Бывают люди, с которыми приятно видеться изредка. Вести приятные беседы.
- Какой холодный октябрь в этом году.
- Необыкновенно. Бабьего лета так и не дождались.
- Да… а в прошлом году в октябре загорали, правда, потом из маек сразу в пальто.
- Что-то не помню как в прошлом году было, а в этом на дачу осенью почти и не ездили.
- Неужели так и будет холодать? Может хоть ноябрь теплым продержится?
Обе прихлебываем чай. Ловлю себя на мысли: «Зачем все это говорю?», но продолжаю скользить:
- Сейчас никто не ориентируется на среднего покупателя. Дерут такие цены! 100 граммов селедки специального посола – 18 рублей.
- Это ж килограмм – 180 рублей стоит! Да-а-а…
- И как жить на эту зарплату? Крутишься по пяти работам. Книжку почитать времени нет, а ведь мне нужно развиваться, я же не уборщица, я ученый. (В который раз все это говорю?)
- Уборщицам сейчас еще тяжелее, 200 рублей: как хочешь, так и живи.
- Как бедные люди только существуют?
Чай остывает. В окно вдруг бросается закат. Собеседница вздыхает, встает, забирая сумку:
- Что ж, пора уже идти, завтра к первой паре. Занятия у математиков.
- Как тебе математики?
- Нормально, все делают как я скажу. А потом мне еще в гимназию бежать надо. Начинается: понедельник.
- Приятно было тебя увидеть. Приходи еще. (Зачем?) Передавай привет маме.
И закрываю дверь. И правда приятно. Поговорили как две заведенные пластинки. Завтра начинается заведенная неделя. Хорошо еще, если не будет неприятностей.
В окне все тот же закат. Сделал улицу странной, разлил на дома розовую краску. (Цветные дома в городе – мои сны и мечта). По-прежнему мчатся машины. Зачем же в такую заезженную жизнь еще и такие разговоры? Зачем я сама говорю об этом, играю в нелепую светскость? Почему не сказать о том, что мне хочется лететь сейчас над городом, за город (как только что летел вертолет), навстречу упавшему солнцу и далее в ночь.
(2000)