Лето мы провели в своем колхозе, а к осени куда-то надо определяться. Мы по тем временам себя считали уже образованными людьми, ведь в деревнях, кроме учителей, такого образования ни у кого не было. И вот я направил письмо по почте в РОНО, вложил туда документ об окончании школы НСШ (неполно-средней школы) и просил предоставить мне работу. Через несколько дней мне из РОНО пришел ответ, что мои документы отправили, куда я сейчас и не знаю, только в Печищенский садово-огородный техникум, толи в Ключищенский плодово-ягодный техникум, куда у меня, конечно, никакого желания поступать не было, и в РОНО отнеслись тоже безответственно к судьбе молодого человека.
Мои товарищи Королевы Николаи №1 и №2 и Миша Дмитриев подали заявления о приеме в Тетюшский педтехникум и направились на экзамены. А что делать мне? Документов об окончании НСШ на руках нет, и не знаю, где. Куда было деваться? И я вместе с ними направился в Тетюши. Явился с заявлением в директорскую, объяснил им, что документы без моего согласия отправили куда не надо, а я хочу поступить в педагогический техникум. После нелегких переговоров меня допустили к сдаче экзаменов, но чтобы потом я обязательно представил эти документы. И я пошел вместе с друзьями в класс для сдачи приемных экзаменов. В начале в классе прошли выборы старосты группы, и вот почему-то избрали меня. Или потому, что моя фамилия начинается на «А», или потому, что я сидел на первой парте. В мою обязанность старосты группы – вести классный журнал, делать перекличку, доложить, кто отсутствует, предоставить журнал для записей принимающим экзамены. Не могли не запомнить меня в лицо. И все мы знали …[неразб. ] проставленных оценок в журнале, кто какие оценки получил.
……………………………………………………………….
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА:
1917год. Решением Казанской губернской управы за №366 и распоряжением попечителя Казанского учебного округа в Тетюшах организуется Учительская семинария с трехгодичным сроком обучения.
1919 год. Тетюшская учительская семинария по решению Наркомпроса преобразуется в Педагогические курсы.
1921 год. Распоряжением Татглавпрофобразования Педагогические курсы переименованы в Педагогический техникум.
1937 год. Нарком просвещения РСФСР издал приказ о переименовании педагогических техникумов в педагогические училища, сначала с трехгодичным, а с 1948 года – с четырехгодичным сроком обучения.
1966 год. Открыто физкультурное отделение.
1993 год. Открылось музыкальное отделение.
В 2007 году ТПУ исполнилось 90 лет.
История училища - история страны. Первые ячейки РКСМ, существующих партий большевиков создавались в семинарии, из стен которой вышло немало общественных деятелей. В 20е -30е годы страна боролась за грамотность, учащиеся выезжали в села для организации культурно - массовой работы, ликвидации неграмотности, создание колхозов.
…………………………………………………………………………..
Первого сентября 1933 года мы явились на занятия. Прочитав в вывешенных списках о зачислении в техникум, я обнаружил, что моей фамилии в списках нет. Я зашел в директорскую и обратился с вопросом, почему в списках зачисленных в педтехникум нет моей фамилии. Смотрю, все педагоги пожимают плечами, все меня отлично помнят, у всех я экзамены сдал. В чем дело? И никому из них в голову не пришло, что документов-то моих у них нет, ведь я, можно сказать, вольноопределяющийся. И они решили: «Иди на занятия». И снова стал старостой группы – видимо, пришелся ко двору.
Не прошло и месяца учебы в педтехникуме, под выходной день, я пошел домой за продуктами питания, а от Тетюш до Чирков километров 30. И вот отошел от Тетюш несколько километров и увидел – навстречу едет обоз. Едут из Чирков в Тетюши на пристань, везут хлебозаготовку. И среди едущих оказался друг мой Колька, т. е. Николай №1. Остановились, поздоровались. Оказалось, что он решил бросить учебу, и тоже в его телеге погружен хлеб. Зерно везут на пристань, и по пути заедет в общежитие и заберет там свои вещи. Я тоже решил, что учеба эта мало что дает мне, и я ему сказал, чтобы он заодно забрал и мои вещи. На этом мои университеты и закончились. В начальных классах многие работали учителями имеющие образование четыре класса, так зачем еще заканчивать техникум?
И стал я работать в своем колхозе, зарабатывать хлеб. Работал на разных работах. В конторе колхоза были по штату положено – бухгалтер и еще счетовод. Бухгалтером был чувашин Санька Крюков, а счетоводом был Санька Прохоркин. Называли их просто Санька, и они не обижались, хотя были в годах, каждому не меньше 40 лет. Бухгалтеру по штатному расписанию начисляли трудодней за месяц проработки больше, а счетоводу меньше. А счетовод Санька Прохоркин считал себя униженным и отказался от работы счетоводом. И вот на освободившееся место назначили меня. Работа, конечно, большая. Как говорили, что в колхозе от земли до неба все должно быть на учете: имущество колхоза, сколько рабочих лошадей, какая техника, если можно так назвать телеги, сбрую, плуги, бороны, количество земли, помещения для хранения зерна, анбары. Был свинарник. Я уж не говорю, сколько было человек в колхозе. Веди учет, кто что производит и сколько зарабатывает. Ежедневно надо было подавать сведения в район, сколько чего сделано, сколько получено прибыли, сколько отправлено разной продукции, на сколько рублей сделано. В общем, всего не перечислишь.
Проработал я счетоводом до октября месяца 1934 года, а получилось так. В деревне разразилась заразная болезнь дизентерия, много людей померло. Заразился и слег в больницу надолго и мой бухгалтер. Он был человеком очень уважаемым, грамотным, умным. От него я научился и счетной работе. И вот он заболел, и вся работа легла на меня – и финансовая, и учет каждого отработанного трудодня всеми колхозниками и каждого в отдельности. Взял я себе на время в помощники своего товарища Петьку Сярдина (настоящая фамилия Прокофьев)Началась сдача зерна государству, и вот в таком положении я тоже заболел. Была высокая температура у меня, но это не связано было с заразной болезнью. Лежал в постели я дома, а особенно отправлять обозы с хлебом в Тетюши отлагать нельзя. И вот, уезжая с хлебозаготовкой, приходили ко мне домой уезжающие выписывать накладные. Выдавал я им каждому определенную сумму денег, а когда они хлеб сдали на приемный пункт в Тетюшах, им выдавались накладные, сколько у каждого приняли и сколько им выплатить денег за сданный хлеб. Опять они, приехав, шли ко мне и отчитывались. Вот в таком больном состоянии мне пришлось поработать, и никто из начальства не пришел ко мне и не навестил.
Председатель колхоза собрал заседание правления с вопросом, как быть дальше. Что в правлении нет ни бухгалтера, ни счетовода. На правлении меня, конечно, не было, и там они решили принять на работу Саньку Прохоркина. Но он согласился только на временную работу в связи с болезнью бухгалтера и счетовода, а на постоянную – с увеличенной оплатой наравне с бухгалтером. А ревизионная комиссия проводила учет денежных средств и выявила крупную недостачу. И по селу пошли сплетни, что я много растранжирил колхозных денег. Когда я выздоровел и предъявил все документы, что я, больной, дома занимался неотложной работой, принимал деньги за сданный государству хлеб, выдавал под отчет деньги людям, вывозившим хлебозаготовку. В результате моего финансового отчета за мной ни копейки долга колхозу не было.
В выгоде оказался только Санька Прохоркин, добившийся того, чтобы ему наравне с бухгалтером повысили оплату. Почему-то все Санька да Санька, ведь он не пацан и возраст лет под сорок, да вот у чуваш так принято, хотя они любят, когда их называют по имени и отчеству. Даже есть такая шутка: «Ванька дома?» - «Нет. А кто спрашивает?» - «Василий Иванович».
Мне пришлось искать работу, и поступил на работу киномеханика, сначала учеником. Обслужили мы с киномехаником три клуба в деревнях Апастовского района, и вот переехали в деревню Танаево. Киномеханик уехал домой, а я остался один, и мне пришлось устанавливать в клубе киноаппарат, динамо для выработки электроэнергии. Билеты не продавались населению за просмотр, оплачивали колхозы. Кинокартины, конечно, были немые, т.е. не озвученные, с титорными записями в ленте, и я читал громко эти титры. Название картины было «Бабы рязанские», драматическая. Сеанс прошел нормально, но на следующий день киномеханик не явился, и я в другую деревню не поехал, а поехал в Апастово и там написал заявление об увольнении.
…………………………………………………………………………..
В.А. Фильм из жизни русской деревни перед революцией и первых послеоктябрьских лет. О тяжелой судьбе солдатской жены Анны, кончающей жизнь самоубийством. О живой и энергичной сестре Анны Василисе, открыто бросающей вызов старому укладу жизни. Фильм был частично озвучен в 1929 году под руководством изобретателя советской системы звукового кино Александра Шорина. Но в деревнях, конечно, аппаратуры для показа фильмов в звуком варианте не было.
Я помню, как в детстве у отца была привычка читать титры перед началом фильма по телевизору: «Режиссер – такой-то, оператор – такой-то, художник – такой-то», и т.д. Читал с легкой иронией, потому что ни нам, ни ему самому не было дела до того, кто там был оператор, кто художник. В ролях еще туда-сюда, наиболее известных мы знали. Кстати, слово «в ролЯх» отец произносил с ударением на «о»: «в рОлях». Теперь я понимаю, что эта манера читать титры осталась со времени, когда он был киномехаником. Деревенские жители были тогда в массе своей не грамотны, и киномеханик должен был тогда не только «крутить кино», но еще и читать титры.
Помню я, как однажды отец рассказал смешную историю. Ездить ему с фильмами приходилось и по татарским деревням, и в одной такой деревне был «дурачок» - слабоумный. Раньше «дурачки» и калеки были в каждой деревне. В мечетях, как известно, обувь полагается оставлять у порога. И вот этот дурачок, пока деревенские молились, собрал в мешок их калоши. А дальше следует сцена: по деревне бежит дурачок с мешком калош за плечами, а за ним – односельчане босиком.
По этому поводу вспоминается история из моей собственной жизни. Как-то, еще в "перестройку", был я гидом у одной семьи, приехавшей из Англии. Показывал им казанские достопримечательности, и вот попросили они меня сводить их в мечеть. Пришли, у входа спрашиваю у старушки, куда пройти, объясняю - дескать, гости из Англии, интересуются посмотреть.Сняли, как положено, обувь и пошли в носках по коврам, куда указала старушка. Пока гости сидели на лавках и смотрели на молящихся, я вышел; смотрю - нашей обуви нет! Много разных ботинок, туфель, а наших нет, сперли. У англичан-то обувь добротная, не чета нашей, "совковой". Моментально представилось, как мы шествуем по городу в носках.
Выяснилось все быстро. Оказывается, та старушка сообщила мулле, что пожаловали гости из-за рубежа (тогда еще иностранцы были в Казани не часто), и тот распорядился в знак уважения перенести нашу обувь в специальное место для почетных гостей. Так что, с нашей обувью было все нормально, и мулла даже угостил нас обедом в столовой при мечети.Но я до сих пор с улыбкой вспоминаю картинку, как мы с англичанами шествуем по городу в носках.
…………………………………………………………………………………..
К этому времени у нас в Чирках уволился заведующий избы-читальни, и меня приняли на эту работу. Помещение, где разместилась эта изба-читальня, было простой деревянный дом. Хозяйка этого дома, пожилая женщина-одиночка была любительница выпить, звали ее Маруня.
………………………………………………………………………..
В.А.Странно звучащее для современного уха прозвище «Маруня» в то время было обычным, производным от имени Мария. В «Словаре личных имен» приводятся такие варианты имени: «Маруня»: Марюня, Маруля. Интересная деталь: в трилогии А. Толстого «Хождение по мукам» есть фамилия «Маруня»: «Левее нас в это время орудовал Крапивянский с крупным отрядом, правее – Маруня».
……………………………………………………………………
И вот напилась водки в большой дозе и померла. Сколько времени она лежала мертвой, не знаю, и когда это обнаружили соседи мертвое тело, от покойной несло уж трупным запахом. Пока дозвонились до райцентра, пока приехала из района комиссия медицинская и следственная юридическая, установлено в доме дежурство, пока комиссия не установила причину смерти, то от этого трупа был невыносимый запах. Наконец ее тело захоронили и освободившееся помещение дома привели в порядок, подремонтировали и передали этот дом для помещения в нем избы-читальни. В этой избе-читальне была библиотека, размещенная в чулане. Был приобретен ламповый радиоприемник, двухрядная гармонь, выписаны были газеты, журналы. Осенью, зимой в избу-читальню собиралась молодежь проводить время. К этому времени я немного научился играть на гармони самое необходимое для пляски, танцев, песен, частушки.
Зима закончилась, и вот перед Пасхой на улице стало тепло, и молодежь, конечно, стала собираться на улице. А я забирал гармонь и выходил с ней к собравшимся на улице молодежи. В Страстную субботу всегда бывали темные ночи, и вот когда молодежь расходилась по домам, это наверное заполночь, я понес гармонь в избу-читальню. Положил гармонь в чулан, где размещались книги и направился к выходу из избы. А у самого в голове воспоминания, как в парадном углу лежал разлагающийся труп Маруни. Да еще и страстная суббота, а мы собирались в это грешное время. Иду в чулан, дошел до середины комнаты и слышу – что-то треснуло в том углу, где лежал труп Маруни. Я чуть приостановился, прислушиваясь к треску, а в это время меня сильно ударило по затылку. Я скорее вон из избы. Запер дверь и направился домой и слушаю, а не идет ли кто за мной. Но все тихо.
На следующее утро я пошел в избу-читальню разобраться, что же случилось со мной вчера. Зашел в избу и повторил в точности то, что я сделал вчера: вышел из чулана, дошел до середины избы. На том же месте и точно как вчера в том же углу треск, и меня так же слегка треснуло по затылку. Смотрю, а на матке, где на ней раньше были полати, так вот, на матке этой привязана веревка с узлом на конце. Эта веревка предназначалась для того, что к ней закреплялись весы с коромыслом. Я повторил снова: прошел, остановился – и снова удар по затылку этим узлом веревки. А треск в углу потому, что наступал на доску пола. Доска немного проседает, а другой конец приподнимается, и получается небольшой треск. Вот так загадка разгадалась, и никакой мистики не осталось. Когда я шел из чулана, то козырьком кепки оттянул веревку, а когда приостановился, то веревка, как маятник, сначала пошла вперед, а когда я приостановился, она качнулась назад. Вот и вся чертовщина.
………………………………………………….
В.А.Отец эту историю часто рассказывал во время моего детства и заметно гордился. И было чем – ведь так легко было оказаться в роли Геши Козодоева из фильма «Бриллиантовая рука», когда он, узрев отрока, идущего, как Христос, по воде «аки посуху», уверовал и с просветленным лицом побрел за отроком, воздев хоругвь из папановских трусов. Отец же, как-никак, проявил смелость, сам разобрался и вскрыл причину «чуда». Как писал Пушкин, «Его пример – другим наука». Сколько бы наших современников, окажись на его месте, уверовали и побрели в Черковскую церковь с трусами на древке!
…………………………………………………
Проработал я избачом (так называли зав. избой-читальней) лето и уже зимой я приехал во время ученических каникул в Апастово на районную конференцию учителей, заведующих клубами, изб-читален. На этой конференции я встретился с другом Королевым Николаем №1. Он работал в Шонгутах заведующим одной из начальных школ. В разговоре со мной он предложил мне поступить на работу учителем второго класса в школу, где заведующим школой работал он. Работал учителем 2-го класса до этого Дмитрий Иванович, а по нашему, Митька Хохан. Он окончил 7-й класс на год позже меня. Учителем он оказался чересчур строгим к детям, хотя сам он был еще не совершеннолетним. Так вот, он отчудил – дальше некуда: изнасиловал свою ученицу того же 2-го класса. Его осудили и направили в заключение в лагерь несовершеннолетних. Я дал согласие работать учителем и меня с ходу оформили. Зав. РОНО Михаил Григорьевич Григорьев меня, конечно, знал, ведь он до этого был зав. школой Тюбяк-Чирковской.
И вот я учитель. Для начала занятий с учениками я был ученикам представлен учительницей, которая занималась с учениками после увольнения Дмитрия Ивановича и провела первый урок, а я просидел на задней парте как стажер. Для меня это было удивительно, как она вела урок, каким голосом. Это для меня было чудом, ведь мы с ней вместе учились в 6-м и 7-м классах, вместе закончили НСШ, и тут она так чудесно вела урок. А звать ее Анастасия Петровна (раньше мы ее звали Настякой) по фамилии Чекушина. После такой чудесной репетиции я стал вести урок уже сам.
Обе школы начальных классов все равно были в составе неполной средней школы. И вот на уроках раза два у меня, новичка, присутствовал завуч, и в беседах с моим зав. школой Королевым завуч одобрил мою работу. Ребята ко мне привязались и боялись, чтобы я не бросил их и не уволился. Кто-то пустил «утку», что я ухожу, и к ним снова вернется Дмитрий Иванович. И на одном из уроков многие из учеников со слезами на глазах умоляли, чтобы я не уходил. Так они меня тогда растрогали своим доверием ко мне, что всю жизнь потом вспоминаю этот день. Они мне стали родными.
Но тем не менее, закончив учебный год и во время летних каникул я устроился работать счетоводом в Апастовском сельпо. Бухгалтером сельпо был наш чирковский, Королев Михаил Степанович, сын попа, человек большой культуры. До этого бухгалтером сельпо был Феофанов, который ухитрился растратить много денег и скрылся бесследно. Поручено было назначенному бухгалтеру-ревизору, фамилию его не помню, организовать переучет всей приходно-расходной документации за длительный срок работы расхитителя. Вот там, с такими технически грамотными людьми я усвоил работу бухгалтера. Не пропала даром, конечно, и моя бывшая работа счетоводом в колхозе.
……………………………………………………….
В.А. Этого сына попа отец часто вспоминал с благодарностью. Он был убежденным трезвенником, выпил, по его словам, всего один раз в жизни. Когда Советская власть начала шерстить церковь, однажды арестовали всех окрестных священнослужителей, а заодно и его как сына попа и повезли на пароходе по Волге в Казань. На пароходе свободного времени много, и вот пленники затеяли богословские разговоры, и Михаил Королев, убежденный безбожник, стал с ними спорить, да так аргументировано, что всех их заткнул за пояс. И тогда самый главный из них сказал: «Ну что, святые отцы, молчите, нечего ответить?». «Святые отцы» потом спрашивали Михаила Степановича: «Ну, нас-то понятно, почему арестовали. А ты-то с твоими убеждениями как попал в нашу компанию?» Судьба тех священников не известна, а Королева, разобравшись, отпустили. Таких убежденных молодых людей, принявших Советскую власть, отрекшихся от веры отцов, тогда было много. Отец рассказывал об одном односельчанине. Отец его был священником в Черковской церкви, а сын стал коммунистом и занимал руководящую должность в селе. Когда церковь закрыли и отца с семьей лишили жилья, которое ему полагалось как священнику, сын приютил его у себя. Жили в тесноте, да не в обиде.
Правоверный либерал наверняка не поверил бы в это – ведь тогда, как нам внушали в постыдные девяностые, всех священников расстреливали или отправляли на Соловки. Но у отца, в отличие от либералов, не было привычки лгать. По поводу этого священника он рассказывал, что встретил его в Черках, когда демобилизовался из армии. Священник был в гражданской одежде, они вежливо поздоровались.
…………………………………………………………….
Жили мы на квартире в частном доме; хозяева жили в одной половине дома, а мы, 4 человека, в другой половине. Один из нас, райвоенком Леонид Королев, отец моего друга Николая №2, еще один – помощник райвоенкома Макаров Василий Захарович, тоже чирковский (дом его в деревне был напротив нашего), четвертым был я. Вот такая была наша компания.
…………………………………………………………….
СПРАВКА:
Апа;стово (тат. Апас) — посёлок городского типа, административный центр Апастовского района Республики Татарстан России. Расположен в 109 км к юго-западу от Казани, в долине реки Свияга (в 5 км от основного русла, на небольшой речке Табарка, притоке Улемы) Известно с 1647 года как Еналеево.
……………………………………………………………………..
В сельпо мне давали поручения проводить ревизию в магазинах Апастовских – главном магазине головном, в продмагазине, прибазарном магазине, в чирковском магазине. Через полгода меня перевели работать счетоводом райпотребсоюза с повышением оклада, и работал я там до призыва в армию.