- Десять лет назад, таким же летним днём, у меня выкрали дочь. Вы этого не помните, но Ваш отдел этим занимался год. Дело не закрыто. Девочку не нашли, ни одной зацепки в деле не существовало вообще, не появилось их и за эти годы. Подключался даже Интерпол, проверяя мою первую жену в Швеции. Ваш бывший шеф систематические обзванивал детские дома на предмет поступлении бездомных детей, девочек.
- Я работаю не так давно, это верно, но и я слышал об этом. Так, что Вас привело вновь к нам? Неужели, что-то появилось спустя годы?
Следователь горотдела, худощавый, молодой юрист, вступивший в должность начальника следственного отдела два месяца назад, с нескрываемым интересом слушал директора Издательского Дома.
Казаринов нервничал, ему не хватало ушедшего на пенсию Степана Ильича, досконально знавшего все перипетии поиска Лизаньки.
- Степан Ильич ежемесячно обзванивал более трёх тысяч Детских домов, проверил алиби всех наших знакомых и криминала города, не могу ли я вновь обратится к нему? Я, безусловно, доверяю Вам лично и сотрудникам отдела, но он, думаю, и сам захочет довершить дело.
- Это несомненно. Я ему доложу о Вашем визите, но Вы еще ничего не сообщили по делу. Слушаю Вас.
- В Томске появилась моя первая жена, Риба Казарина. Мы виделись, а спустя неделю, на электронную почту издательства, поступило от неё письмо. Я скопировал его, читайте.- Казаринов подал лист бумаги.
«Если лично похоронишь меня - получишь адрес Лизы.»
- Она не улетела в Швецию ещё, хотя в Томске её сейчас нет. Родных у неё не осталось в живых, значит она где-то здесь, рядом, и всё-таки, замешана в исчезновении дочери. Я всегда её подозревал в этом, но ничего не доказывало моих подозрений. Её алиби было безукоризненно, никаких связей с криминалом установлено не было, а спустя полгода, она выехала из России. Вот здесь электронный адрес компьютера, с которого послано письмо, но я решил сам не выходить на связь. Чтобы ничего не испортить.
- Это правильно. Сегодня же созвонюсь с Ильичом, и Вам сообщу. Это может быть и поздно вечером, так что дайте мне номер мобильного. Следователь вновь перечитал сообщение.
- Странное письмо….. «если похоронишь….», попахивает намеком на суицид. Она что, больна чем-то?
- Мне показалось, что пьет, а так ничего особенного. Просмотрела бухгалтерские отчеты на предмет соответствия её дивидендов. Мы ежегодно переводили ей в Швецию, у неё акции в издательстве, мы были партнерами при организации бизнеса. Но для этого приезжать в Россию не было нужды.
- Удивили Вы меня, удивили! Значит, всё-таки, Ваша жена? Проверяли мы её тогда пошагово - чиста как слеза была. Где же она выскальзовала?-
Степан Ильич все также натужно дышал в трубку.- Мы с женой в деревне гостим, грибами балуемся. Не могли бы Вы, прямо сейчас приехать? Часа два на дорогу, а что ночь на дворе… мне этот покой уже только давление поднимает. Будете выезжать из района, позвоните, я на трассе встречу.
Казаринов катил по новосибирской трассе, когда, в свете фар, увидел грузную фигуру на обочине.
– Рад, Евгений Львович, очень рад увидеть Вас… Тут наша знакомая живет, прокатим километров пять в сторону от трассы, мы у неё любим бывать. Лес, река, безлюдье, да и помочь нужно женщине… и для тебя много неожиданного найдется.
Они вьехали на поляну перед темным домом. Луна заливала серебром каждый лист окружавшего его леса, создавая черные провалы в длинных тенях. В освещенном, желтом окне, виднелись силуэты двух женщин, ожидающих их за накрытым столом.
- Боже мой, уже отвык от вида планеты, смотрю как кадры из кино. Казарин застыл, выйдя из машины.- И что? Так люди каждый день живут?
Чай, с какими-то успокаивающими травками, или сама атмосфера ночного чаепития, но напряжение Евгения спало, и он впервые подумал, что полученная записка от бывшей жены, продиктована её не утихающей мстительностью и желанием больнее ударить его, даже через столько лет. Запоздалое сомнение в истинности сведений охватило его.
- Степан Ильич, верите ли Вы в достоверность сведения, или это запоздалая разводка меня? Но я не смог пропустить мимо. Степан Ильич, не глядя в листок бумаги, неожиданно передал его хозяйке.
Таисия Павловна вышла с листком из комнаты, а на недоуменный взгляд Евгения , следователь сделал успокаивающий жест рукой. Через пару минут, хозяйка молча вернулась.
- Да, в субботу вечером, с моего компьютера, было отправлено это письмо. Я вернулась в воскресенье вечером, гостья уже исчезла, днём сюда приходит из села женщина, когда мне нужда уехать на пару дней, так дом уже был закрыт на замок. Жила она здесь пять дней, но на два дня выезжала в город. Оставила мне письмо и деньги. Знакома с ней, тому более десяти лет. Встретились на курорте Белокуриха, она привозила дочку на родон.
- Стоп, Павловна! Теперь будем сопоставлять дальнейшие даты. Каким числом, в 98 году, исчезла Ваша Лиза?
- «25 августа.- Казарин опять напрягся.
– Павловна, показывай свой журнал с регистрацией жильцов за 98 год. Ищи Казарину Рибу. Интересное и единственное имя по Томской области. Тоже 25 августа. Но зарегистрирована лишь её пятилетняя дочь - Казарина Олеся. Вам нечего добавить, Женя?
- Коммерческий директор, Казарина выехала в командировку в Пермь, самолетом, с дочерью за день до похищения Вашей девочки. Хотела оставить её у бабушки, где-то в селе на Урале, пока она подписывала договор о поставке бумаги в Перми, и осматривала типографию на предмет покупки. Издательству выгодней печататься там, чем гнать бумагу в Томск. Задержалась на неделю. Вернулась поездом, сказала, что дочь плохо перенесла полёт.
- Мы проверяли. Гостиницу, комбинат, но на типографию не вышли. Это была небольшая, при каком-то заводе. Комбинат тоже не в самой Перми, поэтому она ночевала в двух гостиницах за эти дни.
- Регистрация на самолет из Новосибирска была вовремя и вместе с девочкой. Но в Новосибирске она пробыла почти сутки, вечер провела у знакомых. Тоже проверено. Это был как раз 25 августа, а самолет вылетал в 4 утра 26-ого. Каким образом, проводив их на поезд до Новосиба 24 августа, мы видим её 25 у Павловны? На машине, где за рулем была она сама?
- Значит, вышла с поезда на промежуточной станции, где стояла припасенная машина, её машину я отогнал с вокзала в гараж. На ней прикатила сюда и привезла Олесю. Вернулась в город и …. увела Лизу. Значит, в самолете она везла Лизаньку.- Евгений вскочил с кресла, Павловна быстренько подала ему пачку сигарет.- И на этой машине докатила до аэропорта Новосибирска. А Олеська вообще никуда не уезжала, а была ... здесь? Если бы тогда знать про Таисию Павловну….- Он судорожно рванул обертку пачки сигарет, шагнув в темный проем двери. Все молчали, дожидаясь его возвращения.
- Девочки, Вы как? Может валерьяночки? Здесь скорой помощи нет.- -Что же он ей такое сделал, что она только местью и жила? Приехала посмотреть на бывшего мужа и добить его? А где мать Лизы?
- С тех пор в клинике для душевнобольных, в Сосновом бору. Он, временами, забирает её домой, но это короткие периоды, потом обострение и вновь клиника. Иногда переиздаёт книжку её рассказов.
- Вы сами верите этому письму?
- Думаю, что мне нужно выезжать на место проживание её родителей, на Урал. Ведь какую-то девочку она везла туда. Её следы и будем искать, а отдел проведет следствие по самой Казариной.
- Согласен с Вами, Степан Ильич, и еду с Вами. Финансы, машина – за мной. Буду готов через день.- Евгений стоял на пороге дома.
- Когда мы познакомились в Белокурихе, она общалась ещё с одной женщиной. Помню, что тоже была уральская, и они много говорили об этом, землячки, вроде. Обменивались адресами, поэтому я не удивилась, когда она через пару месяцев нарисовалась у меня с просьбой приютить Олеську. Навряд ли я найду адрес этой землячки, но вот фамилию знаю, она подписала мне на память книжку с рецептами. Завтра перерою все на чердаке, где-то там, в коробках лежит.
- С её изворотливым умом, ничто не помешает и курортной знакомой оставить ребенка. Тем более, если приплачивала за содержание.- Евгений вновь закурил, стоя на пороге.
- А документы оставила Олесины. Мы искали Елизавету, а она жила с другим именем. Надо запросить архив - не выписывался ли дубликат свидетельства о рождении.- Степан Ильич сделал пометку в ежедневнике.
- О чем она с Вами говорила?- Евгений обратился к хозяйке.
- Много жаловалась на подлого мужа, бросившего её из-за другой. Вы и вправду оставили беременную жену?
- Мы прожили с ней три года. До свадьбы встречались эпизодически, в основном в компаниях. В 90-ых годах было много трудностей. Диплом оказался не нужным, работы не было, торговать я не способен, а её отец ездил в Турцию за дубленками. Она попросила его взять меня в напарники, трижды сьездили. Как вьючные ишаки таскали мешки через границу. Рида с двумя подружками, торговали на рынках. Так год и пролетел, когда она сказала, что денег достаточно на открытие какого-нибудь бизнеса. Открыли издательство, согласно моему образованию филолога, получили оплаченный заказ на политическую рекламу, отпечатали в Канске, составили договор на пару журнальчиков, и дело вдруг, пошло. Рида торчала в Москве и завязывала знакомства, на предмет договоров. Не брезговали ничем. Её папаша увидел, что не прогорели, и вложился в нас на серьезный заказ. Так и поженились. Дело одно, деньги одни – получилась семья. Я ещё повякал про любовь, а Рида заявила- « Любовь – это роскошь в любые эпохи».- Он развёл руками.- Молод был, ничему не знал цену.
- Ко мне эта «роскошь» пришла через три года. Взяли заказ на издание книги молодой писательницы. И лет ей было немного, и книжка первая . В издательстве уже работало два редактора, они и порекомендовали. Пришла она ко мне на прием, и уже не было сил расстаться с ней. Как глоток воздуха были её мысли, её мир. Даже её имя - Майя... пахло весной. Я, вдруг, почувствовал пустоту своей жизни, одиночества и холода. Обьявил Риде, что люблю другую и прошу развода. Для меня было неожиданностью её реакция. Если бы не её отец, рухнуло бы всё. Урезонил дочку, и бизнес устоял. Она продолжала работать в издательстве. После развода, вдруг, объявила, что беременна и я должен усыновить ребенка. По сей день не знаю - моя ли это дочь, или она просто использовала меня . Но я согласился, во имя мира во второй семье. А после рождения Олеси, родилась в этот же год наша Лиза. Разница в восемь месяцев. Сказать, что всё протекало цивилизовано, не могу. Работали мы по-прежнему в тандеме, но выяснение отношений превращались в скандалы. Бедная секретарша убегала из приемной, как только Рида входила ко мне. Заявила мне, « Я выиграю - ты повесишься!», и в таком духе было многое, но, когда пропала дочка, не услышал ни одной реплики. Наверно увидела,что просто убью её у всех на глазах... Я понимал, что с ней происходит что-то ненормальное, но даже не предполагал, что оскорбленное самолюбие женщины так разрушительно... Ещё до этого события, она взяла в норму привозить моей жене Олесю, когда уезжала в командировки. Жена боялась её как кролик удава, мне же приходилось проглатывать эту бесцеремонность. Это не было дружеским жестом доверия, это было взыскиванием за нашу вину перед ней.- Казарин остановился.
- Простите меня, вылил бочку негатива в чужом доме… Но я теперь понял, что переполнило её. Она увидела, что моя Зайка беременна. Это, видимо, была последняя капля, и она затеяла войну. В результате - выкидыш, исчезновение дочери, и клиника для жены. Я выжил лишь из стремления найти ребенка.- Евгений замолк.
Всеобщее молчание мертвило даже воздух в комнате.
Уже бесстрастным голосом, он продолжил.- Спустя годы, я вновь увидел в ней то же, прежнее её требование к миру - умение смотреть на неё и слушать её.-
Четыре человека попрятали глаза друг от друга. Наконец Таисия Павловна, бормоча какие-то заклинания, вышла на кухню за чайником.
- В конце концов, это не главное. Что бы с нами не происходило, существуют границы для нормальных людей, преступив которые, ты преступник. Извините за тавтологию. Наша задача помочь жертве и покарать преступника. Сейчас пьем чай, и ложимся отдыхать. Ночь во дворе.
Степан Ильич выбрался из кресла.
Они начали с поиска родственников Риды.
Её родиной оказался небольшой, рабочий поселок под Серовом. К удивлению, это имя было не редкость в этом поселении.
– Была такая акушерка в селе, Рида из Эстонии. Умелая и знающая, многих детишек с того света вытащила. Вот и называли в честь её, а теперь прижилось имя, внучек называют бабушкиным именем. Но родственников вашей Риды не осталось. Жила здесь её мать и тетка. Умерли уже. Дочь приезжала хоронить, но ребенка у них не оставляла. Вы спросите соседей, они больше знают. Может, чем-нибудь вам помогут, а в сельсовете таких документов нет.-
Дом оказался ветхим, каменным многоквартирником с сарайными постройками. При их появлении появились такие же ветхие жильцы,- доживающие свой век старушки, которые помнили всё, начиная с войны и похоронок своих мужей. Риду-иностранку знали все, и её маленькую дочь тоже видели.
- Слабенькая девочка была, плохо ходила ещё. Бабка ей ножку обварила невзначай, так девочку на улицу не выпускали. Рида её забрала скоро. Всего-то недельку бабка её и поняньчила, плакала потом все годы. А более, Рида её не привозила к матери.- - - Лет пять было девочке?- Задал вопрос Евгений.
– Не знамо нам, но тока виделось, что меньше. Слаба на ножки и говорила плохо. Наши девахи куда шустрее виделись.
- Тако, "скорую" девочке вызывали, и в больницу, опосля, все дни носили на перевязку. При мне это было, я в больнице полы мыла в то время.- Вставила в разговор реплику ещё одна соседка.- Больничка через пару кварталов отсель была, я и подрабатывала вечерами.
Упомянутой больнички уже не существовало, тало быть, не сохранился и архив.
- Оборвалась ниточка.- Заключил Степан Ильич.
– Медсестра. Глаша, поди, чо вспомнит. Вы поищите её в новой постройке, она по сей день работает медсестрой.- Вновь подала голос соседка.
Медсестру они нашли быстро.
- Помню ли я Риду? А как же! Она училась в школе с моей старшей сестрой. И её Олеську помню. Всё маму звала на перевязках. Тетка приносила её, а Рида появилась позже, где-то дела делала свои. Нарядная дама из неё получилась. Бросила мать и уехала к отцу в классе восьмом. Бедно с матерью жилось здесь. Она мне отрез на платье подарила за хлопоты с дочкой. Сильно ножку обварило. Манную кашу опрокинули на неё, водой бы так не запекло рану.
Евгений вынул две фотографии.
- Покажите, которая из них её дочь.
Глаша уверенно показала на светловолосую малышку.
- Так вот она, я ещё удивилась, что такая блондиночка у Риды.
- Вы помните, какую ножку Вы лечили? И на каком месте была рана?
- Коленку на левой ножке. Хорошо помню, я тогда лишь только начинила работать после техникума.
_ Мы отыскиваем эту девочку, и Ваши данные очень важны будут в деле. Их необходимо зафиксировать в официальном документе, и это нужно сделать у нотариуса. Мы сейчас согласуем время с нотариусом и сообщим Вам. Где и как можно найти Вас?
- Ну что? Дальше по детским домам? Тогда вот список домов на Урале, не думаю, что она колесила бы по России, чтоб избавится от ребенка. Ведь она вернулась в Томск в считанные дни. И судя по всему, ей пришлось бы это делать за субботу, в понедельник она вышла на работу. Ещё меня интересует её знакомая по курорту. Данные по ней Таисия нашла. Значит завтра в облотдел паспортного стола. Не найдем здесь, прошерстим по всему Уралу.
- Захария Ушева нашлась в Челябинской области. Умерла пять лет назад. Бывший адрес проживания есть. У нас опять встреча с соседями. Вперед! Да поможет нам господь! Тем более, что там есть старая церковь, и там тоже могут её помнить.- Степан Ильич вышел из ванной гостиничного номера.
- Тогда завтракаем и поехали. К вечеру должны найти эту деревню.
- Тебе надо расслабится, а то ты похож на больного ДЦП. Не вызываешь доверия.
- За твоей широкой спиной спрячусь, ежели что.- Отругивался Евгений.- Вот дороги там точно убийственные. Нужен сухой паек и пара термосов с кофе.
- Какое милое создание - бабушки! К ним я и пешком добреду.И приютят, и расскажут, и душу согреют своей мудростью.Одно непонятно, откуда же они берутся? Вылупляются из женщин? Из стервозных, жестких женщин? Уму непостижимо! Ты давай рули, а то точно заночуем в поле.
- У меня два спальника в багажнике, для Вас главное туда попасть при своих габаритах. А бабушек я опасаюсь – вдруг покажутся прежние, женские зубки?
- Ты боишься отгадать все буквы и не суметь прочесть всё слово? Не бойся, в процессе научишься. Главное-никаких компромиссов с фактами.
Ночевали они у костра в спальниках, здраво рассудив, что на ночь в деревню приезжать не к чему. Тихое, звездное небо обещало им сухой, жаркий день, и надежды в поисках ребенка. Евгений впервые, с тех событий обрушевшегося горя, молча плакал в своём спальнике. Впервые появившаяся, надежда сдирала многолетнюю тяжесть с сердца.
Деревня, поутру, казалась вымершей. Многие дома, заколоченными ставнями, чернели по длинной, безлюдной улице, единственная собака равнодушно пробежала мимо, игнорируя их присутствие, и только открытая дверь церкви, гостеприимно ждала любого.
Они потоптались на крылечке, заглядывая во внутрь. Из-за угла послышалось шварканье метлы, и высокий, худой мужик вышел к ним.
- Кого это господь послал нам спозаранку?- Неожиданным тенорком заговорил мужик, оглаживая бородку.
– Нужда привела к Вам. Ищем мы девочку, так вот, не у вас ли в деревне она проживала.- Степан Ильич заглянул в свои записи.- Была здесь женщина Захария Ушева, царство ей небесное, и ей могли оставить девочку десять лет назад. Вы ничего об этом не слышали?
- Как же не слышал? И слышал, и знал эту девочку. Вы-то кто ей будете, господа хорошие?
- Я отец её. Вот отыскиваем с другом.- У Евгения перехватило горло от волнения.- Она до сих пор здесь живет?
- Так, по смерти Захарии, девочку опека увезла. Матерь её не известна нам была, её в приют и определили. Вы в районе справьтесь, мил человек. А местные и не скажут ничего. Как имя-то Вашего ребенка?
- Казарина Олеся, или Елизаветой могли назвать.
- Олеся она, Олеся. Деньги на неё приходили Стефании, тем и жили они. Воцерковлена девочка была. Я сам крестил, и записи могу показать.
- Большое дело сделаете, если выписку дадите нам.- Степан Ильич благодарно поклонился мужику.- Не признали мы в Вас батюшку, простите великодушно.
Евгений достал чековую книжку.
- Мы хотели бы сделать на церковь взнос. Вам в любой банк нужно будет предьявить чек. А наличные вносим на помин души Захарии.-Он с поклоном протянул чек батюшке. –
- Девочка-то, не в обиде жила?
- Господь с Вами, что такое подумали?. Захария богобоязненно жила, в одиночестве. Так она ей в радость была. Всё о матери рассказывала, что вернется за ней погодя.- Батюшка перекрестил их, выйдя на крыльцо церквушки.
- В опеку, милок, в район. Мы на правильном пути. Надо бы домой отзвонить, тоже волнуются. Главное, что жива Ваша Лиза. Давай-ка, перекурим это дело. Тоже волнуюсь. Но как хитро она провернула всё! Твоя бывшая жена – просто гений криминала. Всё срослось для неё после знакомства в Белокурихе с Таисией и этой землячкой. Это не спонтанные действия, а долгое обдумывание плана именно похищения.-
- Да,погубила несколько человек за раз… И саму себя тоже. Судя по всему, пьет она сильно. Это же неспроста для такой сильной натуры.
- Месть разрушительна, даже если приносит удовлетворение мстящему. И не дает обратного хода.- Степан Ильич выпустил дым в открытое окно.–Иисус недаром, в десяти заповедях, заклинал уметь прощать,
вопреки доктрине своего отца. Я читал библейские псалмы о мести-очень жестокие вещи проповедуются в них.
- Я не знаю, во мне закаменели все чувства с тех пор. Мстить не пришлось, ничего не осталось, кроме жалости к Майе. Этим и живу пару месяцев в году. Даже не знаю, помнит ли она меня, но фотографию Лизы рассматривает. Упорно так, как будто её чувства через что-то продираются, и не могут пробиться. Медики утверждают, что это необратимо.
- А ну-ка, давай к исполкому подруливай. Узнаем где отдел опеки.
- Казарина Олеся Евгеньевна. Ну как же, помним такую. Вот, согласно документам, была определена в Детский Дом, мать была извещена, и через год, девочка передана ей для определения жительства в Швеции, по факту проживания матери - Казариной Риды Максимовны. Вот её подписи в документах.- Дама улыбалась казенной улыбкой чиновницы.- Но сведения об отце утверждают, что он умер. А Вы, стало быть, живы.
- Надеюсь, в Швеции человека потерять невозможно. Там всё четко работает. Мы найдем её, очень быстро найдем.- Степан Ильич крупно шагал вокруг внедорожника, где за рулем лежал Евгений. - А что ей было не вывезти! Она просто купила билеты на самолет и улетела с дочерью, которая вписана в её паспорт, как гражданка Швеции.
- Значит, там теперь числятся две её дочери с одинаковыми именами?-
- Не факт, не факт. Она, при получении паспорта, или еще ранее, могла дать второе имя. За границей это практикуется. Нам нужно запрашивать просто данные по семье Казариновой.-
- А если её задача мести была более прогматичной? Что, если всеми её поступками были деньги? Просто деньги? Ведь наследницей становилась только её дочь, а не Лиза?
- Женя, но это же ерунда! У тебя могли быть и другие дети… Хотя, в этом что-то есть. Одна доля Олеси, это не две доли. Может поэтому, Лиза жива и живет с ней? Случись, что с тобой сейчас, то она, как опекун при несовершенолетних, получит всё ? Может в этом и состоит причина её приезда? Морально доканать и расправиться под шумок?-
- Но тогда второе имя - Елизавета? Я вылетаю в Щвецию. Вы делайте необходимые документы для полиции Швеции по розыску, и прилетаете ко мне. Я пока тихо пригляжу за обстановкой. Обещаю ничего не предпринимать, даже если увижу дочь.
- Тогда меня на самолет, а вы в Москву. В Томск возвращаться не стоит, если версия верна, то она охотится за Вами.
- Нет, Степан Ильич. Сейчас оформляем доверенность, и Вы газуете на машине до своих женщин. Пусть она видит бегающую мою машину. Это собьет её с толка на время. Здесь нам больше делать нечего.
- Степан Ильич! Я видел Лизу! Обе девочки в пансионате. Её имя Эллис. Жду Вас, и как там с розыском Риды? Сейчас перешлю вам файл с фотографиями девочек.- Евгений улыбался с монитора копьютера.- Они могут Вам пригодится? Лиза ходит в длинных шортах, стало быть, место ожога видно, и она его прячет. Очень похожа на мать. Закажите-ка ДНКа Майи., пригодится здесь.
- Это замечательно, у нас есть доказательства для Интерпола. Мид сделал запрос. Но жди меня. Сам никуда не обращайся. Вылететь Рида не сможет. Её арестуют в аэропорту и на морском пути тоже. Жд тоже задействовано. Но готовься к тому, что тебе придется забрать обеих девочек. Ты же отец.-
Таисия Павловна, ожидая Степана и его Верочку, надумала поискать ранних опят в низинках. День удался, солнышко, не по-осеннему грело, опята попадались, хоть и редко, но набрать можно было. Она все шла и шла по низинке, присматриваясь к трухлявым пням, пока не обнаружила, что место ей незнакомо. Она выбралась наверх, но ничто не подсказывало, где же она. Сумрачный лес тихо стоял, окружая её тишиной. Солнце, что должно было светить в спину, вообще скрылось за пеленой тяжких облаков. Она пошла по низине назад, но обнаружила, что там она не проходила. Нетронутые грибы громоздились кучами на пнях, а она же их тщательно срезала.
Это было странно. Зная, что в стороне проходит трасса, она решила выйти на неё, но шума машин тоже не доносилось. Она упорно шла в обратную сторону, но когда, через час, она вышла к реке, удивилась ещё более. Её река была намного севернее дома, и она не могла бы её пересечь, тем паче, не заметив этого.
Высокий обрыв северного берега оказался противоположным, а тот, к которому она вышла, был пологим и заливным. Это был южный берег. Она не могла. незаметно для себя, спустится с обрыва и перелететь речушку. Абсурдность её нахождения ставило в тупик.
Таисия бесцельно пошла по берегу и обнаружила, что стоит напротив того камня, к которому она приходила посидеть на берегу. Но он был на противоположной стороне, чего не могло никак случиться. Она присела на поваленное дерево, и просто стала чего-то ждать. Может быть Степан пойдет её искать и выйдет к камню. Облачность стала рассеиваться и первые лучи солнца пробились на землю. Таисия вдруг увидела, как с порывом ветра, под нависшем над водой камнем, вздувалась знакомая расцветка её потерянной шторы. Каким образом, штора, перепорхнув километр леса, очутилась в подветренной расщелине камня?
Фонарик Степана она увидела уже в полночь, окончательно озябнув на берегу.
Она закричала, и дальнейшее её спасение растянулось ещё на три часа. Только двадцать километров по трассе, где было можно попасть на другую сторону реки, он проехал на машине, а дальнейший его путь шел по заросшему прибрежному кустарнику.Обратный их путь был таким же, но сопровождался руганью Степана. Никакие её уверения, что она не переплывала , не перелетела, чтобы туда попасть, не действовали.
Утром она рассказала о странном явлении её пропавшей шторы. Степану пришлось искать лодку, перевозить на Тайкину речушку и, залезши в расщелину, обнаружить труп Риды с привязанной к руке бутылкой с запиской.
- Самоубийство, и опять повторенное требование к бывшему мужу о похоронах. Ну, уж нет! Мы уже сами нашли Лизу, а он нужен в Швеции. Тем более, дело упрощается самой смертью самозваной мамаши. Теперь всё будет хорошо. Проведем процедуру опознания, и выпишем похоронку.
- Значит спустилась по шторе...специально, чтобы нашли по ней тело... Какая же она одинокая была!
Таисия ходила на похороны.
Какой-то кладбищинский служка, бродя поодаль, всё рассматривал немногих, пришедших на эти похороны. Она подошла к нему.
- Мил человек, кто тебе нужен? Ни Евгений ли?
- Точно. А где он? Мне ему письмо передать нужно. Заплатила одна дамочка. Если его нет здесь, то как мне быть-то?-Служка явно был рад избавится от письма.
- А Евгений за границей, но ты можешь отдать письмо мне. Я передам ему скоро. И тебе заплачу ещё. Больше за ним никто не придет, а тебе оно ни к чему-
Степан Ильич вертел в руках конверт.- Я думаю, нужно прочесть, а потом решить, отдавать ли его Евгению. Дошел человек уже до предела, нужен отдых от потрясений.
- Тогда читай его один, мы и знать не будем ничего.А уж потом ты решишь, что сообщить нам, и сообщить Жене.- Верочка углубилась в чтение журнала.- Только ты уйди куда-нибудь, не читай на наших глазах.-
- Все бабы - урожденные конформистки!- Он закрыл за собой дверь.
Минут через пять, Степан потребовал компьютер и скрылся в пристройке.
Женщины упорно не проявляли интерес к происходящему. Из-за двери слышались приглушенные голоса.
- По скайпу с Женей говорит, стало быть, что-то важное было в письме. Сейчас придет сюда, и будет мотать нам нервы. Пойдем-ка, Тая, гулять, ему полезно будет за нами побегать.-Они тихонько вышли за порог, и перед глазами Ильича явилась пустая комната.
- Вот дурехи! Она написала признание! Заверила у нотариуса! А наше расследование полностью подтверждено. Поэтапно! Остальное - личное, пусть сам читает. Не хватает нам ещё семейными дрязгами голову забивать!
( Господа! Зачем здесь "торчу"? Для общения с вами...... Ну хоть " поматерите"! А то история как с книжками - уходят в пустоту, никакой реакции. И я опять между небом и землей со своими мыслями и жаждой отклика.Невесомость...)