То от чего мы пришли к сегодняшнему дню.
Мне не надо ходит, расспрашивать, собирать по крупицам информации и факты, материал для описания событий того времени -этот материал я сам.
Как только Чечня провозгласил обширный суверенитет, находившиеся в прямой власти Газпрома СССР наш ПМК, где я работал главным инженером, переподчинил себе Минстрой Ичкерии.
И вот однажды летом 1992 года, в нашу 2-х этажную контору, приходит одна нахальная персона и объявляет, не больше не меньше, что он владелец этого здания, даже стулья на котором мы сидим являются его собственностью.
Хотя был объявлен полный отказ от законов России, но ёё дикая "прихватизация" коснулась и нас.
Купил он «нас» за 200 тыс. рублей, а заключил договор с кем-то ещё на аренду на 220 тыс. р. годовых. Об этих торгах нас, конечно, не поставили в известность. В тот же день мы приняли вооружённую оборону здания. Даром, что ли трое суток командовал батальоном ополчения во время революции .
Три дня и три ночи шла осада и переговоры. Не добившись результата неприятель затаился на время. Но тема эта длилась в течение 10 лет.
Осенью 1994 года в конторе Минстроя мне вручают приказ, приобрести 10- комплектов обмундирований и 10- автоматов АК, для нужд обороны. В приказе дают добро реализовать даже основные средства и недвижимость, если уж потребуется. А вышел я из Минстроя с твёрдой уверенностью, что приказ министра не выполню, хотя знал о наличии огромного количества стрелкового оружия в руках граждан. Это им позволила приобрести на халяву Москва, путём грабежа Грозненских гарнизонных складов ещё 1992 г.
Наш ПМК, единственное подразделение Газпрома на Кавказе, выполнял годовой объём в 35 млн. р. в ценах 1984 года. А эта колоссальная работа. За три года после развала Союза мы, как могли удерживали классных специалистов. Коллектив около 300 человек в основном Грозненские русские, проживали они, как все на зарплате. Те кто жили в собственных домах заводили подсобное хозяйство.
А денег надо было уже выбывать из Нацбанка Ичкерии. Кто видел полуголодные глаза сварщиков, которые накладывали внутренние швы в противогазах, в трубах большого диаметра, в сорока градусную жару, не пойдёт покупать на их деньги оружие. Будь оно трижды проклято. Мы всегда ценили отношением рабочих к себе.
До конца 1994 года не оставались в долгу перед людьми. Плюнув на все предписания и законы, обналичивали деньги через другие регионы, рискуя жизнью, привозили за сотни км обесцененные советские рубли в обшивках машин, в запаске. Однажды, под новый год, доставил десять бычков из Ставрополя на выполненный объём работ, когда заказчику нечем было с нами расплачиваться. Жёны наших специалистов благодарили нас и плакали.
До чего надо довести человека, чтобы получая за свой труд он так унижался. А ещё приходилось защищать их имущество, жильё от особо ретивых блюстителей газавата. Кто из нас совершал святое дело мы или они?
Многие наши специалисты не выдерживали нападки на их имущества, продавали квартиры и уезжали. Доводилось присутствовать при торгах, провожать их до Нальчика или до Пятигорска, чтобы по дороге не ограбили.
Покупатель нашей недвижимости Гендиректор некой фирмы «Надомный труд», отчаявшись подал дело на рассмотрение арбитражного суда ЧРИ и к воинствующим старикам из Совета старейшин, дорвавшихся на старости лет до власти. Нас пригласили в качестве ответчиков в суд, но судья отложил дело и мы ничуть не удивились, когда на следующий день наш оппонент явился с решениями суда и совета старейшин в его пользу.
Тогда мы взяли эти бумаги, пошли к председателям арбитражного суда и Совета старейшин плевали им в лицо, рвали их решения прямо перед ними, обзывали их последними словами. «Астаг1фируллах1!» - произносили все хором, как председатели «обоих палат», так и сам покупатель, которые годились нам в отцы.
Так и вкалывали по Союзу до конца 1994 года, по старым договорам на больших магистральных газопроводах. Добивали те работы, полученные в наследство от советской власти. География наших объектов распустилась по Узбекистану г. Кунград, Красноярскому краю, Азербайджану и по Северному Кавказу.
«Работают специалисты из Грозного» - была высшая марка качества на нефтегазовых комплексах Советского Союза. Не душевнее ли звучит, чем батальоны «Восток», «Запад»?
Итак, на улицах Грозного была пасмурная, зябкая, без осадков Некрасовская поздняя осень 1994г. Редкие машины, озабоченные люди- остатки особо ретивых участников былого митинга и чувства, как в кино о блокадном Ленинграде. А приказ министра мы так и не исполнили.
За три года после развала СССР мы столько изведали, что не доводилось видеть за сорок лет жизни. Удивить нас не могло уже ничего, но мы были ошеломлены, когда в конце декабря 1994 года на переговоры для мирного урегулирования назревающей войны с Россией, в Москве появились два субъекта: Председатель Высшего Арбитражного суда, Председатель Совета Старейшин ЧРИ. Оба дуэтом выступали по телевизору.
Мог ли даже Всевышний отозваться на обращения подобных "миротворцев", если даже они выступали от имени женщин, детей, стариков?
И кто послал? Дудаев, который не знал в какую сторону Богу молиться. И кого послал? Этих самых. Куда и к кому? В Россию к окружению Ельцина. Такие вещи делают люди с безупречной репутацией, а не аферисты.
Мы хотели войны, мы её и получили.
………………………….
Чем же тем временем занимались, новые «верхи» и старые «низы» в Чечне с осени 1991 года до осени 1994 год?
О! Как выражаются артисты это было, что-то невообразимое!
Получив полную свободу на разбой, абсолютно не мешая друг другу, разбившись на две части, народ грабил своё. "Верхи" делали это как бы для народа, прикрывая свои действия национальной тайной.
А "низы" грабили по возможности, всё что плохо лежит или плохо охраняется, особо преуспели на ж\д путях. Там уже была выработана своя технология ограбления товарных вагонов.
Грабили даже Грозненские нефтеперерабатывающие заводы мирового уровня.
Рассмотрим этот грабёж на примере Гудермеского Биохимзавода. Во время угара перестройки завод был уже на стадии пуска в эксплуатацию, тут на волне гласности на улицу вышла «Зелёное движение», которые учуяли будущую экологическую катастрофу.
При Дудаеве директором завода стал мой родственник, который не имел никакого отношения ни к химии, ни к биологии. Вся наша молодёжь устроилась к нему на работу… сторожами, человек 20 одних сторожей. Завод не пущен, финансирование на продолжение строительства прекращено, а целый штат от директора, технологов, бухгалтеров и естественно сторожей и уборщиц прошли по заводу, как орды Мамая. Называлось оно вынужденной мерой, чтобы оплатит работникам завода зарплату, которые ничего не производили. Днями, ночами завод разбирали от болтиков, до резервуаров из нержавейки и до начала военных действий в Чечне 1994 года декабря месяца с этой задачей успешно справились, особенно сторожа.
Те кто грабили в Чечне, пытались сравняться с теми кто грёб «бабки» на фальшивых авизо по России, а как их догонишь, когда они возили деньги на бортовых «КАМАЗах». Чечня, наконец, упивалась свободой. И символом этой свободы стали «воздушные» деньги, то есть не заработанные. А кому они потом принесли счастье? По Чечне ходили слухи, и не без основания, что в Москве орудуют несколько чеченских организованных преступных групп.
Братья из соседнего села Майртуп забили все дворы и подъезды, моих односельчан, «тачками» из фирмы «ЛогоВАЗ».
Начальник, познакомил меня с «воздушниками», которые обдули несколько операций с авизо и я как специалист по строительству жилья в сейсморайоне, попутно с основной своей работой, строил им "воздушные замки" в городе и в некоторых сёлах Чечни. Уже они себя начали считать новой элитой, ещё невиданной доселе Чечнёй, жизни. Уверяю вас эти замки до сих пор стоят, зияя проёмами, как символ человеческой жадности, а самих купцов авизо Всевышний забрал на ковёр в самом рассвете сил и здоровья. И только роскошный мраморный камень у могилы -это всё что он унёс из этой жизни.
По Российским традициям мы можем сколько угодно обвинять чужеродных в нашей несчастной судьбе, но мы же не куклы, в конце концов. Эти аферы совершали люди безбедные, осведомлённые и вполне сознавали, что их действия будут негативно отражаться на всех чеченцев.
(Я вспоминал, как за ударный труд и сдача объекта Всесоюзного значения в эксплуатацию в 1982 году, мне дали… талон, на приобретение личного автомобиля. Талон вручили в Москве, в ОРС-е Главка по ул. Гусь-Хрустальный за сто метров от Кремля. Пришлось ещё брать в долг у брата, как нынче модно выражаться у предпринимателя, а тогда спекулянта. Ударник Коммунистического труда занимает деньги у барыги!)
Но такого размаха грабежа не снилось и легендарному батьке Махно. «Товар с вагонов» стал элементарной рекламой на базаре, когда ты сомневался о качестве за такую низкую цену. Ислам объявили гос. религией, пятница стал выходным днём, а на «дело» ходили между молитвами, не стесняясь ни дня и не ночи. На фирменных бланках учреждений в начале письма была надпись: «Во имя Аллаха Милостивого Милосердного!» и дальше текст на вхождение в банковскую систему РФ для грабежа. А в конце «АЛЛАХ ВЕЛИК!»
Где тогда мусульмане? Где, где! Открывают мечети, где раньше колхозные склады были. В каждом селе призывают к молитве одновременно 3- 4 муэдзина. Все на борьбу с безбожниками! Оказывается верили все, даже вчерашние атеисты, но из кодекса и морали ислама, в Дудаевском варианте, убрали один излишний пункт – это не сметь трогать то, что тебе не принадлежит.
Люди отвернулись от тех кто посвятился, посетив Мекку, добавив к имени «хадж». И Аллах не ответил на их просьбы сколько не держали ладони верх, а кумир этих святых, Дудаев вовсе обозвал своих нукеров- «матросами», за ленточки вокруг папахи. Огульно осуждать всех нельзя, но как говориться «и паршивая овца- творит чудеса».
Железную дорогу к цемзаводу разобрали тут же. «Чтобы Россия не увозила наш цемент» -оправдывал свой поступок мой сосед, разгружая дома рельсы и шпалы. А он сын муллы, кто бескорыстно пронёс чистоту ислама через советскую инквизицию. Поистине… «и кадия дочка бывает порою грешна!»
Кто не видел, как грабили ж/д составы на территории Чечни? Глумились над товаром затаптывая в грязь со снегом: сахар, муку, соки, строй материалы, бытовая техника, мануфактура и цитрусовые плоды юга.
Где-то там разгружали вагоны с грузинским коньяком, а до станции «Гудермес» докатился неприятный запах маленького ручейка. Позже от обилия это пойло превратился в народе в ширпотреб под названием «гуманитарка от Гамсахурдия». Глумились над телеобращением единоверцев из Азербайджана, которые слёзно просили нас не закрывать им путь на север, ибо у них нет иной пути из-за войны с Арменией.
Народы других регионов Союза начали отворачиваться от нас и мы в своих частых командировках попадали в неприятные истории. Есть и конкретные факты.
Отцы командиры власти, прекрасно владели характером нашего народа, и через Чечню отправляли опломбированные, застрахованные вагоны, но пустые, которых вскрывали мои беспокойные односельчане и все надежды под ж\д колёса. Эта была только видимая часть вранья.
Да это- ж, да раньше… да, да, хочу сказать видел однажды, вернее слышал, будучи пацаном, когда сверстники отца, длинными, зимними вечерами, в 60-е годы, вспоминали свою буйную молодость, которая совпадала во времени с гражданской войной в России 1918-1922 годы. Та же железка на расстоянии 7 км от нас, те же товарные вагоны. А один старик, помню, хвастался, как он перетащил на воловьей тяге два рельса через перевал. Это была основная причина, почему чеченские сёла по железке ложились под огонь артиллерии бронепоездов генерала Деникина, как потом получили признание от советской власти. Всё «точь в точь», с маленькой разницей в 72 года при смене двух политических формаций 20-х и 90-х годов ХХ-столетия.
Как какое-то лёгкое ослабление власти и мы сами теряем чувства меры.
Только инженер любого сословия, в коего сам себя отношу, по натуре не может ломать, крушить даже если труд его попадётся в руки врага, не может бесцельно расходовать материал из чего можно создавать физические блага. Потому наши склады и база была полна всяких строительных материалов и металл конструкций. Ждали своего часа применения в дело.
Пока мы чухались, не сном ни духом не допуская того, что случилось позже 31 декабря 1994 года, более шустрые хлопцы, чуть раньше очистили склады нашей стройорганизации, хотя на воротах висели амбарные замки и предупреждающие надписи «Заминировано!», а сторож сбежал.
И вот когда на наши головы начали сыпаться бомбы, удивлялись: «за что?». И в первую очередь на здание НацБанка, где зарыта главная собака русско- чеченских фальшивых Банковских документов.
О том, что врать и воровать нельзя чеченцу вливают вместе с молоком матери и потом всю жизнь пять раз ежедневно, за молитвой он сам себе напоминает об этом, «Тот, кто притязает на то, что ему не принадлежит, не от нас, и пусть ожидает он своего места в Аду!» Хадис Пророка с.а.в. Из десяти заповедей Иудаизма восьмая гласить: «Не кради», так же не допускает подобные грехи человечества и Христианство. Так, какому Богу веровал (и веровал ли вообще) человек, который способен был, в тот период, воровать у своих? Склады находились по улице Петропавловское шоссе, через которое 26 ноября того же года бесславно вошли Российские танки.
Тот месячный промежуток жизни жителей с 26 ноября по 30 декабря 1994 года, между двумя нападениями на Грозный, можно сравнить разве что с чувствами пассажиров на уже гибнувшем корабле «Титаник». И поэтому те ребята, которые очистили наши амбары, ещё до нового года, хотя и заслуживают презрения, но достойны и восхищения, присущую в таких случаях только чеченцам.
Помните осень 1994 года, когда одни чеченцы приезжали в Грозный село за селом клялись гибнут до последнего в газавате, другие 20 декабря от мала до велика, стали на федеральную трассу, взявшись за руки, пытались остановить беду. Живая цепь, в знак протеста против войны, растянулась от Дагестанского Хасав- Юрта через Чечню, Ингушетию и до Осетии. С утра в небе стоял гул фронтовых штурмовиков, простые люди в цепи с грустью шутили: «Где соколы Дудаева, почему враг безнаказанно гуляет по нашему небу?» и потом пошёл крупный снег.
А я через день уехал домой в село, убедившись, что материальные ценности в «надёжных руках» и они не попадут, как мы позже увидели, в руки иноземных захватчиков, которые под прикрытием наведения Конституционного порядка, а на самом деле убивали Чечню и с революционным размахом «экспроприировали экспроприаторов».
Забрал я жену друга, которые жили в центре, на площади Ленина, в доме напротив президентского дворца. Она прихватила только вещи первой необходимости, но прежде чем закрыть, как оказалась в последний раз, дверь своей квартиры, задержалась на пороге окинула грустным взглядом своё жилище и произнесла: «Может больше не придётся открывать эту дверь?» Женским чутьём она оказалась прозорливее нас мужчин.
Чтобы получить в Грозном квартиру чеченцу надо было лет 20 работать на одном месте, что и делали мои друзья. За это время, они снимали комнаты, ютились по квартирам, жили во всех районах города, родились и выросли дети. Квартира была их главное богатство.
И этому богатству не суждено было пережить штурм города Грозный в новогоднюю ночь 1994 на 1995 год.
Выезжая в последний раз 21 декабря 1994 года, через Ханкалу из бывшей столицы Чечено-Ингушетии, я не мог предвидеть, что мне уже не суждено увидеть город своей юности. В душе было так же пасмурно, как и скверная погода.
А где-то католический мир готовился к рождеству Христова, православные крутились вокруг ёлки в предпраздничной суете, ну а мы, правоверные, чувствовали надвигающую беду да такую, которую до сих пор не ведали.
(Продолжение следует...)