Витькина двоюродная сестра Нина училась в сельскохозяйственном институте в Барнауле. Она была первой в деревне, кто получал высшее образование, а потому вся деревня этим случаем очень гордилась. Нина упорно стремилась учиться. Окончив начальную школу у себя в деревне в начале 50-х годов, она отучилась в семилетке в селе Новая Тараба, и стала работать избачём в сельском клубе. Её отец с войны вернулся без руки, мать не работала из-за инвалидности. Помимо Нины в семье было ещё трое детей. Старший, Виктор, уже работал на тракторе, а Толя и Люба были ещё маленькие.
Однако она не бросила учёбу и записалась в среднюю школу, которая располагалась в районном центре за 30 километров. Один раз в месяц она ездила туда с разной оказией, сдавала выученное и получала задания на месяц.
Получив аттестат о среднем образовании, в 1958 году она поступила в институт. Домой приезжала редко. Сдав сессию, устраивалась где-нибудь поработать. К этому времени Виктор был призван в армию – служил в Роте Почётного Караула в Кремле.
На последнем курсе института преддипломную практику она проходила в своей деревне, а потому приехала надолго. Но однажды, где-то в конце августа, ей надо было съездить в институт и уточнить что-то по практике. Моя мать уговорила её взять меня с собой. Я и теперь не могу передать те чувства, которые мной тогда овладели. Вымыл на речке свои замызганные матерчатые тапочки на резиновой подошве, а когда они на второй день высохли, натёр их мелом и они стали белыми.
Главным в предстоящей поездке для меня был не город, а возможность увидеть и проехать на поезде. Некоторые наши деревенские пацаны бывали на станции Овчинниково и видели уже поезд, чем неимоверно гордились, безусловно записав сей факт себе в актив взрослости. Дальше этой станции никто из них не ездил, а потому я мог сразу оказаться впереди их, возвысившись на порядок. Такие вещи в нашей среде воспринимались очень даже серьёзно и увидевшему поезд или съездившему куда-нибудь позволялось важничать, за что в другое время запросто можно было схлопотать.
Станция Овчинниково по своим размерам от нашей деревни ничем не отличалась, но через неё проходила железная дорога, а это, безусловно, выводило её на высокий уровень среди окрестных деревень. Да и само слово «станция» вызывало уважение. Вот это то и влекло. Я страшно завидовал тем ребятам, которые уже видели поезд. Помню, как они рассказывали: « Пятак положишь на рельсу и ждёшь, когда проедет поезд. А как поезд пройдёт, то пятак становится тонкий как бритвочка».
С попутной машиной на следующее утро мы выехали на станцию Овчинниково. Уже шла уборка хлеба и зерно возили туда на элеватор. Дождя не было, и наша полуторка нигде не буксовала.
Я и теперь не могу описать свою встречу с поездом. Видимо, это был маневровый паровоз. Я так и не подошёл близко к нему, не то чтобы пятак положить на рельсу. Страшно было. Да к тому же меня совершенно поразил машинист: он сидел, высунувшись в маленькое оконце, и как-то лениво смотрел вперёд. И ему будто было нипочём, что он управляет такой огромной машиной. Врали наши пацаны про пятак, я это сразу понял. Да и как положишь, если там люди постоянно находятся и смотритель на перроне стоит. Врали, а почему, не знаю. Так уж наверное от старших повелось: кто-то один соврал, услышал в свой адрес восхищение, ну и пошло. А наш то брат – мелкотня – не упустит момента, чтобы важности себе придать. Ври, кто проверит.
До Барнаула поезд тогда ходил тихо-тихо. Ехали более трёх часов. Город ничем не удивил и даже больше – он мне не понравился. Я не люблю, когда народу много, а здесь его оказалось куда как много. В общежитии, где Нина жила, мне понравилось: чисто, аккуратно и ни одной мухи. Комната находилась на третьем этаже и из окна хорошо просматривалась улица.
На следующий день сестре надо было ехать в АНИИСХОЗ, она дала мне три рубля и оставила одного в комнате. Выходить я боялся, меня периодически навещала бабушка, видимо, вахтёр общежития. Промаявшись на подоконнике до обеда, я взял три рубля и вышел на улицу. Вахтёра на месте не было. Сразу, у входа, я был сражён увиденным: в киоске, напротив, продавались арбузы. Эту диковину в нашей деревне знали только по рассказам, а я – по букварю, когда изучал букву «А». Мне жалко было денег, но ещё сильнее хотелось попробовать арбуз. Сестра уезжая, наказала мне, чтобы я купил на эти деньги себе еды, но – арбуз? Это было выше моих сил! И я его купил. Мне сдали какую-то сдачу и я вернулся в комнату.
Арбуз был небольшой. Такие сейчас называют «арбузиками». Уселся вновь на подоконник и стал ждать Нину. Она приехала вечером и долго сокрушалась, что я весь день ничего не ел, но видел, как она была довольна моим поступком. Ей приятно было перед своими однокурсницами, что вот, мол, брат у меня какой, не стал без меня есть арбуз. Уж кто - кто, а она то знала, что для меня значит арбуз! После ужина я собрал все арбузные семечки, завернул их в газету, чтобы увезти домой. И я их привёз, долго потом показывал родственникам, а куда потом они подевались, не знаю.
Деревенским пацанам я тоже врал о пятаке на железнодорожных рельсах, чем получил негласный балл к авторитету, но у меня было и огромное преимущество перед ватагой: я первый из них проехал на поезде. И не один, а целых два раза (туда и назад, когда ехал в Барнаул). Я же первый среди них сам купил арбуз и ел его. Сомневаться в этом никто не мог, так как свидетелем была моя сестра, авторитет которой в деревне был вне всяких сомнений. По тем временам для деревенского уровня миропредставления ребятни это было сверхдостижением.