(с польского, отрывок из романа)
Поэтому когда после окончания школы меня направили электрифицировать села, с первой же зарплаты я начал откладывать на саксофон. Поначалу – совсем немного, т. к. и зарабатывал я – мышкины слезы. Нет, я с самого начала стал самым что ни на есть настоящим электриком. Не то что, как говорится: подай – принеси. Работал я, преимущественно, на установке столбов под электролинии. Одна группа тянула линию по столбам, другая подключала к ней дом за домом. Уже позже меня допустили и к другим работам. Например, когда дом был каменным, нужно было штрабить стену под внутреннюю проводку, вот я и делал штрабы – такие канавки в стене, в которые потом укладывается провод. В домах было много лучше. Можно было что-то доделать, переделать, если возникали какие-то затруднения. Хотя, каменных домов тогда было совсем немного.
Иногда в них чем-то угощали, кружкой молока с хлебом, сыром. Или, если был сад, разрешали сорвать себе яблоко, пару слив, грушу. А у меня не раз от голода посасывало в желудке, особенно под конец месяца. Но каким бы наиголоднейшим не был месяц, я обязательно должен был отложить на саксофон. Даже если и знал, когда получал зарплату, что до следующей получки мне не хватит, на саксофон я обязан был отложить. Не раз появлялся у меня соблазн, чтобы из отложенного на саксофон взять хоть несколько злотых. Не на еду, нет. На еду даже не смел. Но, например, когда рубашка снашивалась или носки больше уже было не заштопать. Надвигалась зима и надо было подкупить чего-нибудь из теплого: кальсоны, свитер, ботинки. Естественно, мы и зимой работали. Только при сильном морозе - нет, тогда - по домам. Но когда мороз был небольшим, мы всё одно вкапывали эти столбы, кирками вырубая промерзшую землю.
Я держал деньги на сеновале, в соломе, завернутыми в газету. Сеновал, скажу пану, наилучший тайник для денег. Еще и так, как мы меняли села, квартиры, - лучше всего на сеновале. На сеновале спали, уминали сено или солому своими телами, да кто бы и подумать мог, что там - деньги. Когда докладывал из следующей зарплаты, надо было долго искать их по всему сеновалу.
О, не раз меня так и подмывало одолжить у самого себя. Я даже вытаскивал прятку, отсчитывал из неё деньги, а сам себя уговаривал – можно. Ведь отдам. Могу даже с процентом отдать за те несколько дней, что остались до следующей получки. Это – только один раз. Клянусь, отдам. Только один раз. Ничего такого из-за одного раза не случится. И деньги-то – мои. Я сам у себя в долг беру. Когда берешь у кого-то другого, так это – совсем не то. У себя самого, так не должен был бы даже задумываться, мне бы, пожалуй, только эту неделю или месяц продержаться, не дольше. Как-никак, пока ещё доверяю сам себе. Мои собственные деньги и я пока ещё верю себе? Да хоть посчитаю, сколько поднакопилось? Хотя, я и знал - сколько. Каждый месяц, как докладывал, считал. Мне что повредит, если посчитаю, тем более, что уже решил не одалживать? От счета, правда, не прибывает, но поднимает настроение, что, по крайней мере, не убыло.
Считал, разглаживал мятые банкноты, раскладывал по кучкам - здесь сотни, здесь пятисотенные, здесь тысячи, каждую кучку заворачивал, используя под обертку одну из банкнот. То снова делил, но уже не по номиналу, а на ровные суммы. Если мне казалось, что кучек очень мало, уменьшал суммы, чтобы было больше. Пусть пан мне поверит, есть в деньгах что-то такое, и если они пана затянут, то… Рано или поздно, но выйдет ему это боком. И останется у него только одно – считать и пересчитывать без конца. Я даже стал побаиваться – не будет ли и мне какого вреда от тех денег, что я на саксофон откладываю.
Один из электриков упал со столба, сломал руку, ногу и меня поставили на его место. Хотя и не было у меня ещё нужного стажа, повысили квалификацию. О, я сразу стал зарабатывать больше, так что и саксофон с каждым разом становился всё ближе. Начали меня допускать до сверхурочных, разрешать подработку на стороне. Я уже не вкапывал столбы, подвешивал на них провода. А больше всего сверхурочных было именно на столбах. Планы были сильно сжаты и пришло распоряжение, чтобы мы ускорились. Сразу сверхурочных стало намного больше. Прежде, чем столб вкапывался, на его верху устанавливались стеклянные или фарфоровые изоляторы. Потом тянули линию, закрепляя провод на этих изоляторах.
Несмотря на сверхурочные, желающих работать на столбах было немного. Большинство хотело выполнять проводку по домам. Поэтому линия должна была строиться быстрее, чтобы не задерживать подключение к ней домов. Из-за этого мы частенько сидели на этих столбах до самых сумерек. Другое дело, что на таком столбе, особенно без привычки, не усидеть долго. Ну, нет, кошки на ногах были, ими себя и удерживаешь. Что, пан никогда не видел электриков на столбах? Вся земля ведь уставлена такими столбами. Здесь, над заливом, тоже идет линия на столбах. Бетонных. А тогда столбы были деревянными. Как пану объяснить, что такое кошки. Как серпы, полукруглые, снизу ремнями прикрепляются к ботинкам. Пан не знает, что такое серп? Никогда пан не видел?
В прежние времена серпами хлеб жали. На что серп может быть похожим? О, на молодой месяц. А в поясе ещё перехватываешься страховочным ремнем, который охватывает и пана, и столб. Но, несмотря на это, нужно было иметь силу и в пояснице, и в ногах, чтобы без устали - со столба да на столб. И так – весь день.
Большинство электриков было уже в возрасте, еще с довоенным стажем, многие из них хлебнули своего в военное лихолетье. Здоровье уже не то стало. Влезет такой на один столб, другой, а на третьем ему уже и ноги отказывают, поясница раскалывается. Как холодно, то и руки дубеют. Так-то рукавицы нам выдавали, но какая работа в рукавицах. И хоть сверхурочные часы оплачивались вдвойне, столбы оставляли молодым. Зато они отбивали себе вдвое при внутридомовой проводке. Так легко нам бы этих сверхурочных не отдали.
Ну и, кроме того, мало какой из них не пил. Ой, пили, так уж пили. Дома, на работе, дня не было, чтобы не пили. И на работе. Частенько – уже с самого ранья. А если не пьют, так со вчерашнего ещё не протрезвели. Как в таком состоянии выходить на столб? А для меня выход на столб, как я уже говорил пану, - так, раз плюнуть. Я мог весь день на этих столбах. Даже любил это. Нет, тогда я ещё не пил. Меня саксофон защищал, мне хотелось больше заработать и больше отложить.
Может, они бы так и не пили, но почти в каждом доме выгоняли бимбер (1). Его можно было заполучить в любое время дня и ночи. Только стукнешь в окно, а тебе уже из него протягивают бутылку с бимбером. Не говоря уже о том, что частенько именно им расплачивались за работу. Вообще, за самогон можно было все устроить. Люди уже не верили никаким деньгам. Настоящие деньги - это был бимбер. А что ещё можно с самогоном делать? Пить! Вот и пили.
Но, должен признаться, несмотря на то, что пили, были классными спецами. Пьяным – пьянущие, а любую работу делали. То, чему меня в школе научили, так это - совершенное ничто, по сравнению с тем, чему я от них научился. Надо было только посматривать хорошенько в их сторону, когда они что-то делали. И слушать внимательно, не пропуская ни словечка. У каждого из них были свои секреты, но порою, то один, то другой, возьмет, да и проговорится, сам того не желая. Какие тайны? Так пан же не электрик, зачем ему об этом?
Ну, об этом нетрудно догадаться. Пан не знает, что такое кошки, не знает, что такое серп. Одно я скажу пану, специалист по двум-трем словам узнает другого специалиста той же самой профессии. Согласен, незнание - это то же самое знание. Но незнание не даст пану понять секреты электриков. Когда у человека нет никакой профессии, даже как человека его трудно понять. В любом случае, не раз, когда я приглядывался к ним за работой, у меня складывалось такое впечатление, что ток проходит через них, а совсем не по проводам течет. Не было такой аварии, которой бы они не устранили. Не было такой поломки, которой они бы не починили. Часто материала не хватало, так они с того на это переведут, там подвернут, здесь подпаяют. Для них не было невозможного. Так что потом, когда я перешел на стройку, мог разобраться с самыми трудными и сложными вопросами. Например, работал на установке холодильников, где все устройства зависели от электричества. И у меня не было с этим никаких забот.
Примечания переводчика:
1 - Бимбер – польский самогон
Продолжение - http://www.proza.ru/2015/03/15/641