Листья сварились и повисли плетью. Сушь и пыль. В полдень жара, как от топки, даже в тени. Обжигает металл. Пот струится ручьями по спине, выступает каплями на лице. Духота. Откуда-то нестерпимо смердит. Сухие краны гортанно ворчат, шипят и надолго безнадёжно замирают. Нет даже и воды, стреляющей тёмно-рыжими хлопьями, из старого, съеденного ржавой оспой, водопровода, подсасывающего чёрную вонючую жижу молзаводского водослива. Жизнь вымерла. Скрылись и воробьи.
Один «оазис в пустыне» - директорский кабинет. В нём прохладно, кондиционер. В кресле вальяжно развалился маленький, чёрненький пузатенький человечек. Носик склеен с верхней губой, скривлённой в презрительной гримасе. Брюхо заняло всё кресло: ни шевельнуться, ни встать. Иногда оно позволяет головке немного повернуться то к телефонам, то к окну и человечек шевелится. Он тянется к фужеру с минералкой, пьёт большими глотками, давится, кашляет, салфеткой вытирает губы. Тяжело. Трудная работа сидеть.
Перед ним сгорбился в вопросительной позе, присев на краешек стула, жилистый, седой механик. Из кресла, над брюхом, прошипело:
- Ни капли!! Ни единой капли! Ни-ни! Пусть думают, что поливальщики огородов «высосали» башню шлангами. До первого дождя краны не открывать! Что ты глупо уставился, как дурак, первый год замужем?! На всех воды не напасёшься! Понял? …Да я тебя в порошок сотру!
- Но ведь скотину же поить нечем?!
- Сам ты скотина! Вози в бензовозе на фермы!
- Но ведь больница же без воды?
- Я сказал, вози в бензовозе!!
Механик молча удалился, с видом «начальству виднее». Вошла квадратная бухгалтерша и молча остановилась перед директором.
- Как экономия по воде?!
- Как всегда.
После третьей онкологической операции, человечек лежал в грязной палате, растерзанный, зашитый, забинтованный, высохший. За окном свирепствовала жара, и минералка в бутылке напоминала тёплые помои. Как всегда, духота и вонь. Давно ушли времена, когда он не умещался в кресле. Изменилась жизнь. Накопления за воду истрачены на радости лёгкой жизни, на загулы, на лучших и «неотвратимых» друзей, на «верных» женщин, на лечение и операции. Бурная, громкая и бесполезная жизнь недоброго человека растворилась, как мыло, изгадив жизнь другим. Развалилась семья, некому навестить в грязной больнице. Нищета. Жуть! Скорей бы! А бывало…пинком открывал генеральские двери.
.