Мне было сегодня холодно, ветер пронизывающий насквозь вынул из моего тела вместе с теплом мою душу. Она пропал, улетела, куда-то на юг, там ей должно быть теплее, чем в моем замерзшем теле. Без нее мне было куда легче, нет чувств, мыслей, просто движения, все на автомате. Бесцельные фразы, натянутые улыбки, ненужные комплименты.
Кашель скрутил меня, «Я много курю» подумал я, и тут же где то в глубине организма появилось желание достать сигарету и закурить. Рука сама потянулась к карману, но я был в перчатках, и рука в него не влезла, пришло снять их, холод сразу же обжег руку, я постарался по быстрее достать пачку, но ее не было в кармане. Тут я вспомнил, что она лежит в другом кармане, пришлось сделать еще несколько манипуляций, что бы достать ее. Когда же я, наконец, достал ее, рука настолько замерзла, что пальцы меня не слушались, с трудом достал сигарету, с еще большим трудом ее поджег, замершими пальцами было тяжело манипулировать спичками.
Какое наслаждение было ждать момента, когда первый дым попадет в мои легкие, и какое же было разочарование, противный на вкус, дым, обжег мне все горло, это вызвало очередной приступ кашля. Откашлявшись, я выбросил ее, «через, сколько я прошел ради этого», спросил я у себя.
Замершая рука загнала меня в один из огромных торговых домов, тысячи отделов продающих одно и то же, тысячи людей спасающихся здесь от холода. Мимо меня проходили люди, но для меня они были всего лишь тенями, я не видел не лиц, не одежду, нечего. Меня заботило лишь то, что я замерз, и только. Мой сотовый телефон подал признак жизни, противно скрипнув, это остановило меня, заставило достать его, посмотреть, что же он хочет, это было сообщение, пришла какая-то реклама, я не стал даже читать ее, просто удалил.
После удаления я еще несколько секунд смотрел на монитор телефона, но я почувствовал, что кто-то смотрит на меня и тогда я понял глаза и увидел его. Он стоял в трех метрах от меня и смотрел. Я сначала подумал, что он смотрит не на меня и обернулся, но за мной ни кого не было, когда же я снова посмотрел на него, он уже улыбался. Я не знал, что мне делать, в моем мозгу промелькнули тысячи лиц, «может, я его знаю» думал я. Но нет, его лицо мне было не знакомо.
Он просто стоял и смотрел на меня, я смотрел на него, простая неуверенность переросла в любопытство. «Что же он станет делать дальше». Все это продолжалось около двух минут, для меня они показались вечностью. Но тут он сорвался с места, подхватил меня за руку и куда-то повел. Мои ноги стали ватными, по телу пробежали мурашки, я хотел, что-то сказать, но слова не приходили на ум. Так мы прошли несколько метров, потом он отпустил меня, я по инерции шел дальше вперед. Я не знал что думать, что со мной происходит, куда он меня ведет. Но тут я увидел кофейную, уютно расположившуюся в углу торгового дома и понял, куда он меня повел.
Когда мы туда зашли, он рукой указал на столик в углу, маленький, на двоих, а сам пошел к стойке. Я сел, мое сердце колотилось как бешеное, мысли спутались. Он вернулся с двумя чашками кофе, сел напротив меня. И опять молча, уставился на меня.
Я вновь и вновь корил себя, что не могу заговорить. Я не мог, я тонул в его глазах, в их голубизне холодного весеннего утра, яркого, но холодного. Он улыбался, у него была изумительная улыбка, чем-то загадочная, но и притягивающая, открытое доброе лицо. Так и хотелось взять и провести рукой по его розоватой щеке, гладкой, без изъянов, потом опуститься ниже к подбородку, уже к грубой трехдневной щетине.
Мы седели так уже минут пять, хотя время перестало, что-то значить оно текло для нас по-другому. Мы били, словно в коконе, оторваны от внешнего мира. Меня уже не смущало молчание, я планомерно разглядывал его, стараясь запомнить и понять каждую черточку его лица. Его лоб с двумя полосками морщин, которые появлялись, когда он хмурился. Светлые волосы и небольшие уши, с маленькими мочками. Волевой подбородок и небольшая родинка за ухом. Руки большие и сильные, обнимающие чашку.
Я не знаю, что творилось у него в нутрии, о чем он думал, но его лице сменялись разные эмоции, но преобладали в них радость. Это меня радовало, ведь с каждой секундой мне он все больше нравился.
Минута за минутой шло время, я наслаждался им, я пил его. Но вдруг я встал, посмотрел ему в глаза, и пошел, мне было страшно, я не понимал, что я делаю. Я шел и боялся, что он не идет за мной, но обернуться не мог. «Куда я иду, зачем?» задавал я себе эти вопросы. Я вышел из торгового дома, тока тогда я нашел силы обернуться, он был рядом. В его глазах читался интерес, но была и толика волнения.
Мы сели на автобус, на мой автобус, он вез нас ко мне домой. В нем было тесно и холодно, мы стаяли и опять смотрели друг на друга. Его улыбка пропала, у меня все внутри перевернулось. «Что-то не так, ему что-то не нравиться» начал паниковать я, видимо это отразилось у меня на лице, потому что он улыбнулся и покачал головой.
Увидев, что моя остановка уже скоро я подошел к нему, взял за руку и повел к выходу, когда створки раскрылись, мы вышли. Моя квартира была не далеко, в пяти минутах ходьбы, мы же прошли этот путь за мгновение. Дверь подъезда, лифт, шестой этаж, моя дверь, и вот он стоит у меня в коридоре.
Чувства бушевали у меня в душе, сердце разрывалось, руки тряслись. Он снял свою куртку, дал мне, шарф и шапку положил на тумбочку, снял ботинки. Я же так и стоял, не мог пошевелиться. Он подошел, провел тыльной стороной ладони по моему лицу. Они были ледяные, он ходил без перчаток, но этот холод вывел меня из оцепенения. Я резко подошел к нему, вдохнул его запах, странный резкий, запах специй и цветов. Он был выше меня, больше. Я посмотрел ему в глаза и тут же мы сплелись в поцелуе.
За первым поцелуем был второй и третий, и тысячи других, страстные объятия. Моменты экстаза и минуты блаженного отдыха. Мы уснули далеко за полночь.
Меня разбудил свет, тусклый свет зимнего утра. Он спал, его грудь мирно вздымалась, он слегка посапывал. Мне не хотелось вставать, но нужно было идти на работу. Тут он проснулся, я это я понял по его дыханию, оно изменилось. Он повернулся ко мне, улыбнулся, поцеловал в лоб и встал, начал одеваться.
Страх опять сковал меня, но тут же отпустил.
— Мы еще увидимся — спросил я.
— Молчи, у нас будет еще вся жизнь, что бы наговориться. — Сказал он и ушел.