Родина.
Он был солдатом уже второй месяц, и защищал окоп, за которым была ЕГО РОДИНА.
Фриц не дурак, но пер назойливо. Сколько их там, на нейтралке лежат? Сутки поди собирали. Кто их считал? Фриц не дурак, он пер после арт зачистки. Когда те кто выжил, уже не представляли ему большой угрозы. Просто шел в рост и добивал тех кто шевелится.
Петров не мог шевелиться. Мешала земля. Присыпало. Часть Родины прижала его, присыпала вдавливая грудь и мешала дышать, но у него, у Петрова были две лимонки в руках.
Фриц не дурак, но и жить то он хотел не менее Петрова, только про лимонки фриц не знал. Одна проблема. Чека. Как вынуть обе сразу?
- Петров, ты жив? – голос Петрухина вяло всплывал в голове.
-Хив, - прохрипел Петров. – Пока еще.
- У меня ящик, со снарядами, бабахнуть бы. - Минуту Петров осознавал услышанное, потом выхрепел - Сюда тащи, я ног не чую, ща бахнем.
-Да тут я, - голос Петрухина шел где то сзади – голову твою вижу. Ишь ты как окопался.
- Присыпало – как бы оправдывался Петрухин, - чеку дернешь?
- Какая чека? Снаряды тут.
- Да у меня две лимонки, сам не дерну, силы нет.
- Ныряй ко мне, я под тобой, да с чеками то повремени, у меня ящик снарядов под брюхом. Рванет, не дай бог, раньше времени.
Петров начал шевелиться и, по малу, освобождаясь от земли, вынул руки с гранатами в окоп – ты сам то где? – землей глаза засыпало, не вижу ни хрена.
- Тута я, стой, дай одну. Замри. – Мимо шел фриц с дымком идущим от ствола.
Сквозь пелену Петров видел силуэт солдата – ты бы дернул меня, что ли. Фриц вроде прошел.
Рывок сильных рук вырвал тело из плена родины и Петров упал на Петрухина.
- На вот, держи одну, - протянул он гранату Петрухину, - ты за мою чеку, я за твою, тольлко фрицев собрать надо. Фриц не дурак, пошевелишься, он очередь, а надо разом. Притворимся мертвыми, подождем.
Лежали не долго. И осень, и сырость в окопе. Пол жизни всего то и вспомнили пока их фрицы заприметили. Много вроде их тута, и холодно, не пора ли? – Беспокоился Петрухин.
- Ты с ящика слезь падла, а то на себя все примем, фрицу не останется.
Фрицы шли кучей, кто же хочет умерать в одиночку. Скучно, а Фриц не дурак, ему компанию подавай. На то и расчет.
- Вы-ходила на берег Катю-юша – захрипел Петров когда группа фрицев остановилась перекурить и скучилась пряча от ветра огонёк зажигалки.
– А на-а высо-о-кий берег на круто-ой, - подтянул Петрухин. Немец стал с интересом наблюдать за двумя грязными в обгоревших гимнастёрках певунами. К ним собирались новые любопытные, - ПОРА, - хрипнул Петров, - эх мама – в сердцах хрипел Петрухин, - роди меня обратно.
Чеки отлетели не далеко. Мешали покидавшие силы, осенняя грязь и бруствер окопа.
Хоть малая часть РОДИНЫ была очищена от захватчиков. Но это была ИХ РОДИНА и нечего ее топтать разным фрицам.
Малая часть, великой Родины, в этот миг находилась на дне их мокрого окопа.