Этого увлечённого чтением молодого человека, что на фотографии, я долго искал. Наверное, с год.
До этого я списывал характер и устремления главного и юного героя МИХЕЙШИ из Пазла №1 своего толстого романа-легенды "Фуй-Шуй" (пазл с 2015 года стал называться "Чокнутые детки", до того это была "Семья Полиевктовых"), разумеется, с самого себя. А кого ещё знаешь лучше, чем самого себя? Многие великие писатели так делали. Пошёл и я, не знаменитый, тихий и скромный, но подогреваемый тайным тщеславием. Я, будучи не зависимым ни от кого, и тем гордый, пошёл по этому проторенному пути. Я был генеральным докой, просвещенцем и начальником самому себе. Я ничуть не сомневался, что всё не мытьём, так катаньем устроится "как надо"... в великой русской литературе. Пусть на самых нижних ступеньках, но вцепившимся в следующие. На меньшее я не был согласен.
Роман - до того момента, пока не начал естественным образом почковаться и делиться, как бы рассаживаясь по разным горшкам, но на одном подоконнике, назывался "Чокнутые русские". Это уже ЗАЯВКА.
Я был, да, пожалуй, и до сих пор являюсь настоящим чокнутым, и почти чистым русским. Насколько, конечно, это возможно в нашей многонациональной стране. Чёрт! Вы тоже должны почувствовать это... по одной только этой тщеславнейшей донельзя фразе.
...А вот внешний облик молодого героя был весьма и весьма туманен. Облик самого себя в юности меня никак не устраивал, так как я себя, мягко говоря, недолюбливал за некоторые качества - нос почти как у Гоголя, худоба как недокормленный беспризорник - ...считая, что мама с папой не то, чтобы не старались над проектом меня,... старались, конечно, но как бы с некоторой ленцой. И я получился как бы не фонтан, как сейчас выражаются... ха-ха-ха... в Петродворце, а как бы такой частный родничок из неотёсанного камня, сделанный второпях, повинуясь наплыву жажды, неподалёку от городского коровника... где уж застало это чувство. Словом, как бы не писАлся, а в главные герои я внешне не годился точно.
***
И вот совершенно случайно - то есть не целенаправленно - нахожу эту картинку (которая наверху) в интернете.
А это постановочная фотография профессионального фотографа, занимающегося преимущественно детской фотографией в стиле ретро. Фотографа звать Карина Киль. Замечательнейший мастер!
Фото это публикую без специального разрешения от Карины. Если она будет против, то я тут же уберу это фото и соответственным образом откорректирую текст публикации. Кажется, пора покаяться перед Кариной! Вероятно, так и сделаю, как только сочту это произведение окончательно законченным.
...Короче говоря, я влюбился в этого мальца.
Книга тут же будто сорвалась с насиженного места и побежала семимильными шагами.
Кроме того, кое-что пришлось поменять в уже написанном тексте.
Возможно, все давно уже знают, что образ героя нужно всегда иметь в голове, а я же делаю это открытие исключительно для себя самого неразумного.
Но, надеюсь, что есть такие в высшей степени начинающие писатели, что сей факт знают как само собой разумеющееся, но недооценивают сей факт. Вот специально им и пишу: внешний облик героя не только важен, а СУПЕР как важен! Образ героя может не только повлиять на окраску повествования, а даже двинуть сюжет в другую сторону. Это я почувствовал на себе.
Если герои Н.В.Гоголя, являющиеся как бы даже не героями (за исключением, пожалуй, Тараса Бульбы) являются манекенами или куклами из раёшного ящика, действия которых являются последствиями их безумно интересных диалогов, а не творимой ими самими логической истории, то у меня происходит несколько наоборот. Для начала я всем выдумал пересекающиеся биографии, похожие на правду. Пусть их биографии останутся тайной за семью печатями. Антуражем является реальная история России. Далее я стал шевелить 'этой самой историей, опираясь на характеры и возможности моих "чокнутых" героев, которые постепенно из обыкновенных персонажей превращались в неких то ли в просто провидцев, то ли в ненадёжных волшебников. Что получится в итоге, ещё сам не знаю.
То, что действие моей книги происходит накануне и после революции семнадцатого года, а на фотографии Карины мальчик читает вполне советскую газету "Труд", для меня особого значения не имеет. Ибо я преподношу этот случай с фоткой в качестве примера - как, мол, оно у господ графоманов бывает, а вовсе не в качестве примера полного совпадения.
Мой "книжный Михейша" читал само-собой русские газеты, а также немецкую прессу в подлиннике. Он не баловался плюшевыми мишками и не играл на игрушечных аккордеончиках. Он явно не носил вельветовой обувки, как на фотке, по той простой причине, что в те времена не водилось застёжек на липучках, которые были придуманы в конце двадцатого века. В те времена мальчики из деревни не носили кашне из шотландки и дорогих шофёрских кепок из кожи: не у каждого деревенского мальчика был свой автомобиль или папа-чекист. Наш мальчик был занят другими серьёзными делами: он расшифровывал древние тайнописи, чем восхищались питерские профессора, и озоровал взрывчатыми веществами, выдумывая одно лучше другого. Во какой вумненький мальчик!
О благоразумности же столь развитого отрока лучше умолчать. Это всё равно, что во всеуслышание рекламировать тайно куримые детьми козьи ножки, набитые палой хвоёй или высохшими тополиными листьями, вместо того, чтобы пользоваться английской трубкой из редчайшего железного дерева с драгоценным заморским табаком.
В конце концов, я же не выставляю эту картинку в качестве иллюстрации, а просто декларирую важность зрительного образа героя для написания книги.
Ну скажите, а кто бы не захотел, вдохновясь фотографией, написать с такого колоритного персонажа книгу, а после проследить его юношескую и взрослую судьбу? Вот, то-то и оно, что каждый! Подсел на такого Михейшу и я. Спасибо Вам, Карина, за Ваше неспециальное влияние!!!
Так-что, наличие зрительного образа героя - это дополнительная мотивация для точной прописки героя... если вы, конечно, пишете в классической стилистике. Да, собственно, и в любой другой, вероятно, тоже. Не берусь об этом судить.
Если я приближаюсь (примерно) к какому-нибудь постмодерну, стёбу, фарсу, а образ героя не имеет прямого значения для сюжета, то я его в тексте попросту пропускаю, но в голове-то - о, хитрец, о лжец, о, лисий ход! - всё равно держу. Хотя бы уж из того, чтоб по рабоче-крестьянски не проколоться на мякине.
Образа для повзрослевшего Михейши (когда он стал Михаилом Игоревичем Полиевктовым) у меня до сих пор нет. Может быть, именно поэтому я несколько торможу с продолжением указанной истории.
Вот и всё, что я хотел сказать по поводу зрительного образа прототипа героя.
***