Оглянувшись назад. (для моих родственников).
Александр Сильвестрович - мой дядя.
(1892-1976 г.г.)
С дядей Сашей, Александром Сильвестровичем Щукиным я познакомился уже будучи взрослым, когда в один из отпусков в 1968 году, вместе с женой Галей решил съездить в город Львов,где они тогда проживали.
Правда, я с ними знакомися еще в 1953 году,в Перми, когда я учился в техникуме. Дядя Саша с женой, посетив родину детства – города: Челябинск, Кыштым и Касли, на несколько дней заезжали в Пермь, и весь старший клан Щукиных принимал их в своих семьях.
Я же, тогда 16- летний, лишь в день их отъезда был представлен дяде Саше, (как сын его младшего брата Антонина), и мне было доверено донести один из их чемоданов до парохода, на котором они должны были продолжать путешествие - плытьот Перми до Астрахани.
Из рассказов мамы и родственников о дяде Саше, я знал, что он один из первых отделился от семьи нашего деда Сильвестра, стал членом партии большевиков и был назначен начальником станции «Тамерлан» железнодорожной ветки из Челябинска на Троицк, в степях южного Урала.
Как-то, молодой холостяк дядя Саша, присутствуя на заседании партийной ячейки, узна, что у проживающей там семьи родственников князей Юсуповых собираются реквизировать дом! Он срочно посватался, к одной из приглянувшихся ему дочерей, и отказа не получил.
Таким образом, семья невесты, предупрежденная об предстоящем для них разорении, хотя и потеряв двухэтажный дом, сумела сохранить имущество, не малая часть которого переехала в железнгодрожное козенное подворье дяди Саши.
Так княжна из рода Юсуповых - Гульнара, молодая соответственно воспитанная, стройная и красивая, не потерявшая этих качеств даже в возрасте, - стала женой дяди Саши, нашей тетей Гулей.
Приехав к ним в гости во Львов, мы не удивились наличием в их квартире большого количества предметов антиквариата, подлинников живописи, двух мраморных скульптур, одна из которых копия Афродиты Книдской, стояла на учете, как музейная ценность и хранящихся в их частной коллекции.
В семье Щукиных, Александр Сильвестрович считался самым предприимчивым. Став начальником железнодорожной станции, он завел подсобное хозяйство, а сено для домашнего скота имел бесплатно с отчужденных участков земли по обе стороны железнодорожного пути. В зимнюю снежную пору излишки он продавал местным скотоводам.
К моменту нашего посещения Львова, дядя Саша имел доходную профессию – настройщика и реставратора клавишных инструментов. Кроме того, вместе с тетей Гулей, вечерами (три раза в неделю) преподавал стенографию и машинопись на курсах секретарей-машинисток, во Львовском Доме Ученых.
В квартире стоял старинный рояль, на котором дядя Саша и тетя Гуля прекрасно играли. Не удивительно - дядя Саша вырос в семье регента церковного хора, в детстве, как и его браття Николай и Антонин - мой отец, был певчим, знал нотную грамоту, а вся их семья обладала хорошим музыкальным слухом. Воспитание же тети Гули с детских ллет, предусматривало музыкальное образование.
А еще нас удивило, что одна из комнат его квартиры была заставлена десятком птичьих клеток, - любители кенаров, на какое-то время, помещали на обучение к его прославленному кенару, своих питомцев.
Кроме того в квартире, в большой золоченой клетке, обитал крупный и говорящий попугай Ара.
Дяде Саше и тете Гуле было за 70, но они были полны бодрости. Дядя Саша вставал в 4 часа утра и мастерил в маленькой мастерской замысловатые птичьи клетки.
А тетя Гуля содержала в идеальном порядке большую квартиру, множество
худоожественного хрустля и многочисленного антиквариата.
А еще их семья была очень гостеприимной, - все наши пермские родственники не раз побывали у них в гостях. Дядя Саша специально для гостей построил два дачных домика, буквально в паре кварталах от их квартиры.
За городским парком, каким-то образом, он получил участок земли крутого склона заросшего бурьяном.
Своими руками, киркой да лопатой, он сделал террасу 10 метров в ширину и метров 40 в дину, и на этой террасе поставил два летних домика, обшил их внутрии и с наружи деревом, а каркасом домиков были стандартные металлические гаражи.
В каждом домике была комнатка для сна, маленькая кухня, было проведено электричество и газ. До центра Львова всего несколько кварталов, – гостям было удобно знакомиться с музеями и другими достопримечательностями города, не ломая обычного уклада жизни хозяев.
Всем было удобно - крытая беседка среди фруктовых деревьев и цветов в теплые летние вечера, собирала, по законам русского гостеприимства, и хозяев и гостей.
В дни приезда и отъезда гостей всегда отмечалось застольем в их городской квартире, а в один из последних вечеров было традицией посещение ресторана «Высокий Замок», совместно с семьей их сына Бориса, живущего во Львове отдельно от родителей.
У Александра Сильвестровича было два сын. Старший Борис, 1922 года рождения, прошедший ВОВ и имевший женой Валентиной во Львове свою квартиру. Младший сын – Георгий служил офицером в авиации и проживал с семьей в Казани.
Борис Александрович, как и отец, был отличным настройщиком музыкальных инструментов, имел собственную мастерскую, он мог из выброшенного на свалку пианино, сделать абсолютно новый инструмент. Кроме того он был еще и не плохим художником, писал маслом,его пейзажи охото покупаись на местном рынке.
С Георгием я встречался единожды, знаю, что у него было двое детей, с женой был в разводе, сильно выпивал, и после смерти родителей в 1976 году, уволившись из армии, проживал в их квартире, там, по пьяне, и умер.
С Борисом более коротко я познакомился в конце 80-х, когда несколько раз, как тренер, привозил во Львов на теннисные турниры своих учеников. Останавливался обычно у него, - он жил уже один, жена умерла от сахарного диабета.
У Бориса детей не было, но он воспитывал приемного сына Артура, который став взрослым не оправдал его надежд, – стал наркоманом, а женившись, бросил семью. Борису Александровичу пришлось взять на себя заботы о жене приемного сына и его дочери Натальи.
В настоящее время об их судьбах я ничего не знаю, на мой телефонный звонок во Львов, из квартиры Бориса ответили чужие люди, сообщив, что сам Борис Александрович квартиру продал и уехал в неизвестном направлении.
Жив ли, мой двоюродный брат Борис не знаю, но учитывая, что он с 1923 года рождения – ему было бы 88 лет.
Мое общение с семьей дяди Саши, было очень полезным. Хорошо помню, как заметив мое любопытство к старинной пишущей машине «Mercedes», он тут же посадил меня за клавиатуру, показал ускоренный метод освоения слепого десятипальцевого метода машинописи, что в дальнейшей моей жизни очень пригодилось.
И еще, о тех посещениях дяди Саши и брата Бориса, мне напоминает, подаренные ими вещи: антикварная бронзовая трехламповая люстра, пара статуэток знаменитого чугунного литья завода города Касли и пейзаж, маслом написанный Борисом.
Продолжение будет. Евгений Щукин.
© Copyright: Евгений Щукин, 2011
Свидетельство о публикации №211031100973