От автора:
Почему анти-сага? Думаю, потому что всем известные "Сумерки" являются сагой. Так что, если вы все еще поклонник "Сумерек", то вам не сюда. Я буду действовать "от противного". "Красное золото" - роман, который был начат до "Сумерек" под вдохновением от творчества королевы мистики Энн Райс. И вот, когда мода на вампиров слегка поутихла и утратила прежнюю силу, и "Сумерки" сменились на книжных полках "50-тью оттенками серого", я решила реанимировать роман, и все же постепенно дописать его до конца. Перед вами очередная глава. Желаю приятного прочтения!
***
Глава 16
Третья больница. Травматология. У мамы сломана нога. Перелом не самый страшный, закрытый, слава Богу. Ричард остается позади, за дверью, уезжает по делам. А я остаюсь в больнице. Словно, опять в реальном мире. По коридору снуют врачи и медсестры, обычные люди – смертные. Они знают, что будут есть омлет, либо яичницу на завтрак, а не смесь плазмы, лейкоцитов, эритроцитов и тромбоцитов на вес золота. Все, как обычно.
Я захожу в мамину палату. Она лежит на койке у окна – выбрала лучшее место. Некоторые койки в палате свободны. Пациенты спят. Одна женщина читает. Мамина нога кажется огромной из-за гипса. Она бледная и выглядит слабой. Короткие волосы растрепаны.
- И как тебя угораздило? – спросила я.
- Не знаю. Все было, как обычно. Я вела тренировку. Потом у меня закружилась голова и я упала со степа. Когда очнулась меня кто-то тряс, кто-то кричал. Я почувствовала такую боль! Не могла пошевелить ногой. А Юля, которая тебе звонила, вызвала скорую. И вот мы здесь. Мы сначала не знали, что это. Боль была дикая. Мне сделали рентген, и вот – перелом.
- То, что ты потеряла сознание – плохо. Что говорит врач? Когда тебя отпустят домой?
- Знаешь, я хотела бы сейчас вызвать такси, и мы с тобой уже были бы дома. Я с гипсом. Мне с ним еще долго ходить. Он тяжелый, кстати. Ты бы завернула меня в плед и подогрела мне молока. А потом мы посмотрели бы вместе фильм, - сказала мама. Казалось, что она и не слышала, о чем я ее спросила. Отходила от темы.
- Так и сделаем? – с надеждой спросила я.
- Нет, – ответила мама, – меня еще продержат в больнице какое-то время. Ты же понимаешь, что помимо травматолога меня будет обследовать невропатолог, из-за того, что я потеряла сознание. К тому же, если честно, мне не хочется домой.
- Потому что стало пусто?
- Да, и поэтому тоже. Конечно, у меня есть ты. Но ты ведь будешь меня проведывать. Пока я с гипсом – я буду тебе обузой.
- Мама! Перестань! - я повысила тон, и читающая соседка мамы по койке с недовольным видом отвернулась к стене.
Мама резко сменила тон:
- Я тут, кстати, познакомилась с одним врачом. Он присутствовал, когда мне ставили гипс. Говорят, он травматолог из другой больницы, на курсах повышения квалификации, - мама вздохнула и улыбнулась, - такой интересный мужчина. Умный, привлекательный.
- Ты на все сто процентов уверена, что вы с папой больше не сойдетесь?
- Не знаю. Время покажет. Это же не значит, что мне нельзя обратить внимание на харизматичного врача! – мама всплеснула руками.
- И поэтому ты решила подольше оставаться в больнице, - подчеркнула я.
- А чем плохо? Здесь обо мне позаботятся, тем более у тебя и так много дел. К тому же, пока меня нет дома, у тебя будет возможность больше времени проводить с Мурзиком. Наедине. – Мамин голос показался мне далеким и приглушенным. Она говорила специально тихо и как-то вкрадчиво, искоса поглядывая на меня. У меня звенело в ушах, и ее фраза прозвучала смазано. Я приказала звону в голове утихнуть. И внезапно шум действительно стих, как-будто кто-то резко выключит телевизор. С Мурзиком?!
- Что? Почему с Мурзиком? Мама? Он же….это ну, в командировке. Занимается рекламой, пиаром там, как обычно, - я начинала мямлить и почувствовала неуверенность. Странно, что мама была увереннее некуда. Теперь она смотрела на меня в упор, прищурив один глаз. – И кстати, мама, я же тебе говорила, что встречаюсь с Ричардом.
Ее лицо разгладилось, казалось, сейчас на нем не осталось ни одной морщины. Она выглядела молодо и привлекательно, несмотря ни на что. Ни на боль в ноге, которую она недавно испытала, ни на свой внешний вид, после всех процедур. Она опустила глаза и тихо сказала:
- Да, да, точно. С Ричардом. Прости. Ты же знаешь, что мне нравится Мурзик. Ладно, ты иди. Иди домой. Мне жутко хочется спать и болит голова.
- Ладно, - протянула я. – Я приду завтра. Окей?
- Да, конечно, - рассеянно ответила мама и положила голову на подушку.
***
Когда я вернулась домой, он встретил меня тишиной. Меня это пугало. Нет, я же не маленькая девочка, не боюсь монстров под кроватью, клоунов, маньяков и насильников. Последних, однажды, мне пришлось пережить. Так что это меня точно не испугает. Вампиры? С ними я вообще на короткой ноге. Бояться нечего. Но в данный момент чувствовала себя покинутой, и дом чувствовал тоже самое. Вот этого я боялась. Я списала все это на то, что родители разъехались. Было пусто и грустно. Я никогда не жила одна, и мне показалось, что и дом уже не мой. Это просто стены, в которых я одна. Мне вспоминались моменты, когда все еще было хорошо, и дом был не пустой. Но я отогнала от себя эти мысли, чтобы не расстроиться еще больше. Я решила сделать дом живым. Я включила свет во всех комнатах, подключила к ноутбуку большие колонки и музыка заполнила помещение. От звука задрожала даже посуда, но мне это нравилось. Да, я люблю слушать музыку именно так: звук, как можно громче и музыка, как можно жестче. Это помогало мне контролировать свои мысли: выкидывать и отгонять те, что не нужны, и сконцентрироваться на том, что есть, принять все, как есть.
Я ходила по гремящему и воющему голосами любимых вокалистов дому, и пыталась успокоиться. Все нормально. Мама побудет в больнице немного. Хорошо, что она жива и с ней не случилось ничего страшного. Я решила позвонить папе. Я даже не знала, где он и чем занимается. Он почти сразу же ответил. Я не спрашивала у него, что будет дальше. Я знала, что сейчас это лишнее. Я просто хотела узнать, как он. Он сказал, чтобы я не переживала, и что это самое главное. Он живет у своих родителей, моих бабушки и дедушки, которых я видела разве что на праздники. Они жили под Эртилем, в пригороде. Папа говорил на отвлеченные темы. О том, что ему теперь дольше и сложнее добираться до работы, но он рад провести время с родителями, и что нужно ценить время, проведенное с ними. Я задумалась о том, знала ли я своего собственного отца. Вряд ли знала хорошо. Его голос был немного чужим. Словно я разговаривала просто со старым другом.
Живя в своем мире, я вдруг выглянула наружу из своего «домика». Вокруг меня были люди, всегда. Были мои близкие! А я чертова эгоистка, всегда была погружена в свои проблемы и переживания. Как же редко я выглядывала, выныривала на поверхность. Сейчас я жалела, что все было именно так. Когда я договорила с папой, я почувствовала, что он стал еще дальше от меня.
Я пошла на кухню и заглянула в шкафчики с бутылками, крупами, специями и обнаружила там недопитую бутылку Лимончелло. Я откупорила ее и отпила прямо с бутылки. Захватив ее с собой, я направилась к себе в комнату. Я с разбега плюхнулась на свою кровать. Запивая свои смешанные чувства Лимончелло, морщась от кислоты и крепости напитка, я тупо уставилась на экран ноутбука, который без устали показывал слайд-шоу фотографий: я включила показ, вместе с музыкой. Там были разные фотографии, они выбирались автоматически рэндомно, из разных папок. Там было бесчисленное количество фотографий с концертов моих любимцев: красивые фото огромных толп фанатов, которые поднимают руки вверх, фото инструментов и оборудования. Перед глазами мелькали гитаристы, барабанщики, вокалисты на сцене. Мои, наши с Мурзиком фото с концертов, на которых мы были в Эртиле. Наш рок-клуб, кое-где с нами Док, мы стоим возле барной стойки с бокалами пива. Общие фотографии тех, кто бывал на концертах. Улыбки, лица, руки, атрибутика. Все это мелькало перед глазами в причудливом калейдоскопе. На многих фотографиях мы были с Мурзиком: кое-где мы обнимались, и широко улыбались до искорок в глазах. Странно, я и не знала, что у нас с ним так много фотографий. Следующая фотография промелькнула, как мне показалось, слишком быстро. Мы сидим с Мурзиком у меня на кухне, за столом и смеемся. На фотографии я выглядела немного старше. Или я накручиваю себя? Да, я просто боюсь стареть. Из глубин сознания вынырнуло воспоминание - нас фотографировала мама. На телефон. На фотографии я была одета, так как я обычно одевалась этим летом. Этого не может быть. Когда бы мы могли сделать эту фотографию, если Мурзик был то в своих командировках, то с Хайди? А потом… его обратили. Я нервно сглотнула. На мои глаза навернулись слезы. Но я зря распереживалась. Фотография быстро сменилась другой. И я подумала: «А, черт с ней, эта фотография была сделана раньше. Я просто забыла, перепутала». Лимончелло уже ударил в голову. Я пью мало и редко, так что меня сморило. Голова упала на подушку. Я задремала, держа в руке опустевшую бутылку. Слайд-шоу не прекращалось. Плейлист сменился песней Limp Bizkit – Walking away.
***
Мне снился сон. Странный. Пугающий. Не потому что это был кошмар. Сон был приятный. До ужаса приятный. Но от того и страшный. Он почему-то не соответствовал действительности. Так бывает, большинство снов мы не запоминаем, но есть такие сны, которые мы можем помнить всю жизнь. Во сне я видела пожилую женщину, в красивом праздничном костюме. Она что-то говорила, но я не ничего не слышала, могла только видеть как шевелятся ее губы. Она улыбалась. Я посмотрела вниз. В моих руках был букет. Сама я была одета в белое платье. Не длинное, до колен, но очень красивое. Декольте украшали нежные кружева. Но туфли были черного цвета. Слева кто-то был. Я повернула голову и увидела Мурзика. Он, улыбаясь во весь рот, смотрел на нарядную женщину. На нем был черный костюм, белая рубашка и бабочка, к вороту была прикреплена какая-то белая брошь. Я оглянулась, позади стояли мои родители и отец Мурзика. Я смотрела на все это выпученными глазами, от удивления, наверное, и рот открыла. Мама ободряюще мне улыбнулась, и я снова посмотрела на женщину передо мной и Мурзиком. И тут в этом «фильме» появился звук. Играла приглушенная музыка, а женщина звучным поставленным голосом спросила:
- Готовы ли Вы, Руслан Алексеевич, взять в законные жены Маргариту Витальевну, уважать и любить ее, хранить ей верность, заботиться о ней, делить с ней все горести и радости во все дни, подаренные Вам судьбой?
- Да! – радостно выпалил Мурзик.
У меня пересохло во рту, ноги стали ватными от непонимания происходящего. Это свадьба, черт возьми. Это моя свадьба! Я выхожу замуж за Мурзика? Серьёзно?
- Согласны ли Вы, Маргарита Витальевна, взять в законные мужья Руслана Алексеевича, уважать и любить его, хранить ему верность, заботиться о нем, делить с ним все горести и радости во все дни, подаренные вам судьбой?
И я ответила:
- Д-да, - и робко улыбнулась. Я не могла изменить ход сна. Мне оставалось только наблюдать и чувствовать. И я почувствовала себя счастливой в этом сне. Я вдруг почувствовала, что все в моей жизни правильно и так, как должно быть. А еще я почему-то гордилась Мурзиком. Меня переполняла такая гордость! Неописуемое чувство полета. Сон стал каким-то чересчур реальным. Мурзик повернулся ко мне, и надел мне на палец кольцо – серебряное. Очень красивое, но оно не выглядело нежным. Оно смотрелось на руке значительно. Камешками на нем была выложена буква «Р». Его делали под заказ. Кольцо оказалось большим для моего безымянного пальца, и Мурзик смеясь, надел его мне на средний. Я взяла с красной подушечки, лежащей справа на подставке, кольцо Мурзика, и надела ему на палец. На его кольце была выложена буква «М».
Голос женщины оторвал нас с Мурзиком друг от друга:
- Властью мне данной государством я объявляю вас мужем и женой. С этого момента Ваш брак законный. Можете поцеловать свою супругу, - обратилась она к Мурзику.
Мурзик наклонился ко мне и поцеловал меня. Я никогда не целовалась с Мурзиком. Но это был сон. И во сне этот поцелуй был чем-то обыденным и привычным. Этот человек стал моим мужем. Мой друг стал моим мужем! И он был не парнем, - мужчиной: в уголках глаз начали появляться намеки на морщины, щеки были слегка покрыты щетиной. Но в его глазах, по-прежнему, светилось то, что делало его Мурзиком. Оптимизм, доброта, забота.
Я снова оглянулась и посмотрела на родителей. Папа и мама стояли обнявшись. У папы была почти седая голова. У мамы блестели глаза. Потом мама обменялась долгом взглядом с Мурзиком, и он кивнул. Этот странный момент четко врезался в мою память. Рядом с родителями стоял отец Мурзика и смотрел на сына. Его тоже распирало от гордости.
Часто во сне так бывает, что нас забрасывает куда-то в другое место. Церемония оборвалась, и вот я уже смотрела на себя в зеркало. Я была старше, чем сейчас. У меня были темные круги под глазами, лицо еще бледнее обычного, глаза какие-то впалые, полные слез радости. Я почему-то выглядела измученной, но счастливой. Мое платье было скромным, но красивым, а колье на шее было очень мне к лицу. Прическа была простая и сзади к копне волос была прикреплена маленькая короткая фата.
Потом все закружилось и замелькало, я не видела того, чтобы было вокруг. Только букет в моей руке. Я посмотрела перед собой. Вокруг меня стояли неизвестные мне люди, несколько лиц были знакомы. Я подняла руку с букетом, словно держа оружие, и с силой подкинула букет назад. Послышались аплодисменты, я обернулась и увидела, что моя мама сжимает в руках букет и громко смеется.
Дальше сон был нечетким. Люди вокруг мелькали с бешеной скоростью, играла музыка, все танцевали, я чувствовала, что Мурзик держит меня за руки и кружит. Моя фата развивалась за спиной, моя голова закружилась, и все вокруг начало исчезать. Потом я вижу себя на трассе, я бегу по ней босиком в свадебном платье. На улице ночь и кромешная тьма, я бегу по трассе вперед, на бегу срываю фату и она улетает куда-то в сторону. Трасса кажется бесконечной. Вскоре мой взгляд выхватывает из темноты до боли знакомое строение. «Дом с привидениями» заслоняет своими мрачными очертаниями свет луны.
***
Я долго не могла отойти ото сна, который видела, и он не раз всплывал в моих воспоминаниях. Обычно со временем мы забываем все свои сны, даже самые яркие, но этот я помнила отлично. Я могла вспомнить мельчайшие детали этого сна и даже вспомнить, что я при этом чувствовала. Реалистичность сна захватила меня, а я знала, что если что-то настолько сильно захватывает меня, я могу выпасть из реальности и ходить погруженной в эти мысли днями. Так что я решила отвлечься и прогуляться к «дому с привидениями», возможно даже заглянуть в гости. А почему нет? Я что не могу зайти домой к собственному парню? Ах, да, там же еще и мой друг живет!
Это были последние дни августа, лето заканчивалось, а я очень любила это время. Это время подвести итоги. Как говорится, лето – это маленькая жизнь, и вот она подходила к концу. Я знала, что вот-вот начнется учебный год, я буду студенткой четвертого курса и вот-вот снова начнутся скучные пары, мои обдолбанные одногруппники, преподаватели, зачетки, тетрадки, лекционки. О, боже, морально я не была готова к этому! Я даже не ходила в университет на встречу перед началом учебного года. И не знала нового расписания. Все это, вся моя прежняя жизнь отошла на второй план. Кажется, это лето забрало у меня то, чем я жила раньше. Зато я приобрела новых странных друзей. Так что, я думаю они будут не против, если я зайду на огонек. Кстати, единственное место, куда я хожу в последнее время – это больница. Я регулярно проведываю маму, но у меня остается куча свободного времени. Ричард пожелал моей маме скорейшего выздоровления и укатил куда-то на пару дней. Он не всегда посвящает меня в свои вампирские дела. Что ж у каждого из нас есть своя личная жизнь. Ну а я, чтобы скоротать время просто иду в логово новых друзей, которые возможно могли бы полакомиться мной, либо же рассказать новые и старые истории.
Я решила отправиться в «дом» пешком: надела любимые кроссовки, худи с капюшоном, наушники в уши и вперед. Я шла вдоль трассы, любуясь багровым закатом, вдыхала воздух последних летних дней. Проезжавшие автомобили нагоняли ветер и мои волосы развевались, выбившись из капюшона. Что ни говори, в конце августа всегда своя особая атмосфера загадочности. Такое ощущение, что ничего уже не вернешь, остается только ждать наступления чего-то нового.
Я шла долго, пока наконец на горизонте не замаячил «дом с привидениями». Солнце почти село, но в окнах не горел свет. Я зашла через парадный вход и оказалось в темной гостиной. В доме было очень тихо. Неужели никого нет?
- Мурзик? – позвала я. Ричард должен был приехать сегодня. – Ричард? – я снова подала голос. Ответа я не получила.
- Эй, кто дома? – и снова нет ответа.
Я решила пройтись по дому. Это было самонадеянно и нагло с моей стороны. Зашла в чужой дом без приглашения, вторглась в частную собственность, можно сказать. Я прошла на кухню, где на столе не было ничего, кроме….ничего. Вспомнила, что возможно, в холодильнике есть мороженное, но конечно же, воздержалась попробовать. Затем я вышла в коридор и проследовала дальше. Белые двери «Лаборатории» Ральфа маячили в темноте, и соблазн их открыть возрос. Боже, что я делаю? Но мои руки сами потянулись к дверной ручке и надавили на нее. Двери открылись и из комнаты мне в глаза ударил яркий свет лабораторных ламп. Я прищурилась и робко ступая вошла. В комнате никого не было, в центре я увидела стол Ральфа с множеством книг, кушетку и что-то большое, закрытое ширмой. Единственное окно тоже было плотно закрыто тяжелыми портьерами. Интересно, где сейчас Ральф? Я прошлась по комнате рассматривая содержимое пробирок на стеллажах, какие-то странные штативы и прочее оборудование. Мое любопытство естественно привело меня к ширме, которая закрывала что-то, и будучи в «святая святых» этого дома, я просто отодвинула ее, и подавилась собственным криком.
Передо мной была огромная стеклянная колба в человеческий рост, в которой я увидела Ирму. Точнее то, что когда-то было Ирмой. Я была настолько потрясена видом, что мой рюкзак соскользнул у меня с плеча и упал на кафельный пол, а я даже не заметила этого. Мне рассказывали, что все в клане приходили в ужас при виде этого трупа в «лаборатории», но я была человеком, не привыкшим видеть трупы каждый день, тем более в таком виде! К тому же, вампирам было не понять того, что я смотрела на изуродованный труп своей подруги, человека, которого я знала лично! Ирма была полностью обнаженной и плавала в каком-то зеленом растворе с растопыренными руками и ногами, как эмбрион в пробирке для опытов. Она была похожа на какой-то жуткий образец, экспонат кунц-камеры, или выставки уродств и болезней. Ее тело было зеленовато-белесым, в груди зияла огромная бордовая дыра. Раскуроченная грудь без сердца выглядела ужасно, а из ее рта торчала трубка, которая поднималась куда-то вверх к основанию колбы.
Мне хотелось кричать, но от шока, я наоборот онемела. Я даже не знаю, сколько прошло времени, пока я стояла вот так не шевелясь, пока я не услышала шаги за спиной. Вампиры могут быть бесшумными, если захотят, но тот, кто был позади меня, не старался скрыть свое присутствие.
- Пришла повидаться с подругой? – спросил Ральф.
Я мгновенно обернулась и встретилась с его стального цвета холодными глазами. Он был серьёзен, губы его были плотно сжаты, ярко-выраженные скулы подчеркивали худобу его лица. Я не раз видела Ральфа, но сейчас смогла разглядеть его поближе. Я увидела человека не 21 и даже не 20 века. Казалось, Ральф был из других эпох, давно прошедших и многими забытых. Сейчас редко можно встретить подобную внешность. Если бы он был смертным, ему сейчас было бы примерно лет сорок-пятьдесят и он бы слыл мужчиной, который прекрасно сохранился и находится в расцвете лет. Он был высок и статен, с лицом словно вылепленным грубым скульптором, но при этом красивым.
Наконец, ко мне вернулся дар речи и я тихо спросила:
- Зачем ты это сделал?
Ни один мускул не дрогнул на его лице, оно оставалось каменной маской.
- Встречный вопрос: что ты тут делаешь? – процедил он.
- Прости, я зашла в гости, вроде как. Но никого не нашла в доме и случайно забрела сюда.
- И также случайно отодвинула ширму.
- Прости, любопытство однажды меня убьет, - я опустила голову и пыталась быть как можно более учтивой. Передо мной стоял глава этого клана, самое древнее существо, которое я когда-либо встречала, и, к тому же, я помнила, что он сделал с Мурзиком, который оказался в его лаборатории. Так что я была в зоне риска, не больше не меньше.
- Прощаю, любопытная Маргарита. Читала Стивена Кинга? «Любопытство до добра не доведет, но все-таки это не порок», - процитировал он.
- Читала и полностью согласна, - сказала я. – Но ты так и не ответил на мой вопрос.
Ральф молча обошел меня и задвинул ширму, затем поднял мой рюкзак и вручил его мне. Затем он медленно, с расстановкой сказал:
- Давай прогуляемся. Я кое-что тебе расскажу. Если ты не против, конечно.
Я молча кивнула, а Ральф в свою очередь направился к противоположной двери. Видимо, это был черный ход. Я последовала за ним. Мы вышли из дома на задний двор, который в свою очередь заканчивался калиткой. За ней был большой земельный участок, там же виднелась тропа, которая круто поднималась вверх по склону и пропадала в лесополосе. Мы медленно шагая направились по тропе и Ральф начал:
- Я знаю, ты проклинаешь меня за то, что я сделал. В первую очередь с Ирмой, потом с твоим лучшим другом. И я более чем уверен, что ты думаешь, что я доберусь и до тебя. Но я этого не хочу. Ричард всегда был моим хорошим другом и я не хочу сделать ничего плохого его девушке. Он долгое время был одинок, много-много лет, после разрыва с Хайди.
Мне послышалось?
- Что ты хочешь сказать? Ричард и Хайди когда-то были парой?! – спросила я так, словно я готова была взять высочайшие ноты, таким тонким стал мой голос от шока.
- Ах, прости. Ты не знала? Что ж, это неожиданно. Но да, Ричард и Хайди были вместе, потом они остались друзьями и долго были одинокими, пока не встретили тебя и Мурзика. Фу, что за глупая кличка?! – тон Ральфа сменился, и он рассказывал это легко и непринужденно. Сейчас он был похож на подружку-сплетницу, а не на вампира извращенца, у которого была «лаборатория» для опытов. Сколько еще удивительных сторон у этого вампира, я должно быть, не знала еще тонны информации о нем.
- Да, тебе снова удалось меня шокировать, Ральф.
- Что ж, это приятно. Но я вот что хотел сказать. Я завидовал всем вампирам этого клана. У всех были пары, и им было не так скучно проживать свою вечность. А я, будучи самым старшим, постоянно был один. Я встречал смертных девушек, обращал их, но они уходили от меня. Некоторых я и сам потом убивал. Они все меня ненавидели. Но, наверное, ты уже в курсе, что существует вампирский Кодекс, который запрещает обращать смертных чаще, чем раз в семьдесят лет. В случае с Ирмой я не дождался десяти лет до следующего обращения и нарушил Кодекс. За такое нарушение, мое создание должно было быть уничтожено теми, кто владеет Кодексом.
- Ах, ну да, вампирская полиция и суд в одном лице, - съязвила я.
- Да, ты права. Так и есть. Я просто хочу, чтобы ты знала: Ирма была самым любимым моим созданием! Я не хотел, чтобы она умирала. Ни в коем случае. Я не хотел причинить ей боль. Я только хотел спасти ее. Пойми это, Маргарита. Я действительно ее полюбил!
Он сказал это с таким чувством, что его голос задрожал, а лоб прорезали морщины, стальные глаза подернулись кровавой пеленой. Вот тут то мне стало ясно, в чем была проблема этого вампира. За чудовищными медицинскими опытами и извращениями, за кровожадностью и властностью скрывалось голое одиночество и желание испытывать настоящие чувства. Ральф был воплощением влюбленного монстра, который боялся остаться один. Это было эгоистично, с одной стороны, но в то же время вызывало жалость и сочувствие.
Он продолжал:
- Знаешь, когда мы прибыли в этот город, я часто сидел в этом доме, который сначала вообще пустовал. Именно тогда я впервые напугал тебя и Мурзика. Ты, наверное, уже в курсе, что я обладаю способностью путешествовать вне своего тела. Мое внутреннее «Я» просто гуляло по Эртилю одним вечером после восьми часов. А тело находилось в этом доме. Я увидел Ирму на улице и, не знаю почему, я стал следовать за ней. Что-то в ней зацепило меня, заставило заинтересовано наблюдать. Конечно, она не могла меня видеть, ведь я был просто духом без тела. Я летел за ней, а она медленно шла по улице, грустная и покинутая. Она смотрела куда-то перед собой, взглядом полным апатии и ненависти к миру. Мне показалось, что в тот момент для нее не существовало абсолютно ничего, кроме нее самой и ее одиночества. Она была так скромно одета. Я до сих пор помню эту серую юбочку до колен, эту нелепую такого же мышиного цвета кофточку, волосы стянутые в маленький хвостик. Это меня подкупило. Она была такой беспомощной и такой крошечной. Я не умею читать мысли, но и без этого я понял, насколько она была несчастна.
- Ральф, ты запал на мою подругу? Но тебе должно быть лет под пятьдесят. Прости, я имела в виду, тебе было под пятьдесят. А Ирме было двадцать.
- Я знаю, ты думаешь, что я старый извращенец, но для вампира разница в возрасте в двадцать шесть лет - это ничто.
- Так тебе было сорок шесть, когда тебя обратили!
- Да, но не будем об этом. Это не так важно. В общем я наблюдал за ней, а она просто шла, ничего не замечая перед собой, потом она неожиданно сошла с тротуара и направилась прямо через дорогу. Это случилось так внезапно, что никто бы не успел вовремя среагировать, даже я, если бы я был в своем теле. Она свернула прямо на проезжую часть и попала под машину, которая ехала с приличной скоростью. Ее подбросило на капот, потом она скатилась с него и упала на асфальт, автомобиль двигался по инерции дальше и переехал ей ноги. Водитель остановился, у него было шоковое состояние. Начали собираться люди. Я молниеносно вернулся в свое тело и уже в нормальном виде, имея облик и силы помчался к месту происшествия. Меня не заметил бы человеческий глаз, я несся с такой скоростью, что людям казалось, что это сильный порыв ветра. Когда я примчался, люди оттащили Ирму с проезжей части. Она лежала на тротуаре. Кто-то вызывал скорую. Водитель, сбивший Ирму поставил машину у обочины и стоял, не двигаясь, тупо уставясь на девушку, что лежала на асфальте с переломанными ногами, ссадинами и кровоподтеками. Ну а я, понимаешь, я просто поддался порыву, подхватил ее и исчез. Конечно, так эту картинку видели люди. На самом деле я просто поднялся с ней на крышу дома, напротив которого все это случилось. Я не думал о последствиях. Я ни о чем не думал, я только хотел ее спасти. Я знал, что пока приедет скорая помощь, она истечет кровью и умрет. Ведь у вас неотложка обычно приезжает, как-будто она не скорая помощь, а «помогу, когда смогу».
Я кивнула и усмехнулась. Этот вампир был прав, тут уже ему не занимать.
Я только приготовился обратить ее, как на крыше появилась Николь. «А ты что здесь делаешь?» - спросил я.
«Меня интересует, что бы ты без меня делал? Ральф, сколько еще я должна прикрывать твою задницу? Я тебя и так не раз выручала. Тебе столько лет, а ты все такой же импульсивный. О чем ты думал вообще, когда сотворил такое на глазах у стольких людей?» - Николь была в ярости.
«Я надеюсь, ты сделала свое дело?» – спросил я тогда.
«Конечно, Ральф, не стоит меня недооценивать! Никто из этих людей ничего не вспомнит. Но мне надоело нянчиться с тобой. Постой! Ты что собираешься ее обратить? Да ты сумасшедший!»
«Но иначе она умрет!»
«Ральф, ты рассуждаешь, как ребенок! Ты вампир, и сам часто убивал людей. Так вот напоминаю тебе, как бы между прочим, - люди умирают! Представляешь?»
«Николь, я не могу позволить ей умереть! Оставь меня одного! Пожалуйста».
«Надо ли предупредить тебя о том, что рано или поздно за ней придут?»
«Я всегда буду с ней и убью того, кто придет за ней».
«Они пришлют нового. Или же убьют тебя!»
«Ну и пусть! Мне плевать. Лучше вообще не жить, чем жить одному». Николь закатила глаза. Потом развернулась, тряхнув волосами, и зашагала прочь по крыше, приговаривая: «Когда же ты уже повзрослеешь!»
Я перебила Ральфа от нетерпения:
- И ты все-таки обратил ее!
- Конечно, я влил ей свою кровь и, держа ее на руках ждал, пока она начнет приходить в себя. Ее ноги были изуродованы, но постепенно она начала меняться. У нее начался процесс регенерации. Я сидел там на крыше, целовал ее и гладил по голове, а когда начало рассветать, я забрал ее в дом. Меня никто не понял и никто не поддержал. Все знали, чем это может закончиться. И я старый идиот не уберег ее. Если бы не ее нрав!
- Ты сейчас о чем? – спросила я, затаив дыхание.
- Когда она стала одной из нас, в ней открылась другая ее сторона. Но я любил обе ее стороны, если честно.
- Я помню, когда я ее встретила она была совсем другой, стервозной, смелой, свободной. Она по-другому одевалась и по-другому разговаривала.
- Это уж точно. Из скромняшки она стала еще той штучкой. Она была очень яростной на охоте, она с удовольствием убивала и ей понравилось быть монстром, на самом деле понравилось. Но она была настолько вспыльчива. Она так хотела покрасоваться перед тобой, показать свою силу. Я был не с ней, мне не всегда удавалось ее сдерживать. Ее искали и следили за ней. И она выдала себя, когда напала на тебя. Именно тогда этот подонок вырвал ей сердце. Моему любимому созданию! – Ральфа переполняли эмоции, но он взял себя в руки. – Я не хочу драмы! Хватит! Я рассказал тебе это все для того, чтобы ты не думала, что во всем виноват только я. И признайся мне, Рита! Твоя вина в том, что она бросилась под машину, тоже есть.
- Моя? – удивилась я. Ральф молча смотрел на меня. – Но, Ральф…, - и тут до меня наконец-то дошло. Господи, я же так мало времени проводила с ней! Я была ее лучшей подругой, но постоянно динамила ее. Когда она звонила мне, разговоры были все короче. Я предпочитала общество Мурзика, либо одиночество, потому что одиночество это то, к чему я привыкла. А Ирма не выносила одиночества. И ее единственная подруга постоянно оставляла ее где-то позади. Я эгоистка. Ужасная, законченная эгоистка. За последние дни, я понимала это все чаще. Я жила в своем мире, не обращая внимания на других людей.
- Черт, - выдохнула я. – Мы квиты, Ральф. Мы квиты. Как мне жаль.
- Мы должны друг друга простить. И я надеюсь, что когда-то и она нас простит.
- Но ее больше нет. И вообще, мне неприятно было видеть ее в той колбе. Может, хватит издеваться над ней, Ральф? На нее и так столько свалилось! Я прошу тебя, давай похороним ее. Это наше с тобой дело.
- Я пока не готов это сделать, Маргарита. И ты меня не заставишь. Никто не заставит. Время еще не пришло.
- Ты чудовище! – возмутилась я.
- Ты тоже!
Мы молча смотрели друг на друга. Затем Ральф коснулся моего плеча и тихо сказал:
- Вернемся в дом. Я думаю, есть еще кое-что, что тебе хотелось бы знать. Ты же пришла в гости за ответами. За информацией. Ты ее получишь. Я думаю, Ричард уже приехал. Увидишься с ним. И Мурзик скорее всего проснулся. Уже стемнело. Пойдем.
Мы медленно пошли по тропе к дому, не говоря больше ни слова. Нам было о чем помолчать. И у каждого из нас была вина, о которой не мешало бы подумать в тишине.