Моралите

               
              Я и внешний мир! Как легко это разделяется на несоединимое – разрезана пуповина, связывавшая тебя с лоном, и ты свободен, ты вполне самостоятельное тело. Но разве это действительно так? Ты хоть и отделён, но ещё совсем не самостоятелен. Объект, но ещё не субъект! И ещё долго – долго будешь таким. Потому что, освободившись от пелёнок, горшка, кормления и прочих младенческих зависимостей, ты войдёшь в отношения с другими людьми, порою столь близкими, что отнести их к внешнему миру тебе никогда не придет в голову. Так где же она, эта грань между тобой и внешним миром? И вообще, есть ли она, хотя ты так легко и естественно относишь к нему всё, что тебя не касается или касается в виде материальных предметов: стены, дождя, забора, солнца, дерева и прочего. Составляющего непременное наполнение нашей живой жизни.

              Однажды с великой горечью я написал: что нас связывает с так называемым внешним миром – несколько родных людей и десятка два – три (для общительных – несколько сотен) знакомых! Если тебе повезло пожить долго, то эти связи всё редеют и редеют, пока ты не останешься совсем один, никому не свете не нужный, никем не ожидаемый, никак с этим светом не связанный. И придёт тебе в голову черная мысль, однажды уже пришедшая Ф. Ницше: «Нет ни одного живого человека, который любил бы меня: как же мне любить жизнь!»

Этот случай, по-видимому, и характеризует наличие в непосредственной близости от тебя, прямо за пределами твоего тела, непреодолимой грани между тобой и внешним миром. Как близко к тебе не подступи, он всё равно остается внешним и чуждым. Ты одинок.

              А если вернуться к пуповине и мысленно представить себе, что она не разрезана. Не только между тобой и матерью, но и между всеми твоими предками! Да прибавить к этому ещё и потомков, если они у тебя есть. Ого, какая длинная и сложная цепь получится! Прямо не цепь, а сеть, обнимающая огромную часть (а может быть, и всю?) Земли. Этот материальный, но мысленный образ, лишённый всякой вещественно ощутимой реальности, тем не менее, отражает и символизирует реальность кровных и духовных связей между поколениями. Но они-то, эти связи, разве прерываются со смертью или с разрезанием пуповины?! Они могут только забыться в бытовой суете, в обмельчании душ, в бездуховности, А если вспомнить о библейском ли, научном ли происхождении человеческого рода, то связей этих столько, сколько людей на Земле. Можно умилиться при этом – все люди братья! Но тут же отрезвляет воспоминание: первое убийство человека совершил брат, самый, что ни на есть близкий – и единоутробный и единокровный! Но совершение греха не прерывает связи. Она становится лишь иной. Неся на себе Каинову печать, мы сохраняем возможность прощения и очищения! Связь остается.

              А внелюдской, Божий Мир, разве он не связан с тобой бесчисленным множеством явных и неявных связей?!  Ведь нет народов на Земле, на каком бы уровне социального развития они ни находились, которые не были бы привержены к верованиям в мистическое, духовное, загробное, божественное – суть разные формы связи с нематериальными сущностями, отражающими разные уровни приближения к идее Бога. Идея эта бессмертна, вечна и абсолютна.   И тело твоё, питаясь земными плодами и возвращаясь в Землю, гармонируя со всеми вселенскими ритмами, является частью отнюдь не внешнего для этого тела  мира. И душа твоя, черпая из ноосферы (помните А.К.Толстого: «Тщетно, художник, ты мнишь, что творений своих ты создатель, Вечно носились они над землею, незримые оку») или Божьих заветов и таинств вечное: образы, мысли, мораль, является детищем и неразрывной частью этого прекрасного мира. Разве поэтому мы можем быть одиноки в нём?!

              Наверное, чувство одиночества посещает нас и является непременным нашим свойством потому, что Господь каждого из нас сделал центром вселенной: через себя мы начинаем отсчёт всему, как от начала координат во все стороны, по всем осям. И каждый другой это тоже центр вселенной со всеми координатами, и никогда начала координат не совпадают и не совмещаются – мы все друг для друга объекты в системе координат далеко или близко от их начала, центра, от «Я». Но все вместе – одна Вселенная.

              Может быть, поэтому, любя и не любя, мы не можем жить друг без друга, мы даже не становимся людьми, если взрастаем вне людской среды, а волками в волчьей, обезьянами в обезьяньей. Может быть, поэтому все мы так одинаково радуемся восходу солнца и печалимся, провожая его. Может быть, поэтому мы так одинаково восхищаемся и поклоняемся всему сущему: горам и равнинам, рекам и морям, травам и деревьям, небу и звездам, летней грозе и утренней росе и всему, всему, что делает жизнь столь прекрасной.

              Несмотря на непременное и обязательное одиночество, мы едины со всем Мирозданием и его Создателем. И одиночество это тоже дар Божий, потому что только через него нам дана свобода выбора, свобода воли, свобода ощутить и осуществить свою связь с Божьим Миром, т.е. войти в него.Возможно, похожим образом рассуждал когда-то и Джон Стейнбек, путешествуя со своим Чарли по своей Америке: «Внешний мир совсем не такой уж внешний, как нам кажется».

              Бесчисленные незримые нити связывают тебя со всеми сущностями Мироздания, которые являются его действующими лицами. И ты одно из них. Все вместе мы разыгрываем равно трагическую и комическую непостижимую драму, в содержании,  смысле и предназначении которой присутствуют нравственные заповеди. Пришла пора и тебе сыграть свою роль. Вступай в неё с Богом!