Люди по-разному заходят в храм. Кто-то осторожно, нерешительно. Кто-то излишне по-деловому, кто-то спокойно и отстранённо, весь в себе. Знакомые, конечно, улыбаются, здороваются мельком и идут к иконам. В любом случае главное – не мешать людям молиться… Хотя ненавязчиво надо приглядывать – не направится ли какая-то ретивая гостья к иконам на солею, куда нельзя подниматься. Или, ещё хуже – попробует войти в алтарь, куда вообще категорически запрещено входить всем, кроме батюшки и алтарников… И за детьми глаз да глаз нужен….
Обыкновенное чудо, к которому нельзя привыкнуть, это - как враз могут измениться люди. Вошла в храм суровая девица в джинсах и курточке, пошепталась с иконами, и выходит – ясноглазая, просветлённая, оттаявшая, с влажными ресницами… Вошла зима, вышла весна…
Иногда уходят, не сказав ни слова, а многим хочется поговорить. Тема всегда найдётся… Я люблю эти моменты, хотя потом каюсь на исповеди в многословии… Многим людям не хочется покидать храм, это – благодать Божьего дома… Оттаивают душой, согреваются… Говорят о наболевшем… А где ещё скажешь? О сыне-алкоголике, которого бесконечно любишь… От женщины услышишь о муже, который и слышать не хочет о Христе, или, наоборот, муж жалуется, что жена Церковь на дух не переносит… Тяжело… Об операциях и болящих близких… Столько горя в каждой душе. Но и – необыкновенные богатства веры, радости можно найти.
Храм – самое удивительное место на земле. Ни в одном кабинете психолога, верю, так не раскрываются люди, как в церкви… И это важно… Это – подготовка к исповеди. Потому что одно – рассказать о болевом, а другое – исповедать грехи…
Как-то довелось прочесть мысль, кажется, священника Александра Ельчанинова, что если человека сфотографировать до исповеди и после, то это будут два совершенно разных человека… Это так, постоянно убеждаюсь и на своём примере, и на чужих… Иное выражение лица, походка, глаза… Исповедь – это Таинство, она вычищает, ремонтирует ветхий домишко души так, что потом – не узнать.
Меняет человека Крещение, хотя, чтобы понять, что перешли незримую границу, может потребоваться несколько лет… Меняет Причастие, Соборование… Любое Таинство, в котором тайно Господь касается души и производит в ней изменения…
Но неведомые нам перемены происходят и обыденно, между делом… Каких только случаев не бывает… Зашёл аскетического вида молодой человек с бородкой. Обстоятельно перекрестился, поклонился, не удостоив кивком меня, мышку за церковным столиком, прошёл к иконам. И – будто умер. Молился о своём… Вышел с огоньком в глазах, задал незначительный вопрос, а потом полилось – говорил, говорил, что приехал, работает день и ночь, без отдыха, и речь его была невнятна, сумбурна… Трогал книги, иконки на столе, перебирал свечи, коробочки с ладаном, двигался ближе, зашёл уже на мою территорию, за стол, потянулся к полкам. Книги замелькали под его торопливыми пальцами. Я пыталась протестовать, удерживать, но он сильнее, и я отступила, смотрела и молилась, чтобы Господь помиловал… Он вдруг пришёл в себя, замолк на мгновение, и я вдруг начала рассказывать ему, как сын попадал в аварию и остался жив… Молодой бородач возвратился на место перед столом, обессиленно опустился на стул. Слушал, отстранённо. Потом сказал:
- Спасибо Вам, - и быстро вышел из храма… Что это было? Не знаю…
Зашла ярко накрашенная дама в белой шубке. Отполированная с головы до ног. Благополучная, богатая, состоявшаяся. Оказалась, что мужа нет, разведена, и одинока, и работа на износ, а храм любит. Оказалось, что прячется под слоем краски и кучи дорогих побрякушек – душа, более белая и пушистая, чем её шубка…. Хорошая, хорошая…