Тухлую тишину прорезал скрип не смазанных колес по кафелю. Хлипкая дверь во двор осталась открытой и покачивалась в тягуче-ядовитом знойном тумане. К стойке из орехового дерева явно кто-то приближался. Кассир, в мешковатых штанах и свитере, встал, разминая плечи.
- Свободная касса! - пухлая румяная ручка, закованная в рукав из белой овечьей шерсти, взметнулась вверх, разрывая тяжелый воздух. Вновь прибывшие шутку не оценили.
Их было двое: старик времен высадки союзников в Нормандии, и моложавый, даже кое-где прыщавый, парнишка. Стреляющий глазами, как фарами. Пыхтя и напрягаясь, они подкатили тележку к толстячку за ореховой стойкой.
- Много набрали... ммм да. Некислый улов сегодня? - улыбнулся кассир, напоминающий Евгения Леонова во плоти.
- А тебе лишь бы "валю" считать, - огрызнулся юнец. - Сам бы попробовал так спину гнуть ежедневно. Все ты шутишь, Арчибальд, все ты шутишь.
Валя... Так существа, работавшие здесь, ласково называли валюту.
- Да полно тебе. Не кипятись, Никодим, - примирительным тоном молвил толстяк. Он начал рыться в проржавевшем сберегательном ящике под стойкой, ежесекундно восклицая: Да где же она? Куда запропастилась-то?
Наконец, он извлек "ее" на свет Божий. "Ею" оказался старый кассовый гроссбух, в некоторых местах залитый чаем и другими буржуазными напитками. Пары страниц не хватало: хозяин считал не всю информацию стоящей просмотра работниками налоговой службы. Важно отметить, что и санитарная инспекция "халтурила" и свой временами любопытный нос в пределах этого учреждения давно не казала. В связи с чем, толстый таракан Виктор, живущий в ворохе мятой одежды в углу, чувствовал себя вполне вольготно. И это при том, что ворох и одежда в нем обновлялись каждое утро.
Арчибальд раскрыл гроссбух на сорок четвертой странице и пробормотал что-то вроде "и сказал им: если где войдете в дом, оставайтесь в нем, доколе не выйдете из того места".
- Так мы и не собираемся выходить, - Никодим сверкнул на него своими фарами. - Нам кое-что причитается.
Толстяк усмехнулся:
- Да это я так... Это я не вам. Так, продолжим.
Он нашел шестой раздел и в десятой графе, после имени Митька Гусь, написал следующее: Никодим и Ерофей Антонович, Цоколевский округ. Шабашка, II уровень :
После двоеточия Арчибальд послюнявил огрызок карандаша и вопросительно глянул на Никодима. Тот продолжал дуться. Толстяк перевел взгляд на старика:
- Ну так сколько сегодня, Ерофей Антоныч?
- Четыре, - тот вяло махнул рукой, видимо, еще не до конца придя в себя после выпавших на его сегодняшнюю долю физических нагрузок.
- Вы, безусловно, работник что надо. Таких еще поискать. Но все же... в вашем возрасте... эмм. Ну, в общем... не пора ли о пенсии задуматься?
- А внуков кто кормить будет? Эх, Арчибальдушка, доживешь до моих лет... - старик поморщился от внезапной боли в спине и не успел закончить мысль. Спустя несколько секунд ему стало легче, но и тогда фраза осталась висеть в воздухе незавершенной. Ерофей Антонович ее, элементарнейшим образом, забыл.
- Так-так-так. Четыре... угу. Хауашо, очень хауашо, - Арчибальд, картавя, попытался слить напряженность. Но работники физической сферы, отупевшие от ковыряния в земле и волдырей на пальцах, не поняли его. Арчибальд что-то прикинул в уме и крикнул в сторону котельной. - Вике-е-е-ентий!
В предвкушении появления Викентия каждый занялся "своим" делом: Никодим стал вычищать грязь из-под ногтей, старик кряхтел, Арчибальд барабанил пальцами по ореху, а таракан Виктор ел хлеб. Батон.
Но вот в дверях появился здоровенный детина с ручищами Геркулеса и шевелюрой льва Бонифация из совдеповского мультфильма. На нем была зеленая фланелевая рубаха, заправленная в светло-бежевый комбинезон. Причем это был не родной цвет комбинезона - корка грязи стала твердой, как скорлупа, посему хозяин не счищал ее, гордо именуя "моя броня". Это Викентий, сразу поняли все. Даже те, кто это и так знал. То есть, все. Даже Виктор, встречавшийся с ним дважды лицом к тапку и чудом уцелевший.
Детина дышал перегаром и мял в руках матросскую фуражку. На флоте Викентий не служил, но наличие фуражки помогало более складно врать, что он тоскует по морю, по шхуне "Красный Мадрид" и по капитану Нестору Сытникову, 58 лет от роду. И именно это, по задумке Викентия, должно было оправдывать его привычку пить на рабочем месте.
Преодолев первоначальное смущение, он приблизился к ожидавшему его Арчибальду и томно протянул:
- Я же просил звать меня Ха-а-астлер.
- Чертов пьяница. Я смотрел этот журнал всего раз, и надо ж было такому случиться, что в этот момент вошел он, - как бы извиняясь и обращаясь к собравшимся, пояснил толстяк. - Хватит надо мной подзуживать.
- Ладно. Что хотел? - небрежно бросил несостоявшийся моряк.
- Партия "товара" пришла. Если ты не совсем пропил мозг, то должен помнить, что ты здесь работаешь.
- Нет. Вчера я пропил портсигар, соломенную шляпу и три волосины из правой ноздри. Мозг я буду пропивать завтра. Ик!
Никодим усмехнулся:
- Да тут прям сборище шутников, сбежавших из водевиля. Вам за это не приплачивают?
Вопрос растворился в загазованной атмосфере помещения, ибо Арчибальд принялся выводить в кассовой книге после двоеточия четверку.
- Значит, четыре. Ерофей Антоныч, кто там у вас?
- Еврей, два негра и француз.
- Опять кофе с молоком. Куда негров то пихать? Сплошь они.
- Вам виднее. Вы ведь морг, а не мы.
- Э-э-э... Викентий, слышь, завтра в дежурке скажешь, что черных мы в отсек к вьетнамцам сгружать пока будем. Их как раз мало скопилось, место есть.
- Лады, - буркнул тот.
Ерофей Антонович и Никодим распахнули брезент, дабы дать кассиру и кладовщику возможность полюбоваться доставленными экспонатами. По помещению распространился удушливый и зловонный запах разлагавшихся организмов.
- А еврей хорош. Плотноват, - хмыкнул Арчибальд и почесал розовый подбородок. - Себе заберу. Жене на сувениры.
После слов о том, что он женат, Арчибальд сразу посерьезнел и стал казаться всем настоящим зрелым мужиком.
- А вот французишка дохловат что-то...
- Вообще, они как бы все дохлые, - по-отечески улыбнулся Ерофей Антонович.
- Я не это имел в виду.
Критически осмотрев француза и пробормотав "Bon jour, je m'appele Archi", он даже сделал ему реверанс и пожал холодную руку.
- Слушай, Никодим, может, вы его сами как-нибудь утилизируете?
- В смысле? - Никодим не поверил своим ушам. В нем взбунтовался законопослушный гражданин, который хорошо потрудился и хочет получить кровно заработанные "трупные".
- Ну не дело им секцию заполнять. Туда еще двое, таких как он, лягут, - толстяку явно не улыбалось возиться с залежалым потомком Вольтера. - Мужики, ну крематорий за углом. Там как раз новую болванку испытывают. Он идеально подойдет. А "валю" я вам начислю. Все по-честному.
- Так и быть, - смягчился юный мечтатель.
- Викентия вам дать в помощь?
- Справимся. Француз ведь тощий, - улыбнулся Ерофей Антонович. - Сами дотащим, в четыре руки. И в печь положим.
- Вот и славно.
После этих слов все вновь занялись "своими" делами. Никодим со стариком на пару стащили с тележки самый тощий труп и понесли его в сторону выхода, где уже поблескивали желтовато-едкие сумерки. Арчибальд принялся исправлять в гроссбухе четверку на тройку.. Тьфу ты... А потом тройку на двойку, ведь еврея жене на сувениры. Викентий дышал на руки, а потом нюхал, пахнет ли от него. И если пахнет, то чем. А таракан Виктор в задумчивости сел на пол. Кафельный.
23.03.2010г.