Многоязычием в нашей стране, едва ли, кого не удивишь. Страна наша велика и многонациональна. В нашем городе живут и корейцы и китайцы и африканцы и индусы. Иностранная речь стала привычна и нисколько не вызывает первоначального интереса и раздражения.
Но, люди говорящие на «офене» одним им понятной, совсем иное дело. Наша область, без преувеличения, «сокровищница» русского языка. Это - Лесков, Грановский, Тургенев. Спасское-Лутовиново, а по соседству, в Тульской, - Ясная Поляна. Когда-то здесь жил сам Лев Толстой. И вдруг - целая деревня, говорящая на странном, нерусском языке.
Сегодня от голохвастского языка, как и от его носителей в большинстве своем остались только воспоминания. В Хлобышале - или, по-русски, Голохвастово осталось всего пять дворов, стоит девушка на отшибе, в ручье бобры построили запруду. Дикая природа и глушь: вот здесь и общаются на диковинном языке. Весной в Голохвастово не проедешь, потому что "дрябоха хлит", то есть, - вода течет. "Дрябоха" - вода, размывает единственную здесь дорогу. Местные жители до лета отрезаны от внешнего мира. Неудивительно, что гости тут большая редкость. Деревня эта внешне ничем не отличалась от тысяч таких же русских деревень: те же дома, такие же люди. Однако это лишь внешнее сходство.
Название деревни, вероятно, происходит от фамилии орловского помещика Голохвастова, из его рода происходил поэт русского зарубежья Г.В. Голохвастов (1882-1963). Голохваи, так называют себя местные жители, не настаивают, что они исконно местные. Версий появления на нашей земле их предков - три или четыре. По одной из них, целая деревня северян-иноземцев, говоривших на непонятном, непереводимом и только весьма отдаленно напоминающем финский языке была привезена в Россию в далеком XVIII веке. Все, на что оказались способны поселенцы, так это делать конскую упряжь, т.е. шорничать, ходить со своим товаром по дорогам и с размахом пропивать вырученные.
Есть предположение, что голохваи прекрасно говорили по-русски. И если скрывали это, то исключительно из хулиганских побуждений и вредности. Потому что феня по-настоящему была им нужна только во время отлучек из дому. Ведь орловским шорникам приходилось все время быть начеку: на любом постоялом дворе секреты их мастерства могли подслушать конкуренты, а разбойники с больших дорог очень интересовались размерами их выручки. Кроме того, непонятное для окружающих лопотание позволяло им безнаказанно "надувать" покупателей и, не стесняясь в выражениях, сплетничать о господах.
Сами голохваи утверждают, что в XVIII веке, когда не то ещё Пётр опальных с глаз долой отсылал, не то уже Екатерина приближённых милостями одаривала, некий помещик получил на Орловщине кусок земли. Чтобы иметь с владения доход, его требовалось заселить крепостными. Вот тогда-то якобы и была перевезена в наши края целая деревня северян-иноземцев, говоривших на непонятном, непереводимом и только весьма отдалённо напоминающем финский языке. И, по слухам, доставшихся барину почти задаром, в обмен на свору собак. Правдива ли эта история? Возможно, потому что тратить деньги на "кота в мешке", который не говорит по-русски и вообще не известно, умеет ли сеять, пахать и боронить, не стал бы ни один барин. А в качестве подарка, ну, как откажешься от такой экзотики?
Есть и такая версия. Деревня эта появилась во времена войны России со Швецией. На территории теперешней Финляндии наши войска в глухих болотах и лесах набрели на дикое племя. О существовании этого племени не знали даже шведы, владевшие тогда территорией Финляндии. Долго бились наши и иноземные переводчики, пытаясь понять, на каком языке говорят эти люди, но так и не смогли. Даже сами финны не понимали.
В это время с инспекторской проверкой посетил наши войска граф Меньшиков. Ему и попали на глаза эти полудикие люди, промышлявшие в основном собирательством и отчасти охотой, насколько позволяли им деревянные копья и стрелы с костяными наконечниками.
Меньшикову это показалось забавным. Он приказал их доставить в Санкт-Петербург. Но люди были настолько дикими, что толку от них не было никакого. Натешившись, граф продал это племя орловскому барину.
Барин перевёз их в наши края. Жить в домах они наотрез отказались. Вырыли себе землянки на том месте, где сегодня эта деревня. Богу они верили своему. Наряжали разными лоскутками деревья и молились. Барин попался добрый, и принуждать их к нашей вере особо не хотел. Да и работящие они оказались люди. Трудились от зари до самой ночи. Правда, жили замкнуто и с соседями не дружили. Язык свой берегли в тайне. Молодежь из деревни старались не отпускать. Но с течением времени эти традиции стали нарушаться.
Но что же само наречие? За почти 300 лет существования оно зародилось, развилось, и войдя во все сферы жизни народа и окончательно выходит из обихода в наши дни. Вначале оно носило чисто прикладной характер и использовалось как тайный язык мастеров, занимавшихся очень прибыльным ремеслом — изготовлением сбруи. Впоследствии на наречие стала говорить основная масса жителей деревни. Многие утверждали, что им легче говорить на «офене». В семидесятых наречие изучали языковеды, но так и не смогли сказать ничего определенного. Письменности у них не было. Есть версия, что наречие имеет молдавские корни, привнесённые потомками молдаван, прибывших вместе с Дмитрием Кантемиром в будущий Дмитровский уезд при Петре Великом.
Многие из слов «офене» мы употребляем и сегодня: нехило, клевый, стебать, бухать. Только значение их приобрело несколько негативный оттенок.
Исследователи, изучавшие наречие выяснили, что некоторые слова, такие, как хлить (идти), косать (бить), ласый (маленький), дрябоха (вода), и некоторые другие дублировались во всех ремесленных языках и делали смысл сказанных фраз понятным для представителей разных профессий.
У языка орловских шорников была своя характерная особенность - в нём широко использовались слова воровского жаргона: например, климать (красть), дермать (обманывать), куропатить (портить). Кроме того, в нём было полно откровенно неприличных оборотов, сохранившихся в памяти народной до наших дней. Впрочем, женщины в Голохвастово уверяют, что их прадеды закон уважали и к воровской касте никак не относились. Они торговали сбруей, теперь бы их считали бизнесменами. Изучением столь необычного наречия занимался и профессор филологии Владимир Петрович Изотов, в прошлом декан филологического факультета Орловского государственного университета. Он утверждает, что в этой деревеньке сохранили так называемый искусственный язык "офени", на нем в старину общались торговцы в разнос. Одна из знаменитых народных песен из некрасовской поэмы "Коробейники" - "эх, полным полна моя коробушка..." – язык офени... Это был язык для узкого круга, для посвященных, чтобы они могли переговариваться в любом окружении. Стихов на этом наречье не слагали, язык имел прикладное значение — что купить и почем. Зато на нем можно эффектно пожелать гостям хорошо добраться до дома, в мягком переводе это звучит как "клeво нарым уeритъ".
В.И. Даль, написавший четыре словаря тайных языков (офенского языка, русско-офенский, словарь тайных слов шерстобитов и словарь петербургских мазуриков), объяснял: "Офенский язык изобретен ходебщиками, разносчиками, чтобы свободнее изъясняться им при других о торговых делах, чтобы удобнее было обманывать простолюдинов". Действительно, хоть бы и на весь базар кричи - кто поймет: "Переиордаем в жуглую местомку, здебось ласо пропулим шивару!" Что значит: "Переедем в другое место, здесь мало продадим товару". На такой тарабарщине офени договаривались о ценах, маршрутах, сообщали, какие товары несут с собой. Их язык составлялся из слов древних, потому непонятных и вроде бы знакомых, но все же странных: "мас" - я, "масыги" - свои, "хирга" - рука, (корень этого слова "хир" в греческом языке значит "рука", хиромантия - гадание по руке), "масья" - мать, "мастырить" - работать. "Скрыпы" - двери, "вершалы" - очки, "плехан" - баня, "вытерница" - книга.
Говорить на «офене» не так уж и сложно, главное слова знать. Пробовать можно прямо сейчас: начальник - хлобыш, мужик - лох, деваха - карьяха, баба - кубач, машина - шмыганка, голова- котева, глаза - вербухи, ноги - стухари, рука - кирга, одежда - гипера, кошка - мотохвонка(митрохонка), собака - луняшка, поросёнок - хрунак, овца - моргуха, курица - грухванка, мясо - крясо, дурак - шмурак, туйбень - недалёкий человек.
Далее можно приступить к освоению выражений вроде: схондюжу за гомерой - схожу за самогонкой, сармаков не мияшить - денег не видать, кубачи на зверешке курешат - женщины на гармошке играют, кураем хило - живём плохо, котерь не масальский - парень не местный, сильмайся бряить - садись кушать, зашволил пофигарить - захотел покурить, привачь сумарь - привези хлеба, похли нарым - пошли домой, засиванела геруха - замёрзла старуха, уерил за гальмом - уехал за молоком.
А если надоест, то можно будет просто посчитать слонов перед сном: один - йенай, два - сдюм, три - стрем, четыре - кисер, пять - пендра, шесть - шондра, семь - сизюм, восемь - вондра, девять - дебир, десять - декан.
Офеня была распространена во многих деревнях по всей России, но голохвастовское наречие в своем запасе имело слова, понятные только местным его носителям. Сегодня же искусственно-рожденный язык ушел в прошлое, но отголоски его нет нет да проявятся в нашей современной речи.