Раньше Кента никогда не ощущала боли в ноге. Она была хорошо подкована и резво скакала, не чувствуя усталости. Но после того как неизвестные авторы письма сравнили её с хромой уткой, она стала сомневаться, с той ли ноги встаёт и на ту ли ногу опирается при прыжках. Результаты этих размышлений не заставили долго ждать: вскоре она, действительно, стала ощущать боль в ноге – сначала во время утренних пробежек, а потом даже при медленной ходьбе. Мустанг убеждал её, что это самовнушение, и внешне ничего не заметно. Однако сомнение уже было посеяно. Оно мешало жить и, в то же время, укрепляло уверенность в правильности решения.
Неосведомленным животным казалось, что происходят случайные события, никак не связанные между собой. На самом деле это была тщательно продуманная многоходовка. Кента оценила необычные способности Мустанга и предоставила ему полную свободу действий, а он сразу же проникся идеей революционного переворота. Он бывал везде, где хотел, и отовсюду приносил на хвосте и гриве диковинные семена, о которых не слышали не только простые животные, но иногда и сама Кента. Он умел добывать из-под земли воду, разбивая копытами затвердевшую почву, и это, казалось, было очень кстати, потому что все давно страдали от нехватки чистой воды. Но животные с опаской обходили пробитые им источники, боясь отравиться. Однажды несколько Сумчатых решили всё же попить свежей водицы, но так неумело подошли к источнику, что мощная струя окатила их с головы до ног и вызвала простуду, что стало причиной очередной жалобы. В Стаде вообще не было принято приносить откуда-то семена и что-то пробивать самим. К тому же, личность Мустанга вызывала недоверие. Раньше первыми помощниками вожаков были либо загнанные Рабочие Лошадки, либо Упряжные Кони, которых иногда использовали в качестве Верховых. В отличие от них, Мустанг никому не позволял на себе ездить. Все попытки приручения воспринимались им, как посягательство на личную свободу.
Иногда он подходил слишком близко к краю пропасти. Сначала это пугало Кенту, и она даже предложила заменить небольшую предостерегающую табличку высоким ограждением, но Мустанг сказал, что тогда будет чувствовать себя, как в клетке. Постепенно он и её приучил не бояться смотреть вниз, и именно во время их совместных прогулок над пропастью рождались самые смелые решения. Где, как не здесь, могла появиться мысль о роспуске ненужного Совета или о неподчинении Главной Курице?
В отличие от Кенты, Мустанг не был патологически привязан к Стаду, не знал подробностей жизни каждого животного и не боялся кого-нибудь обидеть, а потому спрашивал со всех одинаково, порой в довольно резкой форме. Не считаясь с традициями, он неуважительно отзывался о Камне Преткновения, грозился поменять Главный Знак Стада и Главную Песню, призывал выйти за рамки парадигмы и даже заменить часть обычной духовной пищи виртуальной, что ускорило бы движение в гору. В принципе, животные были согласны облегчить свой путь к Вершине, только просили выдавать им виртуальную пищу в подготовленном виде. Были назначены менеджеры по разжёвыванию, но они не знали, как подступиться к заданию. Видя такую беспомощность, Мустанг привёл в Стадо двух Молодых Лошадок, которые с энтузиазмом взялись за дело, но вскоре убежали на какую-то Ферму, где им пообещали вдвое больше овса. Сам же Мустанг не мог отвлекаться на текущую работу, он решал глобальные задачи.
Вскоре в Стаде появилось несколько «летательных машин», которые, по утверждению Мустанга, наглядно демонстрировали, что можно летать и без крыльев. С тех пор он стал проводить много времени в свободных полётах, вызывая, тем самым, недовольство «нормальных животных», которые из последних сил плелись к своей недостижимой Вершине, а их повозки становились всё тяжелее. Самые толковые всё-таки научились управлять машинами и стали обучать этому Птенцов.
Непривычное поведение Мустанга привело к появлению разных слухов. Одни говорили, что в ЦеУ его клюнул Жареный Петух, потому он и хочет убрать этот символ с Главного Знака. Другие слышали о его забугорной крыше. Третьи утверждали, что эта крыша вовсе не «оттуда», она «наша», но очень надёжная, и никто из Важных Птиц не может вмешаться в происходящий беспредел. Кента не тратила время на опровержение разных небылиц. Единственное, что её тревожило, - это отношения Мустанга с Главной Курицей, которые фатально не складывались с первого дня их знакомства. Однажды он неосторожно назвал её мокрой Курицей – в тот день она попала под дождь, и он сказал это в самом прямом смысле, не имея в виду ничего обидного. В другой раз он нечаянно прищемил дверью её крыло, а недавно, проявив неуместную, в данном случае, вежливость, поднял выпавшее из её сумочки золотое яйцо, и, возвращая, поинтересовался, откуда такая редкая вещица. Он либо спорил с Главной Курицей, либо просто делал по-своему, решительно не понимая, почему её глупые указания надо выполнять.
Трудно сказать, кто, в большей мере влиял в тот период на жизнь Стада – Мустанг, с его бурной деятельностью, или потерявшая осторожность Кента, которая отстаивала его нововведения и отвечала за всё происходящее перед ЦеУ. Или, может быть, Главная Курица, плясавшая под дудку недалёкой Козы-Дерезы.
Продолжение http://www.proza.ru/2015/03/12/437