Дежавю. Пролог. Часть 1. Первая глава романа

   
                "Мировоззренческая конструкция – это своего рода               
                Планетарий, показывающий устройство Вселенной на
                Потолке воображения".(с)



       Легкое марево солнечной тишины неожиданно обрушивается в скользкую серость бездорожья,  разметав в клочья весеннюю зачарованность пробуждающегося к жизни побережья.  Надрывный рев мотора и резкий визг шин по хляби глубокой колеи  в порыве резкого разворота безжалостно корёжат  божественную благость. Вскоре уже черно-желтые шашечки на крыше такси скрываются за белесым склоном, покрытым реденькими кустиками шиповника.  Машина, наконец, получившая под свои колеса асфальтовое покрытие, облегченно заурчав, спускается под гору, унося с собой зыбкие его воспоминания о долгой дороге из  аэропорта. 
        Море, на самом-то деле, не так и далеко отсюда. Но это ежели прикатить в летнее знойное время. До него пешком можно было б добраться минут за двадцать по пыльной заброшенной дороге, спрятав голову от солнечного удара под широкополой шляпой. Но только не теперь. Весенняя распутица не оставляет надежд на скорое путешествие к заветной цели. Еще предстоит нелегкий спуск и преодоление каменных завалов у самой кромки воды. Они неминуемо образуются каждую зиму из-за постоянного обрушения высоких берегов. Приключение не совсем приятное.
        Но какой  воздух... Какая же здесь красотища! Это самое высокое место  холмистого побережья открывает взору столь живописную картину , что дух захватывает.  Можно часами любоваться на силуэты далекого, укутанного легкой дымкой городка, что на фоне величественных горных вершин Южного Крыма в это время еще покрытых снегом, выглядит нереальным сказочным пристанищем суетливых хоббитов. Городок распластался в самой низине и сейчас кажется медленно уплывающим сероватым островом, временно приютившим постройки, не ведающие здравых архитектурных замыслов. Однако, через пару недель он неузнаваемо преобразится, укутавшись пенной роскошью цветения фруктовых деревьев. А несуразные домики станут вожделенными приютами для многочисленных праздных отдыхающих.
         Какой же здесь воздух! Хоть режь ножом.. Невозможно передать словами вкус солоноватого бриза,  перемешанного с солнечными запахами прогревающейся земли и молодой настырной зелени, проклюнувшейся то тут, то там сквозь прошлогодние сухие букеты поблекших полевых трав.  Возможно ли надышаться им?!
       Одинокая фигура мужчины, стоящего на обочине  практически непроходимой из-за распутицы дороги, слегка напрягает крупного черного ворона, что парит в вышине блекло-голубого прозрачного неба.  Но темный силуэт человека недвижим. Проходят минуты. Очередной размашистый круг плавно идет на снижение и ворон приземляется на покрытый  пожухлой травой, прогретый успевшим высоко подняться солнышком, участок  слегка подсохшей обочины.
      Мужчина медленно перехватывает свой небольшой саквояж подмышку и не торопясь достав из кармана зажигалку, наконец, прикуривает сигарету, давно висевшую на задумчивой усмешке легкой небритости лица. Он похож на какого-то голливудского актера.  Такое впечатление невольно складывается, скорее всего, благодаря не столько мужественному облику,  сколько элегантному  стилю его дорогой одежды и изящной обуви питоновой кожи, что вызывает у ворона искреннее недоумение. В эдакой глуши, не посещаемой даже вездесущими туристами в данное время года, да столь пафосно-нарочито не к месту одеться - это более, чем странно!
      Птица  принялась деловито ковылять среди старой травы, прореженной ростками молодой ярко-живой зелени, выискивая свое нехитрое пропитание, и в то же время поглядывая на незваного гостя. Её иссиня-черное оперение переливалось, казалось, всеми цветами радуги под набирающим свою великую силу южным солнечным светом, превращая удивительную тварь в осколок звездной теплой крымской ночи. Но особо притягательно, даже жутковато сверкали бусинки черно-жемчужных глаз, цепляющих словно канатом не только внимание пришельца, но и, как ни странно, его плоть, заставляя трепетать сердце и вибрировать мелкой дрожью тонкие пальцы, державшие сигарету. Он наблюдал за вороном словно заторможенный, постепенно впадая в полу-сознательное забытье...


        Среди звенящей тишины вдруг прорвалось карканье.
     - Крра! Краса-кр-р-ра-са-ва!
     - Что ты сказал?! - невольно вырвалось удивленное восклицание оторопевшего человека.
     - Укр-р-рал! Укр-р-рал! - ответил ворон и  отлетел подальше от "собеседника", как бы демонстрируя свое недоверие к человеку и определенную опасность складывающейся двусмысленной ситуации.
       Птица важно вышагивала, нехотя продолжая поклевывать что-то там в старой скудной растительности, но при этом не забывая метать свой серебристо-черный взгляд в сторону мужчины.
     - Тогда была собака! Сейчас ворон... Но все точь-вточь, как и в тот раз. В тот раз... Дежавю!
        Элегантный мужчина, оглядев окрестности, тщательно выбирая путь, зашагал прочь от шоссе с его редко пробегающими автомобилями.
        Нахмуренная сосредоточенность мужественной физиономии и тупая боль в слегка посеребренных висках прорвались бурной тирадой, обращенной куда-то в сторону неспокойного далекого моря:
      - Дед! Ведь ты оказался прав. Твои кизиловые косточки поставили маму на ноги. Еще десять лет прожила назло врачам! Только десять...
        Путник вздохнул, тяжело задумавшись, приостановился.
      - Дед! Что же ты не приехал проводить в последний путь свою единственную дочь? Она все эти годы надеялась тебя увидеть. Ждала. Пусть и ругалась, злилась и говорила, что не желает знать тебя, но ждала. Знаю, дед. Она очень тебя ждала. А ты не приехал. Телеграмму тебе послал вслед за эсэмэсками? На звонки почему не отвечаешь, старый упрямец?!
      
         Гневный вопрос повис в тишине, не предвещавшей ответа...
 
      - Дед! Что опять ты творишь? Мы же не железные истуканы. Беспокоимся. Может ты уже и помер, да кто нам скажет? Отшельник хренов... Мне ты всегда был нужен. Всегда! Прошлый раз, ежели бы не ты, то точно весь мой бизнес полетел бы к чертям собачьим. Колдун, спас же ты меня. Что ж никак не угомонишься со своими выкрутасами? Пора бы выйти из затвора.  До ста лет желаешь сидеть в своей халупе? Не много осталось...

       Сердитый путник замешкался ненадолго перед очередной мутной лужей, нашел пути её обхода и продолжил, уже чуть сбавив, бьющую фонтаном злость:

     - Дед! Что за чертовщина? Этот ворон распугал всех птах и идет параллельным курсом и все смотрит на меня точно как рыжая собака тогда... Что ж это такое? Что за взгляд у этой твари?... Ноги не идут. Грязь непролазная словно засасывает...

       За-са-сыва-а-е-ет...

       Он вовсе замедлил и без того неторопливый свой шаг в нерешительной попытке обнаружить хотя бы маленький относительно сухой участок по краю так называемой дороги, чтобы обойти очередную топкую огромную лужу.  Уже подняв высоко правую ногу, замер в неловкой позе лишь краем глаза взглянув в сторону огромного черного ворона, что продолжал продвигаться следом теперь совсем на близком к нему расстоянии.  Птица смотрела на горе-пешехода искоса изучающим взглядом переливающейся радужной чернотой жемчужной бусинки.
        Мужчина поймал мерцающий отблеск вороньего глаза и зрачки его расширились, вобрав в себя магический свет маленькой яркой молнии, соединившей в долю секунды два мира, две вселенные, две сущности...
        Он глянул вниз на свою зависшую в воздухе ногу и увидел словно киношным крупным планом свой полу-ботинок от "RoccoP", сплошь покрытый мутной белесой грязью, комьями висевшей на причудливом узоре змеиной еще так недавно черной кожи. Странным образом силуэт обуви начал быстро меняться, превращаясь в столь же замызганный, но теперь темно-синий замшевый туфель.. Именно эти когда-то самые любимые его туфли ( кстати, тоже от RoccoP) он надел по необдуманности в тот день внезапного своего отъезда из Москвы. Именно в них он оказался через несколько часов на этой дороге ровно четырнадцать лет тому назад.  Он спешил к своему родному деду за помощью. Дед стал единственной соломинкой, за которую он мог ухватиться в тот злополучный день катастрофы...
         Мир преобразился в одно мгновение. Все краски, запахи и звуки как по мановению волшебной палочки обрели яркость, сочность и наполнились чудесным волнующим смыслом. Каждый оттенок, шелест самой малой травинки, легкое шуршание насекомого в листочках, любое нежное колыхание теплого воздуха и все ароматы весенних, едва показавшихся из-под земли, полевых диких цветов обрели смысл и космическое звучание. Какофония земного плана бытия воплотилась в гармоническую симфонию праздника пробуждения Жизни - первобытной, чистой, не подвластной человеческому воздействию, и не познавшей сомнений в своем предназначении. Предназначении порождать и отдавать Божественную Любовь. Время не текло - оно было, было как данность, без направления и умирания. Пространство сжималось и разворачивалось одномоментно. Все, абсолютно ВСЕ существовало в ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС!

               
                ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД.


  - Твою мать! Новые дорогущие туфли теперь точно придется выбросить. Что за дерьмо?! Ступить некуда. А мне еще топать и топать до деда. Дерьмо. Дерьмо!
 
    Через пару минут по широким окрестным просторам разнеслась вычурная ругать, смачно сдобренная трехэтажным матом. Пара сереньких пичужек вспорхнула с краю расквашенной дороги и с недовольным щебетом унеслась вдаль. После бурной злой тирады все живое будто притихло на некоторое время.  Вот уж и не слышно стрекота первых насекомых, проснувшихся после непродолжительной южной спячки. И еще недавно прошмыгнувший заяц, видимо, забился в нору от греха подальше. Только редкие бабочки, одуревшие от теплоты яркого солнечного света первых по-настоящему весенних деньков,  беззаботно-смело порхали над свежими зелеными пучками диковинной расцветки трав.

      Николай остановился в нерешительности возле очередной неодолимой грязно-белесой лужи, что настырно преграждала дорогу и явно намекала на абсурдность его намерения добраться до морской сердитой волны прибоя. Уперев отчаянный свой взор на намокшие, пропитанные светлой грязью бездорожья замшевые темно-синие демисезонные туфли, он не торопясь решал продолжать ли путь  или повернуть назад. Можно переждав небольшой шторм, отправиться к дедову домику на катере.  Морской путь недлинный и более разумный в этой ситуации, хотя и требует поездки в порт соседнего городка.

    - Ну, уж нет! Ждать не могу. Дорог каждый день. Вся моя жизнь сейчас повисла на волоске. Промедление погубит меня! Надо идти, чёрт побери...

    - Что такое эти туфли, собственно? Ну погибли пятьсот долларов. И что это по сравнению с потерей фирмы и всех невероятных усилий, что пришлось отдать делу? Плевать на туфли! - сам себя успокаивал, как мог, молодой статный мужчина.

       Постояв немного у края безучастного грязевого препятствия, мысленно прочитав заупокойную великолепному образцу творчества знаменитого дизайнера обуви, он пошарил глазами по обочинам. И прицелился в очередную крупную кочку, щедро покрытую смесью прошлогодней и свежей травы. Риск казался вполне оправданным.
      Мешали длинный теплый шарф, обмотанный вокруг шеи, болтающийся сейчас своим концом у самых коленей, да небольшой, но довольно тяжелый дипломат.  Занявшись оказавшимся обузой в этой теплой, почти летней местности шарфом, Николай устроил ношу между коленей в попытке уберечь крокодиловой кожи аксессуар делового человека от печальной участи своих туфель.

      Но тут, что-то вновь заставило его замереть и прислушаться.  Уже в который раз он явно почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Кроме обычных звуков весенней пробуждающейся степи и далекого шума штормящего моря он ничего не услышал. Замерев в довольно неудобной позе со свернутым пестрым шарфом в руках и дипломатом между ног, он медленно поворачивая по сторонам голову, попытался обнаружить владельца взгляда, пронзающего его тело. Тщетно! Кругом ни души. Невдалеке порхают щебечущие птички, да молчаливые разноцветные бабочки.  Да тоненько стрекочут в траве какие-то мелкие тварюшки. Ветер шевелит немилосердно-порывисто низкую растительность. И все...

       - Да что ж это за фигня такая?!- срываясь на крик в единственно верной попытке успокоить свои расшалившиеся нервы, дает о себе знать всем представителям местной живности одинокий путешественник по бездорожью.

       В самом деле, Николай за это время продвижения по слякоти разухабистой дороги, петляющей меж низких холмов бескрайнего пустынно-дикого крымского побережья, не в первый раз чувствует всем своим нутром чье-то присутствие.


     "Нервы. Это все нервы. Никого кругом. От  шоссе я ушел уже довольно далеко, а в этой открытой всем ветрам местности притаиться за чахлыми  редкими кустиками невозможно даже собаке. Бред полный. Может дед-ясновидец почувствовал мой нежданный порыв к свиданию, думает теперь обо мне, чувствует мое приближение, потому и такие странные ощущения.."

     Удачные перебежки от одной подсохшей кочки к другой мало-помалу приближают незадачливого путешественника к морскому берегу. Почти половина пути  пройдено с грехом пополам. Внимание полностью сосредоточено на очередном препятствии, что потребовало оглядеться в поисках путей обхода с наименьшими потерями для изрядно уже испорченной обуви и натянутых нервов.
    И вновь внезапное ощущение постороннего присутствия. Резкий поворот назад и...

    - Мать моя женщина! Ты откуда здесь взялась? - шепотом с неимоверным удивлением, но совершенно без испуга произносит оторопевший от неожиданности мужчина.
     Он смотрит широко открытыми глазами в сторону небольшого реденького кустика, только что оставленного позади  у самой обочины дороги, и понимает: его приоткрытый от удивления рот и рука, крепко сжимавшая дипломат перестали подчиняться.  Николай не в силах пошевелиться, Уставился немигающе на собаку, будто на зелененького пришельца, внезапно проявившегося в пространстве рядом со своей летающей тарелкой.
     Это была крупная, похожая на овчарку , рыжая дворняга. Она неподвижно  восседала на пригорке, словно сфинкс на своем пьедестале у берега Невы. Взор её спокойных глаз и явно выраженное нежелание вступать в конфликтные отношения демонстрировали путнику недюжий интеллект  и миролюбивый характер. 

       - Псяка, ты как здесь? - только и смог выдавить из себя человек, почти потерявший возможность соображать от неожиданной странности ситуации.

         В ответ собака лишь слегка наклонила голову, продолжая неотрывно смотреть  прямо в глаза Николаю. Этот её внимательный, изучающий собеседника и как бы даже насмешливый взгляд, удивительным образом напомнил так хорошо знакомый дедовский укоризненный взор, что в детстве частенько бывал обращен на нашкодившего внука. Как странно, нелепо и почти ненормально эдакое сравнение! Но именно в сей момент молодой человек пришел в адекватное состояние разума и стал внимательно рассматривать собаку.
       "Да это мистика полная. Минуту назад я стоял на пригорке и определенно заметил бы пса рядом с кустом.  Не могло там быть этой собаки! Откуда он мог свалиться? Бред полнейший... Прибежал?  Да, вон, лапы то у собаки абсолютно чистые. Как это возможно?!"

        Николай посмотрел на свои сплошь покрытые жидкой светлой грязью туфли и забрызганные чуть ли не до колен еще недавно отутюженные темно-синие брючины. Перевел взгляд на чистенькие сухие  собачьи лапы и позволил подлой мыслишке проникнуть в разом помутневшее свое сознание: "У меня галлюцинации.."

      - Эй! Дружок! Как тебя зовут? - почти радостно в отчаянной попытке прогнать наваждение, крикнул он, обращаясь к привидению.

       Оглушительное короткое "Гав" чуть не свалило  мужчину с ног.


     - Вот дурак! Ты же новая собака деда.  Так ведь? - весело и как будто с великим облегчением заговорил путник.

      Он сделал  попытку подмигнуть псине, но вышло кисло. Что-то в этой животине сильно напрягало Николая. Он более внимательно стал оглядывать неожиданного попутчика, заметив, что пес в меру упитанный и черезчур ухоженный, для дворовой собаки.
     Удивляло отсутствие ошейника и даже слабого намека на его использование: шея возможного дедова охранника, что должен, в основном, сидеть во дворе на цепи, была абсолютно девственной в этом смысле.  Данное обстоятельство настораживало. Однако, мысль о неминуемом добровольном партнере в путешествии к цели все настойчивее стучала в мозг.

     - Ну что, друг?! Пойдем домой? Вдвоем нам точно будет веселей  -  молодой человек со всей возможной миролюбивой приветливостью позвал собаку, похлопывая свободной от дипломата рукой по своей ляжке.

     Но пес лишь вновь по-собачьи склонил лохматую голову, навострив уши и еще более внимательно глядя на повеселевшего собеседника. Намерения поднять зад и подойти к зовущему не наблюдалось.

     -Эй! Ты так и не ответил как тебя кличут. Идем, идем! Дорога длинная. Надо торопиться...

      В ответ животное нехотя зевнуло и отвернулось, вперив взор в сторону далекого теперь шоссе.

      Выждав минуту, да и решив, что пес так или иначе всё равно вынужден будет последовать за ним, Николай, перехватив  свою неудобную ношу, двинулся в сторону моря. Через несколько шагов он обернулся, ожидая увидеть идущую следом псину.  Но собака словно испарилась. Её не было ни рядом, ни где бы то ни было.  Ни за реденькими кустами, ни за ближайшими невысокими холмиками она за это время никак не успела бы скрыться! Это заставило путника внимательно изучить окрестности. Не нашел он не только рыжую тварь, но и  собачьих следов насколько можно было видеть вокруг.  На рыхло-белесой поверхности  дороги петляли лишь глубокие четкие следы мужских ботинок сорок третьего размера...



      Постояв минуту в задумчивости, и не найдя, за что бы зацепиться мыслями и хоть как-то разумно объяснить исчезновение собаки, он не торопясь достал сигарету и закурил, машинально отметив, что впопыхах не сообразил взять еще хотя бы пачку. Дед не поощрял  нездоровых привычек и в его доме особо не побалуешь, но дорога еще длинная и, похоже, надо экономить. В кармане  успокоились теперь лишь три настоящих американских "кента", почти потерявшись в пачке.

     - Ну, дед! Не можешь же ты так надо мной изгаляться? Это ж ни в какие ворота не лезет! Она же мне не померещилась? Правда? - заговорил громко сам с собой молодой человек.

      Выкурив сигарету до самого фильтра, он бросил жалкий окурок прямо в середину наползающей на него огромной лужи, и уже не очень-то беспокоясь о сохранности своей одежды, ускорил шаги.  Теперь его больше занимала проблема преодоления крутых и, наверняка, за зиму разрушенных во многих местах  ступеней.  И в сухую пору по ним было небезопасно добираться до  пляжа, а теперь вообще не известно - возможно ли это проделать.

       Еще раз отругав себя за дурацкую поспешность отъезда в дальнюю дорогу, не забыв при этом отпустить пару крепких словечек и в сторону деда, и в сторону собственной халатности, Николай сосредоточился на сиюминутных трудностях дороги и всеми силами гнал от себя любые мысли о собаке.
        Он отметил сомнительный успех своего мероприятия лишь когда выпав из медитативного состояния и автоматизма горизонтального движения, оказался у самого края крутого прибрежного утеса. Здесь в незапамятные времена люди устроили достаточно пологий спуск на галечный пляж, но в некоторых местах требовалась определенная сноровка, чтобы одолеть крутые повороты высоченных условных ступеней. Там чьими-то заботливыми руками были приспособлены подобия перил. Их корявые довольно длинные и хлипкие силуэты сейчас не внушали уверенности в надежности из-за отсутствия густой зелени кустов и высокой травы, спасающих иной раз от падения. Сейчас зацепиться руками было особо не за что. Плюс ко всему - скользко. Но что делать? Вперед! И только вперед. Отступать поздно.

         Дорогущее новое полу-пальто от Версаче не очень пострадало, в отличие от роскошного портфеля-дипломата, что получил в самом неожиданном месте спуска несколько глубоких ран, спасая владельца. Его осмотр не принес облегчения.

        - Вот, ни фига себе! Еще одна радость,.. твою... мать! - утвердил, словно  приговорив к смертной казни свою ношу, незадачливый скалолаз.

         Море волновалось не на шутку. Раскатистые грозные волны в своей свирепости покрывали большую часть прибрежной полосы, не давая возможности спокойно подойти к воде и обмыть замызганный несчастный дипломат и невесть на что похожие  элегантные туфли.
        Поразмыслив о риске простудиться, путешественник решил не приближаться босяком к пенным языкам накатывающих с шумом холодных волн. " Вон там большой камень, что в шторм набирает в расщелины изрядно  морской воды. Там и приведу себя в некоторый порядок."- прикинул Николай и начал ускорять, насколько это было возможно, свое продвижение вдоль набегающих волн и отвесного крутого берега.

        Проделав все необходимые манипуляции, успев до судорог в пальцах охладить изрядно покрасневшие от ледяной лужи руки, он взглянул в направлении своей цели. Примерно двести метров до следующего крутого выступа, что надежно защищает от посторонних глаз дедову уютную бухточку, и конец этому грязному пути. Самое трудное позади. Выудив из дипломата свои лайковые перчатки, засунутые туда по прилету, Николай с превеликим удовольствием надел их на закоченевшие руки. Разумеется, выкурить последнюю сигарету любуясь на бушующее море и лихо несущиеся над его простором серо-белые кудрявые облака, - особый кайф.

       Последнее высокое каменное препятствие по только ему одному, с детских лет известному замысловатому маршруту, успешно преодолено. И, наконец, замечательно родная маленькая бухточка открывается взору. Наворачиваются невольно слезы... Сколько же  жарких счастливых дней прошло в этой  красоте среди живописных высоченных скал, что плотным полукольцом окружают небольшой морской пляжик с галечной яшмовой россыпью?
       Невольно приходят воспоминания его первого в жизни отдыха в Крыму. Ему тогда в июле стукнуло десять! На этот день рождения и отправила мать сыночка на юг. Как все тогда говорили, дабы не травмировать ребенка перипетиями сложного родительского развода.
      Деда он любил очень. Потому и с радостью поехал с ним. Добирались до домика на катере. В то время жилище это еще не было благоустроено, а причал и вовсе не существовал. Катер остановился от берега довольно далеко и пришлось по пояс в воде с высоко над головой поднятыми чемоданами выгружаться на берег.  Но вода тогда теплая словно парное молоко, ласково приняла его худенькое тело и высадка десанта оставила в памяти ни с чем не сравнимое блаженно-радостное ощущение подлинного счастья. А единственный домик, что приютился на уступе горы утопая в зелени небольшого фруктового сада, выглядел совершенно сказочно! Да еще крутая металлическая лестница, что поднималась к одинокому жилищу, и вовсе придавала налет волшебной нереальности происходящего с ним. С мальчиком, который кроме подмосковной дачи и детского санатория в том же Подмосковье, и мира то не видал.

       Почти бегом до лестницы, быстрое одоление первого лестничного пролета.. И стоп, мотор! "Да, дедуля, вряд ли бы ты поднимался каждый день по такой крутизне, ежели бы курил.. Надо перевести дух." - не в силах даже шептать от невесть откуда взявшейся одышки, подумал молодой человек. Пришлось немного отдышаться и уже не торопясь продолжить подъем.  Постепенно возвращалось ощущение постороннего за ним наблюдения. Он задрал наверх голову и попытался сквозь голые ветви кустов разглядеть силуэт деда, склоненного над верхними перилами лестницы. Но никого не было видно.  "Неужели не чувствует, что я уже на пороге?!"- пронеслась тревожная мысль. Продолжить в этом направлении свои догадки не хотелось вовсе.  Тягостно  стало на сердце. Надо ускорить себя!
         С трудом одолевая последнии ступени и внимательно вглядываясь в открывающийся взору угол широкой калитки, он уловил странные звуки, что сразу же отогнали беспокойство, но не определились причиной. Через минуту он уже смотрел во внимательные и строгие глаза огромного старого волкодава. Тот стоял, оперевшись всей мощью передних лап на верхнюю перекладину крепко-сколоченной  калитки и молча изучал неожиданного гостя. Теперь определились услышанные ранее звуки. То была смесь хрипловатого тяжелого дыхания пса и тонкое поскрипывание уставших петель запертого входа во двор.
          Пес наклонил слегка голову, готовый разразиться оглушительным басистым лаем, но вдруг передумал, узнав таки гостя. Радостное поскуливающее нетерпение и отчаянное виляние пушистым  хвостом мгновенно выдали вселенскую радость охранника. Он соскочив с калитки, было бросился к входной двери дома, но на пол-пути передумал и лихо развернувшись всем своим мощным корпусом устремился к уже открывающему нехитрый засов дедову внуку.
        - Ах, ты старый бродяга! Узнал?! Вот молодец! Узнал меня, верный мой друг!
        Радостный глухой низкий "Гав" тут же подтвердил слова входящего и пальто Николая в секунду покрылось дружественными грязно-размашистыми пятнами собачьих объятий.
       - Все! Хватит! Рад! И я тоже рад!- пытаясь охладить бурные животные эмоции, молодой человек присел на корточки и принялся целовать лохматую морду,  немилосердно теребя собакины короткие, плотно прижатые к голове, уши.
      -  Где же наш дедуля? А? Что скажешь, Барон?
      - Хгав! Хгав!
      - Ты здесь один в сторожах? А где рыжий? Где другой сторож? С дедом?
        Пес не делал попыток звать хозяина - не оборачивался даже в сторону крылечка.  Всем своим поведением он пытался дать понять глупому внуку, что деда нет в доме. А о другом стороже вообще и речи быть не может!  Что за дурацкий вопрос? Он повернул морду в сторону моря и продолжил тихо поскуливать, подтягивая человека назад к калитке.
        Только теперь Николай догадался взглянуть на хорошо видную сверху пристань. Катера там не было. Там била сильная волна, скрывая под своей наглой разъяренной пеленой большую часть выступа каменной пристани.
         - Вот тебе раз! Дед укатил. Видно еще до шторма... Барончик, ты наверное голодный? Пойдем в дом?
         Псина удивленно уставился на молодого хозяина и не веря своим ушам ждал повторного приглашения. Дед только в крайних случаях впускал собак в дом.
       -   Пойдем, мой хороший! Лапы твои грязные вымоем и пойдем. Да?!
       -  Ддав!
       Умный пес радостно помчался к дому, остановившись у ведра с дождевой водой у ступеньки крыльца.
       Немного повозившись в поисках подходящей тряпки, Николай ловко с привычной сноровкой обмыл огромные собачьи лапы, лохматый живот, почти насухо их вытер и только затем, прихватив свою подраненную ношу крокодиловой кожи, открыл незапертую входную дверь. Собака интеллигентно пропустила его вперед, в знак благодарности за оказанную честь, склонив голову почти до самых темных половиц крылечка.
         Редкие гости вошли на веранду.
       - Боже мой! - невольно вырвалось у переступившего порог.
 
       Старая, вечно захламленная, до мелочей знакомая веранда с множеством мутных маленьких стекол в темных трухлявых рамах преобразилась до неузнаваемости. Куда подевалась забавная  керосиновая лампа с обломанным причудливым стеклом? Где  великолепно-нелепый примус, что остался от старых хозяев, да электроплитка с пружиной, которая мгновенно раскалялась докрасна, стоило только включить её в смешную допотопную розетку? Не было видно ни рукомойника, что особо забавлял внука в первый его приезд, ни проржавевшего зеркальца над ним.  Единственно неизменными остались вездесущие пучки высушенных разнокалиберных трав, все так же подвешенных под потолком, да бесчисленное количество бутылей, банок, бутылочек и пузырьков с непонятными надписями. Правда, теперь они не громоздились в хаотичном порядке на огромном столе, а аккуратно были расставлены по неведомой системе на двух длинных открытых полках.
        От знакомой Николаю темной ветхой веранды ничего не осталось. Его взору сейчас предстала солнечная, с двумя почти полностью стеклянными стенами просторная комната, напоминавшая современную аптеку.  Толстой провисшей бельевой веревки, протянутой через всю веранду, где обычно сохли его и дедовы купальные плавки и полотенца, не было вовсе.  Зато в дальнем углу стояла модная пластмассовая раскладушка-сушилка.
         Не без чьей-то посторонней помощи, скорее всего, старик сумел, наконец, перестроить помещение кардинальным образом.  Современные кухонные шкафчики светлого дерева, новенькая электроплита с духовкой и добротный раскладной обеденный стол со стульями приятно гармонировали со свежевыкрашенными светло-фисташковыми стенами и узенькими оконными рамами, легко обрамлявшими большие чистые стекла, дарящие входящему густые  ветви разросшегося сада.
         Внуку, появившемуся в убежище обожаемого деда после долгого перерыва еще предстояло многому удивиться и от души порадоваться за старика, что, наконец, вплотную занялся  обустройством своего жилища.  Дом, и на самом деле, невероятным образом преобразился!
        Дед Николая поселился в этом Богом забытом месте исключительно из-за его недоступности как местным жителям, так и немногочисленным  приезжим отдыхающим, набегающим каждое лето в поисках дикого пляжного очарования. После семейной драмы, закончившейся скандальным разводом его единственной дочери, получив на почве глубокого стресса первую серьезную болячку, Николашин дедушка искал уединения и покоя. Он внезапно для коллег бросил кафедру, студентов и свою бесценную лабораторию, в два дня собрался и исчез из Москвы без следа.
        Долгие поиски нового жилья и привели к брошенному домику еще довоенной постройки метеостанции, что всецело отвечал запросам еще совсем не старого мужчины, решившего уйти подальше от цивилизации.  Домик не был предназначен для комфортного проживания. Пришлось долго и упорно профессору микробиологу обучаться работе с молотком, пилой и топором. Но природная ловкость и настырный характер делали свое дело. Год за годом жилище отшельника преображалось.
        Николаша четыре года подряд на все лето приезжал к деду и принимал активное участие в переделках дома в качестве подсобного рабочего. Многому им с дедом пришлось учиться  одновременно. Иногда появлялись строители на несколько дней.  Но в основном решили делать все своими руками. Внук и по сию пору частенько с благодарностью вспоминает дедовы уроки. Пригодилось!
     В памяти Николая дом деда оставался перманентно недостроенным  и не очень пригодным к комфортному летнему отдыху. Но все неудобства с лихвой покрывало море! Оно заменило и друзей, и кино, и прочие городские развлечения. Была помимо моря еще одна радость - чтение. Книг у деда было множество. Всякие научные, естественно, во внимание не принимались, но художественной и приключенческой литературы оказалось столько, что и перечитать все не удалось. Да, ведь и сам дед невероятно интересный, столько всего знает, с такими людьми встречался, что и книги любые заменит легко.  Никогда не устанешь его слушать!
     Бесконечные переделки,  постройка сарая, сад-огород и прочие дела  не давали дедушкиным рукам дойти до веранды.  Полу-склад всякой всячины, полу-кухня и полу-аптека, где вдвоем и развернуться нельзя было толком, - такая она была всегда. И вот теперь - веранда! Настоящая, опрятная и светлая! Летняя комната приличного дома. Здорово!
     Барон по-свойски расположился у дверей, распластав свое мощное лохматое тело и ожидая дальнейших действий дорогого гостя. Его выразительные глаза внимательно следили за каждым движением молодого хозяина, смущенного чистотой помещения и оставленными на половицах мутными отпечатками своей предельно грязной обуви.  Николаша вернулся на крыльцо, почистил  немилосердно угвазданные брючины, обмыл в ведре туфли, разулся и ловко перескочив порог, прикрыл входную дверь.
         Собака моментально отреагировала - грузно поднялась и освободила дорогу в жилую комнату. Однако, гость, сняв пальто, свитерок с рубашкой, первым делом подошел к раковине, ополоснул лицо, поплескал на голый торс холодной водой и стал озираться в поисках полотенца. К его удивлению оно оказалось в слюнявой пасти Барона, стоявшего вплотную и успевшего оставить на влажных темных брюках изрядное количество рыжеватой шерсти.
          - Вот, спасибо, друг! - посмеиваясь и радуясь, словно маленький ребенок, молодой человек взял из собачьей пасти махровое довольно большое полотенце и принялся растираться.
         Пес уселся рядом продолжая преданно смотреть на хозяина в ожидании приказаний.
          Пристраивая мокрое полотенце на спинку ближайшего к нему стула, Николай заметил на его сидении аккуратно сложенную полосатую байковую пижаму, что заставило улыбнуться и, наконец вспомнить о заботливом  родном ясновидце.
         - Надо же! С ума сойти. Дед, по-ходу, был уверен, что я заявлюсь к нему. И полотенце банное, и пижаму приготовил..
         - Хгав! - немедленно подтвердил Барон, направляясь ко входу в комнату и в пол-оборота поглядывая на гостя, будто приглашая побыстрее войти в теплое помещение.
         И вновь Николай оторопел, открыв дверь в комнату. Его удивил не столько новый вальяжный и, по-видимому, не дешевый диван и роскошный большой ковер рядом с ним, сколько опрятность и ухоженность жилища старого холостяка. На окнах чистенькие нарядные занавески, на подоконниках, что как он помнил, всегда были раньше завалены книгами, теперь стояли горшки с цветущей геранью. В комнате было тепло. Небольшая, сложенная на подобие русской, печечка свеже- выбелена и притягивает, словно магнитом, стареньким чугунком, когда-то совместными с дедом усилиями купленным у местной деревенской бабушки.
         Казалось, в дедовой комнате поменялось кардинальным образом все,  кроме двух предметов, неразрывно сросшихся в представлении маленького Николаши с обликом его ученого деда.  Тот забрал с собой из своей столичной квартиры только самое необходимое для работы: антикварный рабочий стол с потайными ящичками, да шкаф с книгами. Ну, если не считать микроскопа и каких-то хитроумных пробирок и колбочек. Эдакая мини-лаборатория.
          Барон громко потянул носом, подойдя к печи и этот звук в полной тишине резко пробудил в мужчине дикое чувство голода. Он метнулся к чугунку, снял еще теплую крышку и его взору предстала волшебная картина! Рассыпчатая желтенькая пшенная каша бережно хранила в своей сердцевине ярко-солнечное глубокое пятно не успевшего схватиться топленого масла. Аромат кружил голову...
          Не прошло и минуты, как молодой человек уже уплетал вкуснейшую еду своего детства. Только дед умел так готовить пшенку! С изюмчиком, кусочками кураги и четвертинками антоновского яблока. На обеденном столе под беленькой салфеткой Николаша обнаружил хлеб, печенье, маленький бумажный  пакетик с чайной заваркой, хитроумно составленной по особому рецепту с травками и цветами, да столовые приборы.
         Насыпав особой "дедовской" заварки в цветастую кружку, Он вдруг вспомнил часто повторяемые слова родного человека:"Пей, внучек, эту водичку! Она ЖИВАЯ! Пей и думай с благодарностью, что этот наш родник дарит тебе здоровье!"
         - Дед! Да как может вода что-то дарить?!- удивился тогда внук, с превеликим удовольствием жадно выхлебывая из граненного стакана студеную воду, тоненькой струйкой проливая на свой разгоряченный жарким солнцем живот.
          -Еще как может! Сейчас тебе покажу..- ответил роднуля, хитро подмигнув ничего не понимающему парню.
            Они вошли в дом в обнимку и профессор достав из одного из многочисленных ящичков письменного стола  картонную папочку, вытащил множество странных фотографий.
        - Вот смотри! - он протянул внуку первую, - на ней ты видишь кристаллик чистой родниковой воды, что я привозил из целебного родника рядом с Софрино, - а это кристалл замороженной воды, что текла из нашего водопровода дома в Москве! Жуть, правда?
        Николаша с удивлением рассматривал фотки, на одной из которых видел белоснежную красивейшую, сложно организованную снежинку, а на другой - нечто невообразимо безобразное каково-то пыльного цвета.  Дед принялся объяснять:
       -  Эти снимки мы делали в нашей лаборатории на специальном устройстве. Ты видишь насколько прекрасна чистая родниковая вода? Не зря люди за много верст еще с давних пор приезжали к тому источнику, чтобы избавиться от болезней.
       - Что, просто попили и сразу излечились? - не поверил мальчишка.
       -  Не сразу, конечно, Николаша! Нужно было время. Но болезни многие отступали. Уж, поверь!
       Дед тогда не стал утомлять его научными объяснениями этого феномена. Однако, через пару лет как-то вернулся к этой теме. Они набирали из родника, бьющего прямо из скалы за домом, в  трехлитровые бидоны воду. Было раннее утро и еще не совсем отошедший от сна ребенок, прямо скажем, не проявлял энтузиазма в порученном деле. Ему не хотелось вставать спозаранку и он злился на деда, вытащившего его в прохладное утро из теплой постели.
      - Надо бы тебе умыться и сполоснуться с головой этой водичкой. Иначе можешь заболеть - вчера ты,явно, перекупался. Море после шторма холодное! - наставлял занудно дед.
      - Ты что? С ума сошел?! В такой ледяной воде, ЧТОБЫ не заболеть?!
      - Да, именно! Надо напугать болезнь. Она сейчас к тебе подкрадывается только, а мы её живой водичкой сейчас как напугаем! - смеется весело ученый дедушка.
       Пришлось- таки пройти эту экзекуцию, как внук ни сопротивлялся. И на самом деле! Не заболел. После завтрака продолжились беседы на тему целебных свойств воды.  Николай помнил, будто разговор этот происходил только вчера, почти все слово в слово.
      -Видишь ли, мой дорогой мальчик. Домик этот хоть и не совсем подходил для нормальной жизни и работы, но я без всякого колебания выбрал именно его. По одной простой, но весьма важной причине: это место удивительное и даже, можно сказать, волшебное! Не зря, как говорят легенды, именно здесь в маленькой пещерке, что была за этим домиком, много сотен лет тому назад поселился Апостол Христов. Думаю, что именно из-за нашего родника он и выбрал этот уединенный уголок побережья...
        - Апостол по фамилии Христов был великим ученым? - спросил заинтересованный внук - какое у него смешное имя!
       - Ты что, дурачок! Какое еще имя, какая фамилия?! - рассмеялся старый атеист.
       - А как тогда?
       - Ну, можно сказать, само Провидение, то есть сама матушка Природа привела меня, человека, изучающего информационные свойства воды, в этот Богом забытый уголок.
      - Дедушка, миленький, ты что веришь в Бога?!
      -  Нет, мой хороший, я верю в силу знания и в разум человеческий!


            "Да.." - подумал Николай. "Тогда дед еще не был духовидцем и не верил в Создателя." Тогда, в те первые годы своего пребывания у святого источника профессор доверял лишь своей, как он любил говорить, научной интуиции. Он пытался по накатанному пути системного анализа неординарных природных явлений искать ответы на сложные злободневные вопросы продления жизни и порой застревал в своих формулах и теориях. Однако, привычка доводить до конца однажды начатое дело, привела его к изучению древних текстов, трактатов средневековых эскулапов и рецептов народной и нетрадиционной медицины. Увлекся целебными травами. Открыл глаза на неофициальные научные поиски зарубежных коллег. Стал изучать космологию и философию русских космистов,  нашел для себя чудеса новейших открытий в квантовой физике.. Неминуемо пришел к размышлениям о Вселенском Разуме и Творце всего сущего.
     Свою научную деятельность известный ученый и не думал оставлять!  Он продолжил исследования свойств живых клеток в своей нехитрой домашней лаборатории, писал статьи и издавал их за рубежом, вел активную переписку с коллегами.
      Надо сказать, что отшельничество доставляло достаточно много бытовых хлопот, что сильно мешало поискам. С одной стороны. Но, с другой - давало неоценимую возможность отшлифовывать собственную мировоззренческую позицию, развивать интуицию и даже, в конце концов, уже имеющиеся данные к ясновидению довести до высочайшего, почти "шаманского" уровня.
      Внук приезжал все реже и реже. Сотовой связи не было. Отбить телеграмму или переговорить по телефону можно было лишь отправившись на катере в ближайший курортный городок.  Но ученый приспособился и к такой своеобразной жизнедеятельности. Взял за привычку при любом раскладе один раз в две недели давать о себе знать родственникам, появившись в местном почтовом отделении. Закупал продукты, получал научные журналы, что продолжал по устоявшейся привычке выписывать и, конечно, довольно крупные денежные переводы из-за границы за свои книги и статьи в самых уважаемых изданиях. Жизнь продолжалась. В какой-то степени профессор был даже рад, что сменил трудности общения с завистливыми коллегами и высокомерными тупыми чиновниками на простые житейские проблемки.


         Прежде чем устроиться на новом удобном диване под шерстяным пледом и очарованием голоса любимого дедом Синатры, звучащего в этом доме с виниловой пластинки, Николай решил заглянуть во вторую комнату. Там была дедушкина спальня, вход в которую для всех без исключения был всегда закрыт. Эту скромную пеналообразную комнатку они вдвоем когда-то и пристроили к домику. Большое во всю стену окно в дальнем торце комнаты выходило прямиком на старое раскидистое абрикосовое дерево, которое так любил внук из-за неповторимого вкуса его роскошно-сладких плодов. Напротив дерева невдалеке и находился родник с живой водой. При открытом окне можно было слушать тонкую переливчатую песню скользящей по бетонному желобку струи. Дед просто обожал лежать часами на своей узкой и твердой железной кровати, целиком отдаваясь размышлениям глядя в окно. Пение птичек в зеленых ветвях садика, шелест листьев и звучание холодного звенящего источника приводили пожилого человека в состояние длительной медитации. В такие часы и приходили с Небес откровения...
        Внук не один раз наблюдал как внезапно с шумом открывалась дверь спальни, из которой молнией выбегал полураздетый дед с высоко поднятым указательным пальцем левой руки, призывающим к тишине, и садился за оставленную рукопись, так и забыв опустить свой указующий вверх палец. Его правая рука быстро строчила буквы и формулы, а левая опускалась лишь тогда, когда требовалось либо перевернуть лист бумаги, либо в глубокой задумчивости потереть нахмуренный лоб. Приходилось замирать и не шевелиться с книгой в руках или по-тихому исчезать из комнаты и тайком проникать к калитке в надежде быть незамеченным при пересечении порога всегда в летнее время открытой двери дома ( стол, за которым писал в это время дедушка, стоял у самого окна ).  Но иногда всё же удавалось добраться до берега и немного поплавать без разрешения.


       Убрав машинально за собой и Бароном грязную посуду, быстро помыв две тарелки с чашкой, Николай вернулся в комнату и подошел с некоторой опаской к заветной двери. Тут собака нехотя встала и напряглась, всем своим видом давая понять молодому хозяину, что его намерения проникнуть в спальню не совсем правильные и честные. Глаза пса сделались серьезно-осуждающими и он тихонько заворчал, распустив свой слюнявый шнурок из огромной пасти.
     - Фу, Барон! Перестань! Я и не собираюсь переступать порог. Взгляну только на комнату, проверю все ли там в порядке - попытался он урезонить пса.
     Собака отступила назад и как-будто успокоилась, поверив обещаниям.
     Медленно приоткрыв дверь, гость и в самом деле не решился переступить порог. Не потому, что опасался собаку, а потому, ЧТО он увидел...
     Вечная и незыблемая, словно монумент в память о временах Суворовского перехода через Альпы, железная  дедовская кровать по-прежнему стояла на своем месте вместе со старой неопределенного цвета прикроватной тумбочкой.  Рядом был замечен новенький пушистый коврик, напоминающий силуэт звериной шкуры. Внимание же молодого человека всецело привлекла большая, несколько потемневшая старинная икона в серебряном дорогом окладе, расположившаяся у изголовья в углу. Под ней на малюсенькой полочке стояла горящая лампадка, освещая причудливыми нежными бликами лицо святого.
     На застывшего на пороге человека внимательно и напряженно глядели знакомые дедовы глаза! От этого взгляда становилось одновременно и тепло, и жутко. Николай  не смел дышать, не то, что двигаться!  Это было похоже на гипноз. Все его тело будто окутала неведомая истома, завораживающими энергиями крутившаяся вокруг. Он чувствовал, что попал в водоворот нежного и теплого потока. Оторвать взгляд от взиравшего ему прямо в глаза чуднОго старика на иконе он был не в силах.
     Из странного полу-обморочного состояния его вывел Барон, внезапно уткнувшись ему в ягодицу и как бы подталкивая переступить всё же порог комнаты. Но молодой человек словно чего-то испугавшись, почувствовал укол совести, как в далеком детстве, когда впервые ослушавшись деда, нарушил его покой и ворвавшись в спальню, подбежал к нему, лежавшему на кровати в глубокой задумчивости.  Он навек запомнил тот взгляд. Взгляд серьезных и укоризненных, но бесконечно любящих родных глаз.
      - Откуда эта икона у деда? Не скажешь ли мне, Барон? - поглаживая напряженного пса, закрывая дверь в спальню, тихо спросил Николаша.
Они вместе подошли к дивану. Пес успокоился и улегся на ковре, вытянувшись почти во всю его, диванову длину.  Внук устроился  на подушках, укрыв ноги пледом. Потом вдруг встал, вытащил из стопки старых пластинок ту, которую любил больше всего сам и включив проигрыватель, погрузился в тихие звуки "Венского леса" Штрауса.
       - Что за ерунда? Не понимаю... Икона эта чуднАя... Словно с деда рисована - размышлял он вслух.
        Под очарование знакомой музыки медленно приходили  в комнату голубые сумерки. Пес посапывал сладко вытянув все четыре лапы. Полностью укрывшись теплым пледом, мужчина по-немногу впадал в состояние сытого, утомленного трудной дорогой, покоя. Разрозненные мысли плавали в уставшей от впечатлений голове, редко прерываемые смутным беспокойством о той бурной и сложной жизни, что осталась в Москве. Еще недавно казавшиеся сверх важными и неодолимыми проблемы уходили в далекий зыбкий туман, не рискуя накатывать вновь на погружённого в блаженство человека...


                Тоненький нежный перезвон десятков маленьких колокольчиков по-немногу вывел молодого человека из сладкого сна. Николай открыл глаза. За окнами на темно- фиолетовом бархате ночного неба призывно поблескивали холодные звезды. Тишина оглушительная то наступала плотной пеленой, то отступала подвластная влиянию каких-то удивительно-волшебных хрустальных переливов. "Дзен-дзынн.. Дзен-дзынн.." - звуки  словно гладили все тело, наплывая тоненькими щекочущими волнами. "Дзын!".. И вновь тишина.  Тихо так, что звон в ушах кажется оглушительным стуком молота по мозгам.
           Приходит понимание постороннего присутствия. Оно усиливается, наполняясь  легким сиянием, проникающим сквозь тоненькую щель под дверью дедушкиной спальни. Свет все сильнее и ярче. Из-под двери он крадучись начинает распространяться по всей комнате, не давая её очертаниям проявиться в полной мере, но концентрируясь рядом с диваном, на котором в эти секунды замер в недоумении молодой человек.
          Он чуть повернул голову в сторону спальни и увидел своего деда. Тот стоял неподвижно, сложив руки крест-накрест, будто пытаясь защитить свое сердце, и смотрел с такой любовью и состраданием, с такой неизмеримой нежностью, что все существо внука пронизало тепло ответного порыва благодарности и раскаяния. Именно раскаяния! Ему казалось, что взгляд старика одновременно говорит ему и о несказанно-высоком, каком-то вселенском добре, и одновременно укоряет в непонимании главного, по-настоящему важного смысла сосуществования.
          Тихий голос достиг ушей. Хотя Николай отчетливо видел, что губы старика не шевелились, но в то же время он не сомневался в реальности произносимых слов. Эти слова были предназначены именно ему. И он прекрасно понимал их необходимость, вбирая в себя не столько звуки, сколько энергию. Будто они звучат прямо в его голове:

                «Ибо всякому имеющему дастся и приумножится,
                а у неимеющего отнимется и то, что имеет»*
               
         Точно так же, не открывая рта, словно общение идет на совершенно нормальном для него телепатическом уровне, он задал свой главный вопрос:
     -  Родной мой, ты поможешь мне? Мне не справиться  одному. Я теряю теперь            все! Теряю свое дело, теряю безвозвратно и свою единственную любовь... Ты поможешь?!!
        Ответ прозвучал в голове очень странный:
      - Бог никогда не ломится в закрытую дверь, а стучится тихо.
Ключи же от этой двери в твоих руках. Помни, возлюбленный мой,- слова Христа:     «Приближаются ко Мне люди сии устами своими и чтут Меня языком; сердце же их далеко отстоит  … Оставьте их, они - слепые вожди слепых;  а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму».**
               

     - Создатель дал Человеку Разум и Свободу Выбора.  Помни -  Любовь является основой  сущности человеческой,  и только Любовь приближает к Богу!  Где есть истинная Любовь, там нет обид, но всегда есть прощение!
      - Но я любил её всем сердцем! И дело свое я люблю. И своих друзей, с которыми работаю тоже...
     - Обиды помнишь и не умеешь сердцем прощать. Не в голове живет Господь, но в СЕРДЦЕ! В сердце, возлюбленный юноша, только там Его дом...

      Где-то в самых далеких закоулках сознания Николай поймал, ускользавшую все время мысль:" Почему так странно одет мой дед? Что за золотистый халат с крестами на нем?"
      Постепенно свет становился все приглушенней, а желание задавать вопросы уходило, наполняя туманом и обволакивая усталостью...

                *  Евангелие от Матфея. 25:29
                **  Евангелие от Матфея. 15:8,14


      
                ПЕРВАЯ ГЛАВА

                ( НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ.)


      Неожиданно завибрировал айфон в нагрудном кармане. "Странно! Я же его отключил перед полетом и точно знаю - не включал больше." - подумал Николай, нехотя извлекая новенький шестой, что призывно светил экраном, подтверждая получение эсэмэски. Номер отправителя не определялся; на экране заглавными буквами с интервалами высвечивалось лишь одно слово:"ВОЗВРАЩАЙСЯ"...
      Стоя перед очередным грязевым препятствием на дороге, мужчина смотрел на экран телефона в глубокой задумчивости и гадал, что это послание могло означать. Мысли неслись вразброд.  Экран начал мрачнеть и вовсе погас. Проделав обычные манипуляции, Николай попытался всё же определить отправителя, но тщетно. Его айфонец был выключен! Отнеся данное странное обстоятельство к очередному глюку техники, он включил его и стал перебирать всю, пришедшую за день информацию. Ничего нового не обнаружив, полностью погрузился в содержимое, бросив свой саквояж на ближайшую кучку травы, ни мало не заботясь о судьбе своей ноши.
      Резкий голос сопровождавшей его черной птицы заставил вздрогнуть и нажать кнопку отключения.

     - Крра-карр-та! Укрра- кррал! Укр-рал! - неслось по степному простору.
     - Фиг тебе, каркуша! Никто ничего не крал! Понял меня, ведьмак?! - зло прокричал мужчина, махнув рукой в сторону надоевшего ворона, пытаясь его отпугнуть.
       Птица опять немного отлетела от человека, приземлилась метров через пять и вновь начала свою песню:
     - Крра-крра-сава! Крре-крендель! - послышалось так явственно, что похолодело внутри.
     - А ты прав! Красавчик! - рассмеялся Николай, взглянув сперва на свои неузнаваемо заляпанные жидкой грязью полу-ботинки, а затем на надоедливую птицу, вальяжно переступавшую по пожухлой траве.
      Перед глазами все стояли эти буквы:"В-О-З-В-Р-А-Щ-А-Й-С-Я". Немного поразмыслив,  путник резко развернувшись, зашагал в сторону шоссе.
    - А знаешь, дед! Ты прав - к чему мне спешить и топать по этой мерзкой грязюке... День-другой ничего не изменят. Возьму катер и дождусь погоды. Ты, как всегда, прав!
      Мужчина ускорил шаги, оставив осторожность, перепрыгивая через лужи и уже не беспокоясь о судьбе своей обуви. На ходу вызвал такси ( благо, проблем со связью в этих местах уже давно не было).
   
       Местная центральная гостиница оказалась весьма сносной, как и уютный рыбный ресторанчик, расположившийся своей открытой верандой прямо у моря. Несмотря на небольшой шторм и долетавшие почти до его стола соленые брызги волн, Николай с удовольствием проглотил вкусный свой поздний обед и весь вечер занимался неотложными делами, похвалив хозяина отельчика за предоставленную ему эту возможность ( в маленьком захолустном городке отлично работал wi-fi..)

       Его разбудил яркий солнечный свет, ворвавшийся в глубокий утренний сон под аккомпанемент негромкого стука в дверь. С трудом сообразив где и что происходит, прокричал:
      - Да, войдите!
      - Вам тут оставили записочку. Уже давненько Вас дожидается. Желаете взглянуть?! - вежливо пропела голова с аккуратно зачесанной наверх каштановой челкой, торчащая из-за приоткрытой двери.
      - Оставьте у входа, пожалуйста! Я не одет!
       Николай убедился, что голова скрылась, а конверт лежит на ковровом покрытии около двери. Сладко потянувшись, не торопясь встал под лучами теплого солнечного света, отметив про себя пока еще не понятные кардинальные изменения в обстановке чистенького номера.  Удивившись сильно, сообразил, что поменялся скромный номер до неузнаваемости благодаря яркому солнечному свету, заливавшему комнату. Он подошел к окну и оторопел - широкая открытая бухта искрилась летним знойным спокойствием  под лучами южного весеннего солнца. По её ровной глади скользили многочисленные маленькие яхточки спортсменов, а в дали открытого моря вальяжно, с достоинством шел  большой круизный лайнер. Шторма как и не бывало.
        - Ура! Завтракаем по-быстрому и на катер. Дед! Я скоро буду!  Очень скоро!


         ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД.


         Его разбудил яркий солнечный свет, ворвавшийся в утренний глубокий сон одновременно с шипящими знакомыми вкусными звуками и неповторимым запахом глазуньи, готовящейся на сале с зеленым свежим лучком.

         
             И тут до напряженного ожидания чудесных, завораживающих сознание звуков донеслось ласково-родное:
        - Проснулся, бродяга? Завтрак готов!
        Николаша и верил, и не верил в реальность происходящего с ним. В глаза бил радостный теплый солнечный луч. Луч Надежды и родного гнезда счастливого беззаботного детства. "Где я? Что происходит?" - с превеликим трудом просыпалось его восприятие действительности реального мира. Ему казалось невозможным это погружение в полное счастье детских ощущений, звуков и запахов, стучащих так настойчиво, так призывно во всю его плоть, наполняя блаженством и радостью просветлевшую душу. Только секунду назад он чувствовал нежные объятия своей любимой до умопомрачения женщины, растворялся  в них без остатка, жаждал полного приятия её любви, а вот теперь плавно падал с замиранием сердца вовсе в другую реальность, в другое время и пространство...
       - Ты слышишь меня? Николаша! Остынет ведь. Поднимайся! - повысил голос дедуля, продолжавший звяканье посудой.
         Сам для себя неожиданным образом откликнулся внучек:
      -  Дед! А что за странный халат ты носишь?
      -  Какой-такой странный халат?
      - Да, такой... с крестами..
      - А... Понятно. Найдешь его в спальне. - дед почти хохотал.
      До чего же прекрасна Жизнь! Как умопомрачительны её лихие повороты и сюрпризы! Только вчера собственное существование казалось непроходимыми джунглями со всех сторон бросающими незадачливому путнику препятствия и опасности, глухое неприятие и толчки озлобленного отторжения. И непролазная грязь дороги, и суровое недовольство любимого до безрассудства Черного моря, накатившая злоба на весь свет, деда, самого себя... И вдруг, словно ушатом ледяной воды тебя привели в осознанность, в радость бытия, в детство и волшебство чудесной сказки, что тихо и не торопясь шепчет тебе на ухо Божественная Любовь! Как же хорошо...
     - Николаша! А ну-ка бегом к роднику! Там я устроил теперь купальню. Не бойся - вновь посмеиваясь, подошел к дивану дедушка и попытался стянуть с внука плед.
     - Дед! Пожалей! - вовсе по-серьезному взмолился молодой человек, в миг превратившись в капризного мальчишку десяти лет от роду.
     -  Неженка.. - участливо улыбнулся старик и ласково прошептал в самое ухо, низко склонившись, - подогрел ведерко водички для тебя и в бачке водичка по-всамделешнему живая, теплая.
       Родные обнялись крепко и дед все-таки выволок полу-сонного внука с дивана.

       Возвращаясь после шикарных водных процедур в теплую комнату, наполненную сногсшибательными ароматами, Николаша мельком заглянул в открытую теперь дверь дедовой спальни и замер... Золотистый "халат" с темными крестами он увидел на иконе.


        Они сидели рядышком на ступеньках крылечка. Солнышко уже поднялось высоко и сейчас совсем по-летнему грело их улыбающиеся лица, подставленные под его ласковые лучи. Собака лежала у их ног, время от времени поднимая голову и внимательно посматривая на своих мужчин в ожидании поручений. После четырехлетней разлуки родным людям было о чем поговорить. Но очень скоро по понятной причине беседа сосредоточилась на кольце проблем, плотно сжимавших теперь горло еще совсем недавно успешного во всех отношениях внука.
       - Вот скажи мне откровенно, дед - после небольшой паузы задумчиво произнес Николаша - как может быть такая несправедливость? Чем же я провинился перед Богом? Одно за другим. Одно за другим...
      -  Неужто ты думаешь, что это Господь тебя наказывает? - вопросом на вопрос ответил мудрый наставник.
      -  Да,  натурально - наказывает. И очень жестоко!
      -  Родной мой, а что тебе сказал ночью Николай Угодник? - вроде бы и ни к месту опять спрашивает его дед.
      -  О-о-о...откуда знаешь? - ошарашенно глянув в дедушкины глаза, прошептал внучек.
         Тут старший родственник звонко по-молодецки рассмеялся и, крепко обняв  любимого молодца, заставил его внимательно слушать.
      -  А, знаешь, в моей спаленке висит чудотворная икона. Попала она ко мне в руки совсем уж невероятным образом. Как-нибудь расскажу. Видно, пришло время. Не зря все в этой жизни происходит. Ох, не зря...
         Поверь, дорогой, не ведаю, что тебе говорил Святой, но догадываюсь... Тебе надо понять не умом, а сердцем, что исповедь у священника в твоей церкви, щедрые подношения и утреннее "Отче наш" не приближают тебя к Создателю, а, скорее удаляют!
       -  Что ты говоришь? Побойся Бога сам! - перебивает внук, внезапно ощутивший бурный внутренний протест против родного человека, немало усиленный резким желанием закурить.
        Однако, сигарет не было.  Нервозное состояние грозило вылиться в поток претензий как к здоровому образу жизни отшельника, так и к самому Христу. Уже было повисшее на кривой ухмылке молодого человека бранное словечко странным образом испарилось и он замолчал.  Тишину весеннего теплого утра нарушал лишь щебет стайки малюсеньких серых пташек, обсуждавших свои птичкины проблемы на соседних кустах жасмина, сплошь покрытых набухшими зелеными почками.
         Пес повернулся и внимательно уставился на старшего своего хозяина. Тот же взял руку внука в свои теплые ласковые ладони и слегка придвинувшись к своему дорогому человеку,  продолжил:
        -  Не может наш Создатель никого наказывать! И мы с тобой, как впрочем, и все люди на этой планете, не рабы его, а ДЕТИ! Да, Николаша. Мы - любимые его создания. Может ли сама Любовь наказывать и делать больно кому бы то ни было? Правильно. Это противоречит даже и нашей земной логике!
        Ты, хочешь сейчас спросить о том, кто же людям устраивает беды, несчастья, наконец, - войны. Да они сами же и устраивают? Не перебивай меня. Скажу и о тебе... Ты уверен, что безумно любишь свою Верочку, а разве это настоящая любовь? Не о себе ли только печешься, когда укоряешь её в неверности? Знаю, знаю. Все твои мысли мне известны. Как и поступки. Не ты ли сам толкнул девушку на опрометчивый шаг? Не ты ли так часто был к ней несправедлив, укоряя и унижая понапрасну? А потом, видите ли, не можешь понять, почему она пожелала найти участие и ласку в чужом доме. Простить порыв чувственной необдуманности тобою же обиженного человека не имеешь сил. Молчи! Я говорю!!!
        Каждый получает то, что заслужил! Ты сам позволил ей заблудиться в трех соснах. Прости любимую. Прости себя. Как пойму, что душа твоя возвысилась над твоим себялюбием, так и продолжим наш с тобой разговор. А теперь пора к морю. Пошли.

        И в самом деле, поразительна и  необъяснима эдакая резкая перемена в настроении и самочувствии молодого человека, еще вчера допускавшего мысль о самоубийстве. Да. Именно - мысль об этом. Внезапно, словно торнадо, налетевший адский поток несчастий чуть не сломил волю к жизни, опустил успешного бизнесмена и любимца женщин на самое дно беспробудного отчаяния и, казалось, полного неверия в возможность что-либо изменить. Он никогда раньше не мог и подумать, что способен на такое дикое нежелание жить.  Потерян весь смысл существования. Дело загублено, кто-то из партнеров явно подставил, важнейший контракт сорван, друзья отвернулись, любимая женщина предала, а мама, очевидно, смертельно больна.
       Как продолжать существование посреди этих руин, когда даже дед Николай не отзывается? Такое в его успешной и благополучной жизни случилось впервые. Последняя надежда на мудрого ясновидца - это все, что еще хоть как-то держало человека на краю бездны. Полная катастрофа!
       И куда все подевалось? Возможно ли так вот беззаботно по-детски смеяться над дедушкиными анекдотами, что сейчас нескончаемым потоком льются?
       Красивый седовласый пожилой мужчина травит байки, нанизывая наживку на многочисленные крючки хитроумного удилища с таким серьезным видом, будто читает лекцию студентам. А великовозрастный внук просто трясется от смеха, рискуя опрокинуть легкую надувную лодку, отошедшую уже на такое расстояние, что в случае неприятности доплыть до берега будет отнюдь не просто. Солнышко поднялось высоко, море, словно зеркало, отражает кучерявые веселые облака, уносящие с собой за горизонт остатки вчерашней непогоды и прохладного бриза. 
        Почти лето! Почти детство. Почти счастье. Ведерко наполнено кефалью. Жизнь прекрасна!  Загадочным образом улетучились из Николашиной головы все грустные мысли, душа наполнена светлой какой-то радостью, хочется как встарь броситься с лодки в воду и смеяться, смеяться над дедушкиными угрозами оставить его без обеда за безрассудство. Поплыть бы сейчас размашисто, со смаком, чтобы почувствовать всю прелесть напряжения мускулов сильного тренированного тела, нырнуть поглубже, да и хватануть покрупнее  рапана. Эх, хорошо-то как!
        Однако, вода в море ледяная. Не побалуешь. Но похулиганить немного можно.
         - Ой, дед! Не перегрелся ли ты? Надо бы охладиться чуток!  - вскрикивает Николаша и опустив руку за борт, неожиданно окатывает деда холодными брызгами.
          -  Фу, ты, хулиганьё! - смеется тот, ничуть не расстроенный выходкой внука.

         День прошел в приятных хлопотах приготовления обеда, засолки остатков улова и обсуждении последних публикаций ученого в американских научных журналах.  Тема, в основном касалась геронтологии, современных достижений в изучении причин болезни Альцгеймера и взаимосвязи йоговских  и психотерапевтических техник.  Ни единого слова о проблемах внука. Будто  их и не было вовсе.
         
        И вот в комнату под чарующие звуки блюза спустились голубые нежные сумерки, разбавленные тихими отблесками утонувшего за горизонтом последнего нежно-розового луча.

        - А признайся-ка, дед, кто ж тебе помог так преобразить твою халупу? - как бы невзначай, между прочим, за тихой беседой о недавнем шторме, поездке деда в городок за почтой и продуктами, спросил Николаша.
        - Да есть добрая душа...- нехотя отозвался дедушка.
        - Сдается мне, что душа эта находится в женском теле! - усмехнулся по-доброму глядя на роднулю, молодой человек.
        - Ишь, ты! Ясновидец, однако!
        - О! Николай Владимирович, поздравляю... Познакомишь с ней?
        - Как Бог даст.
      Оба замолчали, не сговариваясь уставившись в окно, будто стараясь получше рассмотреть темневшие в сумерках ветви засыпающих деревьев.

         Ранним утром они, погрузив нехитрые подарки деда в катер, отправились в сторону ближайшего городка, откуда новенькая удобная маршрутка доставила Николая прямиком в аэропорт. Почти и не говорили. Лишь подавая поклажу внуку, усевшемуся на переднее сиденье, старший Николай напомнил:
       -  Маме попытайся внушить, что болезнь пройдет только тогда, когда она перестанет глотать тонны своих таблеток и бегать по самоуверенным профессорам. Ей еще не поздно учиться думать по-другому. Рецепт настойки я положил прямо в мешочек с кизиловыми косточками. Надо начинать пить прямо сейчас, не дожидаясь болей. Понял, мой хороший?!
        Они неловко поцеловались. Машина тронулась, унося с собой бесценного любимого внука, не ведающего сколько долгих лет предстоит ему жить воспоминаниями об удивительно дорогом его сердцу одиноком отшельнике и его уютном домике на берегу маленькой живописной бухточки.
       Дед Николай долго еще махал во след рукой не обращая внимания на исчезновение беленькой маршрутки за крутым поворотом.
      

      Подсадив пассажиров на выезде из города, машина понеслась по скоростному шоссе до главного аэропорта полуострова без остановок. Солнышко приятно грело лицо и руки сквозь затемненное стекло. Пассажиры дремали. Николай все пытался сосредоточиться на словах родного ясновидца, что тот говорил накануне о маминой болезни. И почему он настаивал, будто причиной всех болячек стал мамин характер и её привычка осуждать всех и каждого? Он не понимал. Ведь не злая она по природе, да и, наверняка, только для того, чтобы помочь, ворчит и постоянно спорит с соседями и подругами. А, впрочем, есть доля здравого смысла в дедовой позиции. Постоянно пребывать в паутине негативных энергий - это реальный путь к плохому самочувствию и, в конце концов - к болезням. Ученого чудака слушают умные люди по всему миру, а внук-неудачник все спорит. Мамины гены, видно.
      За неполных два часа молодой человек обдумал  мудрые наставления, полученные на берегу спокойного холодного моря под аккомпанемент тихого прибоя, разбавленного теплыми солнечными бриллиантами брызг. Не много слов было сказано родным отшельником, но каждое словно проросло в его сознание. С несказанным облегчением он услышал о подлости своего друга и совладельца фирмы, что сумел не только подделать его подписи на важнейших документах, но и присвоить огромные деньги. Наконец враг был обнаружен! Как действовать Николай теперь знал. Главное - не забывать дедушкину просьбу НЕ ПУСКАТЬ В СЕРДЦЕ обиду и ни при каких обстоятельствах не опуститься до мести. Наказывать предатель будет сам себя. И очень жестоко. Каждому - по его заслугам!
        Так долго и мучительно терзавшие молодого человека чувства поруганные, уход любимой девушки, её измена и нежелание прощать казались теперь жалкой пародией на голливудскую мелодраму. Вернуть свое достоинство и мужское благородство невозможно опустившись до жалких сцен ревности, граничащих с ненавистью. Истинная Любовь не знает ни обид, ни унижений, ни эгоизма. Она сама обитает совсем в других сферах! Её нельзя давать и отнимать, таить и выпячивать. Она есть и не подвластна человеку. Она ЕСТЬ. Прогнать её также нельзя, как и взять. Человек должен  нести Любовь достойно и быть благодарен Всевышнему за этот великий Его дар!
       Но самое главное, что, наконец-то понял самоуверенный внук, слушая своего замечательного ученого деда, - мысли наши МАТЕРИАЛЬНЫ! Мы, словно боги, сами творим окружающий нас мир. Злые мысли - темные люди и мрачные события рядом, тут как тут! Притягивают все новые негативные энергии, людей с ущербным сознанием и неуравновешенной психикой. Все беды и несчастья, все негативные энергии прежде зарождаются на ментальном плане бытия,его и разрушая в первую очередь. А уж достигнув силы там, неминуемо опускаются на план физический. Причем, как правило, вкупе с болезнями тела.
       Если человек наполнен добротой, любовью и стремлением помочь окружающим, а не брать себе от них и от жизни, то рано или поздно его светлые тонкие вибрации притянут в реальность, в его существование и светлых хороших людей, и благоприятные обстоятельства и Любовь. Закон Вселенной - подобное притягивает подобное! Иными словами, как исстари говорили на Руси - ЧТО ПОСЕЕШЬ, то и пожнешь!
       До самой Москвы, до порога родного дома все звучали в голове слова деда Николая, а перед глазами как живой тихо и ласково улыбался, будто сошедший с иконы, - Николай Угодник...


       НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ.


       Катер бодро и весело выходил из широкой бухты, лихо обгоняя лодки местных рыбаков и особо усердные скромные яхточки. Солнце не обжигало лицо, но как бы примериваясь к скорому мощному своему набегу на теплые берега полуострова, медленно, но верно проникало под кожу, обещая легкий южный загар. Николай то улыбался, то хмурился, так и не решаясь остановить поток хаотичных мыслей о родном стареньком дедушке, что почти как месяц не выходил на связь. Однако, решение во что бы то ни стало притащить его на сороковины смерти единственной дочери, наполняло решимостью и уверенностью в успехе задуманного.
      Неожиданно появилась стая дельфинов, радостно празднующих свой по-видимому удавшийся обильный завтрак. Они выпрыгивали из воды на удивление совсем близко. Можно было разглядеть их улыбки, сверкавшие под яркими лучами  утреннего солнышка, угнавшего последние облака к самому горизонту.
     - Дельфины! Видите? - крикнул бывалый морячок, что лихо крутил баранку новенького сильного катера.
     - Это хороший знак! - ответил пассажир, привстав с удобного мягкого кресла в попытке побыстрее разглядеть показывающуюся из-за скалы знакомую уютную бухточку.
       И тут он потерял дар речи. Все, что угодно, но только не это он ожидал вот-вот увидеть сейчас! Не укладывалось в голове... Что такое? Не спит ли он? Полная катастрофа...
       Перед глазами открывалась и приближалась, словно наваждение, жуткая картина. На выступе скалы, что местные называли "Гора Андрея Первозванного" не было больше волшебного домика деда! Лишь остатки старой металлической лестницы жалобно и безнадежно намекали, что любимый внук не ошибся, - он подплывает именно к тому берегу родной бухточки.
      А там суетились среди наисовременнейшей строительной техники трое рабочих в  касках, выгружая стройматериалы из огромного контейнера. А на месте, где многие десятилетия стоял домик старой метеостанции, что с любовью был превращен роднулей в милое сердцу жилище ученого и ясновидца, начиналось какое-то крупнокалиберное строительство. Наверху по-муравьиному копошились несколько касок, деловито-хлопотливо заливался бетон в хитроумно сооруженную опалубку.
       - Господи! Но этого не может быть- обреченно прошептал Николай, встав во весь рост в замедляющем движение катере.
       - Садитесь! Причаливаем! - строго приказал хозяин.
        Но пассажир, прикрыв рукой рот, продолжал стоять, даже и не пытаясь ухватиться за что-нибудь и рискуя свалиться за борт. Он словно завороженный все смотрел и смотрел на дикую картину разрушения своей и дедушкиной жизней. Даже, если бы сейчас капитан врезал бы ему по физиономии, он и не подумал бы сопротивляться.
       Медленно отняв руку ото рта, он машинально опустил её в карман пальто и нащупал там конверт,  как-то забыв об оставленной администраторшей на полу его номера записке, что при выходе положил в карман.  Удивившись сейчас находке, раскрыл конверт и прочел несколько слов на клочке бумаги.
       " Здравствуйте, Николай!
К сожалению мы с Вами не знакомы. Ваш дедушка оставил у меня для Вас посылочку и письмо.  Зайдите как будете в нашем городе.
         Наталья Львовна."
      На конверте был и адрес отправителя: ул. Вишневая, дом 14.

                НАТАЛЬЯ ЛЬВОВНА


         Дверь открыла приятная седовласая дама с печальной полу-улыбкой на когда-то очень красивом лице. Её пестрый чистенький халатик, аккуратные домашние тапочки в тон и молодежная кокетливая стрижка выдавали хороший вкус и желание нравиться.
         - Вы Николай! - уверенно произнесла Наталья Львовна - как же Вы похожи на своего деда...
       Широко открытые светлые глаза её повлажнели. Она на секунду прикрыла их руками, глубоко вздохнула и уже совершенно придя в себя приветливо улыбнулась.
        - Проходите, пожалуйста. Вы очень дорогой гость. Обязательно будем пить чай! Мне нужно очень многое Вам рассказать...
        - Да. Спасибо! Но, ради Бога, скажите, где мой дед?! - еще не переступив порога, спросил дорогой гость.
        - Простите, но это длинный разговор. Раздевайтесь.
        - Согласен на долгий разговор. Догадываюсь, что именно Вам известно больше, чем кому бы то ни было! - Николай изо всех сил старался быть вежливым.
         Ему и нравилась, и не нравилась одновременно эта пожилая женщина, что таила в себе столько загадок. Что-то подсказывало подвох.
        - Простите меня, Бога ради! Но оставленный Николаем Владимировичем конверт, пропал... вернее - его УКРАЛИ!
        Вешалка, составленная из металлических звеньев, его дорого полу-пальто оборвалась. Он подхватил его и демонстративно бросил на пол. Наталья Львовна разрыдалась, закрыв лицо кружевным платочком. Но неожиданно быстро она успокоилась и радушно промолвила:

 - Прошу к столу! Как знала, - испекла утром пирог с рыбой. Вам, конечно же зеленого чайку? - немного смущаясь и все время поправляя свою прическу, говорила Наталья Львовна, усаживая гостя за большой обеденный стол в просторной светлой гостиной.
      - Почему же "конечно же зеленый"? - удивился Николай.
      - Вы очень похожи на своего деда! Уверена и своими повадками, и вкусами.. -  будто обрадовавшись правильно подобранным словам, ответила  хозяйка.
        Отрезая от роскошного на вид пирога приличный кусок для гостя , она убедительно попросила:
     - Поверьте, но мне очень трудно сейчас! Прошу меня выслушать и не перебивать! А то как бы вновь не расплакаться. Улыбнувшись, взглянула мельком на Николая.

               
          Хозяйка разлила чай в красивые чашки костяного почти прозрачного фарфора, медленно присела на край своего стула и задумалась.  Чудным образом в её руках появился неизменный кружевной платочек и она почему-то тщательно вытерла слегка подкрашенные губы.  Как-то искоса, будто извиняясь,  взглянула на гостя, с аппетитом уплетающего рыбный пирог, тихо и продолжительно выдохнула и, наконец, заговорила...

               "Познакомились мы с Николаем Владимировичем вскоре, как он поселился в наших краях. Я тогда работала на почте. Знаете, пенсию надо было как-то заработать.  Музыкальными уроками не проживешь вот и устроилась в местном отделении. Работа не трудная. Куда же мне было податься с моим консерваторским образованием? Как приехала из Ленинграда с  мужем сюда, так и забыла о своих мечтах концертировать. Домашней хозяйкой сделал меня муж. Не хотел, чтобы в доме было пусто и холодно. Родился сын. Единственный. Сейчас где-то на Дальнем Востоке бизнесом занимается. Приезжал не так давно. Как раз угодил к празднику, что велел мне устроить Николай Владимирович. Три дня гости шли в мой дом! Пол-города поила и кормила. Так велел! Назначил день перед своим отъездом и взял с меня слово, что все исполню, как он скажет.

           Вы, Коленька, конечно хотите меня спросить, куда он поехал. Но, прошу Вас, дайте мне все рассказать по-порядку. Может и вопросов то и не останется. Хорошо?"

             Наталья Львовна вдруг засуетилась с чайником,  легко упорхнув на кухню.  Через минуту вернулась, села к пианино и осторожно открыв крышку, начала играть.  Николай узнал одну из своих любимых мелодий. Элегия вернула в былое и беззаботное время так редкого маминого хорошего настроения...

            Резко засвистел чайник, прервав на мгновение чарующие звуки.  Заключительные аккорды плохо вписались в настойчивый возмущённый свист.

           К своей чашке женщина так и не притронулась,  заботливо доливая гостю настоянный на душистых крымских травах, зелёный цейлонский чай.  При этом она продолжила свою исповедь.
 
         "Так вот, как я уже сказала, работала на почте, когда стал у нас появляться Ваш дедушка. Мы тут все диву давались, не могли уразуметь, с чего бы такой красивый, интеллигентный мужчина поселился на заброшенной станции метеорологов. И как там можно жить одному? Потом собак стал держать для охраны. Плохих людей еще много кругом. Что ж поделать?
      Приезжал сначала на лодке в город. Потом уж купил  хороший катер. У нас получал журналы и книги.  Деньги ему переводами посылали отовсюду. Он тоже отправлял заказные письма и бандероли в разные академии и институты. Ученый человек! Интересный. Но не очень разговорчивый. У нас две молоденькие девочки на почте работали и все вздыхали по нему. Местные ухажеры не устраивали, видно. Но он как-то все больше со мной любил поговорить. О Ленинграде, в основном. О театрах, актерах, о музыке.
      Да, Коленька, я вскоре уже и мужа похоронила и сыночка отправила учиться в родной мой город. Что парню здесь делать? Одна осталась. Вроде  еще и не старая. Иногда по выходным отправлялись вместе с Вашим дедушкой  к Апостольской горе, -помогала по хозяйству. Годы шли...  Вроде как подружились. Но, честно скажу, побаивалась его долго. Странный он был очень. Хоть я и образованная и начитанная женщина, но он часто меня удивлял своими рассказами. Любил о всяких удивительных научных исканиях рассуждать. Потом, вроде бы, какой-то религиозный стал. Только так и не поняла до сей поры к какой религии он пристал, потому как то о Будде мне говорил, то о Святых православных, то о восточных мудрецах с удивительными не запоминаемыми именами, а то и вовсе про пользу йоговской философии рассуждал. 

     Знаете, а ведь я и не понимала иногда его вовсе. А вопросы задавать не смела.  Непониманием боялась рассердить. Но больше всего меня страшила мысль о том, что он может решить будто я глупая и разочаруется во мне. Это было бы для меня равносильно смерти... Сильно полюбила его. Да, Коленька! Никогда никого так не любила, как его. Я ведь дважды замужем была. С первым мы быстро расстались еще в Ленинграде. Детей не нажили, слава Богу!

       Вот так по-тихоньку и текли года. Один только раз взял меня в Москву на международную конференцию. Пока он три дня общался со своими, я успела съездить к родным. Счастье такое после стольких лет прогуляться по Невскому! Не могу передать как благодарна ему была, когда он ко мне приехал на денек после своего доклада. Мы точно молодые весь день бродили по городу, а вечером умудрились взять билеты в Мариинку...

       Какое же это счастье, Коленька! То были самые лучшие дни в моей жизни. Руки Николаю Владимировичу целовать готова была. Да...

       Через несколько лет всё же уговорила его начать капитальный ремонт в его домике. Он все искал пещерку, где по легенде обитал  Апостол Андрей. Но нашел икону Николая Угодника. Сказал, что она чудотворная и потеряна была для людей во времена революции. Перед своим теперь отъездом сказал мне, что положил её в ячейку банковскую и это тебе в подарок. Сказал, в письме все тебе написал... Господи!  Конверт то ведь украли!"

       И тут рассказчица вновь чуть не разрыдалась, но взяла себя в руки и продолжила свою исповедь.

       "Вижу, Вы не поверили мне совсем, когда сказала, как мы с ним ездили в Москву. Он объяснил тогда, что ему нельзя показываться дочери и внуку, потому даже и не звонил вам. А я опять же не посмела возразить, хоть и очень огорчилась такому его решению. Он и в свой университет не поехал, хоть и сильно переживал. С коллегами на конференции пообщался, но в свою драгоценную лабораторию так и не заглянул даже. Сказал, потому, чтобы не смущать новое руководство. Странно все это для меня. Но что же тут поделать? Всегда уважала его решения, ведь человек он очень мудрый и такой добрый, такой добрый...Эх...

      И вот, Коленька, что-то несусветное стало происходить с Николаем Владимировичем. Где-то месяца два-три тому назад замкнулся совсем, помрачнел, притащился ко мне такой болезненно-бледный, вроде и не в себе даже. На мои уговоры остаться и подлечиться не реагирует, как и не слышит. Поднял голос на меня впервые за столько лет! "Не твоего ума дело!" - крикнул, когда я принялась его уговаривать отложить поездку и несколько дней пожить со мной здесь. И скорую вызвать можно, и врача из поликлиники, если что случиться. А он все твердит:"Здоров я! Здоров! Готовлюсь к переходу." К какому еще переходу?!" - спрашиваю. " Уезжать куда наметился в таком-то виде?" - спрашиваю. Тут он на меня и накричал. Остыл, правда, быстро. Извинялся, руки целовал. Даже на колени встал передо мной, когда просил исполнить его просьбу. Отдал мне этот несчастный конверт и коробку. Вон она на тумбочке лежит Вас дожидается. Сказал, будто все написал Вам и уж Вы то должны его понять. Встал, обнял меня так крепко-крепко. И прошептал в самое ухо: " А ведь пещеру Апостола я все-таки нашел." Поцеловал в губы и вышел из дому, крикнув уже с улицы:"Исполни, Натальюшка!" Ушел не обернувшись! Куда подался и где сейчас и ума не приложу. Вот такие дела..."

         Наталья Львовна заметно погрустнев, надолго замолчала. Она смотрела в наполненное зеленью лавровых кустов окно, пытаясь за белоснежным платочком скрыть нервное подергивание бледных губ.
      
      -   А может в посылочку положил еще какую записочку? Вы посмотрите повнимательнее... - неожиданно повернувшись к Николаю, будто очнувшись, произнесла с надеждой.

    
      
      
                ПОСЛАНИЕ


           Не снимая пальто  Николай сел на кровать своего гостиничного номера и  стал поспешно распутывать хитроумно завязанные бечевки с дедовой "посылки". Открыв, наконец,  невольно произнес:
         - Умеешь же ты удивить, дед...
           В небольшой картонной коробке он обнаружил несколько пакетиков с травяным сбором, три небольших темных пузырька разных настоек с этикетками на русском ( неужели сподобился вспомнить о незнании внуком латыни?), да свой потрепанный временем дневник в кожаном переплете. И все! Отставив подальше вскрытую посылку, Николай так и не раздевшись, лег на кровать и принялся листать дедовы записи в полной уверенности, что именно там и найдется разгадка поведения старика в последние месяцы. Но тщетно!
         Бегло просмотрев отчеты о странных экспериментах, перечни высланных научных статей и полученных за них гонораров, вкупе со своими расходами на химикаты и лабораторное оборудование, он захлопнул в сердцах потертый дневник и задумался.
         Прекрасно зная своего многомудрого деда, его вечную привычку говорить загадками,  опыт подсказывал, что несмотря на потерю конверта, обязательно в этой дурацкой коробке должно быть послание. Но где? Где? Коробка пуста...
         К счастью, до него дошло! Когда-то в детстве они вместе придумывали  занятные головоломки, в том числе клеили и коробочки, которые потом укладывали в потайные ящички его большого рабочего стола. Некоторые из этих коробок предназначались для наиболее важных пробирок и.. бумаг!
       - Точно! Какой же я придурок! - вдруг прорезался баритон внука.
       Он вскочил и подбежал к окну, чтобы повнимательнее рассмотреть коробку изнутри. Так и есть! С внутренней стороны откидывающейся крышки он разглядел тщательно приклеенную  бумагу ровно такого же цвета и размера.  Лихорадочно надорвав край крышки он увидел свернутый пополам лист писчей бумаги. В одно мгновение коробка полетела на пол, а вслед за ней и его пальто. Не отходя от солнечного света, бьющегося сквозь оконное стекло в отчаянной попытке удержать светило над горизонтом, Николай погрузился в чтение:



        "Дорогой и любимый мой внук и друг!
Молю Всевышнего о многом сейчас, но и о том, чтобы ты меня правильно понял и все, что прошу, исполнил неукоснительно! Ты никогда меня не подводил! Ведь так?! Все очень сложно и невероятно важно! Моя работа закончена на этой планете. Оставляю после себя людям итог своих долгих исканий - рукопись книги "Как остановить старение организма? ( теория и методика)". Рукопись и проба воды из открытого мною источника лежат в сейфовой ячейке банка. Ты знаешь этот банк, поскольку мы с тобой там были семь лет назад. Шифр в конце письма. Доверенность на твое имя у главы банка.   
        Предупреждаю! Будь предельно осторожен! Есть очень влиятельные темные личности, которые давно мечтают заполучить содержимое сейфа. Там и банковская карта с приличной суммой, которую надо потратить на издание книги. Не смей никому поручать это дело и не обращайся ни в университет, ни в Академию! Только частным образом и только анонимно! Но книга обязательно должна увидеть свет в самое ближайшее время!
        Еще одно не менее важное. Когда ты будешь читать это письмо, твоя мама и моя дочь уже будет находиться в стадии ухода с планеты Земля. К великому сожалению нашему с тобой, она не смогла подняться до понимания главного: своим поведением и своими мыслями здесь мы определяем КУДА ПОПАДЕТ НАША ДУША ПОСЛЕ ФИЗИЧЕСКОЙ СМЕРТИ!И даже на пороге перехода она не просила у Создателя прощения и уходила в печали и страхе, не приняв дара Любви Его. 
        Дерзну попытаться помочь её заблудшей душе подняться в более высокие сферы. Для этой миссии твой дед должен уйти раньше, чтобы встретить её при переходе.
         Теперь ты понял, почему моего физического тела не видел во время умирания и похорон? Но я был рядом. Рядом буду и до окончания сорока дней перехода. Это моя главная земная миссия - уйти, чтобы помочь.
         Прошу: 1) первым делом закажи в семи храмах сорокоуст  за упокой её и моей души! 2) молитесь с Верой и вы по самые сороковины! 3) помни всегда, что я с тобой и буду помогать, как и прежде!

         Шифр. Вспомни имя героя моих сказок, что тебе рассказывал в детстве. Первая и последняя буквы имени! Затем - номер той странички из моей книги, что ты когда-то испортил и которую я заставил тебя полностью переписать. Затем количество веточек "снежинки", которая из Софринского целебного источника ( мы с тобой много раз считали))). Затем номер подвига Геракла, что мы  определили самым важным. Затем количество УГЛОВ той геометрической фигуры, что демонстрирует устройство Вселенной!)))

          Последнее: старайся наполнять сердце ЛЮБОВЬЮ! Гони плохие воспоминания и обиды! Особо те, что связаны с твоей мамой. Особо в эти дни! Посылай ей только радость от прожитых вместе лет! Посылай ей только любовь! Тем самым ты поможешь безмерно её Душе! Помни - ОНА ПОДАРИЛА ТЕБЕ ЖИЗНЬ.
           Обнимаю тебя крепко. Вечно люблю!!!

P.S.  Не огорчайся, если потеряешь карту, что в большом конверте. На ней был обозначен чудодейственный источник. Он еще только пробивается. Несколько капель из него в сейфе. Всему свое время! Темным он не покажется, как бы они ни пытались отыскать его по карте. Может найдешь ты... Но, скорее всего, твой гениальный сын."


         ____________________________________
      
           Продолжение http://www.proza.ru/2015/05/23/1358