Аришка. Цыгане. Станок и ткань. Из книги Солнце зо

Вячеслав Киктенко
              ПЬЯНЫЙ ПРИГОРОД
    
     Лучшие пьянки, как дети,
     Краденым счастьем вольны,
     Лучшие песни на свете
     Кликами воли хмельны.
      
     Слышишь? – трубят электрички,
     Личики смотрят в стекло,
     Как тут не брать по привычке
     Вместо билета бухло?
    
     В тамбуре запираться
     Где-то на станции «Лось»...
     Кончилось время пространства.
     Время любви началось.
    
     Солнышко, как тебя кличут?
     Песенкой грусть озари,
     Под перебор электрички
     Горлышко посеребри,
    
     Вздрогни, Маришка-Иринка,
     Разовая дереза,
     Пригородная соринка,
     Розовые глаза,
    
     Вздрогни и спой мне, Аришка,
     Слёзку стряхнувши, как сор,
     И не горюй, что воришка…
     Кто не воришка, тот вор.
    
    

***
Приходили к бабушке цыгане,
Пили чай, калякали с внучком.
«А играть ты будешь на баяне...»
«А немножко будешь дурачком...»

Помню я цыганскую вещунью
С космами седыми в пол-лица,
Шепоча заклятья и кощуны,
Ворожила втайне от отца.

Врачевала, склянками побулькав,
Только зелье пробуя на вкус,
Все равно перечила бабулька:
«Внучек-то мой – вылитый Иисус!..»

Бегал я от школьных расписаний,
Струны рвал гитары дворовой.
Не сбылось одно из предсказаний.
Но зато другое… Боже мой!..

Так и прожил, не размыслив сути
Всепрощенья, грозного огня...
Бабушка, о Господи Иисусе,
Ты кому сподобила меня?

Таинств и размысливать не смею,
Попросту дивлюсь, чтоб не соврать,
Просто вот молюсь, и не умею
Огненного действа разобрать.

Просто одному, Кто, всем внимая,
Не предал нигде и никого,
Верю, верю... и не понимаю,
И не понимаю ничего.




    
          НАПОМИНАНИЕ  ОГНЯ

     Вот женщина – станок и ткань.
     А вот мужчина – мощь, броня.
     А ты – иное помнишь...
     Стань
     Напоминанием огня.
    
     Когда забудется огонь
     И заартачатся шелка,
     Очнись, и замани в ладонь
     Луч, соскользнувший со станка.
    
     Там, в старом доме мастеров,
     Где ночь и день формуют прядь,
     Устав торжествен и суров,
     Разрыв – не спать, черёд сверять.
    
     Там сумерки слепой золой
     Марают нить суровых лет,
     А ты светящейся иглой
     Кольнёшь – и направляешь след.
    
     Как будто ты дверной крючок
     Откинул, поманил рукой,
     И в ночь гонимый светлячок
     Вновь закачался над строкой.
    
     И вот – ровней пошла строка,
     И вот – пунктиры дней ясны...
     И можешь греться у станка,
     Блистательные видеть сны.