Глава 7. ПЕРВАЯ ПРАКТИКА
Окончив среднюю школу, Антон успешно сдал экзамены в Высшее Военно-морское училище, которое находилось в столице Латвии – городе Риге, успешно окончил первый курс и вместе с однокурсниками отправился в свой первый морской поход на крейсере «Чкалов».
По замыслу командования училища каждый курсант должен был пройти подготовку в разных боевых частях и службах. Две недели Антон дублировал гидроакустика, а потом его перевели в артиллерийскую боевую часть. Матросы и старшины БЧ-2 (артиллерийской боевой части) были в основном высокие крепкие парни. Курсанты-подводники по сравнению с ними выглядели пигмеями:
– И где вас только понабирали, такую мелкоту? – язвили комендоры, – У нас снаряды и то выше вас.
– Не выше, а длиннее, – отшучивались курсанты словами Наполеона.
Не успели ребята познакомиться со своими новыми товарищами, как загремели колокола громкого боя, и по палубам и трапам крейсера загрохотали башмаки моряков и ГГС/громкоговорящая связь/ голосом вахтенного офицера объявила:
– Боевая тревога. Корабль к бою и походу приготовить!
Антон, следуя за своим, напарником, которого он дублировал, занял место в носовом артиллерийском погребе, и недоуменно спросил его: – А почему объявлена "Боевая", а не "Учебно-боевая тревога?"
Напарник Антона оказался на редкость неразговорчивым парнем:
– По кочану, – коротко ответил он. – Скоро сам узнаешь.
Действительно, вскоре была объявлена боевая готовность № 2 и суровый бас старшего помощника командира крейсера объявил:
– По местам стоять! Корабль к приему боезапаса приготовить!
К борту крейсера подошла баржа и с неё начали подавать боеприпасы, но вместо привычных ящиков со снарядами, картузов и запальных стаканов, на борт стали подавать какие-то длинные узкие ящики.
С особой осторожностью моряки принимали их и укладывали штабелями на верхней палубе в районе первой и второй башен главного калибра. Каждый штабель под руководством боцмана и офицеров был тщательно обнесен концами, которые крепились к палубным стаканам и тщательно обтягивался. Вскоре крейсер снялся с якоря и покинул внешний рейд порта. Была объявлена боевая готовность № 2, и личный состав крейсера перешел на походное расписание.
Очередная смена заступила на вахту, остальные, усталые и не выспавшиеся, услышав команду: "От мест отойти!", дружно разбежались по своим каютам и кубрикам, но отдых длился недолго. Погода неожиданно начала резко портиться, откуда-то сорвался резкий, холодный ветер, на небе появились низкие рваные тучи и начал накрапывать дождь.
Не прошло и часа как стальная громада крейсера водоизмещением 10 тысяч тонн начала медленно раскачиваться. Ветер крепчал. Высота волны постепенно увеличивалась. Качка становилась все заметнее.
Вот уже появились и первые страдальцы, для которых даже небольшая качка становится серьезным испытанием, а когда высота волны достигла пяти баллов, а сила ветра - восьми баллов, на верхнюю палубу начало забрасывать все больше и больше воды, которая с шипением скатывалась по ватервейсам* и по шпигатам* сбегала за борт.
И тут случилось непредвиденное: штабеля с продолговатыми ящиками начали расползаться. Первым непорядок заменил матрос-впередсмотрящий:
– Мостик! На верхней палубе наблюдается перемещение ящиков! – истошным голосом прокричал он.
– Мостик слушает. О каких ящиках идет речь? – раздался голос вахтенного офицера.
– Ящики, которые мы сегодня грузили, – тревожным голосом повторил впередсмотрящий. Поняв, наконец, что произошло, вахтенный офицер включил "циркулярку", сыграл сигнал: "Слушайте все" и скомандовал:
– Баковым – на бак!
Антон, который в соответствии с корабельным расписанием, входил в состав баковой группы, быстро вскочил и бросился к своему дублеру, который никак не мог оторвать голову от подушки. Наконец, он поднялся и, недовольно ворча, потрусил к месту построения. В строй они стали последними. Боцман, он же старшина баковой группы, молча, показал опоздавшим кулак и тут же приступил к распределению обязанностей по дополнительному креплению штабелей ящиков. Антону вместе с напарником пришлось, сломя голову нестись в шкиперскую кладовую за дополнительными концами* для крепления штабелей.
– Чтоб концы мне тут были немедля! Одна нога там, а другая тут, – напутствовал их боцман.
Когда Антон со своим напарником, пыхтя и отдуваясь, притащили тяжеленные бухты сизальского* каната, крейсер уже лег на другой курс, на котором качка из бортовой превратилась в более плавную - килевую. Матросы и старшины под руководством боцмана уже ослабили или отдали часть креплений и началась перекладка штабелей. Работа спорилась, но вахтенный офицер явно нервничал и постоянно дергал боцмана, требуя ускорения работы, которая и без того велась в бешеном темпе.
Наконец, оба штабеля были переложены, надежно закреплены и, боцман доложил на ходовой мостик, что работы закончены. Снова раздался сигнал "Слушайте все!" и команда: "Баковой группе от мест отойти!" Боцман поблагодарил всех за быстрые и четкие действия и разрешил вернуться в кубрик.
– А вам, любители поспать, - обратился он к Антону и его напарнику, - придется остаться собрать весь инструмент отнести его в шкиперскую кладовую и хорошо выдраить палубу.
Пока боцман давал последние указания, крейсер лег на прежний курс, и бортовая качка началась с новой силой. Боцман сразу поскучнел. Бедняга прослужил на флоте более двадцати лет, но так и не привык к качке. Лицо у него побледнело, усы как-то обвисли, и он невольно схватился за одно из креплений штабеля, возле которого он стоял.
Антон был прирождённым моряком.На него качка не действовала абсолютно. Расставив пошире ноги, он медленно обходил вокруг штабелей, подбирая остатки концов. Его напарник уже скрылся за дверью шкиперской кладовой с остатками неиспользованного троса. Вдруг нос крейсера взметнулся вверх и вправо необычно высоко, а затем палуба начала уходить из под ног Антона. Пыта-ясь удержаться на ногах, он резко выпрямился, но какая-то неведомая сила ударила его в спину и понесла по наклонной палубе вниз.
Огромная волна, перекатившись через борт крейсера, подхватила Антона и с шумом несла его за борт.
– Все, хана! – только и успел подумать Антон, но тут что-то резко ударило его в живот и, когда волна закончила свой бег за борт, он обнаружил себя висящим на разъемном леере над клокочущим морем. Крейсер медленно начал подниматься снова и переваливаться на другой борт.
Упершись одной ногой в низенький фальшборт* в районе разъемного леера Антон разогнулся и шлепнулся на мокрую палубу. Он тут же перевернулся на живот, уперся ногами в фальшборт и только собрался подняться на ноги, как другая волна прокатилась над его головой. Боцман наконец-то пришел в себя, подскочил к Антону, рывком поднял его за ворот рабочего платья и они бегом помчались к штабелю. Потом оба, придерживаясь за штормовой леер, протянутый вдоль верхней палубы, благополучно добрались до ходовой рубки.
Этот урок Антон запомнил на всю жизнь и впоследствии, став командиром корабля, никогда не забывал перед выходом в море лично проверять подготовку помещений и грузов к плаванию в штормовых условиях.