Леший продолжение

Светлана Климова
Начало: http://www.proza.ru/2015/03/01/823

Дохнуло затхлой сыростью. Недалеко от входа упавшая балка упёрлась в огромную печь. Видимо, потолок держался на честном слове, благодаря кирпичной кладке.  Чтобы заглянуть в другую часть дома, осторожно подлезла под балку и обомлела. На лавке вдоль стены вытянулся скелет в отрепье, рядом  лежало  ружьё, напоминающее музейный экспонат. Сквозняк шевелил лохмотья, и от этого картина выглядела ещё более жуткой. Не раздумывая,  пулей рванула вон. Сразу за порогом то, что некогда служило крыльцом, провалилось. Эх, как  полетела на землю, споткнувшись! Потирая ушибы, уселась тут же. Напротив, в тени дома огромная жаба уставилась, не мигая. Никогда раньше не встречала в наших местах таких страшилок. И за что мне всё это?! Мало того, что заблудилась, так ещё незахороненные останки, этот земноводный мутант и память некстати подсовывала болючие воспоминания.
 
Всплыл эпизод опознания в морге. Дощатое строение редко использовалось по назначению. Только в особых случаях, когда вызывали специалиста из города. В обгоревшем трупе было невозможно узнать отца. Лишь мелкие детали подсказывали  очевидное. Как трудно подчас, переступить через себя и исполнить простые обязанности. Я не решалась прикоснуться к скрюченному телу с поджатыми ногами, чтобы уложить в гроб, и почти ненавидела себя за беспомощность. Придурковатый патологоанатом  намекнул на услугу красноречивым жестом, щёлкнув по  кадыку. Согласно кивнув, отдала, приготовленную заранее, жидкую валюту. Подложили простыню. Он что-то подрезал под коленками покойника, и обугленные конечности распрямились. Когда  перекладывали тело, верхняя часть черепа раскрылась и  упала. Присутствующий  родственник побледнел, едва не выпустив ткань из рук. Зато прикомандированный спец суетился, как ни в чём не бывало, даже бросил  плоскую шутку. В тот момент сильно хотелось врезать по его испитой физиономии. Долго стояли перед глазами позеленевшие мозги. Но тогда самообладание не подвело. Наверное, потому, что была не одна со своим горем.
 
Сейчас другое дело. Было не по себе. Я устала идти, терпеть, напрягаться, уверенности  становилось всё меньше, а отчаянье было так велико, что переполняло, отбирая остатки оптимизма. Даже на слёзы не было сил. Сначала мысленно, потом вслух обращалась к ангелу-хранителю, к Богу, к Духу тайги. Не знаю, правильно ли назвать эти просьбы молитвой, но в  порыве  выплеснулось всё, что накопилось за текущие дни. Как ни странно, отпустило. На душе стало тихо и отрешённо. Не раскисать и собраться! Легко сказать, трудно сделать. Только выбора нет. С этого момента, мой девиз – надо! Веское слово, особенно, если рассчитывать не на кого.

Снова войти в дом? От одной мысли об этом передёрнуло. Хотелось поскорее покинуть мрачное место. Прикрыв дверь, огляделась напоследок, из-под обломков крыльца виднелся какой-то предмет. Им оказался берестяной туесок. Ссохшаяся крышка, засургученная по нижнему краю, поддалась не сразу. Моя находка, пропитанная изнутри  воском, хранила орден и бумагу, почти коричневого цвета, свёрнутую в трубку. Это оказалось письмом. Замысловатую вязь  прочесть, вот так, слёту, не представлялось возможным. Каллиграфия и алфавит верхней части напоминали церковные надписи на иконах. Многие слова заканчивались твёрдым знаком, вместо привычной «е» - непонятная буква, наподобие, мягкого знака с поперечной палочкой вверху. Чужая для русского языка «i» заменяла современное «и».  Судя по устаревшим словам и тому, что удалось понять, письмецо было не простым, в нём описывалось место схрона.  Незримая  печать истории вызывала вопросы, но даже самые скромные предположения казались нелепыми. Нижняя часть послания напоминала рукописную карту. Значки, крестики, кое-где  несколько штук вместе и всего одно название – и то, не знакомое.
Время и место  не располагали разбираться с записью. Сложив по-прежнему, спрятала текст в туесок. Заинтересовал орден в виде восьмилучевой звезды. Вертикальные и горизонтальные лучи были длиннее прочих и поблёскивали самоцветами. На скрещенных сабельках, одна из которых обломана, располагался малахитовый крест в золотой оправе. В центре наложены цифры «1918».
 
Посомневавшись, как поступить с бумагой – взять с собой или приберечь до лучших времён,  всё же, спрятала в тайник. Необычную звезду застегнула в нагрудный карман.

Как ни искала, даже намёка на тропу обнаружить не удалось. Продолжились скитания наобум. Мой вынужденный поход не обошёлся без встреч с лесными обитателями, но что удивительно, звери не проявляли особого интереса к «бродячей гостье», будто понимали, что без ружья не представляю для них никакой опасности. Лишь однажды пришлось здорово поволноваться. В какой-то момент, ясно почувствовала взгляд в спину. Обернувшись, никого не увидела. Словно наваждение, не отпускало неприятное ощущение. Привычка доверять особому восприятию ещё не укоренилась полностью, я готова была списать всё на мнительность, когда увидела рысь. Без резких движений, подобрала хворостину и заговорила с ней: «Оставь меня, пожалуйста! Иди своим путём! Видишь, мне и без тебя лихо. Уходи! Уходи!» Кошка шевельнула кисточками ушей и села, как ни в чём не бывало. Но стоило продолжить движение, она шла следом, сохраняя дистанцию. Опять останавливаюсь, уговариваю, и всё повторяется. Дикая кошка играла со мной и похоже, не без удовольствия. Неизвестно, сколько продолжалось бы преследование, если б не таёжная речушка. Раздумывать не пришлось, опасность подтолкнула к холодной воде. Выбравшись на другой берег, оглянулась. Рысь исчезла.
 
Продвигаться вдоль реки, иногда, было крайне сложно, но я твёрдо решила не терять эту ниточку надежды. Вскоре открылось заболоченное озеро. Непуганые утки мирно скользили по глади, в прибрежной траве плескались ондатры. Наконец, ожидания оправдались, ноги вывели на дорогу. Я прошла совсем немного, когда почувствовала, рядом – человек. Веря и не веря, боясь обмануться, вслушивалась в окружающие звуки. Навстречу с лаем выбежала собака. Это была самая симпатичная лайка на свете. Во всяком случае, мне казалось, именно так. Чуть спустя, появился и её хозяин. С виду, обычный охотник. Привычная одежда, уверенная походка, загоревшее лицо.
 
-Что ли, здравствуй, сестрёнка!
Сказано так обыденно, по-панибратски, будто вчера расстались, но от простых слов приветствия хотелось смеяться и плакать, а получалось только улыбаться и невнятно благодарить.
-Ну,  что ты? Всё ж, хорошо, - слегка растерявшись, успокаивал он. Строгое лицо изменилось, в глазах плескалось крошево из приветливости, понимания, широкодушия. Теперь, глаза казались знакомыми. Сомнения покусывали память, перебирая эпизоды из прошлого. Что-то неясное проступало, но не прорисовывалось чётко. Пригляделась и усмехнулась про себя – если сбрить усы и приодеть в костюм от Армани – Джордж Клуни местного разлива.
Так мы и встретились.
Кто же ты, лесной человек, появившийся ниоткуда так вовремя?