Лена была смелой и боевой девчонкой. Но, попав в общежитие строителей, в котором предприятие арендовало жильё для молодых специалистов, как-то оробела.
Поселили её в четырёхместную комнату, где уже проживало три не совсем молодых тётки. Так мысленно Лена обозвала их. Ведь ей самой не было ещё девятнадцати, хотя она уже закончила на базе восьми классов техникум. А соседкам по виду было под тридцать, а одной и того больше.
В первую ночь в комнату пожаловала ещё одна девушка, но моложе. Оказалось, что Вера жила здесь четвёртой нелегально. С месяц назад она уволилась со стройки и была выписана из общежития. Но устроившись на другую работу, жильём обеспечена не была. Вот и продолжала ходить на ночь к своим приятелям.
Пока не подселили Ленку, она так и спала на своей кровати. А теперь оказалась лишней. Но её это нисколько не опечалило. Увидев, что место занято, Вера тут же постелила свой матрац на пол и изрекла следующее:
- Буду заниматься половой жизнью в прямом и переносном смысле.
Правда, впереди и между каждым словом были вставлены маты и прибаутки нецензурного содержания. Все присутствующие засмеялись, а Ленка поёжилась от таких слов. К подобному она не привыкла.
А Вера тут же бойко стала знакомиться и нарекла Ленку Ленулей. Она и других величала на свой лад. Надя у неё была Надюней, а Маша – Манюней. Только татарка Таскиря Адибовна, которой было 33 года, была Тосей. Явно, все проживающие в комнате с ней связываться не хотели и уважали за скромность в поведении и работу в банке.
Тося тоже попала в этот город по распределению после окончания Казанского экономического института и застряла более чем на десять лет в строительном общежитии. Но банк обещал ей, как молодому специалисту, дать квартиру в уже построенном доме. Поэтому все разговоры Таскири Адибовны были о скором новоселье. А Вера заняла плацкарт у её ног на полу и с довольным видом изрекла:
- Тося, быстрее уё… в свою квартиру. Твоя кровать будет моей.
Вера русских слов говорила меньше, чем всех остальных. На вид она была высокой, худой, лет 25-26. Кроме прочего, она курила. С её появлением в комнате облако дыма и запах дешёвых сигарет тут же стабильно заполнили пространство. В горле стало першить, и тошнота подкатывала непроизвольно, мешая дышать.
Но все молчали. Лена, явно, не вписывалась в эту уже сложившуюся компанию, была чужой.
С неделю прожили довольно тихо. У Нади в деревне рос маленький сын, которого она оставила маме. Замуж она не выходила, а вот ребёнок был. Вечером женщины расслаблялись, как могли, чувствовалась тоска по мужчинам, так как все разговоры вертелись вокруг желанных представителей противоположного пола.
И мужчины в пятницу вечером не замедлили появиться с бутылками и закусками. К Надюне пожаловал зэк из соседнего общежития, к Вере - Петюня, товарищ по стройке, а с ним приятель для Манюни.
Тося молчала и уткнулась в чтение книги, не принимая участия в пирушке и разговорах. Она как-то умела отгородиться ото всех и ничего не видеть и не слышать. Остальных это устраивало.
Ленка оделась и пошла на улицу. Долго бродила по городу, а когда вернулась в общежитие, разгорячённая компания была на месте. Никто никуда не собирался уходить.
Тося тихо лежала на своей кровати, Ленка тоже юркнула под одеяло, не раздеваясь, и отвернулась к стене.
Вскоре свет выключили, и тут же началась возня на кроватях и на полу. Лена, прижав ладони к ушам и отвернувшись к стене, пыталась уснуть. Но ахи, вздохи и присутствие в комнате мужчин не располагали ко сну.
Утром, когда мужчины удалились, а соседки весёлые и довольные делились впечатлениями, Ленка попыталась выразить своё недовольство. Вера тут же с матами изрекла:
- Ленуля, завидно? И тебе приведём.
Чувство брезгливости поселилось в Ленкину душу и не давало покоя. Мужики стали частыми гостями на ночь. И главное, только Петюня был постоянным клиентом. А к Наде и Маше приходили разные, редко кто появлялся два раза.
Лена стала прятать свою чашку, но женщины находили её даже под подушкой и пользовались, когда приходила компания. Ленка перестала есть и пить в комнате.
Жить в такой компании было невозможно. Лена не смогла замкнуться в своей оболочке, как Тося. Надо было искать выход из сложившейся ситуации. Пробовала по объявлениям поискать комнату, но цены были такие, что надо было отдать половину зарплаты. Часто оставалась на работе, ночевала на диване в комнате отдыха, пока кто-то не рассказал об этом её непосредственному начальнику Татьяне Васильевне.
- Лена! Поезжай в управление, запишись на приём к начальнику, попроси у него место в отраслевом общежитии ИТР, - сказала она как-то после ночи, проведенной Леной на работе.
А сама позвонила в отдел кадров и рассказала о ситуации.
Записавшись на приём, Ленка долго просидела в коридоре, пока её вызвали. Выслушав просьбу, начальник резко оборвал словами:
- Вам дали койку, вот и будьте довольны. Вы обязаны три года отработать там, куда Вас направили. Остальное нас не касается.
Но перед этим Татьяна Васильевна научила Лену, как вести в случае отказа. И Ленка решительно выпалила:
- Я не выйду на работу, пока Вы не предоставите мне нормальное жильё, как молодому специалисту.
На следующий день Лена, как всегда, была на рабочем месте. Но Татьяна Васильевна на звонок из кадров ответила, что она на работу не вышла. Последовал приказ найти её и вызвать в отдел кадров.
Когда Лена приехала в управление, специалист по кадрам без слов выдал ей ордер на вселение в отраслевое общежитие ИТР. Подселили её к девушке, работающей в управлении.
А в строительном общежитии была проведена проверка профсоюзного комитета и отдела кадров. Когда зашли в комнату, где проживала Ленка, выскочили оттуда, как ошпаренные. Вера, обложила всех такими матами, что ещё долго все посмеивались над оторопевшим начальством.
Но зато Ленку потом благодарили все остальные, кто жил со строителями. Администрация потребовала у коменданта общежития выделить отдельные комнаты для своих работников, ведь за аренду они платили большие суммы.
А Лена очень сдружилась с девушкой, которую звали Алей. Они, как сёстры, жили вдвоём в комнате. В общежитии ИТР были все удобства, чистота и порядок. В фойе стоял цветной телевизор, что в семидесятые годы прошлого столетия было большой редкостью. Вахтёры посторонних лиц никого не пропускали. Была комната для приезжающих родственников.
А вот к строителям у Лены потом всю жизнь было отношение недоверчивое.
Хотя с годами она стала понимать, что одиночество и тоска по счастью иногда приводит и к такому образу жизни.
Но до сих пор думает, что вот так, порой, молодые девушки попадают в страшные истории, если не смогут вовремя вырваться из подобного окружения.