После прохождения очередного пригорка, спуска с него в низину, решили чуть отдохнуть, поправить ремни лыжных креплений, амуницию, одежду и просто, перевести дух. До заката время ещё было, а до места ночёвки, нужно было ещё топать и топать, если можно так сказать о несколько ином способе нашего сегодняшнего передвижения. «Отряд добытчиков» - любителей побегать по полям и кустам за зайцем на широких охотничьих лыжах, двигался, после нескольких дневных «загонов» и облав, к избушке, в которой в летнее время года, ночуют пастухи.
Оставалось нам ещё километров пять. Выдохнули, выскочили на вершину очередного бугра и, выстроившись в колону по одному, попеременным двухшажным ходом, не разбазаривая последнее здоровье, двигаясь молча, вырвались на оперативный простор. Направились к заветной лежанке. Последний километр пути брели почти в полной темноте, использовали только блёклый свет луны и интуицию. Вот она и долгожданная изба. Лыжи в снег, загнутыми концами вверх, дверь нараспашку и осторожно, чтобы не снести головой низкую балку, впихиваемся все внутрь. Где-то слева печь, должны быть рядом дрова. Это закон – оставлять после себя, для очередных ночующих - сушняк, спички, соль и кое-что из съестного, то, что не пригодно для употребления внутрь мышам. Консервы, чай в стеклянной банке и немного сахару, там же.
Вскоре огонёк разгорелся, чуть позже появилась хорошая тяга и дым, который изначально выходил во все щели, весело побежал в трубу, на улицу. Меня, как самого молодого, отправили за водой к реке. В кофте, не надевая куртки, отправился, предварительно прихватив две пустые бадьи и, воткнув ноги в валенках в лямки лыжных креплений, долбить прорубь. Долбить - то долбить, но чем долбить, не взял, да и про толщину льда в этой речушки в данное время года, у старожилов не поинтересовался. Возвращаться плохая примета, да и гордость не позволила. По ощущениям, двигаться к месту «долбёжки» предстояло минуты три.
Мысль ещё раз мелькнула в молодой дерзкой голове, что, мол, может вернуться, взять инструмент, получить последние рекомендации взрослых. Мне тогда лет 17 было. Отогнал, нет, думаю, была – не - была, не вернусь. Сам. Подкатился к бережку. Сейчас думаю, скачусь вниз, на лёд, а там разберусь что делать. Скатился, «едрёна вошь», как говаривал мой дедушка. Представьте картину со стороны. Я, в валенках и на славу примотанным к ним, лыжах, стою на дне водоёма, благо мелко. Лёд сомкнулся где-то чуть выше коленей, сверху с метр снега, прихваченного мною с бережка.
«Белое солнце пустыне» сибирский вариант. Голова, в шапочке фирмы «адидас», торчит из снега, всё остальное, включая те самые пресловутые пустые бадьи в руках, под снегом. Стою, руки ноги привалены и придавлены, ощущаю водичку, проникающую сквозь одежду к накаченному телу и снег, чуть тающий под воздействием всё того же, тела и, тонкой струйкой, стекающий по направлению другой воды, той, которая снизу. Картина Репина – « Приплыли».
Ждать помощи? Можно, но страшно. Нет, не больно будет от тумаков, больно и противно будет от насмешек и шуток. Кричать? Зверьё смешить и всё тех же пришедших на помощь. Отпадает. Гордость в очередной раз подсказала – «выпутывайся сам!» Да и воду ждут люди, чай, ужин нужно приготовить, Голодные все. Благо, долбить лёд не нужно, собой его так продолбил, что можно гусей выпускать в плавание.
Думаю - простою ещё с минутку, примёрзну и подмёрзну. Как Барон, который Мюнхаузен, рванул себя вверх и, как пробка из бутылки Шампанского, выскочил в полуметре от импровизированной проруби. Набрал воды и обратно, бегом. Опережая вопросы, заявил, что купался и начал раздеваться. Сотоварищи, естественно, всё поняли, но промолчали, чуть усмехнувшись. Всё та же гордость, не позволила рассказать, она же, чуть позже, выгнала ещё раз на воздух, принести дров. И, только сейчас, по истечении почти 35 лет, решил рассказать об этом случае народу. Сейчас уже не страшно. Весело…
Метки:Виктор*