Ещё один рассвет. Ещё одна рыбалка.
Ещё восторг и трепетность в груди.
И всё-таки до боли в сердце жалко,
что меньше всё рассветов впереди,
что жизнь, как снежный ком, идёт на убыль всё же,
всё чаще в строки грусть роняю я с пера,
и вот пришла пора путь пройденный итожить –
не очень-то весёлая пора.
Слетелись воробьи на лоджию с рассвета,
им хлебных крошек дам и сыпану пшена,
высокая тоска присуща всем поэтам
и, слава Богу, что не лечится она.
Ну что ж, имеем то, что, так сказать, имеем,
и всё ж хандрить не смей, должно ещё везти;
так солнце в небесах плывёт воздушным змеем,
что восхищённых глаз не отвести,
и ходит – аж звенит! – на леске прочной рыба,
и мускулы крепки, и лоб бросает в пот,
и древний Аю-Даг – а это, братцы, глыба, –
всё так же в дымке розовой плывёт…