Доперестраивались!
Здрасьте!
Вновь власть опять,
опять у тех,
кто ошивался возле власти,
снимая пенки всех утех.
От идеалов – только перья
летят.
И вот гляжу сычом.
Вдруг призадумался теперь я:
куда сползаем? тонем в чём?
Кого воспеть сегодня в гимне?
Чего алкать?
Потерян след?
О, Боже Правый, помоги мне, –
коль есть он, –
вновь увидеть свет.
Вожди, мне думалось,
все знающие
у нас.
Я просто не ценю…
Но вот уже рука дудаевщины
в крови измазала Чечню.
Смахнешь холодный пот со лба ты,
когда с экрана, – рота? взвод? –
словно эсэсовцы, солдаты
на ропщущий глядят народ.
В недоуменьи лица сморщились –
сплошной бедлам,
как в страшном сне.
Истоки горя – в горбачёвщине! –
в предательстве и болтовне!
Нет, не могу!
Не всё равно мне,
что лезут вверх в промозглость дней
один другого вероломней,
бессовестней,
подлей,
дурней!
С нажимом цедится при этом:
«Мы, Ро-с-си-яне…».
Ну и пыл!
Посмотришь – явно, блин, с приветом,
без малой толики – дебил.
И невдомёк во тьме рутины
вождю, – в истории силён! –
что со времён Екатерины
вопрос о Крыме был решён.
Прислушайся, Всевышний, к речи ты
тех, доморощенных, мессий,
что бьют с налёту, аки кречеты,
голубку бедную Руси.
– Вам остров, сэр?
– Ну что ж, отлично!
– Моря?
– О’кей! Дадим моря!..
Раз-да-ри-ва-ется Отчизна
политиками втихаря!
Всё гладит время против шерсти,
и – в лоб!
А он уже распух –
от криминальных происшествий,
национальных заварух.
В потоках заграничной лести
свой неподдельный интерес.
Крутой прикид – важнее чести,
важнее чести – «мерседес».
Ищи ответы, не ищи их,
здесь явен происк сатаны,
коль беженцев в стране и нищих
поболее, чем в дни войны.
За долларом – мы в ад,
в неволю,
превыше он добра и зла!
О Боже, сжалься, не его ли
нам ставишь во главу угла?
От прошлых дней, да и поныне
слова поэта светят мне:
«Должны быть всё-таки святыни
В любой значительной стране…».
Их нет!
За что,
за что,
за что же
такая боль в груди моей?
Не отворачивайся, Боже,
от обезумевших детей!..
13-04-1997