз. И этот союз воюет со всеми странами. Бесконечно. А если какой-нибудь тиран наконец угомонится, или ему надоест воевать, сама реальность убьёт его. Тут даже такой приём есть. Объявляется мир на год. За тем война снова.
- Класс! - сказал я возмущённо. – Как вы тут живёте?!
Мы помолчали.
- Теперь вы меня отпустите? – в надежде вдохнут воздух свободы спросила девочка. О чём она вообще думает?
Я кивнул.
- Заберите меня в свой мир! – попросила она. – Умоляю. Мне тут плохо.
Я не ответил.
Тут в разговор вмешался Антон:
- Что будем делать? – спросил он. – Как на отсюда убежать.
Я поглядел вниз.
- Здесь их Спектральная Станция. Мой портал дальше. И мы здесь, кажется, получим по голове. Даже тот сумасшедший Спектровой, от которого особой пользы нет, здесь полубог. Наша основная задача сейчас – оказаться как можно ближе к порталу.
Тут взбесилась Соня, привязанная к стулу:
- Вы меня заберёте с собой? – воскликнула она.
- Что ты там делать будешь? – спросил Антон. – Вряд ли у вас тут школы есть. По возрасту в первый класс тебя не пустят. Дома у тебя нет. Кем ты там будешь?
- Смотрителем моей Линии, - вступился я за неё.
- Смотрителем чего? – не понял Антон. – А, всё я догадался. Линия это место, где ты открываешь порталы?
Я кивнул.
- Мы учимся во вторую смену, - сказал я. – И за Линией можем смотреть только три часа максимум. И туда нужен смотритель.
- А жить она где будет? – спросил он.
- Там же.
- Так там этот чёрт! – рявкнул он.
- Открою портал к Валентину. Будет прыгать туда, если увидит вендиго.
- У него скорость большая. – Антон явно не хотел, чтобы Соня жила в нашем мире.
- Да кто он такой, на моей-то Линии?! – рявкнул я.
Антон понял, что у него нет шансов. Он, потерпев поражение, отошёл подальше.
- Как убегать-то будем? – спросил он.
В дверь постучала тяжёлая и крепкая рука.
- Сонька! – сказал тяжёлый мужской голос. – Сонька! Ты жива?
Соня секунду молчала. Потом, наконец, отважилась и крикнула:
- Жива, жива, дядь Сань!
- Пленников допрашиваешь? – спросил он.
- Ага, говорить не хотят, - ответила она.
- Пытай! Пальцы отрезай!
- Ага, так и буду делать!
Он, по-видимому, ушёл. Должен признаться, я запаниковал, когда услышал его голос. В голове тут же взбурлило море мыслей. Что делать, если он зайдёт? Кто он такой? Стоит ли доверять девчонке Соне?
- Если б он зашёл, - сказал я, - я бы его убил.
- И мне его не будет ни сколько не жалко, - ответила она.
- Родного дядю? – ехидно спросил Антон.
С секунду она молчала. Потом взорвалась, не выдержала:
- Что ты несёшь, придурок? – воскликнула она. – Я его ненавижу! Я хочу его смерти.
- Тихо, - сказал Антон. – Прости. А почему ты хочешь его смерти?
- Потому что он мразь! – рявкнула она.
- Не кричи, - успокаивающим голосом сказал я. – Что случилось?
Она опять помолчала. Потом отважилась говорить:
- У меня отец был. Единственный родственник, которому я была нужна. Мать партизанкой была. В тринадцать лет забеременела. Как родила меня, в хутор враги вторглись. Меня с отцом спрятали в подвал. А маму застрелили. Потом умер и папа. В бою помог какому-то мужчине. За это пришли трое человек. Один с автоматом, другой, очень странно, с мечом.
- А третий с посохом, - предположил я.
- Нет, - ответила она. – Третий был вообще без ничего. Представляешь, автоматы его месят, а он в полный рост идёт. И бегал, гад, быстро. Эта троица отца, как ни странно, убила. Интересно, за что только? Со смертью отца я стала сиротой. Хотели меня в партизанский отряд приписать. Как тут этот упырь объявился. Дядя. Я сейчас думаю, что лучше бы меня тогда воевать отправили.
Я посмотрел на неё.
- Что ж он делал? – спросил я.
- Садистом он был – ужас. Что не сделаю, то всё не так. Пробую оправдаться – бьёт. Нет. Не пощёчину, подзатыльник или оплеуху. По-настоящему бьёт. Кулаком. Страшнее всего другое. – Она взяла паузу. – По ночам он иногда…
- Да ладно, - сказал Антон. – Серьёзно.
- Серьёзней нельзя, - ответила она. – Да, он насилует меня по ночам.
- Стой, а тебе сколько? – спросил я.
- Двенадцать, - ответила она.
- Едрить-колотить, - промямлил Антон. – И как? Нет, я не прикалываюсь, я сочувствую.
- Ужасно, - ответила она. – Противно, неприятно. Так главное если я отказываюсь, он либо делает это силой, либо бьёт меня. Урод он.
И вдруг я понял, что она не врёт. Нет, я не глядел своим взглядом на неё. Мне сказал её голос. Даже если репетировать такую речь всё неделю без перерывов, не получится рассказать, как рассказала она. Она хочет смерти своему дяди. Она хочет увидеть, как его пожирают волки, как клюют вороны, или как пули молниеносно дырявят его.
Она хочет убежать с нами. В Аквитар. Она хочет покинуть мир, где родилась, чтобы не видеть этого урода.
- Ты пойдёшь с нами, - сказал я. – Только помоги нам выбраться. Пожалуйста.
Я перерезал верёвку, которой её ещё полчаса назад связал. Она, подобно Антону свалилась на пол.
- Какой план? – Она встала. Повернулась ко мне.
- Так-с, - просипел я. – Ну предлагаю так: ты сейчас выходишь за дверь. Если кого-то встретишь, скажешь что-нибудь, мол, выйти надо. Будешь этакой разведкой. Пока ты не убедишься, что никого близко нет, и не покажешь нам жестом, мы не выйдем из дома. Ясно? Как только мы выйдем из хутора, то…
- Валим отсюда, - закончила она. – Ясно.
Мы с Антоном отошли в дальний угол. Если кто-то и будет идти по близости, то нас он не увидит.
Соня открыла дверь и вышла. Окончательно не закрыла дверь, чтобы мы могли наблюдать за ней. Я заглянул в щель.
Она прошла между двумя домами. Пока никого не было. Она стала на месте, огляделась. И только тогда поманила нас рукой. Я вышел первый.
Солнца не было. Пелена туч его закрыла.
Я вообще люблю, когда снег есть, а солнца нет. Тогда у меня настроение обычно поднимается.
Сейчас меня заботило только одно. Выйти из этого проклятого мира. Хоть мне и было интересно, что это за мир такой, первостепенной задачей моей было именно выбраться.
Мы подошли к Соне.
Она была довольно таки красивой девчонкой. Волосы были рыжими. Светло рыжими. Примерно такой цвет имеет кожура апельсина. Кончики чёлки слегка переползали на брови. Волосы были длинные, но не густые. Тут скорее всего подойдёт слово «жидкие». Кончики волос были чуть выше лопаток. Глаза были светло-зелёными и весёлыми. Руки были хрупкими и маленькими.
Одежда её слегка меня удивила. Чёрный шерстяной свитер с закатанным воротником. И военные брюки «защитного» цвета. Тёмно- и светло-зелёные пятна вперемешку с коричневыми. Подобные брюки я видел, когда после пятого класса мы играли в «лазертак». Это игра «войнушка». Там нам дели специальные автоматы, стреляющие скорее всего лазерным лучом. А на голову нам наклеивали специальные «приёмники» этого луча. Играли мы летом, поэтому, чтобы, якобы, быть незаметным в траве, мы надели специальную форму. И в чёрных сапогах, с голенищем, доходящим до колена. Шнуровка на сапогах переходила на голень под самым коленом.
Я положил руку ей на плечо.
Зелёный и светло-голубоватый цвета медленно начали всасываться в мои пальцы. Она боялась, но была одновременно счастлива.
- Что ты делаешь? – спросила она абсолютно спокойно.
- Поверь, это на благие цели, - не понятно ответил я.
- На какие же? – спросила она.
Я не ответил.
Если нам кто-то и будет преграждать дорогу, то этот «кто-то» будет обезврежен. Будь то Контролёр или тот же дядя Сони. Он не помешает нам.
Я поглядел на свою руку.
- Ты чего? – спросила Соня.
Я помотал головой, мол, ничего.
Конечно, в её глазах я выгляжу странно. Сначала я приложил руку к её плечу, а потом начал смотреть на эту руку. Она не поймёт, что я делаю. Она не знает, что тот слабоумный Спектровой говорил дельные вещи. Если, конечно, говорил их.
- Что дальше-то? – осведомился Антон.
- А я знаю? – ответил вопросом я. Ответил хоть и невнятно, но я надеюсь, он понял, что я наперёд не знаю.
Я поглядел в небо. Нет, не совсем в небо. Скорее на ту грань, которая отделяет крыши домов от ослепляющего небосвода.
Два столба иглой вонзались в голубую высь.
- А там что? – спросил я, кивком указывая на три столба.
- Там к столбу привязывают заключённых. Ну, нет, не заключённых. А тех, кто провинился. Например, украл что-то или отказался работать. Что-то «мелкое». Если он, например, украл запасы урожая или дезертировал, то мы его всегда убиваем.
- Оригинально, - сказал Антон.
- А там кто привязан? – спросил я.
- Два насильника и одна воровка, - сказала Соня.
Мне вдруг дико захотелось увидеть их.
Я без разговоров пошёл туда.
Антон и Соня не стали мне противоречить. Не знаю, кто что подумал. Наверное, они поняли, что вытащить их отсюда смогу только я. Что я здесь «доминирующий».
Мы подошли к столбам.
Эти столбы окружали другие дома. Это было что-то вроде мини-площади. К первому столбу был привязан очень странной внешности человек.
Он спал, что оказалось тоже странным. Под его глазом был огромный синяк, а на скуле ссадина с кровоподтёком. Он был укутан в чёрный кожаный плащ.
- Это – насильник, - тихо сказала Соня. – Он здесь к женщине-вдове Марго домогался. Ночью она в лес пошла, а там он. Ну, Марго же рассказала мужикам, они его избили. Сказали, либо он в войска идёт, либо они его кастрируют.
- И? – спросил я.
- До завтра ждёт. Нож он выбрал.
Второй был пацан.
- И это второй насильник? – спросил. Мне было до слёз смешно. – Самое безобидно существо.
- Да прям! – Соня фыркнула. – Кстати эта девчонка – воровка – непосредственно связана с этим парнем. Девчонка в лесу шалаш соорудила. И у нас еду таскала.
- А парень? – спросил я.
- А с парнем всё сложнее. Сложнее, в смысле – мы не знаем его подробную историю. Только когда вышли на воровку, когда разузнали, где она прячется, нашли и парня. Подошли мы к шалашу девчонки, а оттуда стоны, нервные вздохи. Мы зашли туда…
- Я понял, - оборвал я её.
- А тебе они зачем.
Я подошёл к девчонке. Потом поглядел на парня. Они спали, словно им дозу снотворного вкололи.
- Критин, твою мать, - заржал я, чуть ли не истерическим смехом.
Передо мной лежали Пашка и Алина.
И это меня больше всего смешило. Я могу только гадать, как они переместились из Цинтара в отдел «Б». Мы прыгнули в один портал. То есть и мы с Соней, и они прибывали там какое-то время. Вопроса у меня два: как они оказались тут – это вопрос касательно их, и почему их и Соню выбросило в другой мир – это вопрос общий.
Ещё меня смешило то, что Пашка и Алина не упустили возможности развлечься даже при тех обстоятельствах, когда в ста метрах бомбит танк, из кожи вон лезут Контролёры.
Этот «Казанова» раньше времени повзрослел. Я, конечно, знал, что в средние века, может и позже, девочек раньше времени выдавали замуж. Да и представители мужского пола от этого не отставали. Но, блин, Алина-то! Она-то как до такого дошла?!
Я подошёл к Алине, похлопал по щеке. Она не отозвалась, это меня сильно не огорчила.
То же я проделал и с парнем. Он тоже не отозвался.
- Разбудить их не получится, - сказала Соня. – Им с утра вкатили дозу снотворного. ИХ сейчас никак не разбудить.
Понятно.
Эта весть меня не столько огорчила, сколько – раздосадовала.
А если вмешаться в их сон? Буду это пока так называть. Вмешаться в их сон…
Я поглядел на них зрением Спектрового. Оба, как я и предполагал, горели зелёным. Пашке, по-видимому, снилось то, чем он занимался с Алиной. Точнее он это доделывал во сне.
Что Алине снилось, я даже боялся предположить.
Надо забрать у них эту весёлую энергию. Надо напомнить Пашке, что с ним случилось, когда на них вышли местные полицаи. Надо напомнить ему. Что с ним может стать.
Я протянул к нему руку.
- Ты что творишь? – Он проснулся.
Я поглядел на Соню:
- Значит дозу вкололи? – возмутился я.
- Я не знала… - замямлила она, пожимая плечами. – Сама в шоке.
Павел проснулся, как только я поднёс к нему руку. Я не всасывал энергию. Я не делал никакого другого действия. Но он проснулся
- Ты зачем проснулся? – шуточно спросил я.
- Вспомнил, что сегодня я либо на войну пойду, либо мне оторвут яйца.
- Молодец, что вспомнил. – Я начал развязывать его.
- Ты его знаешь? – спросила Соня.
- Да, - ответил я. – Вместе пили, вместе от похмелья страдали.
- Очень смешно, - обиженным тоном сказала она.
- Зато ещё два смотрителя, - сказал я.
Вдруг проснулась Алина.
- Им точно снотворное вкалывали? – спросил я.
Соня кивнула.
Странно это всё как-то.
- А какого хрена здесь война идёт? – спросил Пашка. – Это что, Иран? Или где там ещё бомбят?
Мы сидели, спрятавшись за огромные ветви кустов. Пока всё было тихо. В деревне все спрятались по домам, а «казнь», которую уготовили Пашке, видимо, перенесли.
- Я тебя сильно огорчу, если скажу, что это… - начал, было, я, но он меня оборвал:
- Допустим, та стена света – это портал. Ну, как в игре. Портал открылся и телепортировал нас в другую местность. Хотя, в Иране климат другой…
- Я тебя сильно огорчу, если скажу, что это не наш мир, - закончил я.
- В смысле? – не поняла Алина. – В каком смысле «не наш мир»?
- В самом прямом! – сказал я. – Параллельный мир. Мир – ответвление от нашего – центрального – мира Аквитар.
На меня смотрели две… нет, три пары откровенно тупых глаз. Никто меня не понял. Ни Соня, которая, готов поспорить, ни раз слушала рассказы спятившего Спектрового. И которая, к тому же, всё это высказывала против нас. Не понял меня и Пашка. Весьма умный парень, которой, я уверен, как и я любит фантастику. Алина старалась переварить мои слова в своём мозгу, и у неё это получалось.
Я поглядел сквозь ветви кустов.
- Надо сваливать отсюда, - сказал я.
- Как? - спросил Павел. – Где мы будем искать этот портал?
- Я его открыл, - лаконично сказал я.
Они меня поняли.
Ну, и слава Богу!
Портал был довольно-таки далеко. Если я сейчас прерву с ним связь, то портал закроется. Моя, так и не создавшаяся, Линия исчезнет.
Это не страшно. Я смогу открыть портал. Заново. Только я не знаю, куда я его открою. Валентин не говорил мне, как действовать в таком случае. Он не говорил мне, как открыть портал из одного мира в другой, только так, чтобы я знал, в какой мир направляюсь.
Блин, почему я так сильно туплю? Он же говорил, что портал, открытый в каком-нибудь мире, всегда ведёт в центральный. А вот из центрального можно попасть куда угодно.
Нет! Почему я начал так негативно мыслить? Что мне там говорили? Отойду на одиннадцать километров – все мои способности исчезнут. Отойду на, километров эдак, пятнадцать – прерву свою связь с Линией. Не могу я сейчас стоять в таком отдалении от портала.
Я пошёл вперёд. В ту сторону, откуда мы с Антоном пришли. В ту сторону, где стоял портал.
Было довольно-таки холодно. Куртки нас спасали от этого холода, но мы понимали, что если этот снег окажется внутри, то температура под сорок нам обеспечена.
Пленников, которых мы освободили, снабдили толстыми куртками. Пашке попалась коричневая куртка с белым мехом внутри и серая шапка-ушанка. Алине же, непонятно откуда, досталась толстая синтетическая синяя куртка. Концы рукавов обтягивали запястья.
Странно то, что здесь мир, по прогрессу, особо не ушедший, от лет Великой Отечественной. По идее синтетика здесь должна была либо исчезнуть, либо просто расплавиться.
Не знаю. Сложно всё это.
Особенно для меня.
Хутор был напротив. Мы двигались тихо, но очень торопились. Не знаю, чего все так боятся? Смерти? Когда я услышал, что вирус Эбола уже достиг Европы, то сильно запаниковал. Мама же, когда ей всё это надоело, сказала: «Дойдёт до нас вирус – умрём. Не дойдёт – не умрём». И теперь я понял её слова. Смерть она необратима. Если человеку прострелят, к примеру, лёгкое. Шансы, что он выживет, даже в наше время при такой обильной медицине, крайне малы. Человек смертен. И это обратить нельзя. Никак.
Площадь, с которой мы достали этих двух любовников, виднелась через два, стоящих напротив, дома. Там пока никого не было.
Но не было и третьего мученика.
- Мы в розыске, - нарочито громко сказал я.
Вдали виднелся портал. Возле него стояли два мужика с автоматами.
- Мать вашу, - сказал Антон. – Мы попали.
- Не то слово, - сказал Пашка. Он тоже забыл про шёпот.
- Здесь моя зона, - сказал я. Они, как я и предполагал, не поняли. Тогда я пояснил: - Тут я чуть ли не всемогущ. Главное – дойти до портала.
Мы присели. И присели вовремя. Громила с рыжими короткими волосами, крючковатым носом и шрамом под правым глазом глянул в нашу сторону. Он был в тёмно-зелёных военных брюках, видимо это здешняя мода, толстой куртке такого же цвета и в чёрном бронежилете. И в чёрных сапогах, с голенищем, доходящим до колена. Шнуровка на сапогах переходила на голень под самым коленом.
Он сделал шаг вперёд. Замялся и стал обратно на пост. Им, видимо, запрещено покидать это место.
Мне сразу вспомнился анекдот, где мужчина рассказывает про армии. «Самая страшная армия…» или «Самая изящная армия…». Так вот, говорит он: «Самая, самая, самая армия – это армия России. Приведу один маленький пример. Один солдат стоял на посту месяц. И его не меняли. И чтобы не заснуть он стрелял себе в ноги».
Посмотрев на этих солдат, можно сразу убедиться, что они готовы стоять там месяца, как в анекдоте. Не знаю, готовы ли они себе стрелять в ноги, но то, что им поручили, они выполнят.
Первое. Убить этих двоих. Договориться с ними не получится. Это я скажу, даже не смотря на их Спектр. И запугать их не получится.
Второе. По прибытию в Аквитар, на свою Линию, обустроить её. Кроны деревьев и заросли кустов не уберегут меня от пуль. Я понимаю, есть силовое поле, но не всегда приятно чувствовать себя, как на витрине. Надо будет спросить у Валентина, можно ли на пустом месте, где стоит портал, сделать дом, с помощью своих способностей.
Тихий, приглушённый, но одновременно пронзительный крик Сони донёсся до нас. Тяжёлая и крепкая мужская рука обхватила рот Сони.
Мужик был высоким, полным. Волосы были чёрные, короткие. Казалось, что если чуть-чуть пройтись машинкой по его голове, он вконец станет лысым. Глаза были тёмно-карие. Он был в чёрной кожаной куртке с… короткими рукавами на «молнии». Без шапки. В светлых джинсах. В белых кроссовках на низкой подошве.
Обычный мужик.
Вот только он был Спектровой.