Вторая баллада о Гарри Твистере

               
                (написана ПОСЛЕ распада)

                Л.Шубниковой               
         
                Морозный день интересного года,
                двадцатый век угрожает исходом…
                Отель. Снаружи неон горит,
                внутри журналистер Твистер сидит.
                Гарри Твистера мучает скука
                (где та контора бывшего Кука!)
                Гаррино сердце частит, спеша,
                оно вспоминает Людмилу Ша.
                Разве мы над чувствами властны?
                Мы, коли чувствуем, так - ежечасно!
                Гарри зазнобу давно не видал
                и регулярно по ней страдал.
                Искал в Гурзуфе её на пляже,
                в Днепропетровске, в Киеве даже,
                и в Гомель забросил тело своё...
                Но, ах, нигде не видали её.
                Однажды до Гарри слух долетает,
                мол, на Шпицберген она прибывает...
                Он – в Баренцбург! Но, увы – завал:
                Твистер в который раз опоздал...
                Гарри вздыхает и шумно страдает.
                Вдруг телевизор ему объявляет:
                «Людмила Ша собирает гостей –
                нынче у ей опять юбилей!» 
                Гарри Твистер, их журналистер,
                с лысины чисто волосы рвёт, -
                гордо и твёрдо с постною мордой
                быстро садится в свой вертолёт.
                Резко мобильную трубку хватает,
                Клинтона номер в ней набирает:
                «Дело есть!», - толкует ему.
                - Щас, – отвечает Клинтон – приму!. 

                Вот вертолёт на лужайку садится...
                Гарри мимо морских пехотинцев
                в Белый дом вбегает один
                и обращается к Клинтону: «Блин!
                Слушай внимательно, думай скорее!
                Я в Петербурге на юбилее
                Ша Людмилы хочу побывать…
                Не отвлекайся, зелёную мать!»
                - Ну, она – кадр! Я торчу! Полагаю,
                Гарри мы скинемся? Я предлагаю
                чек от Америки! Как президент,
                я патриотке выдам презент!
                «Блин, ну ты мыслишь нечётко, неловко.
                Да, патриотка, но – эСэНГовка!
                А эСэНГовки, чудак-человек,
                верят в наличные – на фиг ей чек!
                Ты разве жмёшься? Сто баксов, не более!
                Хоп! А не взять ли нам Путина в долю?
                И Лукашенко... Хоть он и речист,
                но пусть раскошелится! Коммунист...»

                Гарри Твистер, их журналистер,
                в "сэссне" чисто вершит перелёт
                и безопасно на площади Красной
                содит прекрасно свой самолёт.
                К Спасским воротам быстро подходит,
                Путин навстречу ему выходит
                и говорит, равномерно дыша:
                «Просьба – поздравьте Людмилу Ша!
                Вот наша доля. По курсу строго.
                Хоть Лукашка и жался немного,
                но я объяснил, слегка поднажал...
                Ну, дела у меня. Побежал...» 
                Твистер, друг Президента и ИО,
                чисто побрит и прикинут не криво,
                в срок и красиво закончив полёт,
                к дому на Съезжинской быстро идёт.
                Смотрит направо и смотрит налево,
                видит – идёт симпатичная дева...
                Сердце вдруг зачастило, спеша:
                к Гарри подходит Людмила Ша.

                Сделалось потно, морозно, но жарко...
                Не уронив заграничную марку,
                Твистер Людмилу под ручку берёт
                и пресловутый конверт достаёт:
                «Это от нашего Вам президента,
                также от ИО, пока претендента,
                от Лукашенко презент тоже  там.
                И от меня, соответственно! Вам!
                Кризис, я вижу, привёл Вас в упадок,
                быт Ваших жителей тоже не сладок...
                В этом конверте - берите смелей! -
                Вам поправленье - на Ваш юбилей.»
                Губы Людмилы кривятся кошмарно:
                - Я неестественно Вам благодарна...
                Нашего кризиса Вам не видать!!
                Ишь, присоседились, синяя мать!... 
                Твистер растерян, бормочет неловко:
                «Я ж Вас поздравил, как эСэНГовку!…»
                - Лучше б цветочек в горшочке поднёс,
                да поцелуем поздравил взасос!
                Ладно, расслабьтесь: я это - в шутку!
                Может, зайдёте, хотя б на минутку?
                Если согласны, – идёмте скорей
                хлопнем по стопке за мой юбилей!

                Стопки, стаканы, бутылки, закуски…
                Твистера щедро поили, по-русски.
                Он поднабрался, стал весел и прост
                и произнёс поздравительный тост...
                Позже ему "по последней" налили,
                сняли ботинки и спать уложили.
                Он по-английски культурно икал
                и Лукашенку по-русски ругал.
 
                Гость танцевал, ворковал, веселился...
                Кто-то, понятно, тихонько напился,
                третий Людмилу взасос целовал,
                кто-то в прихожей за жизнь толковал,
                пятый плевался на новую Думу,
                двое нахмурились очень угрюмо,
                кто-то на лестнице спорил и пел…
                Твистер на койке в две дырки сопел...   

                2000 г.