В соавторстве с Екатериной Горбуновой-Мосиной
http://www.proza.ru/avtor/rian0208
6.
На следующий день Стеф пошла на работу с явной неохотой. Ожидала врача, рекомендующего остаться дома или пройти лечение, и не дождалась. Привычная жизнь давала сбой, и это не могло радовать. Пожалуй, стоило попросить пару недель отпуска, наплевать на все, слетать на море.
Но перед Стефанией сидела пациентка. И, как назло, из проекта Z. Рассказывала о своей псевдожизни, излагала псевдофакты, приводила псевдодоводы.
Стеф злилась, глядя на сорокапятилетнюю женщину. Нормальную такую, привлекательную внешне женщину, дезинсектора. Злилась и нервничала от того, что злится. Это было непрофессионально, а ведь ее взяли на работу в Центр именно из-за хороших рекомендаций.
Пациентка закатывала глаза и то и дело подносила пальцы к губам, будто целовала их.
- Ах, - речитативом говорила она, - эти поклонники. Ненавижу их. Вечно приносят не те букеты. Я люблю георгины, они не пахнут и такие пышные… А мне несут лилии. Ненавижу лилии. И все из-за этой статьи! Представьте, вездесущие папарацци!
- Что вы хотите от меня? – слишком резко спросила Стеф, не успела настроиться, не успела подумать.
Женщина посмотрела на нее, недоуменно подняв брови.
- Вы хотите помощи или просто нужны свободные уши? – уточнила Стеф, уверенно ведя свою линию.
Несмотря ни на что, надо было стоять на своем, быть последовательной. Потом она подумает, как объяснить руководству свою вспышку, а сейчас надо давить-давить.
Женщина встала с кресла. Вернее, всплыла из него, поднялась, воспрянула. Короче, встала и заявила, омерзительно растягивая слова:
- Я подам на вас жалобу.
- Всегда, пожалуйста! – рявкнула Стефания и отшвырнув в сторону блокнот, протянула пациентке лист бумаги и ручку – чистая провокация.
Девушку почти тошнило от этой дамочки, от ее вранья. Наверняка она в проекте уборщица какая-то, мечтающая о сцене. А тут пришла, типа помощь ей нужна. Не помощь, а трахатель хороший – вот, кто ей нужен.
Разумеется, женщина ничего писать не стала. Собрала губки в гузку и выскочила из кабинета.
Следом и Стеф выскочила в приемную, бросила следующему ожидающему приема пациенту:
- У меня неотложные дела. Запишитесь на завтра.
Выскочила на улицу. Снова шел дождь, а Стефания забыла зонт. Она обо все забыла. Стояла и думала, что вот хорошо бы простудиться. Просто так. Назло всем. Простудиться, и не ходить на работу, а лежать дома и смотреть в потолок. Но дождь не долетал. Рассеивался, оседая на плечи собственной трухой.
Зазвучал коммуникатор. Номер Босса.
- Что вам нужно от меня? – выкрикнула девушка.
- Вы готовы приступить к работе?
- Где вы были?
- Вас это не касается. Вы готовы?
Она вздохнула и ответила уже спокойно.
- Да.
Стеф настороженно наблюдала за тем, как Гордон Босс подготавливает свой прибор. Как он методично, и до ужаса обыденно раскладывает датчики и присоски. Как он, искоса бросая на нее неопределенный взгляд, говорит что-то совершенно не касающееся этой ситуации, спрашивает о планах на день грядущий, или об опыте прошедшего.
Девушка едва смогла прилечь на кушетку. Ей казалось, что именно ее первый опыт погружения в пресловутый проект являлся причиной странного путешествия на микробусе. Но у нее не было доказательств. А Гордон Босс не из тех, кто поддается на женские истерики.
- Готова? - вопрос прозвучал пугающе.
- Нет, - она яростно помотала головой и пыталась присесть, но мужчина остановил давлением ладони.
Интимный жест - руки на плечи, глаза в глаза, спокойный, низкий голос:
- Тихо, Стефания. Я рядом. Просто поверь, и расслабься. Это не пиратская копия, это лицензионная разработка.
- Я звонила, - она почти поверила. - Не я, из полиции...
- Так, ты или не ты?
- А есть разница?
- Конечно, - он улыбнулся, очень искренне и просто.
И уже не было полицейского, вытянувшегося во фрунт при звуках его имени, не было дикого путешествия в промзону, не было первого неприятного опыта в проекте...
Стефания закрыла глаза.
Это был другой день. Ярко светило солнце, било прямо в глаза. А на стуле окало кровати сидела большая кукла. Очень красивая, с ярко-синими глазами.
- Привет, солнышко! - мама наклонилась низко-низко, можно было уловить аромат ее духов. - Ты напугала нас вчера.
- Это моя кукла?
Чем она могла напугать? Жила себе и жила. Аглая поцеловала мамину руку слюнявым поцелуем и потянулась к пластмассовой гостье. Вот пухлые пальчики дотягиваются до жесткой до хруста юбки, вот касаются выбеленных тугих локонов...
Стеф судорожно выдохнула из себя чужую жизнь. Эта девочка на кровати - не она, это просто игра, просто чей-то надоедливый проект.
Сверху был потолок, по нему ползла муха.
- Вам стоит позвать дезинфекторов, - пробормотала сонно.
- Конечно, - Гордон Босс ободряюще похлопал по руке девушки. - Что было на этот раз?
- Ничего.
- Совсем? - казалось, что он удивлен.
- Разве вас это касается?
- Мы договорились, что вы будете рассказывать мне все свои впечатления, это очень важно.
- Важно, как мой персонаж разглядывает подаренную куклу? - Стеф скептически усмехнулась, а потом вдруг провалилась в сон.
- Дочка, погуляй с Верочкой.
- Не пойду.
Мама встала на пороге, посмотрела укоризненно.
- Аглая, ну что такое? Ты же взрослая девочка, тебе уже восемь.
- Не пойду!
- Но почему?
- Она странная. Во дворе все дразнятся. Говорят, что он дебилка. Я не пойду.
Мама наклонила голову, голос ее стал ниже:
- Не смей такое говорить о твоей сестре. Она не странная, она особенная.
- Не пойду! Не пойду! Не пойду и все! Хоть убей меня, я не пойду, она уродка!
И перед глазами странные, плохо фокусирующиеся глаза сестры. И противно сморщенное лицо одноклассницы Ирки и ее слова:
- Фууу, какая гадость. А моя мама сказала, что твоя сестра вырастет дурой. Она дебилка.
И первая драка. И Ирка, воющая и бегущая прочь. А за ней распущенный голубой бант вьется на ветру. И хочется догнать ее и поддать еще. А еще обида. Жуткая. Потому что в душе и так ясно: Верочка не такая, как все. Она странная.
И сейчас жесткое маме в глаза:
- Я не пойду с этой уродкой.
А потом стыд и боль. И горящая попа. И ненависть к Верочке, маме, и жить не хочется.
О таком никому не расскажешь. Даже Гордону Боссу. Что в респектабельной семье, выбранной Стефанией лично, есть некто совершенно не запланированный. Этому существу нет понятия в этой жизни. Как объяснить, что вдруг может появиться ребенок, лишенный разума. У вполне себе разумных родителей, имеющих старшую дочь.
- Скажите, - Стеф помялась, - мы можем изменить начальные установки?
- В смысле? – Гордон сделал вид, что не понимает.
- Ну, мы можем переиграть? Например, я не хочу быть там девочкой с зелеными глазами, а хочу карие. Или вообще – желаю быть мальчиком.
Он усмехнулся.
- Нет, это специфика проекта. Нельзя переиграть, пока не дойдешь до конца.
Стефания помолчала, переваривая информацию. Потом вдруг решилась поведать о срыве на работе. Говорила, как собственная пациентка, взахлеб, не успевая за словами, едва обозначая эмоции.
Гордон нахмурился, почему-то покачал головой.
Стеф не знала, что и думать. Все зря. Завтра ее положат в клинику. Там будет хороший уход. Профессиональные врачи окажут квалифицированную помощь. О работе в реабилитационном центре придется забыть, но ведь специализация Стеф может пригодится и в других областях, например, в сфере профориентирования.
Мысли девушки крутились, подобно секундной стрелке в циферблате. Она не могла воочию видеть этот прибор. Однако, знала о нем. Часы. Они висели на стене в комнате, где стояла кровать Аглаи.
Гордон Босс подошел к окну и закурил, выпуская дым наружу.
- Опыт, полученный в процессе, очень важная штука. Думаю, выводы насчет пациентки были верны. Она ничего не добилась там, ничего не достигла тут. Ей бы обратиться к обычному клиническому психологу, а она пришла в Центр. Возможно, просто, чтобы сказать потом кому-то…
Он не успел договорить. Раздался хлопок.
Все, что происходило далее, было похоже на фильм. Вот Гордон замолкает, оглядывается на Стеф и в его взгляде какое-то недоумение, потом начинает медленно оседать на пол. А она, неосторожно срывая с себя все провода, кидается к мужчине, подхватывает невероятно тяжелое тело с разливающимся пятном в районе груди, и пытается дотянуться до коммуникатора, будь они прокляты!
Потом был ужас и мрак. И полное непонимание того, где она находится – в проекте или реальной жизни. Лицо Гордона белело, а она пыталась зажимать рану на его груди своим пиджаком, пиджак темнел, в воздухе пахло железом.
- Встать! – услышала она. Увидела форму, синюю, потом лицо полицейского. Он схватил ее за руку, заставил подняться. Велел:
- За мной.
И она побежала за ним. Он шел быстро, а ей, на каблуках, приходилось семенить и спотыкаться.
- Мы должны остаться, - бормотала она, задыхаясь.
- Бесполезно.
Она остановилась, выдернула руку из захвата, гневно выкрикнула:
- Нет!
Попыталась вернуться, но сильные руки полицейского обхватили ее, поволокли, и единственное, что оставалось – скрести ногами по полу и кричать.
Он вытащил ее на улицу, запихнул в машину. Сам сел за руль. Стеф сжалась в клубок, захныкала:
- Отпустите меня.
- Допросим и отпустим, - «успокоил» полицейский.
- Вы нарушаете процедуру.
Он произнес в ответ несколько грубых слов. Стефания слышала такие от пациентов, но не предполагала, что человек может сказать их в реальной жизни. Она испугалась, а потом вспомнила о коммуникаторе. Ведь никто не мешает ей позвонить в управление и уточнить, что происходит? А оказалось, что мешает. Полицейский сухо сообщил:
- Этот автомобиль экранирован. И перестаньте, наконец, нервничать. Вы мешаете мне сосредоточиться. Я вас чувствую.
Это было что-то новенькое. Чувствует он. Эмпат? Разве таких не уничтожают в зародыше?
Стеф насупилась. Происходило что-то, основательно разрушающее ее собственно привычное мироздание. Бытие социализированного члена общества нарушалось на каждом шагу, в него бесцеремонно вторгались, впутывая госструктуры, хаос и смерть.
Девушка подергала ручку двери, почти не надеясь на успех. Разумеется, заперто, кто бы сомневался.
- Он умрет? – сама не поняла, спросила или констатировала.
- Это не входит в мою компетенцию, - полицейский сурово взглянул Стефании прямо в глаза.
Она послушно сморгнула непрошенные слезы и потупилась.
Дома было удивительно тихо. Возможно, просто в сравнении с полицейским участком. Стефания прилегла и включила музыку погромче. Коммутатор показал два непринятых сообщения: одно с неизвестного номера, другое – от Мишеля.
Стеф нехотя нажала на кнопку воспроизведения. Голографический Мишель присел рядом, помялся и предложил встретиться вечером в баре на углу Центра. Потом участливо в взглянул в глаза, мигнул пару раз и растворился.
Неизвестный номер показал почему-то только помещение: почти пустую комнату, посреди которой находился то ли стол, то ли огромный ящик. На него подал яркий свет, почти реально бликуя прямо в глаза. Стеф решила, что просто кто-то ошибся и удалила сообщение.
Потом до сумерек лежала, слушала струнный оркестр и пыталась вспомнить, что же происходило в полицейском участке. Она была уверена, что после происшествия находилась именно там. Но почему-то упорно не могла увидеть мысленным взором антураж. Видения ускользали. Память угодливо подсовывала картинки из некогда просмотренных фильмов. Но что же было на самом деле?
Поняв, что восстановить события в хронологическом порядке не получится, Стефания попыталась вспомнить, как оказалась дома. От обратного. Вот она у дверей, открывает их сама. Вот поднимается по лестнице. Почему-то пешком. Вот выходит из машины. Черной машины. Кажется, незадолго до этого была какая-то другая. И там сидел человек в форме. Синей форме.
Девушка помотала головой. Дальше была пустота. Нет, хуже. Муть какая-то, и казалось, удастся вот-вот ухватить воспоминания за хвост, а они не давались. Хотелось спать, а еще зудело в мозгу что-то. Гордон! Гордон Босс!
Стефания торопливо набрала номер экстренной службы.
- В один из лечебных центров должны были доставить сегодня Гордона Босса. Пулевое ранение в грудную клетку. Скажите, он жив?
Ответила на несколько бесполезных занудных вопросов, разозлилась и лишь затем получила ответ на свой вопрос:
- Гордон Босс ни в больницы, ни в морги сегодня не поступал.
Стеф уставилась на себя в зеркало, полученную информацию надо было переварить, обсудить с кем-то. Никого под рукой, кроме себя любимой не оказалось.
Может, она сходит с ума? Или это скрытые побочные действия инъекций, который ей вкалывают вот уже несколько дней подряд?
Внимательно изучив на руке едва заметный прокол, девушка поднесла к нему портативный анализатор. Приборчик чуть слышно зажужжал, потом из него выползла длинная лента с длинным химическим названием. Оно было на слуху, но ничего конкретно не говорило.
Стефания подключилась к сети. Поисковик долго перебирал информацию по запросу, а потом вывел на какой-то медицинский сайт. Оказалось за длинным непроизносимым названием скрывается легкий транквилизатор, анксиолитик. Совершенно безвредный препарат, используемый в новейшей фармакологии.
Ничего было не понятно.
Стефания восстановила в коммутаторе удаленное сообщение. Еще раз воспроизвела удаленную картинку. Увеличила ее, пока в глазах не зарябило от громадных пикселей. В стеклянной поверхности отражалась мужская фигура.
Глубоко вдохнув и выдохнув несколько раз, Стеф набрала номер.
- Мне хотелось бы получить объяснения! - начала без долгих предисловий.
Гордон ответил устало и обыденно:
- У меня в производстве одновременно тридцать два дела. Одно - касается тебя. И, поверь, оно не самое опасное.
.