Мы с сыном собирались на рыбалку. Ну как собирались? Я перебирал и раскладывал снасти в заветном ящичке, а сын наблюдал за этим процессом. Сам я рыбак заядлый, а вот сынишку приобщил к этому делу только два года назад. В смысле - стал брать его на серьёзные рыбалки. Орудовать поплавочной удочкой и спиннингом он умеет очень даже не плохо. Но снастями заведую единолично я.
Когда дошла очередь до коробочки с блёснами, сын, до этого молчавший, внезапно спросил:
- Папа, а почему ты не хочешь вступить в охотники?
- Ты имеешь в виду охотобщество?
- Ну да.
- А зачем? – в свою очередь поинтересовался я, проверяя остроту крючков и начищенность лепестка очередной блесны.
- Как это – зачем? – похоже, вопрос у сына стоял серьезно. – Ружьё бы купил. Мы бы на рыбалку его брали. Заодно бы, может, и подстрелили кого-нибудь.
- Кого-нибудь? – я усмехнулся, вертя в руках маленькую, «нулёвку», темно-желтую вертушку «аглиа» с мушкой на тройничке.
На той рыбалке точно такая же блёсенка показала себя непревзойденной по количеству пойманных хариусов. По крайней мере, в первый день она меня очень порадовала своей уловистостью.
Мы тогда сплавлялись вчетвером на двух резиновых лодках по небольшой речке. Сплав был рассчитан на два дня с одной ночёвкой. Как это и бывает на такой рыбалке, мы проплывали, где самотеком, где для быстроты – на веслах – затяжные плёсы, любуясь красотами прибрежной тайги, останавливаясь на перекатах, привязывали лодки, облавливали понравившиеся места, после чего плыли дальше. Все как обычно, за исключением того, что маршрут проходился нами впервые. И еще – у Димона было с собой ружье.
Вообще, наша дружная рыбацкая компания состояла из трёх человек. Самым старшим и соответственно серьёзно-рассудительным был Володя. Ему тогда уже стукнуло двадцать семь. Мне было двадцать три. А Сашка, пригласивший в этот раз на сплав Димона, своего бывшего одноклассника, которого, мы с Володей впрочем, поверхностно всё же знали, был на год младше меня.
В чисто мужской компании, как правило, нет места жеманности и сантиментам, а потому в первый день сплава Димон, как новенький и не обвыкшийся еще в нашем коллективе, частенько становился объектом шуток, хоть и беззлобных, но тем не менее. Не знакомому с рыбалкой этого, может, и не понять, но на самом деле очень забавно наблюдать за человеком, который после неудачного заброса сосредоточенно старается самостоятельно содрать с веток склонившейся над речкой берёзы зацепившуюся блесну, или пытается поймать в воде сошедшего с крючка, но всё же недолго побывавшего в его руках, хариуса.
К вечеру общими усилиями мы набили подсоленным хариусом больше половины двадцатилитрового кана. Результат, конечно, не ахти, при том, что клёв был замечательный. Но клевал в основном хариус некрупный, а таких мы отпускали подрастать. И не потому, что правилами мелочь ловить запрещено, а мы уж совсем законопослушные. Просто никогда не понимал рыбаков, которые мелкую рыбу отпускают, а крупную складывают в спичечный коробок. И особо это касается именно хариуса. Красивая сильная рыба, которая даже будучи чуть длиннее ладони отчаянно сопротивляется на леске, заслуживает уважения. Да и что там есть в этой мелочёвке? А хариус рыба необычайно вкусная. И что характерно, чем крупнее – тем вкуснее.
К вечеру, подплыв к очередному перекату и взглянув на часы, мы решили именно здесь устроиться на ночлег. Возле перекатов берег обычно каменистый и с одной стороны довольно высокий. Кустарник вдоль воды не такой густой, а потому гнуса в таких местах ощутимо меньше. На сухом мху растут сосны, что намного приятнее елового бурелома низин.
Вытащив на берег лодки, мы быстро разделили обязанности. Сашка с Димоном выбирают место и готовят стоянку, а мы с Володей, как самые страстные рыболовы, облавливаем перекат, дабы разжиться свежайшим хариусом к вечерней ухе.
Взвалив на себя рюкзаки, парни покорно стали карабкаться по крутому склону, а мы с Володей, раскатав бродни, пошли в самое начало переката, с тем, чтобы спускаясь потихоньку вниз, не пропустить ни одного примечательного местечка. Когда у нас в тряпичных подсумках уже трепыхалось по хариусу, с берега вовсю доносился стук топора, а к реке из-за деревьев стал клубками стекать дым от разожженного костра.
В десяти шагах от вытащенных на берег лодок река немного сужалась, и перекат сваливался в глубокую быстрину, к берегу от которой вода вымыла приличный приямок. Это было самое многообещающее место, добравшись до которого, мы с Володей робко надеялись на рыбацкую удачу. И она не подвела. В тот момент, когда я тащил из свала переката очередного хариуса, Володя чертыхнулся так, что я невольно обратил на это внимание.
- Что случилось?
- Хороший удар был, а не взял, - хмуро ответил Володя, делая перезаброс.
После третьей подряд пустой проводки, он вдруг резко направился к берегу.
- Ты куда? – недоуменно спросил я.
Он только махнул рукой, быстрым шагом направляясь к лодкам. Назад он чуть ли не бежал, раскладывая на ходу уже оснащенную поплавком телескопическую удочку. Всё это меня озадачило до такой степени, что я прекратил ловлю, наблюдая за действиями Володи.
Торопясь и бурча что-то себе под нос, он насадил червя, выровнял на глаз необходимую глубину поплавка и сделал заброс в начало приямка. Весело качая антеннкой из стороны в сторону поплавок побежал по воде, но, проплыв не больше двух метров, резко ушёл под воду. Володя сделал подсечку, и я увидел, как удилище в его руках согнулось в дугу.
Через пару минут на берегу бился хариус, а Володя, с победным видом, руками пытался прижать его к камням.
Тут я не выдержал и, преодолевая быстрое течение, зачерпывая сапогами вихрящиеся вокруг ног бурунами брызги, быстро выбрался на берег.
Хариус был хорош – горбатая широкая спина намекала на то, что в нём не меньше килограмма. Такие в наших местах – редкая редкость. Те, что трепыхались в моём подсумке, и считались удачными экземплярами, были размером с селедку, а этот среди них смотрелся настоящим гигантом.
- Ну что, закруглимся на этом? – спросил меня Володя.
Подавив в себе ревнивый рыбацкий азарт, я со вздохом согласился. Парни наверняка уже подготовили стоянку, и не стоило заставлять их ждать. К тому же уха теперь точно выйдет знатная.
Налюбовавшись на красавца, и почистив всю пойманную рыбу, мы вскарабкались по склону и направились на дым костра.
В котелке, подвешенном к треноге, стоящей над костром, уже закипала вода. Сашка большой деревянной ложкой, примотанной куском проволоки к палке, что в целом вполне себе изображало половник, помешивал воду, заодно снимая неизбежную пену и вылавливая из котелка пленки золы с вездесущими комарами. Димон же безмятежно валялся на куче елового лапника.
- Филонишь? – поинтересовался у него Володя, усаживаясь рядом.
- Имею право, - отозвался тот. – Картошка почищена и уже отправлена в суп, лук тоже почищен и ждет своей очереди.
- Сам ты – суп, - заметил я, вываливая из тряпичной сумки хариусов на расстеленную клеенку. – Уха. У-ха!
- Ооо! Приятные экземпляры, - одобрительно кивнул Сашка.
- Особенно этот! – Димон не поленился, поднялся со своего хвойного лежбища и, подойдя к клеёнке, взял в руки хариуса, пойманного Володей.
- Кому так подфартило? – поинтересовался он, держа рыбину в левой руке, а правой подняв и расправив верхний плавник-парус.
Володя скромно промолчал.
- К сожалению, не мне, - пришлось вставить за него слово.
- Такого даже как-то жалко в уху, - с деланным сожалением заметил Димон.
- Жирнее будет, - нарушил свое молчание Володя. – Уха.
- Давай сюда, - добавил я, так как уже держал наготове нож. – Резать буду.
Димон вздохнул и отдал мне рыбину.
Через полчаса уха была готова, котелок снят с огня и поставлен на землю. Дуя в ложки, но всё равно обжигаясь, мы дружно принялись хлебать наваристый густой бульон.
Когда котелок опустел, рыба была съедена и все косточки выплюнуты, настала пора развалиться на еловом лапнике, закурить сигарету и, сыто балдея, немного потрепать языком. Белая ночь, треск костра, мерное покряхтывание сосен и шум переката очень этому способствовали.
Разговор крутился вокруг прошедшего дня – обсуждения проплытых мест, клёва, снастей, периодически перемежаясь сравнительными воспоминаниями из прошлых рыбалок. При этом мы не забывали подтрунивать над Димоном, еще бы, ведь этот сплав был для него в нашей уже устоявшейся рыбацкой компании неким подобием боевого крещения.
- А помните, в прошлом году в начале сентября сплавлялись по Сюзью и в одной заводи спугнули стаю уток. Их там штук пятьдесят наверное было? - Вдруг сказал Сашка, обращаясь ко мне с Володей.
- Ну, насчет полсотни ты соврамши, - заметил Володя. – Штук пятнадцать, может двадцать, было. Факт.
Сашка перечить не стал, посчитав данное уточнение не существенным. Что вполне объяснимо, ведь для городского жителя, что двадцать, что пятьдесят: это всё одно – много.
- Жаль в тот раз тебя - охотничка, с нами не было, - обратился он уже к Димону.
- Так в прошлом году у меня и ружья тоже не было, - резонно заметил тот, и после небольшой паузы неожиданно для нас выдал:
- Интересно, вы что же, из-за ружья меня с собой потащили? Дичи в довесок к рыбке что ли захотелось?
Не знаю, правда у него возникла такая мысль, или он в ответ на наши шутки тоже решил немного пошутить, но на лице его читался живейший интерес к нашему вероятному ответу. Он аж привстал на локте, чтобы не пропустить реакцию, должную отразится уже на наших лицах.
Некоторая пауза и правда возникла, но её быстро нарушил Володя:
- А ты как думал, - невозмутимо сказал он, - именно только за ради этого. Ну, ещё, чтобы от медведей нас оберегал. А то придёт к нам мишка и скажет: «добрый вечер, я – турист».
- Почему – турист? – недоумённо спросил Димон.
- Потому что мы будем завтраком туриста. Так что если всё правильно понял, давай, бери свое ружжо и ступай в караул. Будешь охранять наш покой.
Мы с Сашкой, честно пытались сдержать смех, и по нам это было видно.
- Да ну вас, - разочарованно сказал Димон и обиженно откинулся на спину.
- А что? – всё так же невозмутимо продолжил Володя, - Какой вопрос, такой и ответ. Только ты обижаться не вздумай, а то как мы на следующей рыбалке без твоего ружья-то?
Тут нас с Сашкой прорвало. К чести Димона, он юмор оценил и пусть не так забойно, но смеялся вместе с нами.
Усталость, накопившаяся за день, брала своё, и постепенно разговор успокоился, как и пламя костра, теперь лишь редкими язычками взлетающее над ярко-багровыми углями.
На рыбалке сон не долгий. В три часа утра мы были уже на ногах. Прохладный утренний воздух бодрил сильнее любого умывания. Поэтому, подогрев заваренный накануне чай, мы быстро позавтракали заготовленными дома для этой цели бутербродами и уже через полчаса, собрав свои пожитки, были готовы продолжить путь.
Над рекой слоился низкий туман. Сашка с Димоном наполнили котелки водой и вернулись тушить остатки костра, а мы с Володей стали подкачивать подсдувшиеся за ночь лодки.
Небо было девственно чистое, каким оно часто бывает в середине лета в наших краях ранним утром, когда солнце, до этого ненадолго занырнувшее за горизонт, снова ярким пятном появляется меж стволов деревьев. Это потом, часам к семи-восьми на небе появляются невесть откуда берущиеся облака. А пока оно вот такое – голубое, глубокое, даже бездонное, оно завораживает не меньше, чем зимней ночью в морозы, всё усыпанное звёздами.
Солнце тем временем очень быстро добралось до верхушек сосен и разогнало остатки тумана по заводям с нависающими кустами. Перекат искрился и играл бликами. Сев в лодки, мы продолжили наш сплав.
Очередной поворот реки. Пологий поросший ивняком берег. Небольшая прогалина в кустах, на которой стоит лось и смотрит на нас. До этого я видел лосей только на картинках и фотографиях – так уж сложилось. Меня поразили его размеры. Огромное сильное тело на высоких, и от этого кажущихся тонкими ногах. Большая голова, увенчанная небольшими рожками, сзади плавно переходила в массивный горб спины.
Ни он, ни мы не ожидали этой встречи. Пару секунд мы, люди, и зверь ошеломленно смотрели друг на друга, а тем временем течение реки быстро приближало нас к месту, которое лось выбрал то ли для утреннего купания, то ли – водопоя.
Уже потом я где-то прочитал, что лоси плохо видят. Наверное, поэтому он так долго стоял, пытаясь понять, что же такое несёт в его сторону река. Он первым сообразил, что близкий контакт с непонятными существами не входит в его планы, и развернулся боком к реке, головой к нам, дабы не выпускать нас из поля зрения, будучи готовым в любую секунду скрыться в лесу.
И тут Димон проявил чудеса невиданной прыти. Схватив ружьё, он взвёл курки и, не целясь, шарахнул с обоих стволов. Лось прыгнул и, с хрустом приминаемого сушняка и треском раздвигаемых веток, скрылся среди листвы.
- Ёпрст, - выдохнул Димон. – Кажись – попал.
- Да ладно, - усмехнулся Володя, - снайпер, что ли?
- Да нет, серьёзно! – Димон был не на шутку возбуждён. - Сто пудово попал! Давайте к берегу!
Володя с Сашей налегли на вёсла и лодки уткнулись в берег чуть ниже того места, где еще недавно стоял лось. Димон выпрыгнул из лодки с ружьём наперевес, на ходу доставая патроны из кармана куртки, и сразу ринулся через прибрежные кусты в лес.
- Во даёт! – покачал головой Сашка. – Сам, как лось.
Я, как не занятый веслами, раскатал бродни, вылез в воду и, найдя ветку покрепче, привязал обе лодки, после чего на берег вышли и мужики.
- Ну что, за ним? – вопросил я.
- Ага, - первым отозвался Володя. И тут же поднял вверх указательный палец левой руки. - Что-то нашего охотничка не слыхать.
- Эй!! – крикнул он. В ответ не донеслось ни звука.
- Забодал он его там, что ли? – попытался пошутить Сашка, но молчание было тревожным знаком. Поэтому вместо смешков в ответ на эту реплику, мы решительно вломились в кустарник.
Идти долго не пришлось. Лось успел сделать не больше двух прыжков, и еще метра три прополз по траве. Теперь он лежал на брюхе, подогнув под него передние ноги. Рядом, словно истукан, стоял Димон.
- Димон, ты чего? – спросил Сашка. Но тот даже не обернулся.
Подойдя к ним вплотную, мы всё поняли. Ружьё Димона было заряжено крупной дробью. Она-то и перебила лосю колени передних ног. Лось тяжело дышал, водил головой, и еще он … плакал. Крупные слёзы текли из его глаз, падая на примятую измазанную кровью траву.
- Чего стоишь? – Володя ткнул Димона в бок. – Добивай.
- Не могу, - после небольшой паузы растеряно пробормотал Димон.
- Как это – не могу? – голос Володи был мрачным.
- А может, - начал было Сашка, но тут же перебил себя:
- Нет. Всё равно помрёт, только мучиться будет, бедолага.
– Ну, - снова обратился Володя к Димону. - Давай.
Тот зачем-то отошёл на два шага от лося, неуверенно взялся левой рукой за цевьё, но тут же опустил руку и, покачав головой, повторил:
- Не могу.
После этого мы все с минуту в упор смотрели на Димона, от чего он, не глядя на нас в ответ, как-то сжался и втянул голову в воротник куртки.
- Таак. Значит, как палить и калечить – могу, - зло сказал Володя, - а как добить животное, чтобы не мучилось, так – не могу! – последние слова он уже проорал, отчего лось дернул головой, как от удара. Димон же опустил ружье стволом вниз и отвернулся.
Возникла дурацкая ситуация – четыре мужика стояли вокруг подбитого лося и не знали, что делать.
Наверное, мои нервы оказались слабее, но я не выдержал первым. Подошёл к Димону и забрал у него ружье.
Подойдя вплотную к лосю, я приставил ствол к его голове чуть ближе к шее. Видимо от прикосновения металла, лось повернул голову и посмотрел прямо мне в глаза. Не буду врать – в его взгляде не было ни боли, ни упрёка. Были только большие влажные глаза, смотревшие на меня в упор, и скатывающиеся из них крупные слёзы.
Я отвернулся и нажал на спусковой крючок.
- Здоровый. Килограмм триста, наверное, - начал было Сашка, когда мы возвращались к лодкам. Но Володя посмотрел на него так, что он решил не развивать тему. Дальше мы шли молча. И весь оставшийся сплав мы больше молчали. Рыбачили тоже потому, что вроде как надо.
Тушу лося мы оставили. Честно говоря, мы просто не знали, что с ней делать.
- Так почему ты не хочешь вступить в общество охотников?
Положив блесну в коробку, я посмотрел на ожидающего ответа сына и сказал:
- Вот смотри, мы с тобой идём на рыбалку зачем? Чтобы отдохнуть у реки, поймать рыбку, поесть ухи. Правильно?
- Правильно.
- Ну и зачем нам ружьё?