см.ФОТО: Командир дивизии, генерал-майор А.Чиндаров и начальник отдела кадров, полковник В.Левчук.
Служба в штабе, или при штабе дивизии, для офицеров младшего звена, крайне специфическая. Мы являемся просто инструментом в руках старших офицеров, разменной монетой в их игре. Если мы им выгодны и удобны в сию минуту, нас при случае могут даже приласкать, поощрить и даже наградить. Но если где- то, что - то у начальников пошло не так, а мы оказываемся замешаны в этом деле, сольют, не моргнув и глазом. Отправят обратно в полк или отдельный батальон. Ну, да ладно, мы тоже зубастые. На нас, уже давно многие зарубили на носу, что где сядут, там и слезут.
Но есть и еще одна сторона в нашей многогранной армейской службе. Называется она, «Военторг». Как в любой части, магазинчик, торговая точка имеется и при дивизионном штабе. При всеобщем дефиците в эпоху развитой перестройки, когда даже баночка зеленого горошка и пакетик черного перца - огромная проблема, эта ветвь торгашества поднимается на недостижимую для рядового лейтенанта высоту.
Конечно, командир дивизии может в любую минуту пожаловаться вышестоящим товарищам в Москве или в Одессе, куда мы прикреплены территориально, и мадам К., заведующая Болградским отделением военной торговли будет перемещена, куда - ни будь, ( временно), к более мелкому корыту. Но это ей нужно умудриться, и лично чем - то не угодить полковнику на генеральской должности.
Нет, она этого ни за что не допустит, из шкуры вылезет, со дна морского достанет нужный дефицит, а начальника гарнизона ( и его заместителей) обеспечит всем необходимым. Поэтому офицеры и прапора полков завидуют нам, штабным. Они знают, что у нас в корыте плавают ошметки пожирнее, чем у них в полку и отдельных батальонах. Они только не знают того, что заштатным лейтенантам, в том корыте даже обглоданных костей не достать, не положено. На кости и помои есть особо приближенные прапора. Они могут ими кормить например своих свиней и собак.
А лейтенант имеет двести пятьдесят рублей (минус десять партийные взносы) и пусть на них живет и радуется.
- Ишь, чего вздумала его жена, зеленого горошку она просит, и перца пакетик. Не положено! - отвечает продавщица, Лариса Дойчева - Вам, товарищ лейтенант, еще рано употреблять такие деликатесы в пищу.
Смеется в лицо: - Кыш отсель!
О порции мяса, которое тоже сюда завозят, можно даже и не заикаться. Продавщица как то даже разоткровенничалась:
- Ну, если вы так уж сильно горите желанием покушать мясного, то для вас можем выделить из - под прилавка обрезки плев и сухожилий. Что? Вы такого не любите? Ну, тогда извините. Я и так иду вам на встречу, другим, и того не предлагаю. И это только потому, что вы еще, якобы, имеете какое - то право проверить у нас санитарное состояние. Можете накалякать бамажку, и подкинуть ее комдиву на стол. Поэтому я вас даже различаю в толпе вам подобных.
Да, что там говорить о лейтенантах. Подполковники и майоры, начальники служб и отделов воем воют и плачутся в курилках, что их обходят на поворотах. Ах да, у нас ведь "демократия" строится, гласность наступила. А посему недовольные терроризируют замполитов вопросами, типа: - А почему тигру мяса не дают?
Замполиты шушукаются в своей стае: - Что делать? Народ недоволен. Могут взбунтовать!
Напряженно ищут выход из создавшейся ситуации. Нужно пар выпустить, а как?
- Да очень просто, -подсказывают изощренные и опытные.
- Главным крикунам нужно пасть заткнуть.
- Это как же? Неужели позволить и им иметь свой кусок? Так ведь нам же придется от своего урезать? А как только этим выделим, так завтра новые, горластые появятся.
-Нет,- говорят опытные. - Не появятся. Мы сделаем так, что эти накормленные, сами заткнут рты голодным. А мы с вами, будем вроде как в стороне.
И на ближайшем офицерском собрании под руководством предводителя племени команчей, замполита А.Горбунова, избирают распредком. Комиссию по распределению особо ценных товаров среди членов всей штабной стаи. Главного крикуна, и вечно обиженного, начальника инженерной службы дивизии подполковника Криницина избирают и назначают главным по распределению продовольствия. Судя по выражению его лица, он счастлив.
Майора Морару, из отделения связи, соответственно закрепляют старшим по распределению трусов, маек и полотенец.
- Все, товарищи, теперь будем жить по новому. Вы сами, со своей среды избрали доверенных лиц, которые будут контролировать движение тех самых благ, которые польются полным потоком в ваши закрома. Как и было обещано давным - давно всем строителям коммунизма.
Больше никто и никогда не слышал каких- либо криков возмущения со стороны избранных распределяющих. Они мгновенно нашли общий язык с продавщицей. Нам, касте неприкасаемых, теперь уже они мгновенно затыкали рты. Наступил мир и благоденствие. Спасибо частному сектору и жене. Она у меня уже давно перешла работать участковой медсестрой в детское отделение горбольницы, благодаря чему заимела массу знакомых и связей в гражданской среде. Так что и мы не голодаем.
Но был еще особый для меня раздражитель по этому поводу. Начальник склада топографических карт прапорщик Подкорытов. Мужик лет за сорок пять, полное ничтожество, потому что «нормальные» прапора служить на такие склады не идут. Нормальные, это те, что сидят на складах с продовольствием, и горючесмазочными материалами. Ну, на худой конец, на вещевом складе. А этот карты на стеллажах перекладывает. Кому они нужны, эти карты. Когда приходит время с ними заниматься, то по любому каждому выдаст столько, сколько понадобится.
Но не был бы он прапором. Этот тоже нашел себе мааленькую кормушечку. Он втихаря нанялся рубщиком того самого мяса, которое завозили в магазин. Нашел где - то грязную, замызганную колоду, поставил ее под лестницей, которая ведет на второй этаж, в отделение кадров, и с огромным азартом тюкает, рубит, делит. Залюбовавшись в очередной раз его работой на благо общества, я даже приостановился на ступеньках.
-Вы не устали, товарищ прапорщик? - подначиваю его. – Присядьте, хоть на минутку, передохните.
- А вам какое до меня дело, товарищ лейтенант? Идите своей дорогой, куда шли.
- Да я - то пойду и дойду куда мне надо, но вот думаю: " Может все - таки пропустить вас через бактериологическую лабораторию, на всякий случай".
- Вы ведь без официального допуска с продуктами работаете. Или ну его, вы ведь все равно рубите это мясо для тех, кого и мне и никому не жалко, если вдруг они обгадятся вместе с вами.
Смотрю, задумался прапор. Он где- то и что - то слышал о том, что все работники питания проходят специальное, и специфическое медицинское обследование, но потом вспомнил о своих всемогущих покровителях и снова расслабился.
- Товарищ лейтенант, я вам уже сказал, идите по своим делам, не мешайте работать.
- Слушай Подкорытов меня внимательно, не пройдет и недели, как ты уже не сможешь до конца своего холуйского существования поднимать топор. И на этом твоя халява, закончится,- сказал я так, и пошел на верх. Он что - то мне прохрюкал вдогонку, но я уже не прислушивался.
"А оно мне надо, заботиться о здоровье желудков тех, кто поощряет все это безобразие", -подумал еще я.
Через дней пять, пробегая по территории медбата, вижу, как мне навстречу двигается в больничной робе прапорщик Подкорытов. Вся правая рука у него зафиксирована гипсовой повязкой в плечевом и локтевом суставах, под углом в девяносто градусов.
- Что, уже? Я даже не ожидал, что все так быстро произойдет, - говорю ему, проходя мимо. Он отвернул свое небритое лицо в противоположную от меня сторону. Мне тут же доложили, что травму он получил напротив солдатской бани. Шел выпивший по проезжей части дороги, а навстречу - грузовик с болтающимся прицепом. Вот углом этого прицепа его и зацепило по всем суставам правой верхней конечности. Плохо потом заживали переломы. Присоединился остеомиелит. Долго ходил он с кольцами. Только лет через пять вернулся к службе. Закинули его в оркестр двести семнадцатого полка. Там он, как плюшевый мишка, бряцал тарелками. При виде меня, морду лица ему искажала гримаса ненависти, и ему всегда становилось плохо.
Когда писал эти строки, жена подтвердила, что за все время (три года) моего пребывания в дивизионном штабе, ни одного грамма мясных продуктов я домой не приносил. Один раз удалось с большим трудом купить баночку майонеза. Хотя всего этого «добра» завозили предостаточно. Как говорил незабвенный Райкин, не будь дефиСита, то и не было бы уважаемых людей. Иудейское племя в любую эпоху умело создавать для нас проблемы, и при этом над нами еще и потешается.
Продолжение следует