Революция, совершённая в Париже, не получила поддержки по всей стране. Уже в апреле коммуны в Тулузе, Лионе, Марселе и многих других крупных городах были уничтожены. Имперские войска подавили восстание крестьян. Немало усилий для этого приложили и клирики, проповедуя возвращение к монархизму, воссоединение Церкви и государства. К Парижу приближалась стотысячная армия контрреволюционеров, подкреплённая отпущенными прусским командованием французскими солдатами для поддержания версальского правительства. Париж тоже собирал свои резервы, уже к маю армия коммунаров насчитывала до девяноста тысяч добровольцев.
- Эдуард, Вы сегодня летаете где-то в облаках?!
- Простите, мсьё Маринье, я задумался.
- Напоминаю, тема сегодняшнего урока - философия эпохи Возрождения. Охарактеризовать это направление можно отказом от общепринятой идеологии католической религиозности и обращением к личности человека. Так называемый классический гуманизм, утверждение практического критерия истины. Вспоминаются такие имена, как Мишель Монтень (учитель скептицизма), Николай Кузанский, высказавший идею единства Бога и его проявления в природе (направление пантеизма) и, наконец, Джордано Бруно, известный всем нам не только своими философскими и научными трудами, но и своей трагической кончиной: он был заживо сожжён на костре...
Сильная боль пронзила сердце. Запах гари и обожжённой плоти заполнил ноздри, всё вокруг потемнело, и, последнее, что я услышал, это был звук упавшего на пол тела. Увидел себя со стороны, лежащего на полу, а дальше темнота. Замкнутое пространство и свист в ушах, словно падаю вниз с большой высоты внутри какого-то длинного туннеля или трубы, но не разбился, плавно "приземлившись".
Слабый огонь, ещё шедший от углей, шипит под струями холодного дождя. Человеческие останки, прилипшие к столбу, ещё дымятся. Вонь невыносима. Адская боль разрывает моё существо бессилием и удушающей ненавистью.
"Ещё несколько часов назад она была со мной... а теперь её больше нет!" - эта мысль пронзала копьём.
- Эделина-а-а!.. - от собственного душераздирающего крика я пришёл в себя. Этот белый кабинет был мне хорошо знаком.
- Слава Богу, Эдуард! Как Вы себя чувствуете? - обеспокоенное лицо сестры Жанны, за нею возвышается тёмная фигура аббата Маринье.
- Ну и напугали же Вы нас! Что произошло?
- Не знаю, - с трудом прохрипел я голосом, не желающим повиноваться, язык как ватный, а в носу всё ещё ощущался тошнотворный запах гари.
- Нам необходимо вызвать врача, я боюсь, что это начало падучей...
- Не дай Бог, только эпилептиков нам не хватало! Я уже отправил человека за доктором.
- Попейте воды! - она приподняла мне голову, помогая сделать несколько глотков.
- Сегодня я освобождаю Вас от работы, мсьё Боссе, полежите здесь, отдохните, как следует, - он благословил меня и обратился к фельдшерице, - сестра, позаботьтесь о больном, а я похлопочу о хорошем питании. Молодой человек очень бледен и измождён.
Когда учитель ушёл, Жаннет (как ласково мы её называли) взяла меня за руку.
- Вы кричали, Эдуард. Это был вопль отчаяния. Что Вы видели, будучи в забытьи?
- Тело, сожжённое на костре, прикованное к столбу...
- О, Боже Милостивый! - она перекрестилась и промокнула мне намоченным в уксусе полотенцем лоб, - кажется, у Вас начался жар.
Меня, действительно, бил озноб, и в то же время всё горело внутри.
"Неужели эта женщина сгорела по моей вине? Или по вине моего предка? Как такое может быть? Я видел всё собственными глазами, я был там! Как возможно это? Господи, Боже мой! Неужели мы существовали прежде?!"
Не прошло и пяти минут, как прибыл врач, живший неподалёку: он обычно осматривал семинаристов и, в случае надобности, приезжал по вызову.
- Ну-с, молодой человек, откройте рот, вытяните язык и скажите: "А-а-а", - он ощупал мои гланды, посмотрел в глаза, оттянув нижнее веко, послушал дыхание, приложив к груди стетоскоп. - Картина ясная - tonsillae, проще говоря, острый тонзиллит. Где это вы так умудрились подхватить его, юноша? Выпишу Вам порошки и микстуру. Полоскать горло каждые два часа раствором нитрофурала. Жанна, проследите, чтобы больной ни с кем не контактировал до полного выздоровления. Завтра загляну снова, если случится резкое ухудшение, везите его сразу в больницу. Неплохо бы поставить спиртовой компресс на меду... и много, много пить, желательно, тёплой воды. А вот едой не мучайте, ему сейчас и проглотить что-то будет нелегко.
- Я заварю липовый чай с мёдом.
- Замечательно, только не горячий!
Доктор собрал свои инструменты и ещё раз заглянул мне в глаза:
- Сбивайте температуру уксусным обёртыванием! Желаю здравствовать! - он откланялся и ушёл.
- Мне нужно бежать за лекарствами, Эдуард, я скоро приду. Лежите, пожалуйста, не вставайте! Я Вас потеплее укутаю.
- Куда ж мне деваться-то?! - я улыбнулся.
Закрыл глаза, подавляя озноб, что-то ярко-красное снова показалось. "Это настоящая пытка, кошмар не уходит."
- Эделина, - я произнёс это имя еле слышно, но тут же прозвучал ответ, словно она всё это время ждала меня.
- Я здесь, мой возлюбленный.
- Как это возможно?
- Душа бессмертна, ты же знаешь.
- Почему ты здесь?
- Ты сам просил найти тебя и помочь вспомнить...
- Это не сон?
- То, что ты видел, произошло на самом деле.
- За что они так с тобой?
- За нашу любовь... Всё в жизни должно быть оплачено.
Я осмотрелся по сторонам, внешне ничего не происходило. Я говорил сам с собой, потому что ответы звучали только в моей воспалённой голове.
- Кто тебя проклял?
- Священник.
Я вздрогнул.
- Чем я могу помочь?
- Снять проклятье может только равный проклявшему.
- Как это сделать?
- Не знаю...
Перевернулся на бок, лежанка была жёсткая, предназначенная для процедур, ломота в теле не проходила.
- Говоришь, что мы любили друг друга?
- Ты всегда был моим светом!
Голосом это трудно назвать, скорее я улавливал её мысли, но и они имели своё настроение и воздействовали на меня. Щемящая тоска наполнила сердце.
- И давно ты ждёшь?
- Очень, очень давно. Я долго тебя искала, потом ждала, пока ты вырастешь, чтобы смог понять... Не бойся, я никогда не причиню тебе зла.
- Я и не боюсь, мне просто холодно, поэтому зубы стучат.
- Если ты позволишь мне к тебе прикоснуться, станет тепло.
Я вскрикнул от неожиданной боли, словно меня окатили кипятком, но озноб и вправду прошёл, стало даже жарко. Закрыл глаза, снова - огонь. Только уже без останков, женский силуэт приобрёл очертания.
- Красивая... Ты очень красивая, Эделина.
Тихий смех прозвучал, как мелодичный перезвон колокольчиков.
Вернулась сестра Жанна и, взглянув на меня, запричитала:
- Бог мой, да Вы пылаете огнём! Сейчас, сейчас дам лекарства, Вам станет легче! Господи, помоги!
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/03/03/935