Пролог
Как всегда, в пятницу вечером шеф вызвал всех начальников лабораторий «на ковёр». О текущих делах отчитаться, успехами похвастаться, в совершённых ошибках повиниться.
Ну, «вечером», - это, конечно, сильно сказано. Пятница в организации была укороченным рабочим днём. В три часа дня все уже по домам расходились. Так что позже чем в два часа дня такие совещания проводить было физически невозможно.
Но и «два часа» было временем не совсем хорошим. Какое удовольствие общаться с людьми, которые всё время украдкой посматривают на часы и судорожно гадают: удастся сегодня уйти с работы вовремя или не удастся?
Поэтому в их отделе еженедельные планёрки начинались в час дня. Поскольку они длились около часа, все были довольны: и начальник отдела, который получал спокойную и внимательную аудиторию, и начальники лабораторий, которые после совещания имели целый час, чтобы спокойно завершить последний рабочий день недели, и рядовые сотрудники, успевавшие получить от них важную информацию о событиях следующей недели.
Так что нет ничего удивительного, что где-то без десяти час у Андрея сработали «внутренние часы». Это означало: надо бросать текущие дела и идти общаться с шефом и своими коллегами — начальниками лабораторий.
Обычно такие совещания проходили легко и весело. И дело было вовсе не в том, что у начальника отдела был лёгкий характер.
Наоборот — шеф был человеком сложным. В какой-то степени даже суровым. Но вот в пятницу у него обычно было хорошее настроение - особенно в послеобеденное время.
Нельзя, конечно, сказать, что в это время он совсем не ругал своих подчинённых за допущенные «косяки». Ругал, конечно... Но как-то менее зло, чем обычно.
Но главное - в пятницу шеф не только ругался, но и пытался реально принять участие в «разруливании» нехорошей ситуации. А так как в этом деле он был большой мастер, то очень часто оказывалось, что всё на самом деле не так плохо, как вначале казалось. И «накосячивший» подчинённый, выслушав сначала нелицеприятную оценку, а потом сразу же получив дельный совет, выходил из кабинета чуть ли не окрылённый.
Но в эту пятницу всё пошло не так. Вопреки ожиданию, настроение у начальника отдела оказалось хуже некуда. С самого начала.
Все начальники лабораторий в ужасе притихли. Что-то сейчас будет...
Все ожидали, что шеф немедленно «отыграет» своё плохое настроение на подчинённых. Но всё оказалось совсем по-другому...
Сегодня никакой агрессивности у него не было и в помине. Скорее уж подавленность...
Было такое ощущение, что все текущие трудности кажутся ему такой мелочью, которая даже лёгкого внимания не стоит.
Но такое равнодушие никого не обрадовало. Скорее уж напугало. Было ясно: близятся какие-то серьёзные неприятности в масштабах отдела. А, может быть, и всей организации... А по сравнению с этим любые текущие проблемы действительно пустяками покажутся...
Так что совещание закончилось быстро. Примерно через полчаса шеф как-то отстранённо заявил:
- Что ж, на сегодня достаточно. Все свободны. Только Извольского попрошу остаться.
Все начальники лабораторий, кроме Андрея, в задумчиво-подавленном настроении покинули кабинет. А шеф встал из-за стола и тихо сказал:
- Дело плохо, Андрюша. Очень плохо! Если мы с тобой сейчас чего-нибудь не придумаем, наш отдел ликвидируют.
Андрей вовсе не удивился такому запанибратству. У них с начальником отдела давно были достаточно доверительные отношения. Нет ничего странного, что в трудную минуту шеф обратился к тому из своих подчинённых, которому больше всего доверял.
Но Андрей удивился самой информации. Вроде бы дела у их института шли очень неплохо — в том числе и у их отдела. О чём он сразу же и сказал шефу.
Тот в ответ тяжело вздохнул и начал объяснять.
- У самого института дела-то идут как раз неплохо. Цель его деятельности чётко видна, и результаты уже есть. И у всех остальных отделов всё хорошо. Каждый из них имеет чёткую задачу, и вклад его в общий успех ясен и понятен. А вот наш отдел...
И шеф горько вздохнул.
Андрею было ясно, о чём он подумал. Их отдел был создан самым последним. А его задачи, выражаясь мягко, были очень спорными.
Если сравнивать научные исследования с военной операцией, все остальные отделы обеспечивали правильную осаду или планомерное наступление на позиции неведомого. А их отдел должен был обеспечить что-то вроде танкового прорыва.
Нет, дело-то, конечно, хорошее — да уж больно рискованное. Поэтому в головах людей, облечённых властью, всё чаще мелькала мысль: а не закрыть ли вообще этот отдел со столь рискованной репутацией?
Ведь тогда сэкономленные деньги (а их, как известно, всегда не хватает), можно было бы направить на финансирование других, более основательных, направлений научной работы.
- Но послушайте! - не сдавался Андрей. - Ведь, по моему, мы уже доказали, что наши исследования, - это движение в правильном направлении! И результаты у нас есть! Кстати говоря, не два-три, а достаточно много!
Шеф грустно улыбнулся:
- Да, конечно, мы уже доказали свою состоятельность! Но пока что только для себя... Боюсь, высокому начальству наши результаты не покажутся убедительными...
- И всё-таки... Почему нас ставят в такие жёсткие условия? Ведь нашему отделу требуется довольно скромное финансирование! Или наше государство совсем обеднело?
- Да нет, до этого далеко! - махнул рукой шеф. - Если бы речь шла о каких-нибудь других исследованиях, денег хватило бы на сто таких отделов, как наш. Но вся беда в том, что в данном случае вступает в силу Соглашение об ограниченном финансировании. Россия имеет право потратить на поиск Потерянных Знаний чётко фиксированную сумму. Никак не больше. Так что начальство всё время нервничает: а не ошиблось ли оно с распределением этих более чем скромных сумм? И если что-то не так, сразу же начинает урезать одно, чтобы дать побольше денег для другого. В общем, настоящий Тришкин кафтан получается...
Теперь ситуация стала для Андрея до конца понятной. Странно, он ведь много раз читал об этом дурацком Соглашении. Просто ему никак не приходило в голову, что оно может их настолько непосредственно коснуться.
Дело в том, что слишком активное освоение Потерянных Знаний способно было дать любой стране серьёзное преимущество. Чтобы, с одной стороны, не допустить этого, и, с другой стороны, избежать истощения крупнейших стран в новом типе мировой гонки, и было заключено это соглашение.
Проконтролировать его соблюдение было, конечно, непросто. Поэтому нарушали его практически все страны. Но старались делать это осторожно, «не по-наглому».
В тех же организациях, деятельность которых было легко проконтролировать извне, Соглашение соблюдалось скрупулёзно.
К сожалению, институт, в котором работал Андрей, как раз и относился к таким организациям. Так что им приходилось заниматься буквально акробатикой, пытаясь получить максимум результата при минимальном финансировании. Хорошо, хоть до оплаты труда эта экономия пока не дошла...
Все эти мысли промелькнули в голове у Андрея за несколько секунд. А шеф при этом с интересом наблюдал за меняющимся выражением его лица.
Наконец, Андрей вынырнул из стремительного потока своих фантазий и вернулся в реальность, сразу же задав при этом совершенно естественный вопрос: а если шанс что-то изменить? И если да, то что при этом нужно делать?
- Сделать-то, конечно, много чего можно! - вздохнул шеф. - Да вот только покрутиться при этом придётся ого-то сколько! И, опять же, даже если мы сделаем всё, что в наших силах, всё равно есть вероятность, что всё это будет бесполезно. Чтобы всё нормально получилось, нам ещё хоть чуть-чуть повезти должно!
На это Андрей резонно заметил, что попытаться всё равно нужно. Ситуация, когда отдел расформируют, настолько ужасна, что тут за любой шанс ухватишься.
- Ну что ж! - кивнул шеф. - Я рад, что ты так думаешь. Тогда слушай!
Оказалось, что где-то дней через сорок состоится очень серьёзное совещание.
- С выходом чуть ли не на самый верх! - уточнил шеф, многозначительно указав глазами куда-то на потолок.
На этом совещании должны были обсуждать, как двигается процесс освоения Потерянных Знаний на территории России.
По результатам этого совещания и будет решено — урежут институту финансирование или, наоборот, увеличат.
- Стоп! - неожиданно подал голос Андрей. - Что-то я перестаю понимать... Ведь наш институт — единственный в системе Академии наук, который занимается этой проблемой. Если отнять у нас деньги — то кому их давать?
- А вот тут и вступает в действие главная интрига. На этом совещании столкнутся две точки зрения.
Одна — та самая, что господствует сейчас — утверждает, что исследования должны вестись по двум направлениям. Во-первых, в отделах специализированпых институтов. Например, в Отделе потерянных исторических знаний в Институте истории, в Отделе потерянных литературных произведений в Институте литературы и так далее. Во-вторых, в специализированном Институте Потерянных Знаний, в котором мы с тобой имеем честь работать.
Альтернативная точка зрения заключается в том, что наш институт вообще не нужен. Мол, его давно надо закрыть. А освободившиеся деньги распределить по отделам потерянных знаний в тематических институтах. Туда же передать документацию по всем проводимым работам. Уволенным специалистам предложить перейти туда же.
- Интересно, а сильно ли они на этом сэкономят? Какую часть общего финансирования получает наш институт? Он же пока совсем маленький?
- Вообще-то на эту тему распространяться не принято. Но тебе я скажу. Одиннадцать процентов. Остальные восемьдесят девять распределяются по отделам потерянных знаний других институтов.
- Тогда я вообще ничего не понимаю! - воскликнул Андрей. - Это же крохоборство в самом чистом виде!
- Понимаешь! - вздохнул шеф. - Тут дело не только в экономии. Кое-кто рассматривает наш институт как нежелательных конкурентов. А сейчас как раз удобная ситуация для того, чтобы нас задавить.
- Даже в ущерб общему делу?
- А когда мысли об общем деле карьеристов останавливали? - усмехнулся шеф.
- Ну. Тут я, кажется понял. Ну а с нашим отделом-то что?
- То же самое — желание тупо сэкономить деньги. Но уже в масштабах института.
Шеф встал из-за стола, подошел к окну, задумчиво посмотрел вниз, на снующие туда-сюда поезда монорельсовой дороги. И начал говорить снова:
- Понимаешь, функции остальных отделов ясны и понятны. Вот Николаев, например, берёт отдельные массивы информации и обрабатывает их. Целиком. Полностью. Так подробно, как только в принципе возможно. Кто посмеет сказать, что такой отдел вообще не нужен?
Или, например, отдел Алексеева. Он берет отдельную тему (как правильно, достаточно важную и актуальную) и ищет материалы к ней по всем доступным массивам. Благо, компьютерные методы это позволяют. Ведь ясно же, что без такого алгоритма тоже никак не обойтись!
С обеспечивающими отделами ещё проще. Их необходимость вообще не подвергается никакому сомнению. Ясно ведь, что без математической поддержки, программного обеспечения или специальной аппаратуры никак не обойтись.
А у нас? Как сформулирована тематика нашего отдела?
- Специальные методы поиска значимой информации с трудно формулируемыми ключами! - с некоторым трудом вспомнил Андрей.
- Видишь! Даже и ты, вспоминая, чуть-чуть запнулся! - горько улыбнулся шеф. - А любой недоброжелатель сразу же скажет, что это вообще что-то непонятное и, скорее всего, ненужное!
- Это совершенно нечестный выпад! Официальные формулировки всегда громоздкие и не очень понятные с первого раза. Смысл деятельности нашего отдела лучше всего на примерах объяснить!
- Ну так объясни!
- Вот, предположим, - начал Андрей. - нам требуется найти человека, который настолько гениален, что придумал ни больше не меньше, как новую науку. Совершенно новую. Но донести свои результаты до остальных людей донести не сумел. Или не смог. Только методы нашего отдела могут обеспечить поиск такого человека!
- Ой ли! - иронично улыбнулся шеф. - А методы Николаева и Алексеева? Они что, тут совсем не причём?
- Именно так! - твёрдо ответил Андрей. - И я готов это доказать!
- Замечательно! - с грустной улыбкой ответил шеф. - Так доказывай! А я внимательно послушаю...
Андрей на минуту задумался. Какой бы пример поубедительнее привести?
- Итак... - начал он осторожно. - Представим себе, что в начале XXI века жил гениальный человек, придумавший новую науку. Совершенно новую. И успевший опубликовать свои соображения в тогдашнем Интернете. Но ему никто не поверил — и он бросил свои идеи. И вообще забыл. А, может быть, не бросил — а внезапно умер.
- Ну предположим... - осторожно прокомментировал шеф. - Но причём тут наш отдел?
- А притом! Другие отделы в принципе не смогут найти этого гения. А мы сможем!
- Давай-ка отсюда поподробнее! - прервал его шеф. - И поубедительнее! Как будто говоришь всё это не мне, а кому-то гораздо менее доброжелательному!
- Ну хорошо! - не стал спорить Андрей. - Постараюсь...
Начнём с отдела систематического поиска. Он, конечно, обрабатывает информацию максимально подробно. Буквально до каждого бита. Но вот их темпы... Если они не придумают какие-то ускоренные методы, работы им на несколько десятков лет хватит.
Как вы понимаете, вероятность того, что информация о нашем гении окажется в самых первых массивах информации, крайне мала. Так что методы отдела Николаева отпадают.
Отдел Алексеева — тот, что ищет материал по хитро сформулированным поисковым алгоритмам - здесь тоже не поможет. Дело в том, что заранее не известно, что за принципиально новая наука могла быть создана. А поэтому совершенно непонятно, что именно нужно искать.
- А просто набрать в поисковой строке - «новая наука» - что, совсем никакого результата не даст?
- Результат-то, конечно, будет, — но совсем не такой, на который мы рассчитываем...
- Во-первых, в найденном материале будет очень много информации о новых разделах существующих наук. Это, конечно, тоже интересно, - но совсем не то, чего бы нам хотелось...
Во-вторых, некие практически значимые проекты, совершенно необоснованно обозначенные в виде отдельных наук. Иногда — очень интересные проекты... Но опять же не то, что надо...
В-третьих, общественно-политические движения, заявленные в виде наук. Это уже совсем-совсем не то...
И, наконец, лженаука в чистом виде. Там, где некие странные люди утверждают совершенно дикие вещи, не затрудняя себя никакими аргументами.
В общем, огромные массивы информации. А ценность всей этой информации — практические нулевая...
Кстати, результат вполне ожидаемый. Такая сложная задача не может иметь настолько простого решения!
- Хорошо! - улыбнулся шеф. - Простого решения тут нет. А какое есть? Вы, вероятно, его знаете?
- В общем-то да... - как-то неуверенно ответил Андрей.
- Что-то я в вашем голосе как-то сомнения слишком много!
- Да! - сказал Андрей уже более уверенно.
- Ну и как его фамилия? Что за науку он создал?
- О ком вы говорите? - удивлённо переспросил Андрей.
- Да всё о нём же! О том, кого не могут найти отделы наших коллег!
- Я же не сказал, что он найден! Я сказал, что мы в общем и целом знаем, как его найти!
- Вот в том-то и дело... - вздохнул шеф. - Понимания у нас много, а результатов пока нет. Я имею в виду настоящих, очевидных для всех результатов.
Андрей сокрушённо замолчал. К сожалению, отвечать ему было нечего.
- В общем, так! - продолжал шеф после короткой паузы. - Нам нужен результат. Хороший, чёткий, масштабный результат. Чтоб ни у кого даже тени сомнений относительно него не появилось. Например, гений. Настоящий, безусловный гений. Или великое произведение. Но по-настоящему великое — чтобы от него у людей дух захватывало!
В общем, обещаниями уже недостаточно — даже самых убедительных. Нужны факты.
А времени на то, чтобы их получить, очень мало. Чуть больше месяца.
И возглавить этот процесс в масштабах отдела придётся тебе. Потому что я в это время буду занят совсем другой работой.
Андрей удивлённо посмотрел на шефа. И задал совершенно естественный в данной ситуации вопрос: что может быть для них важнее, чем получение конкурентоспособного результата? И допустимо ли для начальника отдела отвлекаться в этой ситуации на что-то другое?
Шеф сокрушённо вздохнул и начал объяснять.
Оказалось, что их недруги вовсе не собираются сидеть спокойно и ждать результатов этого самого совещания. Вполне возможны попытки закрыть их отдел ещё раньше. Чтобы срочно сэкономить деньги и быстренько потратить их на какой-нибудь свой проект.
- И что, нет никакого способа этому воспрепятствовать? - вскинулся Андрей.
- Способ-то есть. Надо поговорить кое с какими людьми наверху. И убедить их в том, что перераспределять средства сейчас совершенно бессмысленно — всё равно за такое короткое время их не успеют разумным способом освоить. А у нас уже давно ведутся масштабные исследования. И впечатляющие результаты буквально на подходе. Но, как ты понимаешь, проводить все эти беседы должен лично я. Никто из вам - начальников лабораторий — даже не представляет, с кем надо говорить и о чём.
- Что ж, теперь я понял! - вздохнул Андрей. - Только как же без вас мы этот самый результат-то получим? Кто всем этим руководить-то будет?
- А вот ты и будешь! - улыбнулся шеф! - Больше некому!
Андрей, говоря честно, ожидал чего-то подобного. Но всё равно удивился.
- И как вы это себе представляете? - иронично поинтересовался он. - Я ведь всего-навсего начальник одной из лабораторий. И руководить целым отделом ну никак не могу!
- А я сделаю один хитрый финт, чтобы тебе помочь... Возьму и уйду с понедельника в отпуск.
- А какой в этом смысл ? — теперь уже по-настоящему удивился Андрей.
- Смысл самый прямой! Перед тем, как уйти в отпуск, я назначу тебя своим ВРИО — временно исполняющим обязанности.
- И что это даст? - пожал плечами Андрей. - ВРИО — это ведь «калиф на час», решающий всякие срочные, но достаточно мелкие вопросы. При попытке чем-нибудь серьёзно поруководить меня сразу же пошлют. Очень-очень далеко. И, говоря честно, будут совершенно правы.
- Так я же не требую от тебя, чтобы ты стоял над душой у каждого начальника лаборатории! Если всё идёт нормально — и пусть себе идёт! А вот если увидишь, что результат, на который мы рассчитываем, оказался под угрозой — тогда и постарайся эту опасную ситуацию устранить. Осторожно и очень-очень аккуратно. На то, чтобы оказать такие «точечные» воздействия, полномочий «временно исполняющего» вполне достаточно.
- Как-то всё это сложно... - задумчиво произнёс Андрей. - Не проще ли собрать в понедельник начальников лабораторий и объяснить им ситуацию — так же подробно, как вы её объяснили мне. А потом выработать общий план, дав каждой лаборатории своё задание.
- Ох, Андрей! - покачал головой шеф. - Я вижу, что ты не понял самого главного!
- Все описанные действия имеют смысл, если недоброжелатели знать о них не будут. А я, знаешь ли, не во всех начальниках лабораторий уверен. Кое-кто вполне может слить информацию о всех наших телодвижениях.
- Неужели всё настолько серьёзно? - ошарашенно спросил Андрей.
- Да уж серьёзнее некуда! Представь себе, что кому-то из начальников лабораторий при расформировании нашего отдела предложат хорошее место в другом отделе. А всего-то для этого надо — не дать нашему отделу сделать последнее усилие! Как ты думаешь, все ли от этого предложения откажутся?
Андрей подумал.
- Многие, конечно, откажутся, - задумчиво сказал он. Но, боюсь, не все...
- Вот, даже ты это понимаешь! Так что привыкни в мысли, что мы должны сделать то, что нужно, не только быстро, но и максимально незаметно...
- Но как это возможно? Нам ведь не настолько же наивные люди противостоят? Вы ездите по начальству... Я судорожно пытаюсь активизировать работу над перспективными проектами... И никто этого не видит? Нет, это просто сказка какая-то!
- Совсем незаметно действовать нам, конечно, не удастся. Но, во-первых, скрыть можно если и не всё, то хоть что-то. Например, свои «беседы в верхах» я буду проводить без лишнего шума. В подавляющем большинстве случаев о разговоре будут знать всего два человека: я и мой собеседник.
Тебе тоже надо вести себя как можно незаметнее. Говорить с кем-то в основном с глазу на глаз. И ни в коем случае не «выступать» перед многочисленными группами людей.
- Ну, первое я понял. Стать тише воды ниже травы. А что второе?
- А второе — сделать так, чтобы нашим действиям давали совсем иную трактовку. Видели в них не то, что есть на самом деле. Например, пусть считают, что я не за отдел езжу хлопотать, а новое место работы ищу. Если ещё об этом два-три раза кое-кому намекнуть — вполне поверят!
- Ну хорошо... Вы ищете... А почему я его не ищу!
- А потому что ты ещё молодой! - хитро улыбнулся шеф. - Тебе это не так актуально!
Ну, предположим... - потёр рукой лоб Андрей. - А какой образ вы предлагаете примерить мне?
- Очень простой. Образ пофигиста.
- А можно чуть-чуть поподробнее?
- Ну это же так просто! Я такой вот авторитарный начальник! Гоняю вас в хвост и в гриву! - тут шеф хитро подмигнул. - Поэтому нет ничего удивительного, что в моё отсутствие вы немного расслабились...
Ты, хотя и ВРИО, тоже этого пагубного настроения не избежал. И серьёзно руководить отделом у тебя нет ну никакого желания! Но, поскольку надо хотя бы делать вид, что ты чем-то руководишь, ты начинаешь вести пустопорожние разговоры с начальниками лабораторий и их ведущими специалистами. Обо всём. В том числе иногда и о работе.
Ну как? Можно ли считать, что такой образ выглядит достаточно правдоподобно?
- Пожалуй... - кивнул головой Андрей.
- Теперь второй вопрос — самый главный. Как ты думаешь, насколько образ этакого «скучающего ВРИО» удобен для того, чтобы осуществлять «теневое руководство» работами отдела?
Андрей секунд двадцать смотрел на шефа во все глаза. А потом хлопнул себя по лбу и воскликнул:
- Виктор Сергеевич! Вы гений!
Шеф грустно улыбнулся:
- Нет, что ты. Я вовсе не гений. Гений - это тот, кого мы найдём. Есть он где-то, есть!
На лице Андрея появилось мечтательное выражение:
- Я и не сомневаюсь! Спрятался в глубине прошлых десятилетий. А вот мы возьмём да и вытащим его на всеобщее обозрение!
- Ну зачем же такой обличающий тон? - неожиданно серьёзным голосом возразил шеф. - Ведь на самом деле это огромная трагедия. Представь себе: человек способен на что-то особенное, необычное! Он всю жизнь стремится реализовать свои сверхспособности — но ничего не получается! Представляешь — каково это, когда гений умирает неудачником?
- Значит, мы не только ищем информацию, нужную для человечества, но и восстанавливаем справедливость... - пожал плечами Андрей.
- Вот-вот! - кивнул головой шеф. - Это ещё одна причина, по которой мы должны защищать наши исследования от бессмысленных нападок. Закроют их — и из неизвестности гениев будет просто некому вытаскивать!
- Не закроют! - уверенно сказал Андрей. - Уж мы-то постараемся!
- Я рад твоему боевому настрою! - улыбнулся шеф. - А теперь давай составим детальный план работ. Времени-то у нас мало...
Разработка плана заняла часа два. В результате на компьютере шефа прибавился небольшой, но невероятно ценный гипертекстовой файлик.
А вот позитивного настроя у собеседников существенно убавилось.
После довольно эмоционального обсуждения оказалось, что работ с реальной перспективой нет ни одной!
Дело в том, что все они в первом приближении делились на две группы:
1) с хорошими шансами на быстрое завершение, но с неубедительными результатами;
2) безупречные в плане конечного результата, но с почти нулевыми шансами на быстрое завершение;
- Ну что ж... - вздохнул шеф. - Принимаю волевое решение. Работы первой группы отметаем сразу — ввиду их полной бесполезности в нашей ситуации. Так что займёшься работами второй группы. Даже если отдел быстро выполнит одну из них, причём даже самую скромную — уже появится какой-то шанс. А вот если выполненная работа будет не из последних, или их будет хотя бы две — мы вообще окажемся на коне! Так что, мой уважаемый будущий ВРИО, твоя задача вполне ясна!
Андрей вздохнул. Задача была действительно ясна - сделать невозможное...
Ну что ж, придётся попробовать!